Обретение знания или сбывшийся сон

Пришёл я как-то к мудрецу. Он меня встречает. Ну, как принято у них – с уважением и присказками:

- Чё добрый, да нет уже, вижу. Просто чё молодец, да нет, уж. Просто чё явился?
- Да, за знанием пришёл.
- А какое тебе знание нужно?
- Не знаю какое, но чувствую, что нужно.

Мудрец как-то пристально глянул мне в глаза и, как в старой доброй русской сказке, вымолвил:

- Будет тебе знание, ступай.

Ободрённый, я зашагал прочь. День был тёплый, светлый, я копошился что-то по жизни, то одно дело заканчивал умиротворённо, то другоё. Так, ведь, и должно быть в такой день. Когда смеркаться стало, пошёл в дом, в нём похлопотал, потом прилёг с книжкой под лампочкой. Решил почитать. Знания всё же хотел. Но только глаза привыкли бегать по строчкам, и я даже начал что-то понимать в написанном, лампочка стала гаснуть. Медленно и утухла. Так бывает, когда генератор теряет обороты и затем останавливается. Лежал, лежал я в сумерках, и заснул.

Я (буду называть себя наблюдатель) вижу себя же в городе среди улиц и, вроде как, ничем не занят. Город какой-то покатый или это земля под ним не очень большая. Словом, улицы разбегаются вниз по сторонам. Время к вечеру, но ещё светло и фонарей не зажигали. Хотя солнце уже село в тучи на горизонте, а вверху небо чистое и уже темнеет по чуть-чуть, наливается синевой. Стены домов густеют в окраске: серые, буроватые, зеленоватые…, как в большинстве наших городов. Народ по улицам шастает суетливо. В воспоминаниях удивляет, что ни одной машины не было. Пёхом все людишки снуют. Я же стою посреди улицы и смотрю через крышу напротив дома на небо, где в синеве заметил звёздочку. Далее называю этого себя, что на улице стоит, созерцатель.

Что она меня  так привлекла, я не знаю. Тот, что наблюдает меня, стоящего на улице, удивляется на меня же – «… что пялиться в небо, впервые звезду увидел что ли». Но я, созерцатель, смотрю пристально, словно что-то очень интересное увидел. Теперь уже и наблюдатель заметил, что звёздочка приближается. Увеличивается в размерах так точно. А созерцатель, вообще, как завороженный, только поверх крыш и глядит.

Поначалу, люди как-то не обращали внимания на созерцателя, меня то бишь. Понятно, заняты, да и серьёзные они, взрослые. Не задирать же и им головы, подобно мне, остолопу. Может, мне  делать нечего, а им-то, вон, сколько дел и хлопот. Но скоро звёздочка стала большая, и её стало заметно, даже и мельком взглянув на небеса. Невольно, то один на неё засмотрелся, то другой, третий… Через некоторое время она стала почти как луна, только не голубого окраса, а зелёного, как земля, которую из космоса показывают. Уже все на улицах созерцают приближение зелёной планеты. И с балконов и из отворённых окон выглядывают. Интересно, что огромная планета приближается, всё ярче становится, всё больше, а хоть малейшего страха это не вызвало ни у кого из людей. Все с невысказанным вопросом смотрят на это чудо.

Я, наблюдатель, одновременно взирая на планету и улицу, полную завороженных зрелищем горожан, и на себя, созерцателя, думал:

- Что-то где-то сломалось, раздвоилось, понимаешь ли. Две земли, а новая планета обликом схожа с землёй, той, где стою я, созерцатель. То, что меня два, тоже смущает. Если тот, что созерцает, торчит посреди улицы, и это хоть и не красиво выглядит (голова задрана, рот раззявлен, ну и прочая), то я-то где нахожусь не понятно. Со стороны будто наблюдаю, а с какой стороны и не выскажешь. Ну, ладно со стороны и со стороны. Что придираться к слову. Да, я и не придираюсь. Просто паузу выдерживаю, чтобы как-то подобраться к повествованию о том, что дальше произошло.

Ибо через некоторое время стало заметно, что приближающаяся планета является копией нашей земли, но в идеальном для жизни представлении о ней. Она отличалась чистой и обильной зеленью, чистенькими ухоженными городами и деревеньками. Животных там было множество, а вот людей абсолютно не было. Улицы и многочисленные окна поблёскивали чистотой и манили людишек, что теперь все глазели на приближающееся чудо.

Люди так были очарованы и заворожены увиденным, что даже не переговаривались, не могли оторваться от зрелища.  Я, наблюдатель, продолжал ехидничать. Мол, был один очарованный, теперь – поголовно все. Заразная эта вещь – очарованность. А тем временем, новая земля зависла, тихонечко вращаясь, являла все свои прелести.

Дальше произошло уж совсем неожиданное. Вдруг пара молодых, юноша и девушка, взявшись за руки, сорвались и полетели к новой планете. Вот, просто так и полетели. Ни руками не махали, ни крылья у них не появились. Как в невесомости поплыли вверх, видимо, к своему счастью, что пригрезилось им на новой земле. За ними с той же лёгкостью  устремились другие граждане утомлённой ими земли. Скоро уже целыми стаями, перелётными птицами летели человечки на новоё жильё. Чудеса, да и только. Видно было, что на новом месте они так же безмолвно занимали свои места, видимо уже заранее для каждого определённые. Ни ссор, ни даже выяснений отношений малейших. Всяк устремлялся к своему «гнезду». Идиллия на идеальной планете!

- Ну, дела, - говорил себе наблюдатель. – Так они перестанут быть людьми. Или наконец ими станут? Да и не вяжется сюжетик с обещаниями пророков. Ждали апокалипсис, судный день, а получили рай. Нет, так не договаривались. Хотя, пусть будет.

На старой замусоренной планете, что стало просто ну очень теперь бросаться в глаза, остался один я, созерцатель. Так и стоял, созерцал. Других слов я к этому процессу не подберу, чтобы не обижать себя, некогда любимого. Почему некогда? Да потому что теперь он, т.е. я, тот, что посреди улицы, меня раздражал. Все, понимаешь, гусей-лебедей изображают, а он…

- А чё я там один забыл? – словно прочитав мои мысли про гусей, вымолвил, вдруг, созерцатель.
- Там, что, не найдёшь? – ему ответствовал я же в лице наблюдателя.
- Нет её там.
- Откуда знаешь?

Что-то до этого меня, наблюдателя, всё происходящее не очень трогало. А тут, даже разволновался. Как нету? Я так стал всматриваться в новый мир, что, увлёкшись процессом, вскоре оказался рядом с созерцателем. Плечо в плечо мы выглядывали ту, единственную, хоть и ни на йоту не представляли, как она выглядит.

- Ты хоть знаешь, какая она? –
- Неа.
- Тогда как же мы её найдём?
- Найдём.
- Как?
- Она хорошая!
- Вот те здрасьте. Хорошая! Очень точное определение.

Всю ночь мы простояли на улице, задрав лица. Да, представляете, день закатился, ночь прошла, а мы всё выглядывали ту, что Хорошая!?
Вот уже забрезжил рассвет. Пока, только набирая силу, он не мог нас отвлечь от такого важного дела. Но, потом стало очень светло, на улицу пролился солнечный свет. Мы, подчиняясь ему, забросили занятие созерцателя, и обратили свои взоры на освещённую солнцем улицу. Вернее, как-то случилось, что я стал опять един, созерцатель. И созерцал я теперь как из солнца, что сияло мне в лицо, по середине улицы шла девица и напевала песенку. Золотые косички её топорщились, личико улыбалось, ручки пухленькие, ножки крепенькие…

- Ла-ла-ла, ла-ла-ла, - шла себе Солнышка с ножками!

Дальше сил нет рассказывать, такая она была! И это была она, Хорошая!

- Тебя как звать, девица?
- Ты же знаешь, я Лена.
 
И такое сияние исходило от неё, таким ярким и приятно согревающим светом заливало всё вокруг! Ничего не существовало кроме неё, ни улицы, ни еще недавно так привлекающей внимание планеты, ни неба и, даже, тверди под ногами. Была только она и, лишь чуть сбоку, где когда-то был я наблюдатель, мне улыбнулись глаза мудреца.

P.S. Этот рассказ посвящается Лене, Солнышке на ножках, с растопырками и косичками.