Голубые дали

 Голубые дали

(дело было в Новом Уояне)

Майор милиции Данилов сидел в кабинете, барабанил пальцами по столу, жадно курил и думал, что ему делать дальше… За окном его кабинета были апрель 1978 года и западный участок БАМа, с посёлком Новый Уоян. Майор, торопливо стуча пальцами, напевал себе под нос:

Бам, Бам – голубые дали,
Как же задолбали, эти магистрали…

Он утром прибыл из Москвы прямо с Петровки 38, в силу дела особенной важности. Данилов числился в хороших сыщиках и без него в Новом Уояне сейчас было просто никак нельзя. Местная милицейская контора гудела как пчелиный улей. Сегодня должны были прибыть ещё два его помощника, правда, чином чуть ниже. Ведь такое серьёзное дело пахло «глухарём», и выглядело примерно так.
В механизированной колонне, в пятницу после обеда должны были выдавать получку. Народ заранее стал занимать очередь у кассы с кем-то выцарапанной на стене надписью, «Сюда не зарастёт народная тропа». В коридоре мехколонны был галдёж и редкие реплики.
- Ну, скоро они деньги нам привезут? - суетились и переживали строители легендарного БАМа, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.
Из бухгалтерии вышла строгая тётя с дрожащим холодцом бюстом и сказала, что деньги сегодня выдавать не будут, так как кассир ещё не приехал. Народ, недовольно шумя, стал, не спеша, расходиться и у кассы остались только два юных строителя, Савелий из Улан-Удэ и Петро из Бады, которые тоже собрались, было дело уходить домой, как вдруг приехал уазик с кассиршей. Кассирша выскочила из машины.
- А где же все остальные? – бросила она, на что юные строители только пожали плечами.
- Ну, тогда вам крупно повезло, сейчас-то я вам деньги и выдам - весело сказала кассирша, колыхнув, заходя в дверь своими пышными формами.
На радость, быстро получив получку с подъёмными, Савелий на попутке уехал в аэропорт Нижнеангарска, в надежде на выходные слетать домой в родной Улан-Удэ, а Петро к старым приятелям в Северомуйск попьянствовать. Но об этом никто не знал, они почему-то об этом никому не сказали и никого не предупредили.
После выдачи денег кассирша пошла в туалет, а вернувшись просто захлопнула сейф в котором лежала вся получка мехколонны, (сорок две тысячи рублей по тем временам, это была очень страшная сумма) и уехала с водителем уазика дальше крутить любовь. Но когда она утром пришла на работу и открыв сейф, обомлев обнаружила, что оставшихся денег там нет... Она сначала подумала про оптический обман зрения, пошарила рукой в пустом сейфе, но от этого деньги в сейфе так и не появились.

И это всё, что было на сегодня у майора Данилова.
- Да. Не густо - размышлял про себя майор.
Замок в сейфе был целый, печати, контрольки и оттиски все на месте, контора на выходные была закрыта и опечатана по всем правилам, сторож ничего подозрительного не заметил. Подозрение падало только лишь на кассиршу. Но у неё был такой стаж, а при даче показаний она так плакала и так сильно переживала, что подумать на неё, что она взяла деньги, было просто нельзя. Но подписку о не выезде с неё всё же пришлось взять, уж что тут поделаешь.
 
Вскоре к майору приехали помощники, два капитана. Один капитан добрый, а один не очень. Статья, по которой начали шить дело, тянула сразу на «вышку», хищение социалистической собственности в особо крупных размерах. Да… Было теперь, с чего расстраиваться кассирше. А дяди милиционеры совсем не шутили, у них было всё серьёзно, по взрослому.
- Надо колоть её, суку! - решительно махнул рукой, не очень добрый помощник майора.
- Да это на неё не похоже… - возражал ему другой капитан, бабы на такое обычно не идут, статья уж больно тяжелая, даже если деньги и не найдём, ей она светит теперь конкретно.
- Надо бы разыскать и крепко «выжать» этих двух «пионеров», молодёжь нынче пошла, уж больно хитра на выдумки - резонно заключил майор. - Так что если с «пионерами» ничего не получится, кассирше «пятнаха» строгого будет светить, как та утренняя звезда, в лучшем случае… Больше, похоже, взять некому? Ведь «пионеры» же раньше ушли. Только больно странно уж всё получатся, оба пропали и никто не знает куда.
- Да надо колоть этих гадов, надо колоть «пионеров»! - решительно махнув рукой, сказал капитан.
- Поди, хапанули сорок два косаря и залегли на дно, колоть их надо козлов!
- Да не кипятись ты, опять здесь ничего не сходится – возражал капитан. - Как бы они хапнули, если же всё цело, кассирша сама всё закрыла, да и молоды они больно и зелены.
Так решено было сначала выловить «юных», а уже потом «расколоть» кассиршу.

Петруха был задержан у себя дома по возвращении из Северомуйска, но после дикой попойки, до него никак не доходило, чего от него хотят строгие милиционеры. Он очень туго соображал, на предмет чего его хотят «расколоть». Он даже сознался в том, что хоть и пытался завести роман с Валькой учетчицей, но она беременна точно не от него, а от Васьки бульдозериста, так что это дело они, (т.е. менты) ему никак не пришьют, так как никакие печати и штампы он там не оставлял. А больше Петрухе сознаваться и каяться, было совсем не в чем, так как он почти был святой.
- Да это не он - одновременно пришли к выводу оба капитана с майором.

А Савелий тем временем гостил у родителей. Обратно в Новый Уоян, ему торопиться совсем не хотелось, и он решил немножко, так сказать приболеть.
По приезду на БАМ Савелий обнаружил в своём почтовом ящике повестку, с просьбой явиться в паспортный стол для уточнения каких-то там данных, проходя мимо милиции, он решил заглянуть к паспортистке.
- Одну минуточку, я сейчас - извинилась тётушка паспортистка, пулей выскользнув за дверь.
Через минутку два дяди капитана в гражданке, вероломно ворвавшись в комнату, где стоял и мечтал Савелий, заломили ему хорошенько руки.
- Ууё!!! - дико взвыл Савелий. Таким образом, хороший сибирский парень оказался в «кутузке».

Соседями у него были два гражданина, один был, мягко говоря, излишне пьян, и поносил на чем свет стоит свою, по его словам, зловредную бабёнку, которая доведёт его, наверное, до статьи. А другой, с подбитым глазом, так и вовсе просто лежал на полу.
Единственным грехом перед законом у Савелия было то, что он грязно косил от армии, по возможности стараясь не доводить дело совсем до греха. Он, как говорится, был косарём, косил от армии хоть и конкретно, но в «лёгкую».
- Ну, всё, наверное моё «косарство - корсарство» теперь закончилось, сейчас меня подстригут и в военкомат - уныло думал в «кутузке» Савелий. Но опасения его были напрасны, и им не суждено было сбыться.

Часа через три дежурный сержант, открыв дверь «кутузки», за воротник выволок Савелия из камеры и потащил его в кабинет, где тот оказался на табуретке. В лицо светила яркая настольная лампа, а перед ним сидел незнакомый дяденька в шляпе. Это был майор Данилов.
- Ну что, допрыгался, так в твою душу мать!!! - ударив кулаком по столу, грозно закричал на него майор. - Давай рассказывай нам всё по порядку, сукин ты сын! - Да смотри, не ври, а то сейчас тебя «отметелим», на ноги не встанешь, на золотую «пятнаху» сразу же размотаешься!!! То, что это не из-за армии, Савелий уяснил сразу.
- Видать что-то не срослось у милиции, где-то, я наверное, слегка, соприкоснулся с каким-то уголовным дельцем - мелькнула у Савелия мысль совсем не без основания.
- Ну, чего молчишь, в «несознанку» играть будем, дурачка будем включать!? - кричал майор, нервно закуривая и внимательно вглядываясь в глаза подозреваемому.
За таким крутым оборотом дела Савелий чуть было, и вправду не напугался, а ну, как на самом деле «законопатят»? Тогда что? - лихорадочно метались в его голове мысли.
- Всё пугаете, вона, лампой мне в «шары» тычете. Смотрите, сами не напугайтесь? - вдруг неожиданно для милиционеров огрызнулся Савелий.
- Ну, надо же, какой ты у нас серьёзный? - неожиданно удивился майор, высоко подняв брови.

Докурив сигарету, Данилов нажал кнопку под столом, и в кабинете опять появился тот же самый сержант.
- Увести, пусть ещё толком подумает! - подмигнув сержанту, скомандовал он. Сержант вывел Савелия на крыльцо милиции… и ушел.

Долго стоял Савелий, думая как ему быть.
- Податься в бега, не зная от чего, что толку, поймают, а потом точно не «отвертеться», скажут, чего побежал? Савелий продолжал, как столб стоять на крыльце, пока из милиции не вышел тот самый дядя майор в шляпе.
- Ты чего тут стоишь? - с издёвкой спросил он.
- А куда мне идти? - ответил Савелий.
- Тебе, что, идти некуда? Домой иди - на удивление Савелия решительно отозвался майор, махнув рукою по воздуху.

Кассиршу потом долго, долго таскали два капитана с майором, крутили её, вертели, а кассирша только лишь плакала. В конце концов, кассиршу осудили на золотые пятнадцать.
 А где-то через год, по пьянке, шофер с уазика, тот что возил кассиршу, как-то в ресторане похвастался, что мол, это моя работа, это я её провернул.

Молва людская по миру быстро катится. Шофёра взяли, раскололи, и он сознался. В тот вечер, когда они привезли деньги, он остался в машине, потом просто решил зайти в контору. Зайдя, он увидел, что в кассе никого нет, а сейф просто прикрыт, он молча взял деньги не устояв перед соблазном, и вернулся в машину. Кассирша же в это время была в туалете, потом она захлопнула дверь сейфа, забыв в него заглянуть, опломбировав, закрыла на ключ. Вот и всё.
Кассиршу выпустили только лишь через год, она спилась, и ходила по посёлку, с синим ханыжным лицом. А до этого кассирша была красавицей… Иногда она, валяясь где-нибудь под забором, невпопад напевапела…
- «БАМ, БАМ – голубые, дали…».

Андрей Днепровский – Безбашенный.

3 марта 2002 г