И Боги им завидовали

                И Боги им завидовали         

                (как живёте, ромалы…?)

Андрис Балтрушайтис был от роду литовцем. Он родился литовцем, им вырос, и жил. Работал водителем на своей огромной, красивой и белоснежной фуре марки «Рено», занимаясь дальнобойными международными перевозками. На этот раз ему выпала командировка в Россию,  загрузив в Москве свою фуру грузом  модных женских сапожек, он лёг на обратный курс, в Литву, в свой любимый город Элекртоняй.
«Притапливал» он на своей, новой и красивой машине, прямо вдоль по Минскому шоссе, намереваясь на запад пройти непременно через Смоленск. Были там у него свои, кое-какие нерешенные дела. По автостраде на встречу и попутно ему тоже «притапливали» мужики на разных  машинах, занятые в основном одним и тем же, они дружно давили на педаль  газа, в надежде, поскорее  приехать туда, куда они торопились.
Радио в машине на этом участке не брало,  а кассеты он уже по сто раз переслушал... Дабы отвлечься и скоротать время, Андрис  стал предаваться размышлениям. Он представил себе такую картину: по трассе идут машины-невидимки, а грузы и люди как бы летят в воздухе, над дорогой, и всё это тихо так происходит, без грохота, шума и пыли. Он даже ухмыльнулся представленному, ему это показалось забавным,  потом он думал о чём-то ещё…


Управившись с делами в Смоленске, Андрис решил самую малость срезать маршрут на Литву, и повернул на Велиж, путь там был чуть короче, но дорога была не ахти. (это для тех, кто знает эти места).
Андрис уже был в годах, на пятый десяток перевалило, что тут поделаешь, такие они гады-годы. А так у него всё было прекрасно, и он по дороге просто упивался жизнью. Уж больно красиво смотрелась его огромная белая фура с синей табличкой за ветровым стеклом, с надписью «Andres» - можно сказать, всем на зависть. Дома его ждала жена Анне с двумя дочерями, которым он вёз из России подарки. Дочкам мягкие игрушки, героя сериала по имени Альф и мышку Микки-Мауса, а супруге несколько пар дамских сапожек. Так получилось, что подарили ему несколько пар при погрузке, наверное, чтобы он груз  лучше довёз.
Фура Андриса буровила воздух на скорости по провинциальной дороге, а выше там, высоко-высоко в небе висела ранняя утренняя луна, на которую долго смотрели уставшие глаза водителя.
- Если долго смотреть на луну, можно стать идиотом -  почему-то пришло ему в голову.
На дворе была весна, а по весне небо почему-то всегда кажется шире.
Впереди был город Велиж, обычный такой  провинциальный, ничем собственно не отличавшийся от других забытых Богом и всеми провинциальных городков России, от которого веяло чем-то консервативным, захолустным, глубоким и древнем.
Перед Велижем он чуть постоял, протёр стёкла от грязи, и, сделав беглый  осмотр машине, сам себе дал команду: – От винта! Махнув по воздуху рукой, он запустил четырехсот сильный дизель, и мотор плавно заурчав,  стал набирать обороты.
Дальше пойдут городки Невель, Пустошка, Опочка, а там и граница, домой… думал про себя довольный жизнью Андрис.
Но в Велиже его притормозил сержант милиции, и даже не посмотрев документы, стал  уговаривать подбросить попутно двух девчонок. Андрису было всё равно, и он кивком головы согласился. Двумя девчонками оказались молодые цыганки по имени Рада с Сайгой.
Нас сюда завезли на какой-то машине и бросили,  наперебой пытались оправдаться обе попутчицы. Ещё они говорили, что совсем бедные и несчастные,  что они из Опочки, отца  у них нет, а мать старая и злая.
Рада и Сайга, хоть и говорили, что они сёстры, но всё же сильно между собой различались. Рада, в отличие от Сайги совершенно не походила на цыганку. В ней было больше литовского, как показалось водителю.
- Наверное, у них что-то случилось из ряда вон… - жалея девчонок, думал уставший водитель, разменивая километр за километром. Впрочем, Сайга, которой на вид было лет, от силы четырнадцать сразу легла спать на нижней полке в спальном отсеке, а Рада сидела рядом. Она хоть дремала, очутившись в тепле, но ещё продолжала с Андрисом разговаривать. У неё были белоснежные зубы,  прямо как у фотомодели, на вид лет семнадцать. Крашенные в светлый цвет волосы, весьма интересный и не принуждённый взгляд, голубые глаза, и ещё, мягкие, пушистые и весенние ресницы, которые начинали уже потихоньку слипаться, так как она целую ночь, наверное, тоже не спала. И вот сон взял своё дело, девушка задремала, пригревшись в удобном кресле.
Андрис сидел, вёл свою послушную машину и пытался анализировать, что ему врут? В кабине создавалась какая-то атмосфера, с перенасыщенной  ложью.
- Мать у неё, поди, с ума уже сходит, не дай Бог мои дочки бы так пострадали? - размышлял про себя Андрис, подкидывая фуре газу по более.

Потом он вдруг куда-то отвлёкся и начал ловить себя на мысли, что пытается судорожно понравиться этой новой своей пассажирке сидящей с ним рядом, незаметно для себя в нём стало проявляться такое желание. То ли ему молодость вспомнилась, то ли бес в ребро угодил…
- «Ведь какова девка - огонь! Захомутает себе какого-нибудь иностранца?» - продолжал размышлять  про себя Андрис.
Что это со мной за фривольности происходят? Он где-то слышал, что цыгане обладают гипнозом, но ведь она спит, мучили его догадки. В его голове побежали круги, и Андрис вдруг понял, что начал смертельно влюбляться, как-то быстро и бесповоротно…
- О господи! Да что это со мной? Да что это я, как мальчишка? Ведь дома супруга с дочками… - давило его немое сознание.

Рада спала и всем своим видом лила бальзам на его душу. Он остановил фуру, вышел, умыл лицо свежим весенним снегом и закурил. А когда вернулся, его спутница уже проснулась и молча смотрела на него своими глазками-искорками, и совсем без гипноза… как ему показалась.
Перед ним была - молодая девушка. Какая-то с чутким, интуитивным, и постигающим его душу смущением. Черт возьми, она была уже настоящая женщина. Она как бы звала к себе, и манила, как бы давала понять, что если он не заберёт её, то больше никогда не увидит, и будет об этом жалеть всю жизнь…
Сердце Андриса тревожно заныло, и ему вдруг  захотелось её поцеловать, запутаться в её длинных волосах и ощутить тепло её губ… Он не смог удержаться, Рада ответила тем же. Она на редкость хорошо целовалась, при этом, гладила свободной рукой его голову, с  длинными ногтями на пальцах, и даже как-то постанывала…

Сайга спала, фура стояла, сметая со стекла дворниками капли изморози, выступающие на стекле, и эти работающие дворники, как бы  напомнили Андрису, что пора бы и ехать, и что его дома  ждут.
- Да что я такое творю, старый я крокодил? - попытался упрекнуть он себя, опять коснувшись губ Рады.
А она всё продолжала и продолжала гладить его по голове, отвечая взаимностью.
Потом  взяла его руку и тихо спросила: - А хочешь, я тебе погадаю?
- Хочу - ответил ей Андрис.
- В твоей жизни всё хорошо, если же ты меня не обманешь, не думай, что только цыгане обманывают, цыган тоже обманывают… - с её мягких губ слова слетели словно с куста. - Вот видишь, какая у тебя линия жизни, длинная ровная и красивая. Потом Андрис взял в свою руку ладошку Рады. Она была вся такая хрупкая и натруженная, с длинными пальцами, с истёртым колечком. Он уже начал догадываться, кто они и почему здесь оказались, и как эта  ладошка с этими нежными хрупкими пальчиками и её тонкими губами умеют делать разные услуги проезжим водителям, но вдруг почему-то погнал от себя эти нехорошие мысли. Хотя чувствовал, что его многолетний водительский опыт его не обманывает.
Потом Рада опять сладко заснула, заручившись поддержкой Андриса, что он её не бросит. Потом были Невель, Пустошка, и вот, наконец то самое место, где и жили Рада с Сайгой. Андрис остановил  фуру и долго, долго будил своих пассажирок.
- Как мне с тобой хорошо, или у тебя. Я  это долго буду помнить, может быть…  всю жизнь. Забери меня отсюда, а? Андрис? - вдруг широко открыла Рада глаза. - Я тебе буду верной и хорошей женой. А твоя Анне тебя обманывает и изменяет тебе, с твои другом Йолой, пока ты деньги здесь зарабатываешь - прошептали её  губы.
От таких слов Анадриса как током ударило…
- Откуда она знает имя моей жены? И друга тоже знает? Ведь откуда-то знает? –  удивился вдруг Андрис.
- Заберёшь меня, Андрис? Мне здесь так плохо… - тяжело вздохнув, сказала ему на прощанье девушка.
- Заберу - за чем-то соврал  себе Андрис - ему казалось, что его так ждали дома…
- Только не обманывай, пожалуйста, ладно? Я буду тебя ждать и верить.
- Ладушки - улыбнувшись, ответил водитель.
Когда дверь кабины мягко захлопнулась, и девушки уже пошли в сторону от дороги, Андрис дал сильный воздушный сигнал, прорезав им воздух, как на пароходе. (есть такой сигнал на больших машинах). Цыганки остановились и оглянулись. Машина стояла и не уезжала.
- Тебя, наверное, Рада - слегка подтолкнула сестру в сторону машины Сайга.
Андрис открыв дверь, протянул Раде руку. Её ладошка  была ещё тёплой, она ещё хранила его тепло, не успев замёрзнуть на холодном ветру. Она ещё хранила тепло его машины, его души, и вообще всего того, что успело произойти между ними. Андрис спросил, какой у неё размер ноги. Потом достал одну из коробок с сапожками. Открыл её, и примерил.  Красивенькие модные ботфорты Раде пришлись  в самый раз, они ещё больше подчеркнули её стройные ноги. О таких, она даже и не мечтала…
- Чтобы лапки твои не мёрзли. И не езди больше никуда на чужих машинах. Ладно?
- Твоя машина тоже могла стать для меня чужой - вдруг улыбнулась она. - Хороший ты человек, Андрис… - а потом помолчав,  добавила. - Я хочу стать твоей женой. Я такого,   никому  никогда не скажу - на прощанье, поцеловав Андриса, она собралась уже уходить. Но  Андрис её остановил, и, неторопливо вложил ей в руку сто долларовую банкноту, с оторванным уголком. Рада его ещё раз поцеловала… и заплакала, как ребёнок. Она вышла из машины, дверь мягко закрылась.
Рада уходила с Сайгой в новеньких сапожках, а Андрис долго провожал их взглядом, пока они не скрылись за углом дальнего дома. Тронув машину, он метров через двести прямо у дороги увидел железнодорожный вагон-ресторан с надписью «Кафе». Почувствовав, что проголодался, решил там пообедать.

Обедал он долго, всё это время, оставаясь под впечатлением, что с ним получилось. А когда подкрепился,  вышел, и опять закурил. Не спеша походил вокруг машины, попинал по привычке колёса.
Потом постоял, и, обернувшись к рядом стоящему местному подвыпившему мужику, спросил.
- Кто такая Рада с Сайгой…?
- Проститутки дорожные, вот кто. Только Рада - красивая! - ответил тот коротко.
А зачем его Андрис спросил, он и сам толком не знал. Он и так прекрасно догадывался, кто они, от чего ему стало только больнее,  а сердце как-то так защемило...
- И зачем мне всё это? - подумал он про себя, прогоняя нехорошие мысли.
- Впрочем, говорят, из некоторых, из них, потом, получаются хорошие жены - докуривая сигарету, добавил рядом стоящий местный мужик.
Тут к Андрису подошел маленький цыганёнок.
- Дядь, а дядь, дай мне на хлебушко? А? - жалобно просил  он.
Андрис достал и протянул ему мелочь.
- Спасибо тебе, дядь! А закурить у тебя не найдётся? - продолжал цыганёнок конючить.
- Рановато, наверно, у тебя  всё ещё впереди, ещё накуришься и напьёшься - ответил ему Андрис.
- А ты откуда такой ухарь?
- Я из Эстонии - тут же соврал ему попрошайка, который был не похож на эстонца.
- Слушай, а ты не знаешь здесь Раду с Сайгой?
- Это мои сестрёнки - быстро ответил ему мальчуган,  не скрывая недоумение.
- Дядь, а ты откуда их знаешь-то?
- Я тот, кто их обратно привёз, из Велижа - сказал ему Андрис, собираясь идти в машину.
- Дядь, на возьми - притянул цыганёнок руку, в которой Анлрис сразу  узнал те самые сто долларов, с оторванным уголком...
- Не возьму. Ты её лучше обратно Раде отдай - улыбаясь, ответил ему добрый Андрис.
- Да не могу я отдать! - семенил рядом с ним мальчуган.
- А почему?
- Потому что она их только что отдала  на учебники в школу! Сказала, что ей дал деньги хороший дядька, который их привёз. А это было уже похоже на правду! А я их, сестрёнок своих очень люблю и всегда за них заступаюсь, а если их обижают разные плохие дяди шофера, и деньги потом не отдают,  я им всегда колёса прокалываю - сказал цыганёнок.
Лицо Андриса после этих слов почему-то сразу расплылось в счастливой улыбке.
- Возьми дядя, ты хороший,  моя цыганская честь тебе их отдать! Возьми,  у тебя всегда будет лёгкой дорога. Всегда, всегда. Ты с нами не шути! Возьми, я себе за учебники ещё заработаю -  продолжал умолять его цыганенок.
- Давай я тебе дам ещё одну такую, а эту ты скажешь, что отдал мне?
- Нет, уже начал переходить на крик цыганёнок. Цыгане друг друга не обманывают. Нам так нельзя! Не будет мне счастья от этих денег!
Андрис взял цыганёнка за руку и отвёл в вагон-кафе, заказав  всего от вольного,  сказал, что  деньги заберёт на обратном пути.
- Так ты зачем мне их обратно-то хочешь отдать - никак не понимал Андрис.
- Ты хороший, ты ей и так сапожки подарил, а за её работу ей столько ещё никогда  не давали…
- Дядь, а пиво мне заказать можно, раз ты такой добрый? А?
- Хоть я и добрый, но пиво тебе ещё рано - твёрдо ответил  Андрис, потрепав мальчугана по голове.
- Дядь, спасибо тебе. Дядь, ты Раде если же чего и наобещал, то зря. Она у меня красивая. Её все хотят, и поэтому обещают, а она  у меня хоть и красивая - но дура,  она будет верить и ждать, верить и ждать. А потом ночами плакать! Думает, что я не знаю, что она плачет. Она совсем не такая, как все мы цыгане. У неё отец,  дядь, по секрету тебе скажу, и мать - не цыгане. Она у нас приёмная… У нас тут,  все её - недолюбливают. Обижают. Потому, что она откуда-то знает очень много. А я за неё заступаюсь,  она ведь сестрёнка.
- Раде привет передавай! - снова потрепал Андрис мальчугана по волосам.
- Ты правду сотню заберёшь на обратном пути? - наяривая пельмени, спрашивал его цыганёнок. - Я тогда её тратить не буду. А за сапожки сестрице спасибо, хоть ноги мёрзнуть не будут.

***

Андрис рванул свою фуру с пробуксовкой колёс,  так, что аж полуприцеп занесло.

В Электоронае его ждала Анне с дочками.  Дочкам он отдал подарки и стал  примерять сапожки.
- А мне, что? - с недоумением спросила супруга.
- А тебе - пулю в лоб! - зло ответил ей Андрис на чистом литовском.
- Пусть тебе Йола подарки дарит,  так же как и  имеет! - ответил ей Андрис.
От такого быстрого  и неожиданного разоблачения Анне даже выронила тарелку из рук. Она была так уверенна, на все сто, что Андрис ни о чем не догадывается. Ведь всё было так законспирировано, а он оказывается, всё знал, и откуда? Ужас и смятение пронзили душу Анне, а сказанное её так шокировало, что ей ничего не оставалось, как  сознаться и сдаться под лавиной неоспоримых фактов. С её стороны это была полная капитуляция, со слезами, раскаяньями и словами: - Прости меня, какая же я была дура…
Для Андриса это был не меньший стресс, ведь он, по правде сказать, он до последнего не верил в то, что говорила ему Рада, ведь мало ли что цыгане наговорят. Он просто взял жену на «пушку», а пушка взяла и выстрелила.
В этот вечер ему позвонил и друг Йола,  который по раздраженному голосу Андриса понял, что он всё знает. Друг молча повесил трубку.

В этот вечер Андрис упился, как никогда…
Проспавшись, после обеда он завёл свою фуру и поехал обратно в Россию.

Где-то на границе, он увидел цыган. Заглушив машину, Андрис вышел и спросил.
- Как живёте, ромалы!? Те явно его не поняли, загудели и загалдели.
-  А я за Радой, в Опочку - улыбаясь, сказал  Андрис, от чего те сразу  утихли.
- Уж не врёшь ли ты, дорогой? - подбежала к нему молодая цыганка.
На что Андрис только дал газу и ещё долго сигналил, набирая скорость...

В Опочке возле кафе он увидел стайку девиц и, притормозив, попросил их позвать Раду.
- Сейчас позовём! Долго тебе теперь ждать придётся,  она больше с нами-то не работает! - звонко и заразительно засмеялась красавицы.
- Это та, что принца ждёт? Из Литвы? Что ли? На большей белой фуре?! - хохотали те дружно. А потом, посмотрев на большую белую фуру Андриса, неожиданно как-то притихли. По-видимому, до них потихонечку что-то дошло.
И вправду, минут через двадцать показалась Рада, она была вся какая-то заплаканная. Она повисла на шее у Андриса, и,  крепко-крепко к нему прижалась…
- Дурёха ты моя - ответил ей Андрис, гладя её по волосам.
- Я тебя так ждала… - продолжала она плакать.
Её младший брат сдержал своё слово и отдал ту самую сотню долларов.

Андрис летел вместе с Радой, они оба были такие счастливые. Он бы никогда не подумал, что на сорок втором году - его жизнь сделает такой крутой  поворот,  и всё у него так  изменится.
Мимо фуры пролетали русские деревушки, леса и поля, а потом, Эстонские и Литовские. Все люди, которые провожали взглядом большую и красивую машину не догадывались и вовсе не подозревали, что в ней сидят Андрис и Рада, и радуются жизни, как дети.

Право так, чудно всё было потом. Дочки Андриса почему-то всё реже и реже оставались с матерью, и Анне понимала, что она их теряет, но сделать ничего не могла,  и Йоле она оказалась ненужной. А дочки были, как привороженные, они всё чаще и чаще стали оставаться с ними, хоть были моложе Рады на пару лет. А она с ними… как мать. Напутствовала со знанием дела, кормила, и ухаживала как за малыми, старалась блюсти, учила, гадала на женихов и делала всякое многое и интересное.

- Рада, ну погадай нам ещё, пожалуйста, что там  будет дальше, у тебя же ведь всё сбывается - канючили дочки и шли за ней хвостиком.
- Меньше будете знать, лучше будите спать! Я вам и так уже всё рассказала - отвечала им Рада, когда они её доставали.
Всё рейсы у  неё мужа Андриса были лёгкие и хорошие, и он всегда торопился домой, к своей Раде, зная, что она его ждёт и вся, вся по нему соскучилась… От кончика носа и до кончика хвостика…  Потом она нарожала Андрису детишек, и семья у них была хорошая и крепкая. Их сёстры, старшие дочки Андриса, всегда были рядом.

 Андрис с Радой жил в любви и согласии. Хорошо жили, счастливо, душа в душу. Так, что даже Боги завидовали…

(возможно, вы скажете - такого не бывает? это судить не мне, может быть Андрис был последним, с кем такое произошло, а может быть - и нет, не знаю, но Боги им точно - завидовали...!)

                Андрей Днепровский - Безбашенный. (A. DNEPR)

                15 декабря 2003 г