Зимняя миниатюра

                Жене. Любимому. Единственному.
Самому близкому человеку на земле.



Я встретил её в метро.
Впервые за то время, что её не было рядом со мной. Я не знал, до этого, что я почувствую, когда увижу её. Не знал, узнаю ли я её вообще. Я долгое время не видел эту женщину, пожалуй, единственную, которая выделялась из серой толпы. Я не знал, как она живет, чем занимается, как проводит время, счастлива ли она? И если бы мне кто-нибудь когда-нибудь сказал, что будет так, я бы, наверное впал в неистовство. Я всегда считал, что знаю, где она, с кем, чем занимается, и безусловно, она счастлива от того, что у неё есть я.
И лишь когда её у меня не стало, я осознал, что значит быть одиноким.
В этот день впервые выпал снег. Я с самого утра постоянно думал о ней. Вспоминал, как бы это ни банально звучало, наше знакомство, наш первый секс, затем, нашу совместную жизнь. Я, наконец,  вспоминал тот день, когда она ушла. Без объяснений. Без прощений.  Без прощаний. Я даже не сразу сообразил, что она меня бросила. Одного. В её квартире. Наедине со своими мыслями, чувствами, домыслами и переживаниями. Ушла, как говорится, по-английски.
Я долго не мог смириться с одиночеством, которое поселилось во мне. Первые дни я, как ребенок, проплакал в подушку. Сначала я очень злился на неё. Я делал всё для неё, а она меня предала! Это была единственная девушка, которая заставила меня так болезненно переживать разрыв.
Потом я понял, что она тоже была одинока в этом доме. И я так часто оставлял её там одну. А спустя еще какое-то время, я простил её бегство.
Но всё это время жизнь душила меня. А я изо всех сил боролся, что б не дать ей возможность победить. Я часто возвращался в тот день когда она ушла. Это было летом. И было жарко.
А сегодня выпал снег.


Я увидел её издалека, со спины. Она вышла из вагона поезда, который уехал в сторону кольцевой дороги. Я шел за ней следом и с каким-то непонятным мне чувством сладкого вожделения смотрел на неё, хотя каждый взгляд приносил мне боль. Каждый взгляд на неё разрывал мне душу на куски мертвой ткани.
Вскоре, я поравнялся с ней и увидел её лицо. За это время оно слегка похудело и немного осунулось. Черты заострились. Ветер дул прямо ей в лицо, и она, хлопая время от времени черными ресницами, поворачивала голову в мою сторону, отчего слегка завитые рыжие волосы развевались в разные стороны.
Но она не видела меня. Мне казалось, что она вообще ничего не видит вокруг.
Ветер бесцеремонно развевал полы её пальто и обнажал её ноги в сапогах на высоком каблуке, он по-хамски шарил в складках её одежды, трогал грудь и ягодицы. От этих прикосновений она слегка поёживалась и сильнее куталась в черный шерстяной шарф.
Я принялся снова разглядывать её лицо. А точнее профиль. Всё те же чувственные, слегка приоткрытые губы. У неё раньше была потрясающая улыбка. Но сейчас она не улыбалась.
Я прошел вперед, обогнал её и остановился у турникета. Теперь я видел её полностью. Она шла, распрямив плечи, твёрдой походкой, уверенной в себе женщины. Хотя лицо выдавало её озабоченность. В её глазах не было беззаботности, жизнерадостности. Я слишком хорошо знал её лицо, и знал что значит теперешнее его выражение. В нем была грусть. Я вспомнил её последний жест, прежде чем закрыть за ней дверь. Она тогда с силой прижалась своими губами к моим и сдавила мою руку. Как словно бы просила, не отпускать её. И только тогда сказала: «Пока, солнышко…».
Я помнил тот жаркий летний день по минутам, по секундам, по  долям секунд. Я помнил тот злополучный звонок в дверь и женщину на пороге, протягивающую мне вчетверо сложенный листок, который разнес все наше счастье на миллионы кричащих от боли осколков. Который убил меня и превратил в зомби, который отнял у меня всё самое дорогое в жизни.
А сейчас она шла мне навстречу, но не видела меня. На её ресницы и волосы падал мелкий снежок. Она смотрела вниз. Я стоял перед нею. Я видел, как она начала медленно  поднимать глаза вверх от моих ботинок.
Я встретил их.
Моё сердце забилось еще сильней. Заглянув внутрь её огромных глаз, я ужаснулся, не найдя в них ничего знакомого. Даже цвет их изменился, они стали зеленоватого оттенка. Они больше ничего не выражали, ничего не говорили. В них было только море. И оно, словно под влиянием фаз луны, начало прибывать и тут же вышло из берегов, оставив на её коже два солёных ручья.



Мы оба смотрели друг на друга и молчали. И никто не слышал того, что на самом деле мы говорили.
- Привет.
- Привет.
- Я не ожидала тебя увидеть.
- Я тоже… а ты хорошо выглядишь.
- Спасибо... это только внешне.
- Как жизнь?
- Я не живу……..
- Что же тогда? Почему ты здесь…одна?
- Всё просто… меня нет там…с тобой…

Еще много лет мне снилась эта станция метро, её глаза, наш молчаливый диалог. Еще много лет подряд я приходил на эту станцию и стоял на том месте, где снова её встретил. А после возвращался домой, выпивал бокал пива и засыпал рядом с ней на диване. И снова видел… её во сне.