Поступать правильно или когда гаснет свет

         Что ты делаешь, когда в доме выключается свет? Ты ложишься спать и видишь свои сны? А может ты берешь большое теплое одеяло, тащишь его в зал, садишься там в кресло, укрываешься с головой и оставив только маленькое «окошко» в этом одеяле, плачешь? Ты плачешь о том, что так и не получилось. Вот загадала желания, определила задачи, прошло время а ты так и не получила своего, так и не сбылись мечты и задачи остались как всегда не выполненными. Ты копаешься в осколках своей памяти и тебе становится себя жалко. И это не эгоизм, просто ты так давно себя не жалела и так сильно устала терпеть. Устала от одиночества, от того, что приходится быть сильной и совершать правильные поступки, даже если тебе этого совсем не хочется. Ты живешь и по инерции поступаешь правильно, с надеждой на то, что справедливость когда-то, может быть восторжествует. Но справедливость так и не видна.
А ты ждешь и ждешь. Просыпаешься с утра, целуешь спящего мужа, который даже если бы и проснулся раньше тебя, то вряд ли поцеловал тебя так нежно и с такой надеждой как ты. Кушаешь яичницу глазунью, только с солью и хлебом, не потому что ты ее любишь, а потому что готовить быстрей.  Надеваешь куртку, зашнуровываешь ботинки, берешь деньги с полки. Оттуда, где они лежат. Смотришь, сколько осталось, а осталось совсем мало, хотя до зарплаты еще пол месяца. Думаешь, и куда это деньги деваются. Но их от этой твоей мысли так и не становится больше. Закрываешь дверь, и идешь на автобусную остановку.
При выходе из подъезда мяукают кошки, замерзшие и уставшие от этого февраля. Тебе их жалко, но ты ничего не можешь сделать, у любимого на кошек аллергия и он будет против. Ты знаешь это, зажмуриваешься и проходишь мимо, а сердце жмет, как будто даешь умереть ребенку.

А потом ты приходишь на остановку и ждешь следующий автобус, потому что на первый ты опоздала. Как ты не старалась махать рукой уходящему автобусу, водитель все равно тебя не заметил. А может быть просто не захотел ждать, он ведь выполняет свой план, а кто не успел, тот опоздал. Полное отсутствие человеческого фактора.

Я стою на остановке и вижу как ты опаздываешь на автобус, курю. Первая с утра сигарета, немного кружится голова и хочется пить. Я сегодня ничего не ел. И не потому что мне так нравится,  а потому что так быстрей. Выпил только кофе.
Я смотрю на тебя, понимаю, что ты не успеешь и решаю тоже остаться на остановке. С тобой в солидарность. Глупый поступок, но о нем ведь никто не узнает. Если что, есть отговорка – стою, курю.
Ты еще по инерции бежишь и смотришь в сторону уходящего автобуса, доходишь до остановки и останавливаешься в метрах трех от меня.
Если приглядеться, то странная картина: солнце еще не взошло, на всю улицу горит только один фонарь, прямо над нами. Стоим вдвоем, я знаю, что будет дальше, а ты даже и не представляешь этого. Стоишь, погруженная в себя, думаешь о кошках, о водителе, ловишь себя на том, что не хочешь думать о муже. Пусть спит.

-  Привет! – говорю я.
-  Здравствуй, - отвечаешь, - а я тебя не узнала!
-  Ну, как ты? Расскажи мне, чем закончилась наша с тобой история?
-  Дай сигарету и пойдем отсюда?! Разговор будет долгий.
-  Знаю!
Я протягиваю пачку, прикуриваю и мы покидаем эту богом забытое место. Переходим дорогу и идем туда, где когда-то давно любили сидеть по вечерам. В маленький уютный бар на углу портовой улицы. Мы идем рядом, как близкие люди и оба надеемся, что бар открыт. Подходим к витрине глядим внутрь, а там наш старый друг, с которым мы перестали общаться из-за того, что не могли позволить себе, оставить хоть что-то, что объединяло нас. Он стоит, протирает бокалы и смотрит утренние новости.
- О чем ты думаешь? – спрашиваю я тебя.
- О том, что мы его предали! – отвечаешь ты.
И в этот момент он поворачивается, смотрит на нас и как ни в чем не бывало, идет открыть нам двери.
- Привет! Хотите устриц?
Мы оба обнимаем его, по дружески обнимаем, по строму. Просим прощения и он конечно прощает нас. Он ведь тоже человек и сердце у него все-таки больше чем у нас.
А когда он уходит, якобы готовить устриц, ты берешь меня за руку и начинаешь все рассказывать. Говоришь, говоришь, много но ничего о нас. Просто рассказываешь о том, что увидела за эти годы, что тебе понравилось, а что нет. Изливаешь душу разговорами о природе и днях рожденья. И никаких воспоминаний. А ведь так и должно быть на самом деле.
Я слушаю тебя и понимаю все, что происходило тогда и больше того, понимаю даже то, что произойдет. Тебе становится легче, да и мне тоже. Мы оба успокаиваем в себе что-то, что долго мучило нас. Вытягивало из нас энергию, как будто высасывало её через соломинку от колы. Оно думало, что поселилось в нас навсегда, но мы смогли его перехитрить. Взяли и встретились вопреки всему. Пришли до восхода солнца в наше место, к нашему другу и как раньше ты рассказываешь мне о том, как прошел твой день, только этот день затянулся на несколько лет.
Из кухни доносится благоухание устриц вперемешку с кислым, тонким ароматом молодого лайма. И мы забываем о неудобном и каком-то грубом утре. Забываем о работе и о том, что нужно поступать правильно. А что на самом деле есть «правильно»? Просто то, чего от нас хотят, а не то чего хотим мы?
Ты смеешься и смеешься всей своей искренностью. Так легко и так по-настоящему.

Время проходит, и возможно, мы изменяемся. Но изменения наши только внешние, где-то внутри мы те старые: ты, я и наш друг, которого мы когда-то предали. И устрицы имеют все тот же слегка терпкий привкус, напоминающий о морском ветре уносящем в прошлое годы и вместе с ними это утро.

А вечером, когда в доме гаснет свет, ты берешь большое теплое одеяло, тащишь его в зал, садишься там в кресло, укрываешься и плачешь. От того, что тебе наконец-то хорошо.

«Людям и городам.           От земли и до звезд.»
(А. Васильев)

                Pero 02/02/2005