Захар. Гл. 1 Исход

Живущие на задворках.

Захар встал из-за компьютера и потянулся. Решение, похоже, стало просматриваться. За окном падал снег, и оттого было тихо и как-то особенно хорошо на душе.
- Надо же, все дело в этих паршивых указателях! Сделал кастинг – и все тебе дела. Кто бы мог подумать. Да, в природе нет места сложностям.
С этими мыслями он выскочил из-за стола на кухню. «Чаю хочу!».
Окна на кухне были заиндевелыми настолько, что свет, падающий из-за окна, казался голубым и холодным. Захар пошарил по полкам, но нашел лишь пустую коробку из-под «Краснодарского особого». «Это еще окуда? А, наверное, Катька купила, а я не заметил раньше. Может быть, кофе смолотить? Нет, не то! Ладно, все равно перерыв надо сделать. Выскочу в магазин на секунду».
Он мигом одел джинсы, сапоги и свитер, натянул куртку, и, свистнув престарелому кокеру Жорке, стал спускаться по лестнице. Жорка ворча трусил сзади. Захар еще раз нащупал в кармане червонец, подтянул куртку и, пихнув облезлую дверь, ступил на снег. Жорка помчался к ближайшему дереву и, задрав лапу, замер. Захар шел медленно, поскрипывая свежим снежком и удивляясь своему открытию. «Надо же! Два дня возился, а тут такая ерунда! Даже стыдно сказать кому-то».
Около магазина он приказал Жорке сидеть и ждать, а сам быстро купил заветного «Слона» и направился к выходу. Захар попытался толкнуть дверь, но она не поддавалась. «Примерзла что ли?» Тогда он привалился плечом, и, пару раз толкнув, вылетел на улицу. Жорки на месте не было. «Вот старый черт! Помирать пора, а он все по бабам бегает! Ладно, явится, не впервой.»
Захар шел все также медленно и размышлял. Вдруг он остановился и осмотрелся. Что-то вокруг было не так, что-то, безусловно, изменилось, но что именно – непонятно. Поначалу это было как мелькание на уровне бокового зрения – какие-то невнятные ощущения, но теперь он стоял и видел двор между домов и горы снега, и вроде бы придраться было не к чему... Видимо, сам опасаясь подобной странности, Захар двинулся дальше, стараясь больше не думать о подступившем наваждении. «Все-таки странно, - изо всех сил размышлял Захар,- если в отцовском классе этот номер прохордил, то почему при наследовании видимость типов пропадает?. » Захар вошел в парадное и подошел к квартире. Он машинально поднял руку и позвонил. «Черт! Кому это я звоню, дома же никого!» – и он тотчас полез в карман за ключами. Однако, за дверью кто-то завозился, заворчал и зашаркал, и вскоре дверь отворила сухая сгорбленная старуха. Она окинула Захара ненавидящим взглядом и с какой-то невнятной фразой типа того, что, мол, ходят тут всякие, удалилась в темноту коридора. Затем хлопнула дверь дальней комнаты и все стихло. Захар остолбенел. Он стоял перед открытой дверью и в голове проносились мысли одна нелепее другой. «Ограбили квартиру!» «Кто? Старуха? Тогда зачем она дверь открывала?» «Я не туда попал!»- мелькнула радостная идея. Захар тотчас прикрыл дверь и уставился на знакомую табличку «58». Спасительная идея рухнула. Захар ступил в темный коридор, дощатый пол которого был почему-то покрыт грубой дорожкой, а все пространство от пола до потолка было заполнено множеством незнакомых предметов. Где-то на самом верху висело оцинкованное корыто и рядом с ним велосипед, Чуть поодаль, почти около двери в большую комнату стоял внушительных размеров комод, на который был возложен стол без ножек. В углу было установлено три электрических счетчика, а стены над дверями были сплошь исполосованы скрученными проводами.
На кухне никого не было, а две комнаты из трех заперты на ключ. Захар постучал в третью комнату, где, вероятно, и жила старуха. Никакой идеи о том, как начать разговор не было, и потому он понадеялся на стресс, который иногда рождал потрясающие решения.
В комнате заворочались, и шаркающие шаги направились к двери.
- Чего надо? Кто там?
- Я…- Захар замялся – Из собеса.
Дверь отворилась. Старуха уже не казалась ненавидящей весь свет, но и особенной доброжелательностью она тоже не светилась.
- Ну, и чего теперь вам не достает?
- Да так, сущий пустяк. Напишите расписку, что вы не возражаете, если вам пенсию будут приносить домой. Только адрес не забудьте написать.- Захар даже не подумал в этот момент, что за чушь он несет. Впрочем, тот самый стресс, на который была надежда, как раз и сработал, отбив всякие способности мыслить в отношении себя критически.
- Домой? – старуха прищурила глаз.- Это чтож за честь такая?
- Да не в чести дело.- Продолжал молоть ерунду Захар,- Просто постановление вышло. 115 дробь «ж». Так что теперь положено на дом приносить.
Старуха села за стол и принялась писать.
- Имя отчество полностью писать?
- Да, обязательно. Не забудьте расписаться и число поставить.
- Ладно. Сама знаю.
Старуха крапала расписку минут десять, а затем протянула Захару желтоватый тетрадный листок.
« Я Лучкова Евдокия Петровна, не возражаю, но напротив, очень даже желаю, чтобы пенсию мою – 350 руб. Приносили бы домой по адресу г.Березово, ул. Петровская 6 кв.58.
Подпись. 12.1.1956»

Захар несколько раз прочитал листок, бросая короткие взгляды на старуху.
- Ну, чего? Не так что ли?
- Да нет, все нормально. Только улица не «Петровская», а «Петровского».
- Ты мне глову не морочь! Как на доме написано, так я тута и написала.
- А, ну и ладно тогда, - промямлил Захар, складывая вчетверо листок.
Он положил его в карман и стал пятиться к двери. Что делать и говорить дальше он совершенно не представлял, но какое-то неизвестное чувство подсказывало, что надо отбежать на безопасное расстояние, скрыться, чтобы обдумать происходящее, чтобы не случилось чего-нибудь непоправимого, чтобы чего-нибудь не задеть или не разрушить… Он задержался на секунду в двери, идиотски улыбаясь, а затем повернулся и выскочил на лестничную клетку. «Что же делать? Что же делать?» Он хлопнул парадной дверью, и затем почти бегом пересек двор, где на асфальтовой площадке стояли штабелями деревянные ящики. Перевернув один из них, он сел. Пошарив в карманах, достал сигарету и закурил.
- Что все это может значить? Тоже мне вопрос… Значится так. Начнем с фактов. Квартира на мою похожа, но не моя. Улица похожа как две капли, но тоже не моя. Что еще? Ага, вот еще - год нынче, если верить старухе, 56. Следовательно, я должен родиться через шесть лет. Ха-ха!..Это особенно весело.
А если серьезно! Что все это может значить? Нет, этот вопрос задавать нельзя. Денег у меня нет, документов тоже. Одежда совсем не здешняя. Вот о чем думать надо... Что же делать? Как я сюда попал – неважно. На этот вопрос все равно ответа не будет. Видимо, какая-то энергетическая воронка или что-то в этом роде. Так, в фантастике называют подобные штуки… А если так, то надо больше думать о хлебе насущном, а не о философии, черт бы ее побрал.
Катька с ума сойдет… Нет, важно сейчас, друг мой, как в тюрьму не попасть и с голоду не сдохнуть. Это задача минимум, которая, кстати, и максимум тоже. Хорошо. Если я не жертва некоего супер-уникального явления, а попросту природа сыграла некую злую шутку, то тогда, возможно, кто-то уже попадал в подобные ситуации. Это первое. Надо подумать, как можно отыскать себе подобных. Ай, опять ерунада. Много я видел таких прежде? То-то. Во-вторых, что в моем положении хорошо, а что плохо? Плохо все. А вот что хорошо? Хм… Ну, например, хорошо, что это не 42, не 43, не 37 год… Действительно, что происходило в 56? Нет, не помню.
Захар отбросил сигарету в сторону.
- Впрочем, задача самого минимума – это как не замерзнуть этой же ночью. В самом деле, как? Надо найти ночлег. Причем засветло. Это более вероятно, что ли… Где искать? Так… Версия «командировочный»… Ну, типа того, что, мол, приютите, Христа ради, гостинницы переполнены… Или  «любовник»…  Хм, хорошо. А еще? Ну, скажем - «собутыльник» или «обиженный муж»… О! Последняя лучше всего. Первая требует документов, вторая денег и времени, третья просто плохая, а вот «обиженный муж» - это дело тонкое. Какая одинокая женщина не кинет камень в огород другой женщине, тем более, замужней, согласившись приютить ее мужа. Это надо попробовать. Причем сразу понятно, почему ни денег, ни документов. Следовательно, надо разыскать одинокую женщину, завести разговор, а там как повезет.
Захар встал и ощутил дрожь в коленях. Хотелось заорать, но он лишь стукнул себя кулаком по лбу, зашипел непонятно на кого, а затем, отрусившись от прилипшего снега, двинулся в сторону универмага. Было одиноко, страшно и противно. Было ощущение, будто тебя ограбили на городском пляже, не оставив даже носков. И вот в таком виде тебе надо добраться в противоположный конец города, уговаривая себя, что никто на тебя внимания не обращает. Он прошел два квартала и свернул за угол. Здесь улица должна была сливаться с проспектом. Однако, проспект оказался совсем не похожим на себя. Совсем не было деревьев, и посередине грохотал маленький трамвай. Было полно снега, и унылые дворники медленно сбрасывали его лопатами в кузова небольших грузовиков. Пройдя еще квартал, Захар понял, что уже миновал то место, где должен был бы находиться универмаг, а потому он сделал вывод, что его еще не построили. «Странно, я всегда считал, что он сталинской застройки…»
- Куда же теперь? На базар!- Захар страшно обрадовался своей идее и тотчас свернул направо, в сторону центрального рынка. Его проводил взглядом какой-то прохожий, и Захар тотчас шмыгнул в первую же подворотню. «Да, надо держаться подальше от больших улиц. Как еще до сих пор-то не поймали!». Захар миновал три или четыре проходных двора, сплошь заваленных снегом и вышел на небольшую улицу. Отсюда уже виднелся центральный рынок, расположенный на небольшой площади. Захар пересек улицу и площадь и окунулся в людскую толчею.
Он потолкался какое-то время, высматривая кого-нибудь, с кем хотелось бы заговорить. Люди не проявляли к нему особого интереса, но временами все же смеривали взглядом с головы до ног.
Сзади кто-то дернул за рукав.  Перед ним стоял молодой человек, примерно Захарова возраста и комлекции.
- Мужик, продай куртку! Шестьсот даю! Продай, а!
Захар немного опешил от неожиданности, но потом сообразил, что это большая удача, и ответил:
- Нет. Давай так. Четыреста и твое пальто.
- Не-е-е! За двести пальто не отдам! Давай так – триста и пальто.
- Ладно. Покажи деньги!
Молодой человек достал портмоне и отсчитал триста рублей. Захар взял и стал смотреть водяные знаки, на которых просматривался герб СССР.
- Снимай пальто,- сказал он, и принялся доставать из карманов куртки их содержимое.
Молодой человек  стал делать тоже самое. Затем они переоделись и вновь рассовали извлеченные предметы по карманам.
- Ну все, бывай!- сказал молодой человек.
- Носи на здоровье, - ответил Захар. – Может сапоги хочешь? – он повертел носком сапога.- Хорошие…
- Да нет, денег нету больше.
- Ну тогда – пока, - сказал Захар и зашагал  прочь, туда, где пестрели красным мясницкие ряды.
Он еще походил по базару, поинтересовался ценами, из котрых заключил, что молодой человек, скорее всего, его обдурил. Впрочем, эта мысль не угнетала, но, напротив, он теперь чувствовал себя значительно спокойнее  и увереннее. «Надо купить газету! Вдруг что-то тут не так!» Он побежал к ларьку и купил «Изветия» за 30 коп. «Хм! Выходит, что цены дореформенные…»  Захар расплатился, бросил взгляд на первую страницу и уже, скорее с удовлетворением отметил, что дата там, как и думалось – 12.1.1956. «Что пишут? Так… Товарищ Маленков принял делегацию… Тов Молотов подписал ноту… Шахта «Заря» перевыполнила план прошлого года …» Захар закрыл газету, скрутил ее и сунул в карман. «Да-с, господа. Против « Изветий» не попрешь. Центральный орган как-никак. Опечатки исключены». Он двинулся обратно к рынку. «Короче говоря, надо ночлег искать. Иначе – совсем плохо». Он остановился у ворот и огляделся. Мимо него, опустив голову, осторожно семенила по льду женщина лет тридцати, согнутая под двумя огромными авоськами. Она бросила на Захара короткий взгляд, и вновь стала внимательно глядеть под ноги.
- Простите, не вы ли сдаете комнату? – Захар и сам не знал, почему он к ней обратился. Наверное, скорее, ради тренеровки перед будущими беседами.
Женщина остановилась.
- Чего-чего?
- Простите, это не вы комнату сдаете?
- С чего ты взял?
- Да, я тут должен встретиться с женщиной, которая комнату сдает.
- А ты что, приезжий что ли?
- Да нет. Так. Семейный конфликт. Жить вот негде.
- А…- Женщина внимательно разглядывала Захара. - Ну, я могу сдать… Только не комнату, а угол скорее. Живи сколько надо, а найдешь чего получше, так съедешь.
- Сколько стоит?
- Я знаю? Сотню в месяц сможешь?
- Может, восемьдесят? Угол все-таки…
- Ладно. Пошли.
Захар забрал у нее авоськи и они пошли к трамваю.
- А далеко это?
- Да нет, тут рядом. На Масловке.
- На Масловке? – это название было незнакомым. – Ну и хорошо.
Они еще ехали минут пятнадцать, переваливаясь на поворотах от одного трамвайного борта к другому, прижимаясь к сидениям, давая возможность пройти другим людям. Вскоре женщина сказала:
-Все, наша следующая.- И Захар засуетился, продвигаясь к выходу.
Он вывалился из трамвая вместе с авоськами, поставил их на снег и, разминая руки, стал ждать женщину. Она наконец-то протиснулась и, словно бы по инерции, подбежала к Захару.
- Тебя как звать-то?
- Захаром, а тебя?
- Меня – Шура. Ладно, пошли,- она едва заметно качнула головой.
- Пошли, - ответил Захар, и, оторвав авоськи от земли, двинулся вслед за Шурой в глубину уходящей аллеи.

* * *

Шура жила в двухкомнатной квартире с соседом  - худощавым, совершенно седым  стариком. Когда они вошли, старик выходил из кухни, держа в руках стакан свежезаваренного чаю. Он слегка кивнул, что-то сказал, шевеля губами, и удалился к себе.
- На кухне авоськи поставь,- сказала Шура, разматывая платок.
Захар повиновался. Затем он вернулся и стал раздеваться. Он отметил про себя, что Шура не была  ни красавицей, ни уродиной, что она обыкновенная и, судя по тихому голосу, наверное, неплохая.
- Есть будешь? – спросила она, выходя из ванной.
- Ну, не откажусь, - пожал плечами Захар.- Помочь может чего?
- Нет, не надо. Иди вон пока осмотрись, «Огонек» полистай.
Шура развернулась и ушла на кухню. Захар вошел в комнату. Она была довольно просторная, чисто прибранная. Возле большого окна стоял письменный стол, у стены в углу сервант – довольно обшарпанный, но в целом аккуратный. В другом углу стояла тумбочка с телевизором. Вернее, Захар даже не сразу понял, что это телевизор. Это был огромный деревянный ящик с малюсеньким, словно у осцилографа, экраном. «Надо же!». В дверь постучали, и Захар обернулся. На пороге стоял старик-сосед и как-то странно улыбался.
- Можно вас на минуточку, молодой человек? Вы в электричестве понимаете?
- Да так, в общих чертах. А что случилось?
- Да что-то лампочка не включается. Может, глянете?
- Отчего же нет? -  Захар пошел следом за стариком.
Они зашли в комнату, и старик закрыл за собой дверь. Он вдруг переменился в лице, подскочил к Захару и притянув его к себе, очень отчетливо заговорил прямо в лицо:
- Значит так, ушелец! Слушай сюда и запоминай. Если не хочешь неприятностей, чтобы через два дня тебя здесь не было! Понял?
Захар опешил, но все же выдавил из себя невнятное:
- Чего-чего? Какой еще ушелец? Вы что это, гражданин?
- Ты кончай мне баки забивать, понял? Ты с кочевниками или сам по себе?
- Гражданин, вы в своем уме? Какие кочевники? Дайте мне выйти!
Но старик встал на проходе, а затем потащил Захара к окну. Он поставил его против света и стал пристально на него смотреть. Затем пробубнил:
- Неужто ошибся?
Затем потер бороду и воскликнул:
- А штаны-то! Штаны! Неужто на барахолке такие дают?
Захар отодвинул старика и направился к выходу.
- Ну, раз ты не ушелец, а просто Шуркин дружок, то милиции тебе бояться нечего. А я щас прямо туда сообщу!
Захар обернулся.
- Ага! То-то! Будет он мне тут !.. Значит, смотри. Я к тебе по-человечески, так и ты не наглей. Два дня тебе вполне хватит, чтобы убраться.
- Почему это я должен убираться? Я угол у Шуры снимаю!
- Да потому, что два ушельца под одной крышей жить не могут. Или иди к кочевникам. Тем все равно.
- Вы знаете… - Захар понял, что старик владеет какой-то важной информацией, а потому стоит попробовать пойти на абордаж. – Я действительно попал в странную историю, но я не понимаю, что произошло. И я не знаю никаких кочевников или ушельцев. Пришел просто в свою квартиру, а она чужая и все. Решил хотя бы ночлег найти.
- Ой ли…-Старик прищурился.
- Может быть, вы мне что-нибудь расскажете, что не секрет, а я тогда пойму, что со мной приключилось. И откуда, например, вы знаете про ушельцев и прочее?
Из кухни послышался голос Шуры:
- Захар! Иди руки мой. Ужин на столе.
- Ладно, иди.- сказал старик. – После поговорим.

Захар быстро поел, поблагодарил и встал из-за стола. Затем нарочито громко произнес:
- Ну,  давайте дальше разбираться, что у вас там с лампочкой.
Старик открыл дверь и впустил Захара в комнату. Он указал на стул и Захар сел.
- Рассказывай.
- Что именно?
- Все по порядку.
- Да, собственно, и рассказывать тут нечего. Вышел чаю купить, возвращаюсь – квартира не моя, улица чуть иначе называется, а так, все – похоже, как две капли, только время другое. Я из 2005-го сюда попал…
- Непосредственно перед выходом из дома, было что-то странное?
- Нет. Ничего.
- Ну, может позвонил кто-то, или предмет какой-нибудь появился, вообщем, это может быть и мелочь какая-то.
- Да нет, хотя  я вместо обычного «Слона», который мы покупаем, нашел пустую пачку «Краснодарского особого». Мы его не покупали никогда… Я думал, может, жена купила, а я не заметил..
- Что жена купила? Пустую пачку?
- Действительно… Не могла же она за вечер всю пачку выдуть. Я как-то не подумал сразу.
- Ну, хорошо. Я понял. Тебе ситуацию сразу обрисовать, так сказать, «от простого к сложному», или сперва резюме подвести?
- Не знаю, давайте сперва резюме, а потом как из этого дерьма выбираться, если известно, конечно.
- Резюме такое. Забудь свое прошлое. Оно тебе больше не понадобится. Вернуться назад невозможно, по целому ряду физических законов. А произошло следующее. Видишь ли, это явление было открыто очень давно, и было известно во многих местах и племенах. У майя это называлось «священным уходом», на Тибете, кажется, э-э- нет, не помню… Но не важно. Да, так вот, если собрать вместе несколько определенных проводников силы, и прийти с ними в нужное время и в нужное место, то ты переносишься в другую реальность. Заметь себе, не в другое время, а в другую реальность. Она может более или менее отличаться от той, в которой ты привык жить, но это принципиально другое. Вот вкратце и все. Вернуться в прежнюю реальность практически невозможно. Во всяком случае, я  не слышал, чтобы у кого-то получилось. Да и зачем?
- Что же мне делать?
- Ничего. Живи как есть. И все.
- Но у меня ни денег, ни документов, ничего. Вот, слава богу, хоть пальто местное раздобыл.
- Это уже твое дело. Скажи, а тебя не удивляет, что тебя вообще прибило к человеку, который в курсе твоих дел, и что ты не остался на ночь на морозе?
- Действительно, странно. А кто вы?
- Я, - старик многозначительно улыбнулся, -  такой же, как и ты – ушелец. Дело в том, что всякий ушелец создает вокруг себя некое поле. Оно настолько мощное, что два ушельца непременно встречаются. Как два намагниченных шара. Рано или поздно, но встречаются. С одной стороны – это неплохо. Один другого может  сориентировать по месту и вообще ввести в курс дела, так сказать. Но с другой стороны, когда ушельцев два и больше, это становится заметным для непосвященных. Они начинают беспричинно нервничать, беспокоиться. Обращаются к врачу или даже в милицию. А мне, знаешь ли, реклама не требуется. Так что, будь добр, найди себе другую берлогу. А вопросы возникнут – я тебе телефон оставлю, или письмо пришлешь. Лады?
- Кто такие кочевники?
- Кочевники – это кланы ушельцев. Они существуют во многих реальностях. Помогают друг другу. Но суть их идеологии состоит в том, что нельзя существовать в одной реальности долго.
- Почему?
- Я не знаю. Я с ними никогда не был. Я попал в эту реальность как и ты, случайно, и мне претит всякое движение. Я домосед. Раздобыл документы, стал работать, смирился со своим положением.
- Скажите, а я не могу попасть в реальность, где мне, скажем, пять лет?
- Нет. Ты вообще не можешь попасть в реальность, где ты уже есть. Это также невозможно и абсурдно, как пытаться в некую точку засунуть еще одну. Понимаешь?
- Вы физик?
- В некотором роде.
- Вы знаете кого-нибудь из кочевников?
- Знаю. Только я с ними не контактирую. Не люблю я их… Да и боюсь, наверное.
- Почему?
- Не знаю, не знаю... Хотя… Может, действительно тебя с ними свести?
- А как?
- Я подумаю. Ступай теперь.
Старик открыл дверь и шепотом сказал: «Меня зовут Дмитрий Петрович». И уже громко добавил: «Спасибо вам! Экая молодежь нынче грамотная! Пришел, увидел, починил , понимаешь… Спасибо тебе!»
- Не за что, - выдавил из себя Захар.
Он вошел в комнату Шуры. За окном уже совсем стемнело, и снег по-прежнему неторопливо кружился, рождая ватную тишину.

***

Захар перевернулся  с боку на бок, скрипнув визгливыми пружинами раскладушки, и затем открыл глаза. Было часов восемь, судя по сероватому свету, падающему из окна, и спать уже совсем не хотелось. Он сел, снова заставив пружины издать тихий визг, и положил голову на руки. Шура, по-видимому, уже ушла. В комнате, и вообще в квартире, было тихо, и лишь кухонные ходики тикали жестяным маятником. Захар встал, надел джинсы и свитер, и вышел в коридор. В комнате старика тоже было тихо. Он прошел на кухню и посмотрел, чего бы можно было съесть. Холодильник был почти пуст, и лишь в крохотной морозилке лежало что-то маленькое и заиндевелое. «Дрожжи, наверное», - подумал Захар. Он поискал хлебницу, открыл и достал полукруглую краюху еще не совсем очерствевшего темного  хлеба.
Чаю не оказалось, и Захар вспомнил, что в пальто у него должна была быть пачка «слона», принесенная, если верить старику, из прежней реальности. Он вышел в коридор, нашел на вешалке среди прочей рухляди свое, не менее задрипанное, пальто  и стал шарить по карманам. «Слон» исчез. «Что за черт!» Исчезло вообщЕ-то много чего – ключи, теперь уже, впрочем, бесполезные, кое-какая мелочь. Однако деньги, вырученные за пальто, и  газета были на месте. «Странно…»,- подумал Захар.- «Надо у старика спросить. Может, это эффект какой-то сопутствующий…» Он постучал, но старик не ответил. Тогда Захар потихоньку провернул ручку и толкнул дверь. Она отворилась без скрипа.
- Заходи-заходи, - услышал Захар откуда-то из глубины комнаты.
Старик сидел за столом, спиной к двери и рассматривал в лупу Захаровскую пачку «чайного слона».
- Заходи-заходи, - сказал он, не поворачиваясь. – Я думал, это Шурка, так решил не отвечать, а потом вспомнил, что понедельник же сегодня.
- Что, по карманам решили пройтись, пока я спал?
- Ага, - ответил старик, нисколько не смущаясь.- Тебе, я полагаю, будет интересно знать, благодаря чему тебя сюда выперло?
- А что, это возможно понять?
- Понять можно все, молодой человек,- ответил старик развернувшись. – Во-первых, как я понимаю, вся эта петрушка с тобой прикличилась уже после того, как ты чай купил. Следовательно, я предположил, что данная пачка стала окончательным, завершающим звеном.- Старик торжественным жестом отложил «слона» на край стола.
- Далее,- продолжал он, - предметы-проводники силы, становятся реальными проводниками только тогда, когда имеют между собой нечто общее. Я не могу сказать точно, какая именно комбинация этих предметов, - он указал через плечо на стол, где лежала связка ключей и несколько монет, - сыграла с тобой эту шутку, но ключи, мне кажется, тут ни причем. Скорее всего, это какие-то из медных монет. Таким образом, береги все это как зеницу ока, ибо не в последний раз тебе переходить пришлось. - Старик подмигнул, и даже изобразил улыбку, но глаза его при этом оставались неподвижны и холодны.
- Я тут звонил утром знакомцу одному… Сходим сегодня к нему. Тебе полезно будет.
- Когда?- спросил Захар.
- Да хоть бы и сейчас, - ответил старик поднимаясь.- Иди, собирайся. И штаны вот возьми на время, -  старик протянул Захару серые клетчатые брюки, - мы с тобой почти одного роста. А то, сам понимаешь…

***
Дорога оказалась дальней. Они несколько раз пересаживались из одного трамвая в другой, иногда шли пешком, минуя замерзшие пруды, которые к вечеру превращались в шумные катки, дающие о себе знать хрипловатой музыкой. Последний трамвай, скрипнув тормозами, остановился где-то на окраине города. Большие дома уже закончились, и здесь был сплошь одноэтажный частный сектор, чадящий печными трубами. Отсюда, с бугра, было хорошо видно, где заканчиваются разбросанные, словно бы и без улиц, редкие домики, и начинается бескрайний синеватый лес.
Старик ловко соскочил с подножки и пошел вперед.
- Далеко еще?- спросил Захар.
- Да нет, почти пришли уже.
Вскоре они подошли к одноэтажному дому с высоким крыльцом под крышей. Саму крышу дома венчал деревянный конек, а все окна и края дома были украшены резными планками. Дверь была открыта, и они вошли. В сенях было сыро и холодно, полно какой-то рухляди, пахшей чем-то кислым. Старик толкнул вторую дверь, и они вошли в небольшую комнату.
- Бросьте пальто на диван, - послышалось из темной кухни.
Они повиновались.
- Сапоги снимать?- шепотом спросил Захар.
- Да ладно, обтруси ноги просто, да и все. Тут отродясь не прибиралось.
Старик почему-то криво усмехнулся. Из кухни, опираясь на единственный костыль,  вышел пожилой одноногий мужчина, одетый  в ватные штаны и байковую зеленую рубаху, воротник которой был засален настолько, что блестел черным.
- В комнату проходите, - махнул рукой хозяин. – Садитесь, а я сейчас чаю соображу. Чайник уж почти закипел.
Он заковылял на кухню, и вернулся спустя минуту с дымящимся чайником. Старик подвинул Захару стул:
- Садись, чего стоишь?
Он сел.
- Это одноногий Берци, - старик показал в сторону вернувшегося с чайником, одноногого. Тот кивнул, разливая кипяток по чашкам. Затем он снова удалился на кухню, и тотчас приковылял обратно, уже без чайника. Старик шумно прихлебывал из блюдца, Берци поглаживая рукой скатерть, рассеянно глядел мимо Захара.
- Ну, так и будем молчать? Или, может, расскажете, чего звали?
- Что скажешь?- спросил старик, обращаясь к Берци.
- А черт его знает… Может ты и прав, но как-то боязно мне.
- Чего боязно? Пусть хрóны и возятся. Наше дело – сторона. Верно?
- Какие еще хроны?- Захар встал.- Что значит «возятся»?
Берци и старик молчали, ехидно усмехаясь. Захар направился к двери, затем повернулся и сказал:
- Значит, так, родные мои, я думаю, что и без вас обойдусь. А ты, сморчок старый, если вздумаешь на меня навести, то я тебя за собой утащу. По крайней мере, пару обысков я тебе гарантирую. Понял? И ты, одноногий, тоже далеко не ускачешь, в случае чего. Так что, ребятки, вы уж тут без меня ребусами занимайтесь.
Он уже ,собрался было, хлопнуть дверью, как услышал твердый окрик старика:
- Сядь!- он смотрел в упор, будто оценивая что-то или выжидая,- Сядь и не рыпайся! Без нас ты здесь не жилец. Это первое. Второе – никто тебе плохого не желает. Наоборот, нам надо, чтобы ты довольный ушел, чтобы все чин-чинарем.
- Тогда чего туману напускаешь? Говори все как есть.
- Да какого там туману! Молодой ты еще, зеленый. Не знаешь ни хрена. Как тут про все расскажешь. Сиди, короче говоря, и слушай, ума набирайся.
- Кто такие хроны?
- Разновидность кочевников.
- Ладно. Давай сначала и по порядку.- Захар сел.
- Что возьмем за начало?- поерзав, и приставив костыль к стене, спросил Берци.
- Ну, хотя бы, как вы сюда попали?
- Ну, что, Удод , ты сперва поведаешь, или как?- спросил Берци, обращаясь к старику.
- Ладно, чего там… Я монахом был. В прежней реальности у меня был 1814 год. Духовник мой, когда помирал, секрет передал. Я здесь уже третий десяток, прижился…
Старик отхлебнул чаю, мокнул в чай окаменевшее печенье, пожевал и продолжил:
- Там у нас кладовка была. Только духовник туда и ходил – вино для причастия там держали. Так вот там как раз-то проход и открывался. Вот собрал я чего отец Таисий – так духовника звали – велел, помолился на дорогу и скакнул в год 1919. Там “гражданка”, неразбериха. Документики раздобыл по счастью, и живу вот теперь-поживаю.
- А ты?- Захар посмотрел на Берци.
- Я примерно из того же времени скакнул. Моя рельность была в году 1815. Ногу мне на войне с Наполеоном оторвало… Потом госпиталь… Долго… Рядом со мной помирал солдат Рябов. Сильно его шрапнелью порубало. А когда пришел в сознание ненадолго, рассказал, что сам из года 1972, и что где-то на дороге из Тамбова в … должны стоять два столба. Сказал, что, ежели повезет попасть в год 90-й или, скажем, еще дальше, то ногу мне там новую приделают. Вот я уши-то и развесил, собрал чего он велел, и вот он тута я.
- Как отыскивают проходы?- спросил Захар, обращаясь к Удоду.
- Я не знаю.- ответил он ,-  Я ведь всего-то один раз и перешел. Надоело мне в моностыре, а росстригом становиться было боязно. Сам понимаешь. Но говорят, что кочевники умеют, что вроде бы даже у них есть карты с известными проходами.
- Почему нельзя попасть туда, где я уже есть?
- Не знаю,- пожал плечами Берци,- Закон.
- А вот, скажем, как мне быть? Родился я в 1962, и, следовательно, до моего рождения осталось шесть лет. Что будет, когда я подойду к дате своего рождения?
Удод и Берци переглянулись.
- Ты что, правду говоришь?- спросил Берци, почему-то понизив голос, - Или так – для примера?
- Правду,- удивился Захар.
- Тогда тебе, милок, мотать отсюда надо.
-  И чем быстрее, тем лучше.- добавил Удод удовлетворенно.
- Почему это?
- Потому что в 1962 наступит конфликт реальностей, и ты уйдешь в полное небытие. Но конфликт, тем не менее, обычно наступает лет за семь до твоего присутствия. Стало быть, уже имеет место быть. Скоро ты начнешь болеть, попадать в жуткие передряги, - Удод почему-то сладко заулыбался,- тебя будут пытаться убить, и тому подобное. Другими словами, природа будет пытаться тебя устранить “естественными” способами.
- А вдруг, в этой реальности меня нет?- спросил Захар.
- Врядли.
- Почему?
- Видишь ли, - Удод почесал подбородок,- Я в тих вопросах не очень… Здесь опять же кочевники большие знатоки. Но то, что я знаю… Короче говоря, не затрачивая дополнительной энергии, ты можешь перейти только в одну из пограничных реальностей, а они весьма схожи с исходной.
- И уж во всяком случае, ты там есть,- добавил Берци.
- Следовательно, я могу вернуться в исходную реальность?
- Я такого не слыхал ни разу,- пожал плечами Берци.- Пограничных реальностей очень много. В любом случае, тебе стоит поговорить с кочевниками.
- Чем занимаются кочевники?
- Разным,- ответил Удод,- Есть, например “Клоуны”. Те стараются переноситься в реальности более низкие по времени, и работают там предсказателями, гадалками, и тому подобное. Воры – те и того хуже. Перетаскивают разные предметы из реальности в реальность – в основном краденное, конечно, – и там перепродают. Эти как раз - полные идиоты. Предметы ведь тоже создают конфликты реальностей. Вот и гробятся ни за грош. Хотя, с другой стороны, о переходах они знают очень много…
- Кто такие Хроны?- спросил Захар.
- Хроны,- Удод многозначительно посмотрел на Берци,- самые закрытые из кочевников. О них мало кто знает. Но, по-моему, они самое серьезное впечатление производят.
- А откуда ты тогда о них вообще знаешь?
Берци хмыкнул, прокашлялся, и как-то нехотя, немного насупившись, сказал:
- Я работаю на них иногда. А они мне платят помаленьку.
- Что значит “работаешь”?- спросил Захар.
- Видишь ли, им люди нужны толковые, грамотные и спокойные. Если им человек подошел, они мне сто целковых отваливают. Но сами людей себе не ищут. Все через кого-то.
- Кто же это им нужен? Профессионалы, или просто “недураки”?
- Не знаю, я ищу таких, чтобы мне понравились, а кто им нужен – бог их разберет. Они не говорят, а я и не лезу. В общем ,так. Я с ними свяжусь и через Удода дам тебе знать. Понял?
- Понял.
- И не валяй дурака, - вставил Удод, - ноги тебе уносить отсюда надо. Ой как надо, - он не то закряхтел, не то захихикал, но глаза его бегали и кололись недобрыми огоньками.
Берци встал и заковылял на кухню. Удод, опершись на стол, тоже поднялся, и мотнул головой в сторону двери - пошли, мол.
- Пойдем, пожалуй., - сказал он в сторону кухни, - ты не провожай нас.
- Ладно. Жди звонка, - ответил негромко Берци, гремя посудой.
Они оделись и вышли на скрипучий снег. Было совсем темно и пахло дымом из труб.
«Хроны...»- подумал про себя Захар, тряхнув головой.
На улице не было ни одного целого фонаря, но дорога виднелась вполне отчетливо, и слышно было как где-то грохотал по рельсам одинокий трамвай.

Продолжение в следующем номере :)