Полотняный Завод

     Был недавно я в Полотняном Заводе – небольшом очаровательном поселке в Калужской области. Очаровательном, несмотря на неприглядность кричащей бедности и серость промозглого зимнего дня! Во всяком случае, его уединение и пронзительная грусть окружающих лесов и полей производят неизгладимое впечатление на горожанина, недавно вырвавшегося из забитых  автомобилями улиц столицы. Летом же Полотный Завод представляет собой настоящий оазис, из которого сравнительно недавно, в пушкинские времена, везли обозами в первопрестольную ландыши и продавали за границу канареек.
     Кстати, там сохранились дом-усадьба Гончаровых, старинные парк, ротонды, мостки через пруды. Удивительная, сказочная атмосфера охватывает посетителя, поднявшегося по узким каменным лестницам в бывшие аристократические покои. Теперь там расположилась детская музыкальная школа. В доме еще остается дух прежних владельцев – анфилады просторных залов, навощенные полы, старинные люстры и мебель, звуки рояля. Кажется, что вот-вот мелькнет свет канделябра, и появится красавица Наталья, опираясь на Александра Сергеевича.
     Впрочем, разговор не об этом. Ездил я в эти края по делам издательским. Не правда ли, звучит солидно – по делам издательским. Сладкое чувство. Когда меня спросят, что я там делал, отвечу эдак небрежно: «Да книжонку свою издавал».
     Впрочем, мне это простительно, ведь это первая моя книжка. Но не будем отвлекаться. Итак, отправившись на автобусную остановку, чтобы уехать в Калугу, я обнаружил там большую толпу. Было тихо. Падал редкий снежок. На железных столбах, поддерживавших убогий навес, были наклеены избирательные плакаты Явлинского с иронично надменным, желчно  искривленным ртом. Прошло обозначенное в расписании время, однако автобуса не было. Народ терпеливо и обреченно ждал. Не пришел и следущий автобус. Люди стали постепенно расходиться. Я заволновался – под угрозой оказалось мое возвращение в Москву. Тогда я решил поехать в Кондрово, небольшой районный центр, где была конечная остановка и откуда шли все маршруты на Калугу. Я втиснулся в переполненный автобус, подошедший в это время к остановке, и вскоре благополучно прибыл на автобусную станцию в Кондрово.
     Каково же было мое удивление, когда я обнаружил огромную очередь к кассе за билетами! Обычно немноголюдное помещение автостанции было до отказа забито пожилыми, в основном, людьми. Чертыхаясь, я встал в очередь. Она продвигалась медленно, потому что с другой стороны билетного окошка образовалась и постоянно пополнялась контрочередь. Наблюдение показало несколько простых и достаточно эффетивных способов незаконного, но быстрого приобретения билетов. Некоторые дряхлые бабушки, помахивая красными пенсионными и иными удостоверениями, добивались своей цели с удивительной энергией и молодым задором, применяя военную хитрость, штурм и натиск.  Вот согнутая, с палкой в руке бабка только что вырвалась из толпы у окошка! Маленькие глазки ее хитро и задорно поблескивали. Такие же, но более совестливые бабушки из очереди беззлобно поругивали проныру, втайне, похоже, завидуя ее молодецкой удали и удаче. Другие божии одуванчики как бы телепортировались, на зависть КИО, из ниоткуда, и внезапно появлялись у самой кассы, получая билеты перед самым носом обомлевших очередников. Иная категория, расточая льстивые улыбки и уверения в своей полной бескорыстности, пристраивалась у окошка, якобы охраняя его от наглых посягательств. Усыпив бдительность очереди, хитрецы мгновенно покупали билеты и растворялись в толпе. Были даже  ”узницы” фашистских узилищ! Подобно незабвенным детям лейтенанта Шмидта они, показывая непонятные книжечки, уверенно и важно шествовали к заветному окошку, торжественно и мрачно исполняя обряд приобретения проездных документов.
     Самым печальным, однако, было то, что в эти игры взрослых и достаточно повидавших на своем веку людей активно включились и дети. Две девчушки лет десяти  незаметно присоединились к очереди с двух сторон кассы и, скрываясь за юбками, тихо, но настойчиво устремлялись к заветному окошку. На недоуменные вопросы отвечали, невинно хлопая ресницами, что стояли здесь все время.
     Продвигаясь к окошку, я ожидал увидеть уставшую, злую кассиршу. Однако меня встретила доброй улыбкой приветливая женщина, для которой общение с толпой, казалось, было приятным времяпрепровождением.
     Интересно, однако, то, что почти все в очереди были пенсионерами и обладали льготами на проезд в транспорте в определенные дни недели. Экономя копейки, они приурочивали свои поездки на рынок или по делам в Калугу именно к этим дням и превратили их своего рода ритуал. То, что в иной стране стало бы катализатором напряженности и нетерпимости, здесь превращается в своего рода клуб общения и показа лихости своей натуры. Удивительна особенность русского, российского человека (потому что у нас сложилась этническая общность людей), приспосабливаться к административному идиотизму и разного рода произволу. Удивительны терпимость и выносливость нашего народа! Истинно, то, что для немца – смерть, для русского хорошо! Даже в этих скотских условиях он находит в себе силы добродушно подсмеиваться над собой и окружающими пройдохами.
     Сдавленный в дряхлом, переполненном автобусике, я видел уставшие, печальные, но не злые лица. И удивительно много милых, красивых, опрятно одетых женщин. Какой контраст по сравнению с Норвегией, Швецией. За два месяца пребывания там я не встретил ни одной мало-мальски одухотворенной или хотя бы привлекательной женщины. Если же сравнивать впечатления двадцатилетней давности, то контраст будет еще более разительным – западные страны действительно вырождаются и деградируют. А ведь еще на заре века русские поэты воспевали красоту шведской женщины. В этом одна из причин того, что на запад идет массовая миграция азиатов и африканцев – авось, разбавят кровь и улучшат породу. Но будет как в США – дегенерация и всеобщее отупление. Ну, а у нас…  Нет, наш народ не пропадет. За ним – будущее. Неистребимо доброе сердце русского человека!