Мысли на фоне взрывов

                Медленно, медленно хлорциан стелется
                И забивается под противогаз
                Каждому, каждому в лучшее верится
                Падает, падает ядерный фугас.

                Народное творчество на мотив «Голубой вагон»
               
                Смерть, смерть повсюду
                Нет, не сможет нас сломать
                Жизнь равна лишь чуду
                Чуда нет, а жизнь в твоих руках.

                гр.Мастер «Стихия»


                ***

 Я открыл окно. Воздух на улице был свеж и легок. Он всегда такой после дождя. Я налил чаю и сел на стул, закурил сигарету и уставился в окно. Мне некуда было спешить, не к кому было торопиться. Леха, последний из моих друзей, вчера взорвался на мине, хорошо так взорвался, не удалось найти ни одного куска больше пятнадцати сантиметров в диаметре. Я глотнул чаю. По горлу расслабляющее, заструился поток горячей влаги. Дым сигареты частично перебивал запахи сирени, черемухи и хлорциана. Наверное, ночью кто-то все же взорвал химический снаряд или детишки нашли химреактивы и баловались во дворе. Свежесть с улицы стала нестерпимой, и я закрыл окно. Тройной пакет бронированных стекол, перечеркнутых крестом приклеенных бумажных полос, хорошо защищает квартиру от запахов улицы. Я продолжал смотреть в окно. Где-то за вторым рядом пятиэтажек вспыхнула яркая вспышка, стекла дернулись и слегка задрожали. Я сделал еще один глоток чая. Хороший чай, «Бодрость», три дня тому назад на пять банок тушенки выменял, а то от морковного и смеси подорожника с липовыми листами уже изжога. На синем, синем небе (странно, сегодня, что ни одного пожар, ни одного торнадо?) показались две точки.
- Наверное, гравитолеты…- Подумал я и затянулся сигаретой.
Это действительно оказались гравитолеты. Причем, судя по бортовым рисункам, химкинские. Две стальные, летающие жабы с маленькими крыльями и тупыми носами резали синее пространство. Грация полета? Какая тут, к черту, грация. Эти летающие монстры летают только за счет гравитационного поля. Если их лишить этого поля, то эти кучи мусора никто не будет использовать даже как бункеры и временные укрытия. Они откидали свой груз на окраине и убрались обратно. Жаль, что они не залетают никогда в центр города, я бы потратил бы одну гранату, но сбил бы хоть одну такую машину. Но  там тоже не дураки сидят и понимают, что пролети они над городом и в них будут стрелять со всех ближайших крыш, а ведь так может и попасть кто. На дороге прямо под моими окнами шел бой. Два десятка бритоголовых отстреливались от «ментов» и сочувствующих им «чернозадники». Численное преимущество имели вторые, расклад шел три к одному, но вот стратегическим преимуществом владели бритоголовые. Они расположились за контейнерами и могли вести огонь по незащищенному никаким укрытием противнику. В проходе между двух сплошных бетонных стен, в полтора человеческих роста высотой спрятаться очень сложно. Но бритоголовые все равно отступали, «менты» давя их числом и не считаясь с потерями, лезли вперед. Все могло бы очень плохо закончится для бритых, если бы не дружеский БТР, выехавший за спинами «ментов» и «чернозадников», не открыл бы огонь. В какие-то минуты свое существование прекратили две городские группировки.
По развалинам соседнего здания медленно передвигались мародеры. Здание взорвали только вчера и сегодня, там еще можно было разжиться чем-нибудь ценным. Хотя можно было, наткнуться на ловушки, поставленные вчерашними посетителями здания, либо бывшими хозяевами квартир. Но пока все было в порядке, мародеры спокойно лазили по развалинам. Я тоже хотел к ним присоединиться, даже привстал в возбуждении, но сел обратно на стул. Стар я стал, для таких рейдов.
Раньше бывало, нацепишь противогаз, схватишь любимый калашник и штук пять гранат и рвешь к ближайшему взорвавшемуся дому. А там тушенка, сгущенка, чай и другие мелочи жизни, что особо для выживания не нужны, но очень высоко ценятся на рынках. Время было молодое, горячее. Тогда мы (мы – это группа хорошо знакомых друзей, готовых ради друг друга перегрызть чужаку глотку) не думали о старости, о покое и двух банках тушенки на неделю. Мы куражились и жили одним днем, но мне и сейчас не стыдно за те бесцельно прожитые годы. Мы ели тушенку и выбрасывали полупустые банки на радость бомжам, мы пили вдоволь хороший чай и даже иногда, водопроводную воду, если найдем, конечно. А иногда мы пили спирт. Вы когда-нибудь пили чистый спирт? Не ту бурду, самогонку, настоянную на рябине и каштанах, что продают «чернозадники», а именно спирт? А один раз нам удалось нарыть полторалитровый баллон чистой воды. Это когда два араба взорвали себя в продмагазине для «коттеджных». Боже! Кто-нибудь пробовал воду без хлорки, марганцовки, йода, натрия и ржавчины? Словами это не опишешь. Это был настоящий праздник, это был пир. Мы пили чистый спирт, запивая его чистой водой.
Я закурил еще одну сигарету. Две пули прошли на вылет весь стекло пакет в пяти сантиметрах выше моей головы.
- Черт.- Выругался я. – Опять стекла менять. Еще хорошо, что они бронированные. От трех маленьких дырок сами стекла не лопнули, но трещина в герметичности моего убежища появилась. Теперь будут слышны раскаты взрывов, вой сирен и по всей квартире будет витать запах хлорциана.
Как назло именно после моих дум по поводу дырок, кто-то рванул на улице химический заряд. Пришлось идти в коридор за противогазом. Все хорош противогаз, но единственный его недостаток – это закрытый рот. Не покурить, не поесть. Ну, ничего буду курить и есть в туалете, там дверь герметичная. Когда я вернулся из коридора обратно. То обнаружил, что стекла вообще нет. Куча осколков лежала на полу, рядом с неразорвавшимся минометным снарядом. Даже в противогазе около дыры такой величины я долго не продержусь, да еще меня может теперь снять любой снайпер, придется перемещаться в одну из комнат. Я закрыл дверь на кухню и залил щели герметиком.
Сняв противогаз, я вздохнул с облегчением и закурил.
Как-то я нашел в развалинах странную вещь. Это как я потом выяснил, была книга. Такая тетрадь, подобная тем, куда продавцы на рынке с помощью букв записывают долги и кредиты. Но это была не такая тетрадь, это была книга. Мне об этом сказал один уважаемый и ученый человек в обмен на легкую смерть. Книга от тетради отличается тем, что тетради нужны для записи каких-либо необходимых сведений, а книги для хранения информации, которая не является необходимой, но иногда бывает очень нужной.
Я затушил сигарету, надел противогаз и открыл окно. Ну, не нравился мне снайпер на ближайшей крыше. Я медленно высунул ствол автомата в окно и, не показывая направления, прицелился. Стрелять «на глаз» меня научил мой отец, когда был еще жив. Если долго, долго учиться держать какое-то оружие то руки потом самостоятельно, даже без оружия принимают нужную форму, а глаз так и ищет перекрестье прицела. Остается только научиться правильно, целиться и тогда можно прицеливаться, не наводя оружие, зная, что если нужно руки с оружием автоматически займут позицию под нужный ракурс.  Противник оказался хороший, не знаю, заметил он мои движения или нет, но ствол его винтовки начал двигаться в мою сторону. Поиграем?
Поиграем.
Я ждал, пока он наведет на меня ствол и прицелится. Я его понимал, он видел в прицел неподозревающего ничего человека, можно даже подумать, что он думал, что я ничего ни умеющий юнец. Так как, только не умеющий юнец может так открыто высунуться из окна и не заметить охотившегося снайпера. Я ждал. Он прицеливался. Долго. Долго для профи. Может это сменивший ориентацию, человек, который сменил родное оружие, на другое малознакомое? Хотя, какая, в сущности, разница? Взялся за гуж, имей бронежилет. Ну, наконец – то. Он задерживает дыхание, палей медленно и плавно ложится на курок…
Выстрел.
Двойной выстрел.
Я успел.
Спасибо тебе папа за науку. Выстрел всегда должен быть двойной. Если ты попал, то две пули это больший шанс отправить оппонента в могилу. Если нет, то какая разница сколько ты пуль потратил, мертвому пули не нужны.
Я закрыл окно и сел на стул. Помню, я, когда впервые взял книгу, у меня аж мороз по коже пробежал. Книга называлась «Третья мировая или деньги правят смертью». Там было много информации о старом мире, о том мире, которого мы не застали и которого не застанут наши дети и внуки. О том, как мир стал таким как есть, таким как его знаю я и все кого я знаю.
Я содрогнулся и сжался. Снаряд «тяжелого бронибоя» прошел мимо моего окна и разнес квартиру с права от моей. Да, старею. Раньше я бы заметил его, секунд за пять до подлета. 
Сначала я читал эту книгу для коротания ночей. Когда нас было много, мы выставляли патрули на ночь. Но потом мне даже понравилось. Это интересно знать откуда пошел наш мир. Интересно знать о войнах, которые люди, наши пращуры, устраивали из-за каких-то разноцветных бумажек с цифрами. Ну, разве это нормальные люди? Ну, я понимаю убивать ради еды, но ради какой-то бумаги…
Шум моторов привлек мое внимание, отстранив от философствования и воспоминаний. Шум нарастал, он шел сверху. Это явно была машина, а еще точнее гравитолет с перпендикулярной посадкой. Я сел на стул, приоткрыл окно, противогаз я не снимал, зарядил подствольник и уперся ногами в подоконник.
Пока гравитолет не показался, мысли опять полезли в голову.
Странные были эти предшественники. У них была еда, у них были дома, у них были законы, запрещающие обычному человеку убивать другого. Так как описан мир в этой, книге у нас описывают рай. И все это они бросили на горнило войны из-за того, что некоторые из них хотели запихнуть два куска в рот за один раз. Странные предки, я бы если бы жил в их время, был бы счастлив и ничего больше мне нужно не было. Благословен тот мир, где есть еда, питье и место где можно переночевать, не боясь и за это все не нужно воевать, это все ненужно отнимать у другого.
Гидролет завис напротив меня, и мы с пилотом уставились друг на друга. Он держал руку на гашетке, я на спусковом крючке подствольника. Что я сделал в следующий миг, он явно не ожидал, и его реакция на мое движение была замедленной, а я то, как раз и надеялся на это. Я выстрелил в кабину, одновременно отталкиваясь ногами от подоконника и падая на пол спиной. Запоздалая лента трассеров прошла аккурат над моей головой. Потом раздался взрыв и машина, дымя, пошла вниз на вынужденную посадку.
- Надо было же променять тот рай, на этот ад? – Подумал я. – Ну, хватит лирики и философии, а то так можно и до завтра не дожить.
Дом содрогнулся и сразу же содрогнулся еще раз. Я посмотрел в окно, там два танка расстреливали мой дом. Хорошо хоть с другого конца начали. Я резко схватил автомат, прицепил ремень с патронами и гранатами, надел разгрузку с набитой по карманам всякой мелочью, подхватил рюкзак с продуктами, химзащитой и спальником и выбежал из квартиры.
Пора искать себе новый дом.
До первого этажа я спустился по лестнице. Лифтом пользоваться не стал. Очень уж часто они заедают, а умирать в застрявшем лифте под обломками разрушенного дома, мне хотелось меньше всего. Не так я представлял себе свою гибель. Перед выходной дверью я остановился и натянул на голову противогаз, на всякий случай. Потом пинком распахнул дверь и опять же на всякий случай выпустил  в образовавшийся проем половину обоймы, после чего выбежал на улицу, мурлыча в противогазе свою любимую песенку...

Может мы обидили кого-то зря,
Сбросив сразу двадцать мегатонн,
Но горит и плавится давно земля,
Там где был когда-то чей-то дом.

Медленно, медленно хлорциан стелется
И забивается под противогаз
Каждому, каждому в лучшее верится
Падает, падает ядерный фугас...

Ну, здравствуй мой любимый город….