Сутулые лошади

Лю-ю-юди! Кто так строит? Ну почему всё такое мелокалиберное? Люди никуда не помещаются, им приходится кланятся, сутулиться, горбатиться, при чём с самого детства. Вот скажите мне, кто придумал детский горшок? У любого нормального ребёнка он ассоциируется с насилием над позывом к естественным потребностям. Ребёнка насильно усаживают на мини -ночной-трон и начинают - пи-пи, а-а! Дитю не хочется ни того, ни другого, но кто думает об этом? Малыш протестует, но чтобы удрать с этого горшка, дитя должно отбить земной поклон. Кланяйся, малыш, кланяйся! Затем любящие родители усаживают кроху на стульчик для кормления, такой высокий, что у малыша ноги находятся на уровне стола. Бесспорно такой стул очччень удобен для мамы. А для малыша? Ведь самое вкусное и интересное находится на столе. Кланяйся, деточка, кланяйся!Дорастёт чадо до школьного порога, переступит его, а там... О, ужас! Все школьные парты украшенны тем же клеймом мастера-производителя, что и ночные горшки.И горбатится человек корпея над наукой... Из институтов выходят люди уже с зигзагом удачи вместо осанки.А впереди ещё практика! Бывает жизнь такую практику организует, что к её окончанию человек становится похожим на шахматного коня. Изогнут ка водопроводное колено, ходит прыжками в сторону, ржёт невпопад.. И тут человека-шахматного-коня начинает тянуть на травку .Он с удовольствием упирается мордой в благоухающий свеженький лужок и не отрываясь, как хороший пылесос, щиплет, щиплет, щиплет сочную травушку. Трава несказанно бодрит этого всё-ещё человека, он становится игривым, ему хочется резвиться, скакать, взбрыкивать, валяться на травке.Но горбище вырос уже до размеров Говерлы и не даёт даже идти свободно, не то ,что резвиться. Горбоносец начинает бунтовать :" Да человек я в конце-то концов, или нет?" Он взвивается на дыбы, пытаясь сбросить ненавистный горб и с ужасом замечает, что на его горбу сидят дети. При чём его собственные, родные, хорошие... Как можно аккуратнее приземлившись, убедившись, что дети на месте, этот несостоявшийся Пегас покорно бредёт в конюшню. В стойле он находит ворох позапрошлогоднего безвкусного сена, заботливо  приготовленного к ужину  женщиной с лошадиным лицом и коровьим крупом, уныло жуёт этот деликатес и не замечает, что горб ему уже и не мешает. Спустя пару десятков лет , вислоухий Конёк-горбунок, безобразный, но ещё резвый ,с жаром рассказывал стаду себе подобных об осенившем его откровении. Оказывается, в том , что они все такие несчастные , горбатые, унулые виноват горе-мастер давным давно увенчавший своим собственным клеймом ночной горшок. Это он приучил всех жить с поникшими плечами! Вот найти бы его, ох и врезали б!