За хлебом

«Пять с половиной».
Маленькая повесть о маленьких человеках.


3. За хлебом

            Мама плакала очень долго. Наверное, целый час. Мне уже надо было идти спать, потому что на улице стало совсем темно, а мама всё плакала. Мне из угла не было видно, что она плачет, но мама всё время швыркала носом, а так бывает, если насморк или плачут. Мне было так жалко, что она плачет, что у меня тоже защипало в носу и захотелось плакать. Но мне плакать нельзя, потому что мне уже почти шесть лет, и потому, что мальчик должен быть лыцарем. А лыцарь должен всегда уступать место в автобусе, и никогда не плакать. Поэтому я не плакал, хотя очень устал стоять в углу. А когда стоишь в углу, время идёт ужасно медленно, и поэтому ноги сильно устают, как будто стоял целый день. А я вовсе не стоял целый день в углу, а наоборот, ходил за хлебом.

            Наконец мама сказала, чтобы я попил молока с булкой и пошёл спать. А я так и сделал, потому что лыцарь должен всегда делать то, что говорит дама. И мама. Потому, что мама тоже дама, она же не мальчик. И я попил молока с булкой и пошёл спать. Вообще-то, я не люблю ложиться спать. Потому что спать скучно. И потому, что я плохо засыпаю. Я всё лежу и не засыпаю. И мне скучно. Бабушка сказала, чтобы я считал овечек, и тогда я быстро засну. Чтобы закрывал глаза и считал. Только я очень быстро считаю до десяти. А эти овечки ужасно глупые. Они бегают туда-сюда и не хотят считаться. Только я всё равно их считаю, потому, что умею считать очень быстро. Правда, я всё равно не засыпаю, потому что овечек очень мало, всего десять, а считать их два раза скучно. Вот. Но всё равно я пошёл спать, чтобы мама не стала плакать ещё больше. А ещё я очень устал, потому что ходил за хлебом и ещё целый час простоял в углу.
 
            А потом пришла мама. Мама всегда приходит и говорит "спокойной ночи". Только в этот раз она сказала, о чём я думал. То есть, она спросила, о чём я думал. А я сказал, что думал про всякое. Потому что я всегда очень много думаю. Вот сегодня я думал над своим поведением, потому что мама сказала, чтобы я встал в угол и подумал над своим поведением. Вообще-то, поведение у меня почти всегда хорошее, потому что я уже не маленький, и мне почти шесть лет. И ещё потому, что я должен быть лыцарем. А у лыцаря должно быть очень хорошее поведение. А ещё я думал, что это плохо, когда мама плачет. Но дамам ведь можно плакать, потому что они не лыцари. А лыцарь должен быть мужественный и всегда уступать место в автобусе.

            А мама тогда ответила "хорошо", и чтобы я тогда сказал, где я всё-таки был. Дамы иногда задают совсем непонятные вопросы. Как же я могу сказать, где я был, если я был везде. Но я должен быть лыцарем, и не сердиться на даму, когда она задаёт странные вопросы. Даже если дама - это мама. И я спросил, КОГДА где я был. А мама сказала, чтобы я не придуривался, и что она спросила, где я был, когда ходил за хлебом. Дамы иногда бывают очень смешные. Иногда они спрашивают то, что сами знают. Но лыцарь должен быть очень вежливый, когда говорит с дамой. И я сказал, что когда я ходил за хлебом, я туда и ходил. То есть, в магазин. Только сначала я, конечно, пошёл искать Олега, потому что Олег мой друг. А мама спросила, что было дальше. А дальше я нашёл Олега. Он с Валеркой сидел в нашем секретном месте.

Я ещё хотел сказать, что это место на стройке за нашим домом, но потом подумал и решил, что, наверно, это не надо маме говорить, потому что она не любит, когда я хожу на стройку. А как же туда не ходить, если там наше секретное место? Тогда я решил не говорить, что наше секретное место на стройке, а просто сказал, что нашёл Олега. Я спросил его, друг он мне или портянка. А он сказал, что, конечно, друг. Тогда я ему сказал, чтобы он пошёл со мной за хлебом, потому что мне одному скучно. А он тогда сказал, что ему надо сбегать домой, и спросить, может, надо тоже купить хлеба. А то чего зря ходить. А Валерка подумал и сказал, что тоже пойдёт домой и спросит. И мы пошли сначала к Олегу. А мама Олега сказала, что хлеб у них ещё есть, и пусть он сходит за кефиром, потому что она хочет стряпать блины. А ещё она сказала, что блины надо стряпать на кефире, тогда они вкусные. И чтобы мы потом пришли их попробовать. Я никогда не видел, как блины стряпают на кефире, потому что наша бабушка всегда стряпает блины на сковородке. Только мне некогда было её спрашивать про кефир, потому что нам надо было бежать к Валерке и спрашивать его маму, надо ей купить хлеба, или нет.

            А мама тогда снова спросила, что было дальше. Эти дамы ужас какие любопытные. Но я же лыцарь, и должен терпеть. И я сказал, что дальше мы побежали к Валерке. Только ему тоже не надо было хлеба, а надо было арбуз. Валеркина мама сначала заставила нас съесть по печенюшке с чаем, а потом дала Валерке такую сетку, совсем как сачок, только без палки. И мы пошли. Только у нас не получилось сразу пойти, потому что мы встретили Серёжку. Вообще-то, он не из нашего двора, но с ним интересно играть. Серёжка спросил, а куда это мы пошли. А мы сказали, что в магазин. А он сказал, что тоже хочет с нами, потому что если все уйдут, с кем он тогда будет играть. И мы пошли к Серёжкиной маме спрашивать, что ей купить: хлеба, кефира или арбуз.

А Серёжкина мама как раз пекла пирожки. У неё очень вкусные пирожки, почти как у нашей бабушки. Мне достался со щавелем, и Олегу тоже, а Валерке и Серёжке - с повидлом. А потом она сказала, что ей надо молока, и сказала по пути вынести мусор. И мы пошли. А возле мусорки был маленький щенок. Он, может быть, потерялся, а может, его выбросили. Потому что он был не очень породистый. Он хотел пойти с нами, потому что прыгал и лизал руки. А ещё он хотел пирожки, которые мы не доели. Он съел мой пирожок, больше половины, и у Олега съел, и у Серёжки. А у Валерки только всё повидло вылизал, а пирожок закопал под дерево. Наверное, он думал, что там вырастет пирожковое дерево, и он всё время будет есть от него пирожки. Мы не хотели его брать, потому что он ещё маленький и глупый, и может потеряться. Вообще-то, магазин ведь совсем недалеко. Только он всё равно потерялся. Как раз, когда мы купили арбуз. Мы посмотрели, что его нет, и пошли его искать. Потому что лыцарь не может бросить никого, если кто-то заблудился.
 
            А мама спросила, нашли мы его наконец, или нет. А я сказал, что мы его, конечно, нашли. Он сидел совсем один и боялся, потому что заблудился, а рядом была огромная лужа. А мама спросила, почему мы не пошли домой, когда нашли щенка. Дамы бывают ужасно упрямые. Если захотят что-то узнать, то будут выпытывать, пока не скажешь. А я не мог ей сказать, потому что лужа тоже была на стройке. Как наше секретное место.

По правде, это была не совсем лужа. Это была большая яма с водой. Её выкопали, чтобы строить дом. А весной в неё набралось много воды. И получилась большущая лужа. И очень глубокая. Большие мальчишки делали плоты из досок от кирпичей, и плавали по ней. А нам не давали. А тут мы увидели, что мальчишек нет, и можно покататься. И мы стали кататься. Только потом Валерка встал на край, и плот перевернулся. Это всё потому, что Валерка решил поймать рыбу сеткой от арбуза. Мы с Олегом спорили, что там рыбы нет, а Валерка с Серёжкой - что есть. Мы думали, что арбуз утонет, и Валерке попадёт. Только арбуз попался плавучий. Это очень хорошо, правда странно, как такой тяжёлый арбуз не утонул. А воды было не очень много, потому что половина лужи уже высохла. Это тоже было хорошо, потому что Серёжка умел плавать, а мы с Олегом нет. А Валерка умел чуть-чуть по-собачьи. А щенок умел плавать лучше всех. Он поплыл по-собачьи, и первый вылез на берег, и стал отряхиваться и громко лаять.

Мы с Олегом встали на цыпочки, потому что вода была почти до самого носа, и так дошли до берега. Мне было немножко страшно, хоть лыцарь не должен бояться. Только я не умел плавать, и поэтому немножко боялся. Но я никому про это не сказал, поэтому тот раз не считается. Я даже хлеб почти не намочил, потому что поднял его высоко вверх. Только чуть-чуть, с краешку. А ещё было хорошо, что Олег оставил кефир на берегу, а то бы кефир точно утонул. Но я не мог всё это сказать маме, потому что мама могла испугаться. А лыцарь не должен пугать даму. А должен её защищать. Только врать лыцарь тоже не может. Потому что тогда он будет не лыцарь, а врун. И я сказал маме, что сразу не пошёл домой, потому что нечаянно упал в лужу. И сидел, пока не высох. И это было правда. Только мы сохли целый час. Поэтому мы немножко проголодались и немножко попили кефир и немножко поели хлеба. Правда, мы выпили весь кефир, но всем досталось понемножку. А хлеба съели только половину корки. Потому что от голодного лыцаря никакого толка.

            А мама сказала, что было очень глупо, что я сразу не пошёл домой, потому что дома надо было поесть и взять чистую рубашку и шорты. Но потом она спросила, почему я не пошёл домой, когда совсем высох. А я сказал, что мы пошли кормить голубей, потому что хлеб немножко промок в луже. Совсем немножко, скраешку, но всё равно жалко, потому что бабушка говорила, что хлеб выбрасывать нельзя. И мы решили покормить этим хлебом голубей. Я опять сказал правду, потому что лыцарям нельзя врать. Только я не сказал, что на дороге голубей не было, а все голуби сидели на крыше. И мы тоже немножко посидели на крыше. Потому что с крыши всё видно. Правда, у нас немножко кружилась голова, когда мы смотрели вниз. Поэтому мы не стали смотреть вниз. А стали смотреть вперёд.

Мы увидели большой новый дом, в нём было целых девять этажей. Этажи трудно считать, почти как овечек. Хоть овечки ужасно глупые и всё время бегают туда-сюда, а этажи стоят на месте и не бегают. Зато этажи все одинаковые. Я целых два раза их посчитал, потому что не хотел ошибиться. Ведь лыцари не должны ошибаться. А Серёжка сказал, что в этом доме, наверное, есть лифт. А у нас в доме лифта нет, потому что наш дом - пятиэтажка. И все дома у нас пятиэтажки. Я много раз считал, потому что до пяти считать очень легко. Не то, что до десяти. Пятиэтажки считать легче, чем овечек. Они ведь не прыгают туда-сюда. А на лифте я только один раз катался вместе с мамой. Я просил её покататься ещё, но мама не захотела. Она очень торопилась к одной тёте. И нам очень захотелось прокатиться на лифте. Хоть разочек. Правда, Серёжка сказал, что ему совсем не хочется, потому что он много раз катался. Но потом сказал, что всё равно пойдёт, если все пойдут.

            А мама тогда спросила, почему я не пошёл домой, когда мы покормили голубей мокрым хлебом. А я сказал, что не мог. Потому что Валерка уронил арбуз. И арбуз разбился. По правде, хотел упасть щенок. Это потому, что у него лапы скользкие. И ещё потому, что он побежал за голубями. Голуби полетели, а щенок поехал вниз. А Валерка его спас, потому что схватил за хвост. Щенку было больно, только если бы он упал, ему было бы ещё больше больно. Потому что арбуз разбился вдребезги. Только я маме не стал говорить, что арбуз разбился с крыши. Мама же могла напугаться, а лыцарь не должен никого пугать, а должен говорить правду. И я просто сказал, что арбуз разбился из-за щенка.

            А мама тогда спросила, а почему я после этого, наконец, не пошёл домой. Только я не мог пойти, потому что щенок испугался тёти, которая кричала на нас из-за арбуза. И побежал. А мы побежали за ним. Только он побежал не домой, а совсем в другую сторону. И мы тоже. Потому что мы же не могли его бросить. И ещё, мы тоже испугались тёти, потому что она очень громко ругалась и хотела позвонить милиционеру. Поэтому я сказал маме всё по правде. Только я не стал говорить, что мы тоже напугались, потому что лыцари должны быть храбрые и всегда уступать место в автобусе. Мы так быстро бежали, что Серёжка уронил молоко, и оно всё вылилось. А щенок тогда остановился и стал пить. Даже вылизал всю дорогу. И он стал ужасно толстый, как мячик. И не хотел никуда идти. А мы его тогда сами понесли, чтобы он больше не убежал. И он перестал бояться, только все время кряхтел, потому что объелся.

Мы хотели пойти домой, только увидели, что девятиэтажка совсем рядом. И подумали, что только поднимемся наверх и посмотрим в окошко, и сразу пойдём домой. Просто нам очень хотелось разочек покататься на лифте, а то когда ещё покатаемся. А тут совсем рядом, только через два дома пройти. Только мы покатались не один раз, а целых четыре. А потом пришёл злой дядька и сказал, чтобы мы шли отсюдова. И мы пошли. Только мы очень далеко ушли от дома, и хотели доехать обратно на автобусе. И сели на автобус. Только сначала пошли на остановку, потому что автобус где попало не стоит, а только на остановке. А в автобусе мы всем уступили место. Только там почти никого не было, всего две тёти. Но мы всё равно уступили, потому что мы мальчики, и должны делать, как лыцари.

Но домой мы не поехали, потому что автобус поехал в другую сторону. И приехал совсем не туда, а на речку. А на речке сидел дядя Миша, который живёт в нашем подъезде. У него были удочки, очень длинные, и червяки. И он поймал целых восемь рыб. Они плавали у него в железной сетке. И мы стали сидеть и смотреть, как дядя Миша ловит рыб. Потому что не знали, где наш дом. А дядя Миша знал. И мы подумали, что пойдём домой вместе с ним. А потом увидели, что солнце совсем низкое, и настал вечер. А мы всё равно не могли пойти домой, потому что не знали, в какую сторону идти. И мы сидели и ели хлеб. И почти всё съели.

А потом дядя Миша сказал, что уже поздно, и чтобы мы дули домой. А мы сказали, что очень хочем, только не знаем, как. А дядя Миша тогда сказал, что всё равно пора сматывать удочки, потому что рыба перестала клевать, и комары заели. И мы пошли на остановку. И приехали домой. Только Валерка не принёс арбуз, потому что он разбился. А Серёжка пролил всё молоко, и его выпил щенок. А кефир мы сами выпили, потому что один хлеб есть невкусно. Но я всё равно спрятал немножко хлеба за пазуху, потому что обещал принести маме хлеба. А лыцарь должен выполнять обещания. Только, когда я заснул в автобусе, хлеб выпал, и щенок его съел. Потому что щенок всё ест. Он даже выкопал пирожок без повидла и тоже съел. А он хотел дождаться, когда вырастет пирожковое дерево.

            Когда я сказал маме, как мы с дядей Мишей пришли домой, она почему-то снова заплакала. Дамы все такие плаксы. Но я должен терпеть и не плакать, потому что я мальчик, и должен быть лыцарем. А лыцари не плачут, потому что нету хлеба. Они вообще не плачут. И я сказал маме, чтобы она не плакала, потому что в следующий раз я ей обязательно хлеба принесу.