Пыльная люстра в стиле ампир

- Кто это поёт?
- Lhasa de Sela.
- Тоскливо как-то…
- может, она последние деньги потратила на запись… и теперь ей не до веселья, - выдавил он из себя и тут же уснул.
…сон подарил мне тайное знание о том, что Белогорск – это тоже город, только оттуда невозможно уехать, потому что я до сих пор не могу найти гривну за распитие портвейна в местах вечно пустого и чистого автовокзала белых гор и торчу там, что бревно в твоём оке всевидящем... и мне ничего не остаётся, и я с наслаждением отрываю красную пуговицу глаза у сиреневого плюшевого зайца с зелёными ушами. «Для того чтобы отличить хорошее от плохого, глаза не нужны», - прошептал ушастый плюш и умер. Во всём Белогорске нет ни одного кладбища плюшевых сиреневых зайцев с зелёными ушами. Что тут скажешь? Провинция. И я до сих пор тащусь по жизни белогорского автовокзала с одноглазым трупом любимой игрушки моей неродившейся дочки.
- Папа, а как меня зовут?
- Не знаю.
- Почему?
- Наверное, потому что тебя нет.
Утро. Ничего не видать. Всё замёрзло. Белые мухи одиночества, благодаря своим летним лётным навыкам, умудрились забраться в печную трубу и теперь лежали аккуратной снежной шапкой в холодном камине. Миниатюрная поленица дров скучает рядом, но топить лень. А ведь ещё вчера вечером снег был дождём. Топить лень. Кухня. Кофе по-турецки. Очень крепкий и очень сладкий. Балкон. Фикус скукожился желанием жить. Курить. Холодно.
Открываю окно. С огромного рекламного щита, сквозь снег на улице и апрель на фото, добро излучая, изучает меня женщина. Красивая. Ещё вчера там не было не только её, но и самой рекламной площади. Всё течёт, всё изменяется. По странному стечению обстоятельств с ней я знаком. Был. В прошлой жизни. Это Алена.
Она банально стройна, умна и красива. Она любит облизывать слова и делает это с огромной животной любовью и профессиональной ненавистью. Она работает выпускающим редактором в местной газете. А её четырёхлетний сын не по годам эрудирован и восхищается стройными ногами очередной поп-дивы. Да уж, не грозит однополая любовь ребёнку. Весь в папу. А тот кобель ещё тот (…всё, что движется!), но о жене не забывает и балует её иногда цветами или неожиданностью в виде недвижимости, вроде огромной рекламной площади с её почти живым изображением. Не подарок дорог, а внимание дорог к твоему стройному телу.
Облизанные слова высыхают, но прежних форм уже не приобретают. Слова в словах. Словами хочется жить. Но получается довольно убого. У Бога на всё есть ответ – он молчит. Распинается сатана. А ноги пробуют такую дорогу. Им хорошо. Ногам не надо говорить.
Неделю жил без телевизора, и уже начал было забывать о приторных пилюлях доктора шлягера, как приехала мама, отыскала среди хлама пульт, и свершилось непоправимое: вездесущая общественность подсыпала в чай моего существования очередную отраву в лице Тимоти и иже с ним. Методы разные – итог один. Что-то ты расслабился, парень.
...повесить в сыром и тесном туалете огромную пыльную люстру в стиле ампир, Усаму Бен Ладена, Юлиана, Тимоти, свежезасоленную рыбу, выпить натощак стакан водки, включить ковыль и ладан крымчакских песен и, помирившись с миром, мирно умереть... но время 3,64 ещё не настало, и железнодорожные откровения пьяных лисиц – не больше, чем сон. К сожалению.

31.01.05 г. Ялта.