Время кормить зверей

Много лет я проработала археологом и благодаря этому с конца апреля по сентябрь проводила время в поле, а говоря нормальным языком в лесах и деревнях Новгородской области. Археолога ноги кормят и голова, а точнее расспросы местного населения. В разведках (так называются обследования территории на наличие памятников) мы всегда ведем записи в полевом дневнике, а проще говоря – в записной книжке.
В полях чего не наслушаешься, каких только легенд и небылиц не наговорят местные жители свежему человеку! Что было, и чего не было расскажут. А забывается все быстро. Вот и принято записывать сведения, которые потом могут указать на какой-то интересный памятник или древний обряд.
Но часто люди рассказывают и о недавних событиях в своей жизни. Разбирая старые записные книжки,  я наткнулась на одну такую запись, и встреча с этим человеком встала у меня перед глазами.

Присел к нашему костру как-то мужичок один, попросил погреться. Удивились мы, ибо время позднее, около  двенадцати, а до ближайшей деревни – километров двадцать. Но говорим, садиcь, чай пей. Стали разговаривать, откуда мы,  откуда он. Оказалось, он с этих мест, из Валдайского района. Мы у него как обычно, про легенды расспрашиваем, а он говорит, я вам лучше про свою жизнь расскажу, почище любой легенды будет. Вот его рассказ.

- Пошли мы как-то поохотиться с мужиками в этих местах. Было это еще в 1975 году. Места эти были совсем  глухие, деревни вымершие. Теперь-то дачников много, да и парк национальный сделали. Охота запрещена.  А тогда – ходи, не хочу. Взяли мы разрешение на лося, да и пошли вчетвером. Целый день ходили, ноги наломали. Сами видите, местность у нас пересеченная, то горушка, то низина. Так за день намаялись, а лося и не встретили. Как повымерли они. А дело к вечеру, пора на ночлег становиться, ужин готовить. Мужики стали дрова собирать. А я ружье перезарядил. Дай, думаю, до озерка дойду, по уткам пальну, или вальдшнепов на болоте спугну. Крикнул мужикам и пошел.
Полчаса не прошло, я двух вальдшнепов подстрелил, да и обратно решил вернуться, а то, думаю, всю водку без меня выпьют. Поднимаюсь на холм, где мужики расположились, а  их там, как и не было. Я -  туда, сюда.  Нет нигде. Ну что ты будешь делать? А я к лесу привычный, много лет на охоту ходил, да и местный к тому же. Сейчас, думаю, найду их, пошире круг пробегу. А дело к ночи, темнеет уже потихоньку. Стал кричать, не отзывается никто. Тут, вроде как, вдалеке звуки какие-то послышались. Вроде как дрова рубят, или ветки ломают. Ну я и пошел на звук.
Выхожу на холм. Мать честная! Частокол какой-то, да не простой, а бревна струганные от двадцатки и толще. И высота метра три. Ну, думаю, дача правительственная – опять понастроили. А темнеет все сильнее… Вдруг турбаза какая, постучусь, может пустят переночевать. Обхожу кругом, смотрю – ворота, а над ними колокол такой небольшой. Ну я в него – грым!.
Выходит старик седой, косматый, да еще вроде как в платье каком. В темноте уже плоховато видно. «Кто?» – спрашивает. Объясняю ему, а сам думаю, неужто старообрядцы какие в нашем районе обустроились? Да ведь тоже люди, не съедят, но пустят навряд ли.  А он - ничего.  «Заходи, -говорит, - поужинай с нами».  Захожу. Ну и домина! Горница – метров шестьдесят, если не больше, а по периметру еще комнаты. Наверх лестница идет, и на втором этаже еще куча дверей. Посередине стол стоит – человек пятьдесят посадить можно. Я так скромно встал у порога. Мне бы, говорю, переночевать где-нибудь в сарае, да утром пойду, а то темно уже.
«Поешь, попей, а там и переночуешь, - сказал старик. – Меня зовут Ажвейп, а это, - он кивнул в сторону  двух сидящих за столом парней, - Иван и Швакваз. Будем знакомы. Аза, подавай!»
На столе уже стояли разные холодные закуски – копченая рыба, сало, яйца, огурчики, грибочки и бутыль с прозрачной жидкостью непомерной величины. Я так прикидываю литров на  пять, и видом какая-то древняя. Сейчас таких вроде нет.
Вошла хозяйка – Аза. Ну бабочка! Я их описывать не умею, но тут прямо обалдел. Такая красавица! И не как эти, нынешние – кожа, да кости. А такая… Ну все на месте, что надо и коса вокруг головы. Я как посмотрел на нее, так и понял, что готов! А сам, надо сказать, только месяц как женат был, и со своей еще не натешился. А тут… Взгляд не могу оторвать. Рот не могу раскрыть, чтобы поздороваться. Даже стыдно стало.
А она несет гигантское блюдо, а на нем куски мяса с мою голову. И как она его донесла? А от этого мяса такой дух подымается, что у меня слюнки побежали. И тут второе такое же блюдо приносит. Я уже испугался, сколько же народу будет?
Тут с верхнего этажа по лестнице с визгом, топотом и смехом сбегают семь девчонок лет шестнадцати-семнадцати. И все так друг на друга похожи, что у меня в глазах зарябило.
Старик прикрикнул на них:
- Сороки, потише! Не видите, человек в гостях. Это мои дочери, - кивнул он мне. – Представлять не буду, сам в них путаюсь, потому – близнецы.
- Семеро близнецов? – удивился я.
- Восемь, - ответил Ажвейп. – Иван тоже с ними родился. А мать их померла от родов, не выдержала, видать. Вот и рощу их сам. Спасибо, Аза помогает.
Не знаю, какой он им был отец. По виду он им в прадеды годился.
Все сели за стол. Швакваз разлил мужчинам. Прозрачная жидкость оказалась то ли спиртом, то ли самогонкой, настоянной на каких-то травах. Но очень крепкой. Мясо лося таяло во рту. И у мужчин быстро развязались языки.
Аза и девушки минут через двадцать ушли. А мы сидели, ели, пока не ополовинили бутыль. Я пожаловался на плохую охоту. Иван ответил, что не может этого быть, что у них зверья кругом полно, и завтра они для меня лося завалят. Потом мы хвастались друг перед другом своими ножами и метали их в специально сделанный для этого щит.
А нож у меня был что надо! Подарил мне его мой друг, который сам смастерил и лезвие на заводе в Питере и украсил потом гравировкой с вензелями. А ручку потом сделал у нас в деревне их можжевельника. Втыкался он просто здорово.
Потом мы снова пили и ели мясо прямо ножами как первобытные охотники. Потом я вообще плохо помню, что было…
Проснулся я на рассвете от страшного желания пить. Оказалось, спал на какой-то лавке, покрытой шкурами, прямо в этом же зале. На столе стоял кувшин с квасом. Я напился, вышел на крыльцо покурить… И остолбенел!
Метрах в пятидесяти от крыльца на травянистой поляне стояла вчерашняя красавица в одной сорочке с распущенными волосами, концы которых касались колен и кормила зверей. Да,да. Диких животных. Вокруг нее бегало и прыгало разного рода зверье от белок до лосят и медвежат, а из леса подбегали еще разнообразные зайцы, лисы, волки. И никто никого не трогал. А она доставала из гигантской корзины какую-то еду и давала им.
Рассвет еще не наступил, небо только начинало розоветь, и по поляне стелилась легкая дымка тумана. Я настолько обалдел от этой картины, что поначалу подумал, что продолжаю спать, и несколько раз протер глаза. А она уже шла ко мне навстречу, неся пустую корзину. Когда она поравнялась со мной, я рухнул на колени, и все что смог вымолвить: «Я не могу без тебя жить!».
Она ответила смеясь: «Я не могу выйти за тебя. Я мать зверей! А ты охотник. А если хочешь жениться, то Ажвейп выдает замуж своих дочерей».
Потом добавила совершенно серьезно: «После охоты лучше не возвращайся, а уходи прямо из леса. Иначе ты отсюда никогда не выберешься – Ажвейп не отпустит. А тебя ведь дома ждет молодая жена!» И откуда она узнала? Может, сам вчера рассказывал?
Из дома вышли Швакваз и Иван, дожевывая на ходу. У меня же после вчерашнего кусок в глотку не лез. Они свиснули собак, и мы  пошли по какому-то перелеску, где они приглядели лежбище лося. Дорогой я не мог ни о чем думать, кроме слов Азы. Почему она так сказала? Но с другой стороны, и правда семейка какая-то странная. А вдруг они решили меня убить? И тут мне прямо-таки стукнуло в голову: я же забыл свой нож на блюде с мясом. Что же мне теперь делать? Возвращаться или нет? Ножа было жалко.
Тем временем мы дошли до места. Парни указали мне на пригорок, где ждать лося, которого они поднимут и погонят в мою сторону. Я сделал, как они сказали, и в нужный момент выстрелил. Животное упало. С разных сторон мы подошли к нему одновременно. В траве лежал молодой, но крупный самец. Из его шеи ручьем лилась кровь, а из раны торчал мой нож. К рогу была привязана голубая ленточка. Странно, но ран от выстрела я что-то не заметил.
Впервые в жизни мне не захотелось мяса. Я отвязал ленточку и вытащил нож. Спросил у парней, как найти дорогу. Они махнул мне рукой: «По солнцу до проселка минут пятнадцать, а там до трассы километров пять-шесть. А как же мясо?» «Возьмите себе», - ответил я и пошел к дороге.
С тех пор я перестал быть охотником, но заболел другим. Я хожу по лесу в этих местах с весны до осени и ищу свою Азу. Семья у меня развалилась, ну что за совместная жизнь, когда нет любви? И знаете, что странно? Я даже не хочу на ней жениться, но я всю жизнь готов отдать, чтобы увидеть, как она кормит зверей на рассвете. Может быть, мы могли бы покормить их вместе. Мне почему-то кажется, что когда-нибудь я ее встречу.
Я уже обошел в этом районе каждый куст, но так и не нашел тот дом,  в котором ночевал. Может это была нечисть какая-то. В таком случае, Аза была моим ангелом и спасла меня. Вот так. А вы говорите: легенды, обряды…

Мужчина допил чай, сказал: «Спасибо», и пошел в лес. Утренний туман начинал сереть меж деревьями. Время кормить зверей.
Я забежала в палатку, схватила полевой дневник и записала имена: Ажвейп, Иван, Шакваз, Аза. А в скобочках поставила: мать зверей.  Имени мужчины я спросить не успела. Но рядом подписала слова «случай на охоте».