Иешу

Некогда один охотник, разрывая нору, выкопал пещеру, а в ней запечатанный глиняный сосуд. В нем оказался свиток пергамента. Охотник отнес пергамент старьевщику, и продал ему за три мелких монеты. Старьевщик показал этот свиток одному мудрецу. Мудрец посмотрел на пергамент, и купил его у старьевщика за пять золотых монет. После этого он перевел этот текст и прочитал следующее:

Иешу бен-Пандира

И было их двое.
И один был Иегошуа ха-Ноцри, Иисус из секты насореев, и назван так он был в честь дяди священнического сана, и учился он у ессеев и у насореев, и не стриг волос, как насореи, и много мудрости постиг.
И совершал он обряд омовения, и тогда дух господень снизошел на него, и сказал дух: ты есть сын мой, и стал он именем духа господня проповедовать свое учение. И призывал он быть покорным власти, ибо всякая власть на земле от бога. И обещал он покорным и верующим царство божие на небесах после смерти, ибо, говорил он, смерть не есть конец всего сущего, а есть лишь конец испытанию души на земле и начало соединения с богом.
И был другой из них зелот, звали его Иешу бен-Пандира, и назвался он так в честь Иешу Навина, и ходил он в Египет, и учился у тамошних магов чародейству и фокусам, и смущал народ своим волхованием, и призывал его на восстание, говоря «не мир я вам принес, но меч». И учил он, что нет иной жизни, кроме земной, и что не будет свободы, кроме как завоеванной своими руками.
И говорил он: «У кого есть земля, продайте землю, у кого есть одежда, продайте одежду, но купите себе меч и завоюйте свободу, и освободите святую землю от римлян». И говорили про него, что он сын римского воина по имени Пантера, и потому он ненавидит римлян, что мать его была силой взята этим воином.
И говорили люди, немногие, которые знали их обоих, что похожи они друг на друга как братья, родившиеся в один день: и лицом, и жестом, и голосом, и статью. И говорили другие люди, что они неуловимо лишь похожи, но вовсе не похожи лицом. И говорили иные, что они ничуть ни в чем не похожи. И такие были, что говорили, будто ни в чем они не похожи – ни лицом, ни поведением, ни жестами, ни голосом, ни статью. Больше же всех было таких, кто знал одного, но не знал другого, или вовсе никого из них не знал.
И было это в дни правления Тиберия Кесаря, когда префектом Иудеи был Понтий Пилат, начальником над коим был Флакк, а четвертьвластником в Иудее был Ирод по прозванью Антипа, сын Ирода Великого, и был этот Антипа дружен с Флакком, и власть многую имел.
И был друг у Игошуа, именем Симон Камень. И говорил Иегошуа ха-Ноцри: «На тебе, как на каменном фундаменте, моя опора, и будет мое учение расти, пока ты со мной». И говорил он ему, пока тот был рыбаком: «Не рыб ищи в море, но человеков ищи на земле».
И был друг у Иешу именем Симон Зелот. И носил он при себе меч, спрятанный под одеждой, и многих римлян он заколол тайно без свидетелей, а случалось, что и при свидетелях, после чего удавалось ему скрыться. И те, кто водил дела с римлянами, дрожали при имени Иешу, и дрожали они при имени Симона Зелота. И говорили они: «Будь он проклят и пусть забудется он, и его имя – есть это проклятье, по первым буквам его».
И когда Иешу вернулся из Египта, многих он призвал с собой таких, как Симон Зелот. И страх они наводили на тех, кто водился с римлянами, но иные считали, что он есть помазанник, который освободит Иудею от Римлян. И так они поддерживали его, что он и сам уверовал в это, подкрепляя свое влияние на них теми чудесами, которым научился у магов в Египте. И думал он, что не меньше он Моисея, но больше его, или равный ему, и созвал он четыре тысячи иудеев, и повёл их с собой в пустынное место. И обещал он повторить всё то, что делал Моисей – и выбить воду из камня своим посохом, и превратить посох в змею, и разверзнуть воды. И помогать ему хотел в этом Симон Зелот, который также научился многим чудесам, и звали его за это Симон-Маг. 
Когда же Понтий Пилат прослышал о том, что некий иудей, вернувшийся из Египта, увел народ в пустынное место, и обещает повторить чудные дела, которые делал  Моисей, то спросил он у тех из иудеев, с кем водился: «Что такого делал Моисей?».
И ответили иудеи Понтию Пилату: «Моисей много чудес делал, послал десять казней на египетского фараона, был мор, и кровь текла рекой, была засуха и саранча налетела, и много зла он сделал фараону египетскому. И утопил он фараона в море, и увел народ свой из плена египетского». И решил тогда Понтий Пилат, что Иешу бен-Пандира и Симон-Маг из зелотов большую опасность представляют для римской власти в Иудее. И собрал он свои когорты и пришел в то уединенное место, и велел истребить всех, кто был с Иешу бен-Пандирой и Симоном Магом, зелотом.
И многие тогда погибли, и не успел никаких чудес показать Иешу, но скрылся он вместе с Симоном и с немногими из его окружения.
Иегошуа ха-Ноцри между тем въехал в Иерусалим на ослице, со своими учениками вокруг нее. И многие радовались ему, потому что многих исцелил Иегошуа словом, приложением рук, и иными своими действиями, которые были не понятны многим, но помогали к изгнанию хвори тела и духа. И лечил он дух словом, которое произносил, и слово это было – имя бога, и никто не знал, как оно произносится, но только он знал.
И когда пришел он в храм, то сказал он, что плохо дело господа, если в храме перестали молиться, а лишь продают жертвенные товары и меняют деньги. И сказал он, что если кто соблюдает обряды ради обрядов, и чтит господа напоказ, а в сердце своем не чтит его, а в мыслях своих не соблюдает заповедей и Закона, то горе такому. Что лучше было бы ему не соблюдать ни обрядов не обычаев, но в сердце быть чистым, но в душе жить в согласии с  Законом.
И спросили его, не проклял ли он тех, кто торгует в храме? Но сказал Иегошуа ха-Ноцри: «Истинно, истинно говорю вам – лучше бы вам не иметь храма, но иметь совесть, чем иметь храм, но не иметь совести, ибо так душу свою вы вернее потеряете».
И пошел слух, что Иегошуа грозился разрушить храм. И стали иудеи опасаться ходить в храм, и подумал Понтий Пилат, что большая смута может быть от того. И велел он стражникам охранять храм, и наблюдать за тем, чтобы в нем был порядок.
И когда узнал об этом Иешу бен-Пандира, то пришёл он в храм тайно с соратниками, и принесли они мечи, и напали на римских стражников, и многих из них ранили, а некоторых убили, после чего же опрокинули они лавки менял, и посыпались деньги на пол храма, и стали люди подбирать эти деньги, и началась великая сумятица. И в этой неразберихе скрылись Иешу бен-Пандира и Симон Зелот и их сотоварищи.
И испугался Ирод Антипа, что не простит Понтий Пилат гибели римских стражников, и велел он разыскать и схватить Иешу бен-Пандиру и Симона Зелота.
И большую награду объявили тому, кто укажет, где скрывается Иешу бен-Пандира.
И была пятница, канун Пасхи. И была вечеря Иегошуа ха-Ноцри и его учеников, среди которых был Симон – Камень, и был среди них Иуда ха-Кериот. И тогда Симон-Камень хотел позвать тайно первосвященника Каиафу, чтобы тот помазал елеем Иегошуа, и объявил его помазанником. Но Иегошуа сказал: «Истинно, истинно, не верю я Каиафе, и не ходите к нему. Симон, Симон, говорю я тебе, что тот, кто чтет обряд, но не чтет господа в сердце своем, тот не спасется».
И тогда Майрам, стригущая женщинам волосы, взяла склянку мирра, и, открыв её, вылила все на Иегошуа, сказав при этом: «Я верую в тебя, Господи, и будь ты помазан, новый, кто грядёт, Сын Человеческий».
И возмутились все двенадцать, что были с Иегошуа, и хотели побить её камнями, и готовы были, но Иегошуа сказал: «Оставьте теперь. Говорю, говорю же я вам, не судите, и не судимы будете. Если же судите, то пусть первым бросит камень тот, кто сам прав во всем и всегда, и никогда не преступал Закона ни в делах, ни в помыслах своих».
Они же устыдились, и лишь возмущался из них Иуда, говоря: «Что ты, женщина, делаешь здесь, и что ты смеешь говорить! Отсохни твой язык и отсохни руки твои за то, что ты сказала и за то, что ты сделала!»
И сказал Иегошуа ха-Ноцри: «Иуда! Останови гнев свой, ибо не правден он». 
И рек Иуда ха-Кериот: «Это помазанье для иных дел, а она его кощунственно пролила, как простую воду. Если оно не нужно нам, так можно было его продать, и деньги раздать бедным, и тем помочь им, и снискать их благодарность».
«Вы меня не поняли, а она поняла. Вы считаете себя праведными, но за обычаем не видите смысла и цели. Она же видит смысл и цель лучше вас. Она меня любит за то, что слова, которые я говорю, ей милы».  И ещё рек Иегошуа: «Если ты хочешь раздать деньги, чтобы снискать благодарность, истинно говорю тебе, то нет пользы тебе от этого, ибо благодарность людей на земле – вот награда за твою милостыню, и другой награды тебе не полагается. Иуда, Иуда, если же ты даёшь, чтобы людям помочь, то не должен ты такое дело помнить о себе и причислять к добрым делам, а должно оно идти от сердца. И пусть левая рука твоя не знает, сколько денег дала правая, а правая пусть не знает, сколько подала левая, и пусть мысли твои лишь к богу и к добру».
Но не согласился с ним Иуда ха-Кериот, и ушел с вечери. И вдогонку сказал ему Иегошуа ха-Ноцри: «Истинно, истинно говорю тебе, что если ушел ты от меня, то не придёшь ты к себе. Раньше ты пойдёшь к моим врагам, чем будешь другом моим, если гнев владеет тобой, и не слышишь ты разумных речей».
И сказал тогда Симон: «Учитель, что если и вправду он выдаст тебя врагам твоим?» И ответил Иегошуа: «Нет у меня врагов ни в Израиле, ни в Иудее, ни в Риме, ни на земле ни на небесах, есть лишь верующие и заблудшие, и кто верит, тот спасется, а кто без веры, тому не спастись».
Иуда же пошел к Каиафе, и рассказал ему о том, что видел и слышал, и спросил его: «Равви, прав ли я, или он прав?». И ответил Каиафа: «Он не прав – прав ты. Никто не может быть помазан, кроме царя. И никто не может помазать кроме первосвященника. Приведи его ко мне, и я объясню ему, в чем его ошибка».
И ответил Иуда ха-Кериот: «Он не пойдет к тебе, равви».
И сказал Каиафа: «Приведи тогда его в то место, куда он пойдёт, и я приду туда, и поговорю с ним».
И ответил Иуда ха-Кериот: «Он никуда со мной не пойдет, равви, ибо разошлись мы».
И сказал Каиафа: «Приведи меня в то место, где он, и я поговорю с ним».
И спросил Иуда ха-Кериот: «Не будет ли плохо учителю от того, что я тебя приведу к нему?»
И сказал Каиафа: «Заблудших мы не предаем смерти, ты же знаешь. Если кто против Закона пойдёт, то надо двух свидетелей, каждый из которых сказал бы ему: «Против тебя буду говорить, и вина твоя достойна смерти». И должен он ответить: «Я знаю, и я иду на это». И если два раза он так скажет, и первому свидетелю, и второму, то тогда может его синедрион приговорить к смерти. Но и тогда не будет ему казни, пока не утвердит этот приговор префект римский Понтий Пилат, да продлятся его годы».
И спросил Иуда ха-Кериот: «Так не будет зла учителю?» И ответил Каиафа: «Так». И тогда указал Иуда ха-Кериот место, где была вечеря Иегошуа ха-Ноцри и его учеников, но не пошел туда Каиафа, а отправил туда стражу, и велел схватить Иегошуа ха-Ноцри, и привести к нему связанным.
И когда схватили Иегошуа, и привели к Каиафе, долго Каиафа смотрел на Иегошуа, и спросил: «Как тебя, говоришь, зовут?» И молчал Иегошуа, но ответили стражники: «Его называли Иешуа, или как-то так». И воскликнул Каиафа: «Так и я знал! Этот – тот, кого ищут по указу Тетрарха Ирода, да продлятся его годы. Это Иешу бен-Пандира, египетский маг! Не ты ли тот, кто увел народ в пустынное место, и из-за кого многие погибли, потому что призывал он поверить в свои чудеса?» И ответил Иегошуа ха-Ноцри: «Это ты сказал, но не я». Но не слушал его Каиафа, потому что он решил выдать Иегошуа, властям - Ироду Антипе и  Понтию Пилату. И он сказал: «Не будем мы разбирать дела твоего, Иешу бен-Пандира, потому что ты – не только наш враг, но враг Иудеи, а также враг Рима, и прежде доноса на тебя уже искали тебя стражники по всей Иудее».
И ответил Иегошуа: «Истинно, истинно ты ложное делаешь и ошибку совершаешь, Каиафа, но я не держу на тебя обид, пусть господь всеблагой заступится за меня, ибо ведает он правду, и на мне его благословение». И думал Каиафа, кому прежде угодить – Ироду или Пилату, получить ли с Ирода награду за бен-Пандиру, или заручиться дружбой Пилата, и выбрал Пилата, всевластного префекта. И сказал Каиафа: «Уведите его к Понтию Пилату, и скажите, вот, доставлен Иешу бен-Пандира, и это Каиафа его к тебе посылает».
 И когда схватили Иегошуа, думая, что он – Иешу, и потащили его к Понтию Пилату по улицам Иерушалайма, один сказал Симону Камню: «Не ты ли был с ним?». Симон же, полагая, что схватили Иешу, сказал: «Я не был с этим человеком». И когда другой, вглядевшись в Иегошуа, и вспомнив, что видел с ним Симона – Камня,  спросил его: «Не один ли ты из тех, что был с ним?», Симон же ответил: «С сим человеком я никогда не был вместе». И когда третий человек спросил его: «Не ты ли – один из соратников того, кого схватили сейчас и ведут на суд?», Симон сказал: «У нас разные пути с тем человеком, и я никогда не ходил с ним одной дорогой». После же этого Симон взглянул на лицо того, кого схватили, и признал в нем Иегошуа, и поразился, как он трижды отрекся от своего учителя. Но не хватило духу у него пойти за ним, ибо силы ему отказали, и сел он на землю и зарыдал, посыпая себе голову прахом. А учителя между тем увели на суд.
И когда увидел Понтий Пилат, что привели к нему Иегошуа, то спросил: «Что сей человек?». И ответили ему: «Сей, называющий себя царем, помазавший себя, прислан тебе от Каиафы на суд». И сказал Понтий Пилат: «Это не мои дела, отведите его к Ироду, пусть он решает, что делать с ним». Но когда привели Иегошуа к Ироду, тот спросил: «Зачем вы привели его ко мне?». И ответили стражники: «Сей от Каиафы прислан был Понтию Пилату, но Понтий Пилат велел отвести его к тебе, Ирод, на суд». И спросил Ирод: «В чем вина его?», и ответили стражники: «Он называл себя царем Иудейским, и помазан был на царство излиянием мирры, как мессия». И Ирод засмеялся и сказал: «Много мирра у меня в тетрархии, но нет царя ни одного. Я бы и сам стал царем, если бы для этого достаточно было бы помазанья мирром. Я не нахожу в нем вины, сей человек безумен. Как ему имя?» И ответили стражники: «Каиафа сказал, что его зовут Иешу бен-Пандира». И когда Ирод услышал это имя, он вопрошал: «Не ты ли – тот египтянин, что увел народ мой в пустыню и соблазнял там? Не тебя ли я велел разыскать? Не ты ли – враг римлянам?» И отвечал Иегошуа: «Ты так речешь, но не я. Имя мне иное». Но спросил Ирод: «Так ты – не сын Иосифа Пантеры?» и ничего не ответил на это Иегошуа, ибо он был также сын Иосифа.
И тогда сказал тетрарх Ирод: «Вы тотчас же отведите сего преступника к Понтию Пилату, и скажите же ему, что сей – Иешу бен-Пандира, зелот и маг, который соблазнял людей в пустыне, и много зла причинил в храме, и убивал римских стражников».
И отвели Иегошуа к Понтию Пилату, и сказали ему, что велел сказать тетрарх Ирод. Когда же Понтий Пилат услышал это имя, он ужаснулся и сказал: «Так это – тот, кто виновен гибели столь многих? Велите же его сечь сорока без одного ударами, но и тем он не искупит зла, причиненного им». И стражники повели его и секли сорока ударами без одного, и считал один стражник удары, и складывал по одному камню на каждый удар, чтобы не сбиться со счета. После этого же снова повели его к Понтию Пилату, и спросили, что дальше с ним делать. Понтий Пилат же спросил у тех, кто пришел на праздник Пасхи: «Сей человек, Иешу бен-Пандира, виновен в смерти большого числа ваших людей, тем, что ложными речами завлёк их в пустынное место, обещая сотворить чудеса как пророк ваш Моисей, и собираясь повести их против нашей власти. Мы не виновны в гибели ваших людей, а вот он виновен. Ибо если бы мои войска не остановили ваших людей, была бы большая смута, и было бы множество казней – во многие разы больше.  Что же мне делать с этим теперь?»
И люди кричали: «Распять его!» ибо в них была жива память о тех, кто погиб по вине Иешу бен-Пандиры. И сказал Понтий Пилат: «И я так же думаю, но сегодня праздник, и я могу освободить одного из преступников по вашей просьбе. Вот же у меня есть три разбойника, и есть этот. Кого из них вы хотите отпустить?» и кричали все: «Отпусти разбойника, но Иешу распни!»
И ответил Понтий Пилат: «Быть по сему. Не скажете ли вы после, что это я, а не вы так решил?». И кричали из толпы: «Распни!» И сказал Понтию Пилату один из иудеев, что стоял рядом, тихо от других: «Чтобы кровь этого не была на тебе, по нашему обычаю надо на виду у всех вымыть руки». Удивился Понтий Пилат, но нашел это забавным, и так и поступил.
И потащили тогда Иегошуа ха-Ноцри на гору Лысый Череп, и распяли между двумя разбойниками. И предлагали ему перед казнью выпить кислое вино с медвежьей желчью, называемое уксусом, чтобы уменьшить его страдания на кресте, но он отказался, или не услышал, ибо его мысли были заняты иным. И когда стали прибивать его к кресту, он закусил губы, и из них шла кровь, а когда подняли на кресте, стал он шептать что-то, и решили стражники, что он просить пить, и дали ему на конце копья губку, смоченную в уксусе, и пил он, и уменьшились боли его. Стражникам же велено было ждать, пока не умрёт Иегошуа, которого сочли за Иешу бен-Пандира. Тут случилось, что земля началась трястись, и большое облако застлало небо. И стало темно, как ночью. Стражникам стало неспокойно. Они не желали сидеть долго, ибо знали, что распятый может несколько дней и ночей умирать на кресте. И тогда после того, как поделили они по жребию одежды его, и когда спустилась тьма на землю от большого количества пыли и пепла в небе, тогда взял один из стражников копье, и воткнул его в печень Иегошуа, и пошла из раны кровь и желчь, и рек тогда стражник: «Ему уже не выжить, пошли домой». И взяли они свое оружие и одежды Иегошуа, которые поделили, и пошли по домам. Когда же их увидели другие стражники, то удивились их быстрому возвращению, и спросили: «Уже умер Иешу?» и отвечали стражники: «Так». И когда узнал об этом Понтий Пилат, то удивился, что так быстро умер Иегошуа.
И люди проходили мимо креста, и были среди них те, кто знал обоих – и Иегошуа ха-Ноцри, и Иешу бен-Пандира. И сказал один: «Вот распяли Иегошуа, который метил в цари, а теперь он висит как разбойник Иешу бен-Пандира».
Когда же сняли Иегошуа с креста, то тело его отдали одному садовнику, который положил тело в гроб, который был у него, ибо садовник был стар, и приготовил гроб для себя. Наутро же он увидел, что тело из этого гроба пропало, и решил он, что-либо его выкрали, либо человек этот не умер, но пришел в себя и ушел сам по себе. И пошел слух о том, что Иешу бен-Пандира воскрес. И дошел этот слух до Иешу бен-Пандира, и удивился он, и сказал: «Я не умирал». Когда же он узнал, что кого-то распяли вместо него, что он долго смеялся и шутил, и выпил вина. Но однажды пришел к нему Симон Камень и сказал, кого распяли вместо него, и тогда Иешу бен-Пандира стал плакать горькими слезами, и сломал он об колено свой меч. И пошел он к насореям и к двенадцати, и называл себя Иегошуа ха-Ноцри, и говорил он, что воскрес он. И многие из насореев его узнавали и признавали в нем Иегошуа. Но двенадцать не признали в нем Иегошуа, тогда он сказал им «Истинно, истинно говорю вам, я воскрес» и сказал он это таким голосом, и такие жесты сделал, что все двенадцать сказали: «Ребе, мы узнаем тебя, это, истинно ты!» И многие слёзы лил Иешу, и звали его Брат Господень, и стал он звать себя Иаховеах – тем словом, которым излечивал Иегошуа больных. И этот Иаховеах, или Иаков, Брат Господень, долго жил в Иудее и продолжал дела учителя Иегошуа, пока не казнил его Агриппа, который стал четвертьвластником вместо Антипы, а затем и царем иудейским. И был за это гнев господень на племя Иродово, и извел господь это племя под корень.

Когда мудрец понял, о чем идёт речь, он бросил этот пергамент в огонь. Ибо он понял, что многие возмутятся этой находке. Но слова эти глубоко врезались в память мудрецу, и с той поры он уже не знал покоя.

«… Один царствовал над всем миром,
а другой вышел разбойником.
По истечении некоторого времени тот,
который был разбойником, был пойман
и распят на кресте, и всякий проходивший
говорил: «Кажется, что это царь распят».
Поэтому сказано:
«ибо проклятие Бога повешено».

Тосефта Сангедрин