Кладбище фараонов. Часть I. Глава 2

                1.

Леп пинком открыл дверь в свою берлогу и сходу врубил телевизор (благо пульт всегда болтался на цепочке у входа). Экран «черного ящика» послушно вспыхнул, высветив вместо знаменитой картины Малевича миловидную мордашку дикторши какой-то программы новостей.
Леп ненавидел новости: его передергивало каждый раз, когда какая-нибудь сволочь спешила поведать всему миру о неизбежном успехе «Пирамиды», поэтому, проходя мимо телевизора, он не без удовольствия плюнул в лицо дикторши и поспешил к холодильнику. Однако, некоторые слова, прозвучавшие из уст пострадавшей, все же пробились сквозь психологические пробки к сознанию Лепа и заставили его изменить своим привычкам - он плюхнулся в кресло-качалку и впился глазами в экран…

Леп пнул очередную опустевшую бутылку из-под водки и, проследив мутным взглядом ее замысловатую траекторию до дивана, принялся за новую. Спирт уже потерял все свои пакостные свойства и стал для пьющего чем-то похожим на воду. Однако, по мере того как желудок байкера терял свою пустоту, пустота душевная разрасталась. Она росла и росла, обретая плоть и кровь. Из чего-то гипотетического она превратилась в нечто огромное, давящее, рвущее мысли, воспоминания, чувства и нервы.
- Они закрыли мою трассу… - едва выговорил заплетающимся языком Леп и беззвучно зарыдал.
Неужели и ему, родившемуся, как говорили друзья, с рулем в руках и в косухе, придется колесить по городу в поисках бензина и запчастей, выдерживая при этом косые взгляды и кривые усмешки в спину. Неужели?..

Леп бережно выкатил свой «Харлей» на трассу и сел в седло. Двигатель неспешно тарахтел на холостых оборотах: чоп-чоп-чоп.
- Чоп-чоп-чоп… Эх, дружок, будь прокляты эти чертовы «мумии»! Что они понимают в нашей с тобой жизни?! Они не понимают, что у машин тоже есть сердце, а мы вкладываем в них свою душу! И вот это сердце перестает стучать… - в бессильной злобе прорычал покоритель асфальтовых змей и осекся.
- Помнишь, когда ты заболевал, я возился с тобой как с сыном и как я был рад услышать в ответ на свои заботы твое «чоп-чоп-чоп»? – с улыбкой спросил байкер, обращаясь к своему железному коню.
- Я знаю, ты помнишь. А что могут помнить они? – байкер ласково погладил бак своего мотоцикла, от чего тот, казалось, заработал еще размереннее: чоп-чоп-чоп.

                2.

Экипаж номер один, одетый в кандалы, шагал по взлетному полю космодрома «Плесецк-3». Цепи однообразно громыхали о покрытие, навевая тоску. Глаза у каждого из членов экипажа были плотно завязаны, однако поднять руки выше пояса мешали кандалы, а остановиться,  присесть или уйти в сторону не давала пара часовых, которая то и дело толчками дубинок в бока  направляла конвоируемых. Люди шли молча, полностью погруженные в свой внутренний мир.

Корабль класса «Странник» неспеша втянул лифт-трап с экипажем, будто закрылась пасть какого-то монстра. Затем, словно отрыжка, послышался гул стартующих систем. Еще мгновенье, и корабль ушел в небо.
После перехода в гиперпространство  бортовой компьютер отключил стасис-поле, и люди, стоявшие до этого неподвижно в кабине лифт-трапа, стали постепенно приходить в себя. Выйдя из лифта и сев на пол, каждый из них старался побыстрее избавиться от повязки и оглядеться. Однако, увиденное никого не радовало.
- О, черт! Ну и тюрьмы же стали делать! – удивлялся бородатый здоровяк байкер. Но еще больше его поразило лицо напротив. Это был самый ненавистный ему человек, человек, лишивший его последнего смысла в этой жизни, создатель первой «Пирамиды».
- О, да! – озверел байкер. – Кажется, Бог на свете есть! Наконец-то, я смогу придушить ту скотину, которая перевернула этот мир с ног на голову!
С этими словами байкер прыгнул на изобретателя. Но тот перекатился чуть в сторону, от чего противник со всего маху врезался в стену и потерял сознание. Первое, что сделал счастливо избежавший бесславной смерти, это связал ножные и ручные цепи кандалов байкера как можно ближе друг к другу повязкой для глаз, а затем пощупал пульс – здоровяк был жив.
Сняв свою повязку, Борис долго не мог понять, что вокруг него. Его глаза сильно воспалились из-за вовремя не снятых контактных линз. Но когда окружающий мир вновь обрел былую четкость, то поверг его в шок:
- Какого черта и куда мы летим? – прохрипел Борис.
- Летим?! – послышался чей-то истошный вопль рядом. – Нет! Скажите, что это не так! Я ненавижу сушу и небо!
- А я люблю небо и готова перегрызть глотку любому рожденному ползать! – парировал этот возглас чуть картавый женский голос.
Все мужское население как по команде повернулось к обладательнице голоса и увидело девушку, одетую в летную куртку и древний кожаный шлем.
- Господа, я хотел бы прервать вашу грызню, ибо лично я в этом принять участие не хотел бы. Однако, прежде чем кто-то из вас решится меня прибить, я бы желал с ним познакомиться. Не хотелось бы умереть непонятно от чего, - вклинился в обмен любезностями изобретатель.
- Эй, парень, ты что – псих? Нас засунули в эту консервную банку и швырнули, черт знает куда, а ты хочешь знакомиться? – удивился тот, кто издал истошный вопль. – На наших могилах крестов не будет!
- Простите, не имею чести знать Вашего имени, - нарочито извиняясь, начал изобретатель. - Но я действительно псих, и все мы станем психами, если перегрызем друг другу глотки, не выяснив, кто мы, где мы и зачем. К тому же я сторонник честных драк и терпеть не могу, когда меня и мою свободу что-либо стесняет!
В конце своей речи изобретатель был несколько слащав, он напоминал удава гипнотизирующего кролика:
- Может, для начала, избавимся от кандалов?
- Мысль, конечно, здравая… Но где гарантии, что кто-то, освободившись, не прибьет того, кто ему наиболее «приглянулся», но все еще в кандалах? – после некоторой паузы вновь послышался голос Бориса.
- С гарантиями, конечно, проблема, так как каждый из нас в данный момент знает только то, на что способен он сам, - удав-изобретатель продолжал свою неторопливую игру с «кроликами». – Но, как я понимаю, для каждого из нас чье-то СЛОВО что-то да значит, ибо все мы в той или иной степени «люди дороги» и наше ЧЕСТНОЕ СЛОВО для любого из нас лучшая гарантия.
- Хорошо, клянусь попутным ветром, что не прибью никого до тех пор, пока не окажусь с ним на равных! – заорал мореман. – Меня убивают эти цепи и стены! Если я не избавлюсь хоть от чего-то, я задохнусь!
Дыхание его и вправду становилось все более частым  и тяжелым, а лоб покрывался крупными каплями пота:
- Чертова клаустрофобия!
- Хорошо, господа, я клянусь, что не трону никого пальцем до тех пор, пока все мы не освободимся. Я проложил дороги в небытие, но, Бог свидетель, я не желаю, чтобы кто-то из вас ушел по ним и не вернулся, - выдохнул изобретатель, чувствуя, что перемирие все же возможно.
- Хрен с тобой, сволочь! – послышался хриплый голос байкера. – Я все равно убью тебя, но сделаю это как свободный человек, а не как крыса. Клянусь, что ты будешь жить до тех пор, пока на тебе кандалы. До остальных мне нет дела! Клянусь асфальтовой змеей М306 и «Харлеем Девидсоном», что так и будет!
- Ладно, я вообще не понимаю, что происходит и почему, - вяло отозвался Борис. – Мне, если честно, ничья жизнь не нужна, так как тот, кто виновен в происходящем по отношению ко мне, здесь не сидит. Я просто клянусь никого не убивать…
- Хорошо то, что хорошо кончается, - послышался насмешливый девичий голос. – Если честно, то я бы прибила вас всех, твари бескрылые. Я ненавижу такие дурацкие компании как ваша, но я предпочту покончить с собой, нежели стать чей-нибудь цепной игрушкой. Я согласна на ваши дурацкие условия, клянусь железными крыльями и небом!
- Прекрасно, господа! А теперь о главном: у кого какие предложения по поводу того, как избавиться от этого? – потрясая цепями, поинтересовался изобретатель.
- Я немного знаком с проектом этой консервной банки. Кое-что мы сможем найти в грузовом отсеке, если с кораблем не расправились так же как со мной, - Борис балансировал на острие ножа, все вело к смерти, только что-то быстрее, а что-то медленнее.
- Эй, парень, не держи нас за дураков! – выкрикнул байкер с недоверием. – Сдается мне, что ты знаешь много больше о происходящем, чем все мы вместе взятые.
Борис мысленно сплюнул. Его язык змеей обвился вокруг шеи и превратился в надежную удавку, за конец которой могли потянуть в любую секунду:
- Может быть и так…- прохрипел он и поплелся к какой-то двери.
- Господа и дамы, давайте займемся делом! – резко оборвал всех изобретатель. – Если у кого-то из вас возникло желание потрепаться, то на это у вас еще будет время!
Люди поднялись с пола и зашагали вслед за Борисом.

                3.

Избавившись от оков, люди накинулись друг на друга с новыми силами.
- Ну что ж, Хэтфилд, готовься сдохнуть!  - теряя человеческое обличие под потоками ненависти рявкнул Леп.
- Было бы к чему готовиться, - усмехнулся изобретатель. – Честно говоря, я до сих пор не вижу смысла в нашем с Вами противостоянии.
- А я вижу! Я вижу смысл теперь только в этом! Ты своим сраным изобретением превратил в бред все то, что было смыслом для меня, все, что было смыслом моей жизни!
- И что же было смыслом Вашей жизни?
- Что?! Дорога, мать твою! Ты знаешь, что такое обогнать ветер?! Ты знаешь, какой это кайф, когда у тебя под седлом стучит механическое сердце мотоциклетного движка?! Я думаю, что нет!
- Да, Вы правы уважаемый, я этого не знаю. Но задайте этот же вопрос остальным присутствующим здесь, они ведь тоже этого не знают.
- Может и нет, но они знают, что такое дорога! – рявкнул байкер, чтобы скрыть свое замешательство.
- Слышь, ты – два колеса одна извилина вдоль седла! – неожиданно вмешалась в перепалку летчица. – Я не знаю, что такое дорога! Для меня это такой кусок дерьма, который ставит тебя в определенные рамки, а мне это претит! И я не люблю обгонять ветер, я лечу ему навстречу!
- Ну вас, на хрен, ребята! Меня всю жизнь качает на суше и тошнит в небе, только в море я чувствую себя человеком! Я привык ходить с ветром в обнимку, а не бегать с ним наперегонки или в догонялки! Единственное зрелище, которое я уважаю, - это вид воды на тысячи миль вокруг! – окрысился  в свою очередь мореман.
- Мда, господа. Если взять в качестве предмета рассмотрения в контексте данной тематики мир Интернета, то там вообще нет в привычном смысле этого слова ни дорог, ни ветра, ни бескрайних просторов – это все лишь иллюзия. Единственное, что в этом мире реально, - это мои желания и отсутствие каких либо границ для их осуществления, - как бы, между прочим, хмыкнул Борис.
- Господа и дама, я все-таки позволю себе неслыханную наглость кое-что добавить в эту кашу, а заодно сделаю кое-какие выводы из сказанного вами, - ехидно улыбаясь, тоном, каким на суде зачитывают приговор, заявил изобретатель. – Тем более, что это, по заявлениям некоторых поклонников «Харлея Девидсона», - мое последнее слово.
- Ну-ну, посмотрим, что ты ляпнешь! – отозвался снисходительно байкер, намекая тем самым, что шутка о последнем слове – это чистая правда.
- Благодарю вас! – уже очень серьезно продолжил изобретатель. – Дело в том, что я тоже в некотором смысле «человек дороги» (мне очень жаль, что некоторые не прислушались к клятвам других). Объясню, почему это так. Каждый из вас может мне возразить: «Мол, какие дороги в «пирамиде»? Сел в кабину и вот ты уже там, где хотел ». В принципе это так, и я сам не знаю, что там за гранью этих моментов переноса, но, согласитесь, что прежде, чем вы куда-то попадаете, вы делаете выбор, т.е. мысленно соединяете свой отправной пункт «А» с необходимым вам пунктом «Б», а эта мысленная линия и есть дорога. Каждый из вас строит эту линию в своем мозге, ибо пункт «А» - это то, что вы есть сейчас, а пункт «Б» - это то, к чему вы, так или иначе, стремитесь.
- Вот ты, - изобретатель ткнул пальцем в здоровяка, - байкер. У тебя есть вполне реальная дорога под колесами. Но ведь это в конечном итоге для тебя не главное, это лишь средство для продвижения по твоему истинному пути. Пункт «А» - это твое желание обогнать ветер, а пункт «Б» - это там, где ты его обогнал.
Байкер опустил голову и задумался.
- А ты яхтсмен, - изобретатель перешел к мореману. – Ты идешь рука об руку с ветром, вычерчивая свою вечноисчезающую дорогу на глади водной бесконечности. Пункт «А» для тебя – это бескрайнее море, а пункт «Б» - это то, чтобы это море оставалось бескрайним!
Моряк вздохнул и отвернулся. Между тем изобретатель продолжал со все возрастающим напором:
- Эй, хакер, твой мир – это набор условий и условностей, нечто несуществующее. Для тебя пункт «А» - это окружающая жизнь, которая течет независимо от твоих «хочу», а пункт «Б» - это то, что нельзя пощупать руками, но что делает осязаемой твою душу и дает тебе право называть себя человеком, личностью.
Борис сплюнул и ударил кулаками в стену. Тем временем, изобретатель обратился к летчице:
- Милая девушка, уходя в небо, Вы забываете о том, что есть верх, низ, дороги и просто какие-то рамки. Пункт «А» для Вас – это все то, что приземляет Вас, делая частью общей серой массы, а пункт «Б» - это то, чего Вам не хватает, то, что можно найти только в полете, что само по себе похоже на полет… - изобретатель сделал паузу. – Далее я промолчу, иначе Вас передернет, ибо Вы не можете сказать этих слов даже самой себе.
- Для меня лично уже давно нет ни пунктов «А», ни пунктов «Б», для меня есть только моя дорога, т.е. нечто недоступное ни для меня, ни для кого… Для нас для всех главное – это свобода, свобода наших мыслей, ощущений, действий. Это нас связывает, но это же нас и разъединяет, но именно это и есть главная черта «людей дороги», - изобретатель закончил свою речь и устало оперся на стену.
В отсеке повисла томительная тишина, едва разбавляемая шумом вентиляции.
- Эй ты, смертник, - обратился яхтсмен к изобретателю. – Ты давеча сказал, что перед тем, как умереть, хотел бы со всеми познакомиться? Лично мне твоя жизнь не нужна, а меня зовут Джек Ульрихсон.
- Майк Хэтфилд, - «взяв под козырек», ответил изобретатель.
Борис подошел к Майклу и протянул руку:
- Мое имя Борис Миров, но для друзей просто Боба.
- Ну, что ж, для друзей я просто Майк или Хэт, - пожимая руку, ответил изобретатель.
- Ладно, мое имя Ксения, - отвернувшись от всех, процедила летчица. – Но, предупреждаю, меня не зовут, а сама я не прихожу!
- Дело твое, конечно, а если к тебе придут? – поинтересовался Джек с шутливым намеком на пошлые обстоятельства.
- Знаешь, фанат парусной тяги и гордого одиночества, сиди-ка ты лучше в своем одиночестве, а то как бы твое мужское достоинство (или недостаток) не кануло в Бермудский треугольник! – огрызнулась девушка.
- Ну, если ты то, что у тебя между ног сравниваешь с Бермудами, то я только «за»! – гоготнул Джек.
- Да пошел ты! – Ксению явно злило такое отношение к ней Джека, и неизвестно чем бы это противостояние закончилось, если бы в него не вмешался Майк.
- Джек, я, в общем-то, не могу рассчитывать на это, но, думаю, тебе стоит извиниться перед Ксенией.
- Ты прав. Мы и так тут на ножах. Ксения, извини, я позволил себе лишнее, - неохотно пробурчал Джек.
- Ксюша, можно я Вас так буду называть? – возобновил беседу изобретатель.
Девушка кивнула и добавила:
- Можно на «ты», а то глупо как-то получается.
- Ладно, Ксюша, спасибо. Я долго надоедать не буду, думаю, остальные поступят так же. Ты выбери себе какой-нибудь уголок, чтобы тебя никто не беспокоил лишний раз, и знай, что если что, ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь.
- Спасибо! – девушка снова повернулась к компании лицом и улыбнулась. – Пожалуй, я пробегусь по этой «консервной банке».
Как только она вышла, байкер подошел к изобретателю и, не подымая головы, сказал:
- Знаешь, Хэтфилд, я не хотел тебя убивать на глазах у девушки, а теперь не хочу убивать вообще. Честно говоря, мне первый раз в жизни попадается человек, который понял меня, не разу, при этом, не проехав со мной по моей дороге. И этот псих – ты…
Байкер усмехнулся:
-Я, честно говоря, в недоумении. Еще час назад весь смысл моей жизни заключался в том, чтобы увидеть твой труп, Майк. Но теперь мне из-за этого не по себе. Я снова хочу укрощать асфальтовых змеев, тем более, что теперь никакая сволочь не будет ограничивать мою свободу.  В этом весь я – ты был прав.
- Хорошо, давай забудем былые обиды. Что толку жить прошлым? Я думаю, стоит оглянуться вокруг и подумать о будущем, - добродушно отозвался в свою очередь изобретатель и, протягивая руку, добавил:
- Майк.
- Леп, Леп Цхатл. Для друзей – дядя Грязли или просто Грязли, - пожимая протянутый ему знак примирения, облегченно выдохнул байкер.
- Ребята, как насчет того, чтобы пожрать? – спросил Джек.
- Да, мысль не плохая, - поглаживая живот, согласился Леп.
- Боба, как я понимаю, ты здесь как дома, поэтому командуй, где тут камбуз, - предложил Джек.
- Ладно, пойдем! – улыбнулся Борис и махнул в сторону какой-то двери.
- Идите, я вас потом догоню, - предупреждая лишние вопросы, пробормотал Майкл. – И не забудьте пригласить к столу даму!
- А ты, Майк? – удивился Леп.
- Не обижайтесь, но мне нужно хоть пару минут побыть одному и подумать.
- Дело хозяйское, но особо не задерживайся, а то все вкусное съедим! – пошутил Джек и побежал к двери, на которую указал Борис.