Рихтер

Наталья Семёновна была уже немолодой женщиной с увядающими следами былой красоты, со своим жизненным опытом, конкретными и вполне определёнными взглядами на жизнь.
Личная жизнь её не состоялась... Сейчас трудно сказать, была ли она сама в этом виновата, да наверное была... самую малость. Но тогда она так не считала, и поэтому расправлялась с ней с неимоверной лёгкостью и беспечностью.
... Молодая, озорная, красивая, стройная – это была она. Более того и умом её природа не обделила. Страшное сочетание в женщине – грациозность, очаровательность и ум, к тому же это сочетание губительно действует на мужчин.
Может быть именно оно – это удивительное сочетание и сыграло трагическую роль в её личной жизни. Но не нам судить...
В свои сорок лет она осталась одна и долгими мучительными вечерами томилась в тоске и одиночестве.
Это очень страшно, когда некому пожелать «Спокойной ночи», поворошив ёжик стриженных волос, чмокнув в любимую мокушку.
Для женщины – великое счастье засыпать рядом с любимым и до боли родным человеком и просыпаться, чувствуя его тепло и, в унисон бьющееся с твоим, сердце. Это ни с чем несравнимое ощущение невозможно передать словами, оно не подвластно ни одному, даже самому талантливому перу.
Бедная Наталья Семёновна, что-то она утратила в этой жизни, что-то подрастеряла в дороге дней, не испытав, какое это чудное наслаждение – любить и быть любимой.
А ведь у неё могли бы быть дети. Но и это, главное  предначертание женщины, она не смогла исполнить... или не хотела. Сначала не хотела, а потом было уже поздно.
И оставалось только жалеть о неосуществимых надеждах юности.
     Но всё  так мрачно в жизни не бывает, и как на смену ночи приходит день, так и плохое проходит, уступая место чему-то светлому, доброму, радостному...
     Поначалу подруги Натальи Семёновны заменяли ей и семью, и детей. Их было две – милые сердцу школьные подруги – Олька и Ленка.
Они были очень неразлучны до определённого момента. Теперь у них свои семьи, свои мужья, свои дети, и даже у каждой из них пор своей свекрови. У Ольки – хорошая, у Ленки – её не понимает.
     Со временем они стали видеться всё реже и реже, потом только по большим праздникам два раза в год, на 8-е марта и в Новогоднюю ночь. А в остальные дни в году они изредка перезванивались, сообщая какие-то малозначительные новости по поводу собственного здоровья, возмутительного поведения их мужей и непозволительного отношения к ним собственных чад.
Наталья Семёновна с интересом выслушивала эти изливания, с неподдельным воодушевлением пыталась дать какие-то полезные советы, основываясь на своих конкретных и определённых взглядах на жизнь и приобретённом опыте.
На этом их беседы заканчивались.
И после каждого такого разговора ей опять становилось грустно и одиноко, на душе было пусто и неуютно, и хотелось выть от щемящей боли и тоски.
 ... Это произошло неожиданно и вдруг. Почему-то всё самое важное в жизни всегда случается внезапно.
     Она стояла на автобусной остановке в томительном ожидании автобуса. Был слякотный март, дул пронизывающий ветер. И хотя солнце светило ярко и по-весеннему, холод продирал до самых костей.
      Этот период года считается самым благоприятным для всех простудных заболеваний. Но и самые благородные чувства прсыпаются именно в этот период.
Любовь – она , наверное, легче прививается на ослабленный простудой организм.
      Автобуса долго не было, и на остановке собралось достаточно много людей, которые сами по себе выстраивались в стройную очередь. ( До чего же всё-таки дисциплинирован русский народ! )
Ожидание чего-либо – это довольно малоприятное  и утомительное занятие, и человек, чтоб скрасить его, готов заняться чем угодно – например: перелистыванием, утративших свою свежесть, газет и журналов или перечитыванием всякого рода объявлений на стенах, на столбах и на автобусных остановках в том числе.
Наталья Семёновна предпочла последнее и стала внимательно перечитывать
все, попадающиеся на глаза, обрывки...
«Меняю...», «Продаю...», «Обучаю...» И вдруг «срочно отдам в хорошие добрые руки не очень молодого, не очень породистого, но очень верного пса...» и телефон...
Спешить было некуда, автобуса вероятно уже не будет никогда, тем более, что день был выходной и совершенно свободный. И, недолго думая, она поспешила к телефонной будке.
Трубку взяла какая-то крякающая старушка с недовольным и ворчливым голосом.
- Чего надо? – невежливо поинтересовалась она.
- Добрый день! Я звоню по поводу Вашего объявления.
- Какого такого явления?
- Вы собаку отдаёте в добрые руки? У меня как раз такие имеются...
- Ничего не знаю, у меня нет никакой собаки...
Тут в трубке опять послышалось ворчание и какое-то замешательство.
Затем уже более приветливый мужской голос произнёс:
- Алло! Я Вас слушаю!
И она снова повторила всё сначала, объяснив цель своего звонка.
... Они встретились часа через полтора всё на той же автобусной остановке, которая существовала сама по себе независимо от того, подходят к ней автобусы или нет.
У него в руках был поводок, а рядом очень спокойно сидело нечто лохматое, больше пожожее на маленького медведя, чем на большую собаку.
Вид этого пса поначалу просто ошеломил Наталью Семёновну, потом она твёрдо решила, что ни в коем случае не возьмёт его, слишком уж большим и старым он ей показался.
Но эти глаза... они удивили её своей выразительностью и преданностью, и сомнения стали терзать её.
- Я бы ни за что не расстался с ним. Но обстоятельства выше нас, Вы понимаете?
  Я должен...- мужчина смолк. Чувствовалось, как комок сжимает его горло.
Минуту они оба просто молчали, поглядывая, то на пса, то украдкой друг на друга.
Затем он продолжал.
- Я Вам не представился. Меня зовут Андрей Викторович... или просто Андрей.
Она протянула ему озябшую руку.
- Наталья! – отчество не назвала, подумала слишком официально.
- Очень приятно! А его зовут Рихтер, - он мотнул головой в сторону пса, и с такой жалостью посмотрел на него, что у Натальи Семёновны от сочуствия сжалось сердце. – Что странная кличка? А мне кажется ему очень подходит. У него мама была очень породистая сука из семьи музыкантов, я имею ввиду хозяев. Но однажды на прогулке они не углядели, и какой-то шустрый кобелёк её испортил.
Ужасный был переполох...
Вот с тех пор он у меня и живёт. Очень умный и воспитанный пёс, видно от своего незатейливого папашки он перенял всё лучшее в смысле сообразительности и преданности, ну а от матери – сплошное благородство.
        Он опять затих, казалось расставание со своим питомцем болью жгло его душу. Наталья Семёновна решила успокоить его, уж очень жалким он ей показался, хотя вид у него был довольно представительный.
- Вы не переживайте, я возьму Вашего Рихтера. Если, конечно, он сможет привыкнуть ко мне в столь почтенном возрасте. Я буду любить его, заботиться о нём, Вы не сомневайтесь, ему будет хорошо у меня, я люблю животных.
А сама подумала: «Всё равно мне больше любить некого. Вот только и остаётся, что завести собаку. Я стала совсем старая, одинокая, никому ненужная.»
Андрей как будто прочитал её мысли и решил опровергнуть их.
- А Вам не трудно будет ухаживать за ним? Вы такая молодая, красивая женщина, у Вас, наверное, семья, муж, дети... Рихтер будет отнимать у Вас много свободного времени. Вы подумайте прежде, чем решиться на такой шаг.
- Ну что Вы!? – перебила она его – У меня как раз вагон свободного времени. Так что Рихтер обделён вниманием и заботой не будет, это я Вам обещаю.
      А пёс всё сидел и внимательно разглядывал незнакомую женщину, не совсем понимая, радоваться ему или огорчаться происходящему. И что за всем этим последует...
А когда Наталья Семёновна попыталась погладить его по лохматой голове, он недоверчиво потряс ею, как бы отстраняя её руку.
- А знаете что? – Андрей решительно не хотел так скоро расставаться ни со своим любимцем, ни со своей новой знакомой. Уж очень милой она ему показалась. – Я думаю, что Вам нужно немного попривыкнуть к Рихтеру, да и он не совсем готов к таким переменам или перестановке действующих лиц, что ли. Я предлагаю зайти ко мне на чашечку чая и погреться, Вы уже озябли окончательно, если Вы не возражаете, конечно? Да и псу будет спокойнее, если Вы побудете у нас в домашней обстановке.
Наталья Семёновна замялась, и он это заметил.
- Соглашайтесь, пожалуйста!
      И они втроём побрели по мокрой аллее. В воздухе кружились весенние снежинки, которые отличаются от зимних тем, что, падая на землю, тут же тают, превращаясь в мокрые лужицы талого снега.
Какая-то невидимая нить связывала  их в эту минуту, что-то тёплое и доброе пролегло между ними. Может быть это благородная душа Рихтера соединяла их.
    Дверь открыла старая седая небольшого роста женщина, видимо та, что ворчала по телефону. Андрей пропустил свою спутницу вперёд.
- Не обращайте внимания, это баба Маня, моя соседка по квартире. Хоть она и ужасная ворчунья, но очень добродушная старушка, я её обожаю.
    Потом они пили чай с конфетами в золотистых обёртках, разговаривали долго и увлечённо.
А в углу на своём коврике слегка посапывал Рихтер, положив голову на лапы, и временами поскуливая.
Вероятно собакам тоже снятся сны.
Наступил вечер, в окнах зажглись огни.
Но они не замечали ничего вокруг, им было хорошо вдвоём. И никто не беспокоил их. И даже телефон, обычно разрывающийся от звонков, хранил молчание. Как будто всё в этом мире боялось нарушить это единение одиноких, стосковавшихся  по человеческому теплу, двух сердец...