Гадкий день

«Какой же гадский сегодня день. Нет, все-таки не надо было вчера на пиво переходить. Да и закурил я зря. Мало того, что голова раскалывается, еще и тошнить начало. Морозит чего-то». «Игорь, иди сюда!» - отвлек меня от своих мрачных мыслей крик кого-то из опергруппы, производящих осмотр в квартире. Я затушил о перила свой окурок и медленно прошел в квартиру. В ней с мрачными лицами, переговариваясь, почти шепотом понуро перемещались криминалисты, прокурорские и прочие. На диване в полуобморочном состоянии, покачиваясь, как китайский болванчик в халате сидела Надя. Она тихо и однотонно выла, не моргающим взглядом упершись куда-то  под телевизор, стоящий в углу комнаты. Рядом с ней сидела, какая-то её родственница, кажется сестра, прижимая её к себе за плечи, периодически шепча её что-то видимо успокаивающее на ухо и периодически затравлено смотрящая на грязные ботинки шарахающихся по ковру оперативников. «Игорь, ты соседку сверху опросил?». «Её участковый пошел опрашивать, помочь что надо?». «Перезвони еще в дежурку, пускай быстрее везут поддежуривающего судмедэксперта». «Ладно». Я достал свой сотовый и перезвонил в дежурную часть.
До Нового года осталось три дня. Казалось бы, праздничное настроение должно уже быть. Но, анализируя свои ощущения, глядя на лица ребят, я понимал – этот праздник испорчен окончательно. Вряд ли кто из здесь присутствующих, да и не только, не вспомнит и не выпьет в память о Вовке, нашем эксперте-медике, которого все отлично знали, проработав с ним много лет. Я опытный оперуполномоченный уголовного розыска, видевший на своем веку массу трупов, как убиенных, так и умерших своей смертью, чувствовал, что не могу сегодня нормально работать, осматривая место происшествия, которым являлась квартира товарища и его труп, одиноко весящий в петле в углу дальней комнате. Все делали свою, казалось бы, обыденную работу. Но тяжелое, раздавливающее разум понимание потери отличного человека, друга и товарища, с которым большинство из здесь находящихся прошли огонь и воду, раскрыли десятки серьезнейших преступлений, выпили не один литр водки, да и просто знавших друг о друге больше чем наши матери, подруги и жёны – срывало крышу. А наши крыши сорвать не просто. «Слышь, Игорь» - позвал меня один из молодых сотрудников группы быстрого реагирования, первой, кто приехал в квартиру после звонка в дежурку – «Ну чего ему не хватало, с чего он?, говорят отличный мужик был, вроде не пил?». «****ь, Витек, ну откуда я знаю!, при нашей гавняной жизни я еще удивляюсь, почему большинство из нас не повесилось!». «Говорят в семье проблемы были, вроде как в бабах запутался». «Да фигня все это, ну кто из нас на лево не бегал, это же не повод, что бы вешаться. Да и потом, это давно уже было, он там все давно закончил». Все УВД было в курсе бурного Вовкиного романа с одной из дознавателельниц, который он закрутил около года назад. Все тогда здорово удивились. Во-первых все знали её. Звездень еще та. Уж не знаю, сколько у неё мужиков было в нашем управлении, но то что в справочнике её сотового было что-то под двести телефонов её воздыхателей – об этом знали почему-то многие. А тут Вовка. Ну, знали, что мужик он видный, контакт с женским полом находит быстро, да и вообще любитель поддержать компанию, мог и с друзьями зависнуть до полночи.  Но чтобы у него были любовницы – это как-то не вписывалось в его образ.  Но то что он даже из семьи собирался уходить – было известно. Но потом Надька, его жена, кстати, красавица, ну чего ему еще было надо, какими-то усилиями все вернула на круги своя. А дознавательница наша долго без дела не простаивала и через каких-то несколько месяцев уже жила с парнем из ППС. А вот на Вовку эти переряги отразились здорово. Стал замкнутым, что бы с парнями где выпить – отказывался под любым предлогом, говорят стал попивать в одиночку, один раз чуть не уволился. Вообщем жить после этого стал хреново. Хотя с другой стороны машину новую купил, квартиру ему мер дал. Что еще человек было надо, хрен знает?!
На лестнице в подъезде послышались голоса, среди которых я узнал начальника розыска. Аккуратно протиснувшись между столом и стоявшей около окна с мигающими в падающем из окна предрассветном сумраке огнями елке, прошел через комнату выйдя через коридор на лестничную площадку. На ступеньках марша, отперевшись спиной на стену, сидела пожилая женщина в дубленке. Это была его мать. Она навзрыд плакала, пытаясь отпить из стакана воды с валерианой, рядом стояли какие-то женщины. В углу около окна, упершись лицом в угол,  стоял его отец - пожилой мужчина в зеленом потасканном китайском ватнике и в старой норковой шапке. Его плечи сотрясались в беззвучном плаче. Обстановка была мрачной. Начальник взял меня за рукав со словами – «Давай-ка спустимся пониже». Мы спустились на два этажа вниз, где я рассказал все, что знал о трагедии разыгравшейся под утро. Закончил словами – «Вадим, я не знаю, что его толкнуло на это, наверно все достало». «Нас всех давно все достало, ну почему он, я всегда считал Вовку сильным человеком». «****ь, я бы сейчас с удовольствием стакан врезал». «Вадим, заметь, не я это предложил» - сказал я, тут же доставая из запазухи начатую бутылку водки. «А стакан есть?». «Есть, вот еще шоколадка».   Оглянувшись по сторонам, мы быстро выпили.
В это время у Вадима зазвонил сотовый. Он что-то выслушав, ответил коротко. Затем сказав, что ему надо ехать, пошел вниз. Я, стараясь как-то уйти от этой давящей на психику обстановки, хотел было тоже спуститься вниз, но скрипнула дверь, и выглянув из неё один из наших позвал меня. Вздохнув воздух и выдохнув перегар, я зашел в квартиру. Надя, его жена, полулежа сидела на диване опершись спиной и остекленевшим взглядом не моргая смотрела на люстру, на её щеках были видны белесоватые полосы от высохших слез. «Игорь, ты чего там прячешься,  помоги веревку срезать, когда надо помочь – никого не найдешь» - возмущался наш криминалист. Мы прошли в дальнюю комнату и пройдя по ковру остановились у тела. Вовка весел на какой-то белой веревке, привязанной к проходящей под потолком трубе отопления, на нем были спортивные брюки и майка. Его босые ноги вытянутыми стопами слегка касались пола, рядом стояли его домашние тапочки и на боку лежала табуретка, с которой он и сделал свой последний в жизни шаг. Выбор места для смерти и то что он висел лицом в угол создавали впечатление, что уходя из жизни человек хотел спрятаться от всех, отвернуться от близких и родных людей, от товарищей и друзей, отвернуться, что бы уйти навсегда. Брюки в промежности были сырыми. Мы аккуратно, словно боясь разбудить повернули его лицом к себе. Тело тяжело качнулось. Его синюшное лицо, покрытое мелкими кровоизлияниями, как неузнаваемая страшная карнавальная маска стало близким и жутким. Через слегка раздвинутые синие губы выглядывал фиолетовый кончик прикушенного в агонии языка. Что я, что криминалист – рефлекторно отшатнулись. Проглотив слюну,  я хрипло спросил его – «У тебя ножик-то есть?». «Сейчас посмотрю», он наклонился над своим чемоданчиком и что-то начал там перебирать. В этот момент раздались звуки входящих в квартиру нескольких людей. Кто-то в соседней комнате приглушенно обратился к Наде со словами сочувствия. И тут же мы услышали идущий оттуда звук, который она издала очнувшись от сопора, звук человеческого стона-воя, похожего на то, как воет волчица, над телами своих умерших щенят, одинокий, протяжный, бесконечный и страшный. Всем заплохело. Меня, вдруг бросило в пот. Вой неожиданно оборвался, вслед за этим раздались суетливые крики людей – «К форточке её, дайте воды!». Мы поняли, что Надя потеряла сознание. В этот момент в комнату, где мы стояли переминаясь возле весящего трупа зашел Кумаров. Пожилой, высокого роста мужчина, начальник бюро судмедэкспертизы в котором работал Вовка. Его лицо было красным и злым. Он подошел к телу и вдруг поперхнувшись, с изменившимся со злого на детски не защищенное выражение лица, прошептал – «Что же ты наделал, Вовка». И отвернувшись к окну, как-то не по-мужски зашмыгал носом. Переглянувшись с криминалистом, я физически ощутил спасительную прохладу засунутой во внутренний карман куртки бутылки водки. От мысли, что «у нас есть» стало чуть легче. Кумаров повернулся к нам – «Ребята, срезайте веревку, я сейчас не могу диктовать в протокол, в морге осмотрю» и быстро вышел из комнаты. Приподняв тело, что бы ослабить веревку, мы пересекли её чуть дальше от узла и пыхча, медленно, стараясь не уронить, положили его на ковер.  Появились мужики из спецбригады по транспортировке трупов. Делово стащили с кровати плед, расстелили на полу, взяли Вовку за руки и ноги и положили на него. Затем, закинув свободные края пледа ему на лицо, переложили в специальный брезентовый гамачек с тряпичными ручками для переноски и покрякивая вынесли тело из квартиры.
«Наконец-то!» - подумал я, «Ну почему мне так везет?». С облегчением, стараясь не глядеть на лежащую, на диване Надю, обогнув окруживших её плачущих родственников, я выскочил из квартиры в подъезд. Достав сигареты и сломав две спички – закурил. Господи, я столько трупов видел, столько раз был на осмотрах по убийствам, но никогда мне не было так омерзительно тяжело. Выйдя на улицу, вдохнув с удовольствием порцию морозного воздуха, я вдруг вспомнил про бутылку с водкой. Отойдя в сторону, посмотрев не видит ли меня кто из своих, я открутил пробку и залпом, обжигая глотку, взахлеб, почти давясь выпил не отрываясь почти треть бутылки. Покрутив головой, и закусив пригоршней снега выдохнул из себя водочный аромат. Голова почти сразу слегка закружилась, стало легче, и только фотографические вспышки выхватывающие из темноты весящее Вовкино тело и волчинный вой Нади пульсировали в моем мозгу постепенно подавляемые действием водки. Медленно, скрипя снегом, я пошел по пустой предрассветной улице, куря одну сигарету за другой.
  «Вовка, Вовка – что же ты сделал?!!!»


Рецензии
И рассказ мне понравился и, мне кажется, очень хорошо передано настроение. Насчёт ухода из жизни можно говорить много и по-разному к этому относиться, но вот зачем "уходить" так грубо ... не понятно.
Такое впечатление, что человек напоследок решил доставить максимум неприятностей родным и близким.

С уважением

Владимир Горачев   06.11.2007 01:46     Заявить о нарушении
Владимир, спасибо за отзыв. Как уходить из жизни, каждый решает для себя сам. Сомневаюсь, что в подобной ситуации, человек, решившийся на подобное, уходит умиротворенным без претензий к окружающему миру, частью которого являются близкие люди. Без их пассивной "помощи" такое вообще вряд ли возможно.

Егор Клокин   07.11.2007 02:21   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 3 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.