Вокзал

Вокзал.. Поезда…много поездов, но ей они не нужны. Много поездов…бесконечность вагонов…но нет нужного. Она стоит на перроне, закутавшись в теплый шарф, и нервно курит. Ожидание – что может быть хуже? Холод, сигареты, бесконечно тянущееся время, воспоминания…Где-то внутри потягивает сладкая боль. Она ждет. Ждет и предвкушает так давно ожидаемую встречу…Ожидание – что может быть лучше?!
Ее тонкие пальчики тянутся за очередной сигаретой…последняя…когда же придет поезд?…спички отсырели…Она стоит с незажженной сигаретой и смотрит вдаль…в сторону, откуда должен придти поезд. Вдруг где-то около уха:
- Девушка, Вы не меня ждете? – и подносит спичку…мужчина!..
- Нет! – быстро, с досадой, прикуривается и отходит в сторону.
Улыбается своим мыслям…как тогда…месяц назад…

Она стояла на перроне, никого не встречая и не провожая. Лил дождь, а она была без зонта…наблюдала за отправлением и прибытием поездов, за спешащими куда-то людьми. Она часто так делала…любила гудящий в суете перрон…поезда были ее стихией.
Мокрая продрогшая собака подошла и села у ее ног…друг! Собаки чувствуют сильных людей…одиноких!
Она достала сигарету…
- Девушка, Вы не меня ждете? – поднося спичку сказал голос.
Она подняла глаза и увидела девушку с мокрыми короткими волосами, в короткой курточке, мешковатых штанах и с рюкзаком через плечо. Вода стекала по ее красивому лицу, капли дождя затаились на ресницах. Девушка улыбалась, и эта улыбка была сродни солнцу в этот дождливый день.
- Тебя! – сказала она, улыбаясь в ответ.
- Санни! – сказала девушка, протягивая мокрую от дождя руку.
- Рейн, - ответила она, сжимая ее и ощущая тепло девушки и холод дождя, слившихся воедино.
Больше этой руки она не отпускала в этот день. Питер лил слезы, а они не замечали этих слез, скатывающихся по их улыбающимся лицам.

- Твое имя совсем как солнце!
- А это и есть солнце, с английского. Папа в молодости увлекался «Бонни эМ».
Смеется:
- А мое – дождь! Только  не знаю, чем увлекался тогда мой отец.
Обе смеются.
Они гуляли по Питеру весь день. Шли, не умолкая, взахлеб что-то рассказывая друг другу. Санни, как оказалось, жила не в Питере, а в Москве, и в этот день на вокзале она ждала своего поезда, но так на нем и не уехала, хотя билет уже был куплен. Ей было 28, и она была намного старше Рейн. У Рейн в Питере не было даже знакомых, но это город ее мечты, поэтому она – здесь! И в этот день, плачущий Питер как никогда осчастливил ее.
Вечером они сидели в баре и молчали, держась за руки и смотря друг на друга. И это молчание вовсе не напрягало. Создавалось впечатление, что они знают друг друга всю жизнь. Они сидели так очень долго, пока Санни не нарушила молчание:
- Как я счастлива – прошептала она.
- Ты умеешь читать мысли?
Засмеялись. И опять – оживленная беседа. И только когда начался следующий день, они поехали к Рейн. Зашли в квартиру и буквально набросились друг на друга…

Утро. Она проснулась и испугалась. «Неужели это был сон?» Но испуг сразу же пропал, потому что рядом нежилась Санни, ее Санни, ее солнышко.
«Она улыбается даже во сне,» - подумала Рейн. И Питер уже не плакал, а тоже улыбался в окошко ее квартиры, улыбался их счастью…

Но, как и все прекрасное, счастье тоже должно когда-нибудь закончиться. Время, проведенное вместе, тянулось бесконечно…и закончилось слишком быстро. Через неделю Санни должна была ехать домой…в Москву. Но только для того, чтобы уволится с работы и приехать к ней…уже навсегда!
- Чем скорее уеду, тем скорей мы вечно будем вместе!
- Как я не хочу, чтобы ты уезжала…как я хочу, чтобы ты поскорее уехала…Мне кажется, я тебя теряю…
- Что ты, глупенькая, через 3 недели я вернусь…к тебе.
Они стояли на перроне и молча курили.
- Я люблю тебя! – Рейн нарушила молчание.
Санни обняла ее и крепко-крепко прижала к себе:
- Я скоро вернусь!
И уехала…
А она еще долго стояла одна на перроне и смотрела вслед ушедшему поезду. Потом, не спеша пошла домой. Она шла по любимому Питеру и понимала, что он, подаривший ей счастье, не нужен ей без Неё. Не в силах больше ходить по городу, ненавидя его и любя одновременно, она пошла домой.

Несколько дней она выходила из квартиры только лишь за тем, чтобы купить очередную порцию никотина. Она понимала свою безысходность…Санни не оставила ни адреса, ни телефона, не попросила ее дать номер своего, лишь сказала, что будет через 3 недели. В голову начали лезть дурацкие мысли, и у нее уже не было сил гнать их прочь: «Ни телефона, ни адреса, ни взаимности в ответ на мои слова…».
Рейн ничего не ела несколько дней, но, взяв себя в руки, решила жить дальше что бы ей этого не стоило. Она пошл  на кухню, подошла к холодильнику и окаменела – на холодильнике была приклеена записка…от Нее. Дрожащими руками она оторвала ее…положила на стол…села рядом…закурила. Долго смотрела на этот клочок бумаги, не решаясь прочитать…открыла. «Я люблю тебя!» Это все, что было написано в записке, но этого было достаточно ей, чтобы жить и ждать. А через несколько дней раздался звонок.
- Слушаю.
- Привет, малыш!
- Солнце, как я рада тебя слышать! Откуда ты знаешь мой номер?
- Глупенькая, он у тебя написан на аппарате. Я буду через неделю. Встретимся на том же месте. Люблю тебя!
- Я люблю тебя, солнце!

И вот вокзал. Много поездов, но нет нужного. Рейн нервно курит и ждет свое солнце, свое счастье…
Вокзал уже опустел…Прибытие поездов уже не объявляли…Больше поездов не будет…А она стояла и ждала…
Она не знала, что поезд «Москва - Питер» не доедет до места назначения никогда…
Она узнает об этом из новостей, уже у себя дома…
А пока она стояла и ждала…одна в своем дождливом Питере…навсегда…