Подпространственное окно

- Это моя игрушка, моя.
- Нет, моя.
- Отдай.
- Ни за что.
Когда-то и я был маленьким. Смотрю на этих малюток, и не верю, что такое могло быть.

Много лет назад…

- Что с моим малышом?- расстроено, спросила женщина, утирая слезы платком, из глубины комнаты доносился кашель.
- Кашель сухой,- объяснял доктор,- температура высокая, но это не простуда, у него сильный жар, он бредит, я смогу облегчить его страдания, но не смогу вылечить, никто не сможет, науке не известно это заболевание.
- Но ему было лучше,- возразил мужчина.
- Господи Боже,- причитала мать,- почему мой мальчик, он совсем маленький…

Настоящее…

Она еще очень долго плакала, моя мама, она была такая красивая, а я болел и болел, а она была рядом, всегда. Однажды приехала тетка Мари с племянниками, и мама ушла их встречать, передо мной появилось оно сверкающее и манящее, оно впустило меня и спасло, минуту спустя отступила болезнь, вокруг меня было темно, но я видел ее, я пытался сказать, что со мной все хорошо, но она не слышала, моя мама.
Я видел весь мир, выучил сотню языков, обучился всем наукам, я видел, как рождались и умирали люди, я прожил больше, чем могут прожить пять человек, рождаясь, друг за другом. Я мог создавать и разрушать, быть богом, но не мог покинуть это пространство. Оно позволяло совершать любые действия, и понимало меня с полуслова, велением мысли.
Мне не доставало общения, живого общения с людьми, и поэтому я часто смотрел на них через окно и представлял себя рядом с ними, за ней я наблюдаю чаще всего, она красивая и похожа на мою маму, только еще красивее, это чувство единственное которое мне не удалось раньше испытать, чувство привязанности. Она садится пить чай, и я сажусь напротив, я разговариваю с ней, а она улыбается, как будто понимает. Я полностью понимал, что мне никогда ни привлечь ее внимания, ни сделать ей подарок, который не смог бы сделать ни один человек.
Это окно, оно чувствует мою боль и показывает дождь в Копенгагене, а потом просит меня не огорчаться и в Барселоне сияет солнце.
Я привык находиться здесь, я смирился с тем, что не смогу выбраться, я окончательно осознал, что больше чем у меня есть быть не может, в том мире у простого и самого богатого человека нет даже этого.
У меня есть все, только ее нет, она замечательная и веселая, но иногда она грустит, как сейчас. Милая, что с тобой? Я бы с удовольствием с ней поговорил, развлек, и она перестала бы грустить. Она работает в библиотеке, живет не далеко, всегда ходит пешком и много читает. Куда-то торопиться, даже по сторонам не смотрит. Что с тобой, почему ты не светишь? Ты же всегда радовалась жизни. Ты не заболела?
Красочное пространство вокруг меня померкло, из черноты появился автомобиль, он знал свой путь, шум мотора заглушал биение сердца и становился все сильнее и сильнее, взгляд мой метался то к машине, то к ней и, когда первая настигла меня, я понял, что она исчезнет, так и не увидев этой машины. Что есть сил, я метнулся догонять машину, забыв обо всем, я бежал с ней наравне, но она не сдавалась, один рывок и судороги пробили все тело, шум мотора и гул клаксона молниеносно удалились в туман.
Меня окатило теплом, и запах цветов согревал душу, но в ней по-прежнему таился страх потери, того единственного к чему возникла привязанность за столь долгое время, которое я здесь провел.
Я закрыл глаза и боялся их открыть, а вдруг она исчезнет. Мне почему-то на мгновенье показалось, что я накрыл ее собой и спас. Она дрогнула.
- Ты не сон?- спросил я, открывая глаза.
- Нет,- растянула она,- отпусти меня.
Сердце колотилось все сильнее, я медленно разжал ладони и отошел подальше, чтобы разглядеть ее.
-Ты говоришь! Говоришь со мной! Скажи еще, что ни будь? Я прошу тебя.
-Где я?- забеспокоилась она,- что я здесь делаю?
-Она настоящая!- произнес я шепотом, еще не веря своему счастью,- она настоящая,- крикнул я, «она настоящая»,- повторяло эхо и поливало нас разноцветными струйками света.
Девушка попятилась назад, все еще находясь на полу, конечно, она испугалась, видя такое впервые.
-О! Нет, нет, не пугайся,- поспешил я,- здесь никого нет кроме меня и теперь тебя. Но как ты сюда попала, должно быть тем же путем, что и я.
-Куда я попала?
-Это окно между мирами, оно вне пространства и времени. Время на Земле столь искрометно, удивительно наблюдать за разными мирами, они такие разные и непохожие, как мы. Я столько раз хотел попасть туда, где была ты, но не мог, тогда я захотел, чтобы ты была со мной… Я не знал, что это будет так скоро, я хочу, чтобы каждая минута здесь была для тебя праздником, чтобы ты была счастлива, я хочу показать тебе весь мир со стороны, с которой его вижу только я,- в ее глазах читалась некая разочарованность,- тебе не интересно?
-Нет, нет, что ты, у тебя хорошо получается, только вот я на работу опоздала. А где здесь дверь?- оглядевшись, спросила она.
-Здесь нет дверей, это мой мир, я создал его таким, каким хотел видеть.
-Разве ты бог?
-Нет?!
-Тогда почему ты так говоришь?
-Потому что это правда.
-Я не могу в это поверить,- разочаровано и отчаянно произнесла девушка.
-Я докажу тебе,- я протянул руку, она поднялась и, оттолкнув меня, побежала, минуту спустя, вернувшись с другой стороны.
Очевидно, она о чем-то рассуждала, потом глубоко вздохнула и сказала:
-Поскольку на работу я сегодня не попадаю, я сдаюсь, доказывай,- она была самоуверенна
-Посмотри вниз,- попросил я.
И как только она опустила голову, раздался крик, мы стояли на облаках, вокруг нас сияло бесконечное небо.
-Не бойся, я держу тебя.
-Как это возможно?
-Я верю в это.
-Спусти меня вниз,- закричала она.
Для этого мне понадобился лишь один взмах ее ресниц. Мы опустились на широкую поляну, усеянную травой мягкой и нежной как после дождя, подул ветер, повеяло свежестью, с безоблачного неба падали серебряные капли теплой воды, расцвела радуга, а поле покрылось красными тюльпанами. На ее лице мелькнула улыбка.
-Это сказка,- сказала она почти шепотом.
-Она твоя, я всегда хотел с кем-нибудь поделиться, но еще больше я хотел подарить ее тебе,- птицы заливались трелями,- я покажу тебе мое любимое место.- Я протянул ей руку, в ее глазах я чувствовал холодное недоверие, так не понятное мне, возможно, я был слишком открыт, может, она во мне разочарованна, но она доверилась мне.
Мы шли в поле, тюльпаны сменились ромашками, ромашки - розами, розы - гладиолусами, среди стройных берез и пушистых елей скрывались дикие звери, дорожка вела в глубину тропических зарослей. Перед нами открылся великий, могущественный поток, смывающий все на своем пути, именуемый водопадом, на берегу расположились яркие птицы, солнечный свет, отражаясь от их перьев, окрашивался в цвета радуги, от чего все вокруг становилось еще более необычным, волшебным, но, оставаясь живым, возрождало вдохновение и пленило взор.
-Здесь приятно находиться, я мог переместить нас сюда мгновенно, но подумал, что приятнее будет дойти и своими глазами увидеть все прекрасное. Я люблю это место, здесь по настоящему дышится, всегда светло и легко.
Я смотрел на нее, а она на воду. Чувство необъятного распирало мою душу, хотелось летать и петь, сесть ближе, прижать ее к себе, но я не смел, она была такая не реальная для моего мира, что казалось вот-вот вспорхнет и растворится, или невидимые крылышки унесут ее так далеко, что она станет меньше точки, и я ее больше никогда не увижу.
-Наверное, ты устала,- снова возник я, отвлекая ее любопытный взгляд в никуда, задумчивость была ей к лицу.
-Что,- развеял я ее сон,- да, пожалуй ты прав.
-Тогда ты не будешь возражать против смены декораций. Могу я взять вас за руку?
Перед нами вырос дом, отдававший стариной, поросший виноградной лозой, внутреннее убранство все больше напоминало о том, что мебель только что привезли из магазина, и она, еще не сроднившись с домом, по-прежнему пахла новизной.
-Уже вечер,- проронила она.
-В твоем мире,- не уверенно сказал я, и тут же поправился,- там, где ты жила, да.
-Какой красивый закат, иногда так и хочется остановить его и попросить: «Эй, солнышко ясное, задержись ну хотя бы на минутку, ты так прекрасно». Но оно все равно садится.
-Если хочешь, я попрошу его, и оно не сядет.
-Нет не надо. Удивительно, уже вечер, а я целый день ничего не ела.
-Тогда я приглашаю тебя на ужин.
-Я согласна.
С балкона мы прошли в комнату, где нас ждал уже накрытый стол, горели свечи, вспыхнул камин, комната поникла в полумраке. Ее глаза загорелись, и это был мой самый лучший подарок, колокольчик в моей груди затрепетал.
-Я так и не знаю, как тебя зовут.
-Мама назвала меня Александром.
-А меня Софи.
Мы ужинали и разговаривали, и нам не было скучно, по мере того как мы узнавали друг - друга, мы понимали, что у нас много общего. Я рассказал ей, как попал сюда и почему не могу выбраться:
-Я болен, и мою болезнь еще не научились лечить в вашем мире, а оно меня оберегает, но даже если я смогу уйти в твой мир, я умру, по крайней мере, через год, если не быстрее. А здесь я здоров, и у меня есть ты, а за тебя я готов умереть.
-Ты должен жить. Неужели ты и вправду знаешь столько, сколько говоришь.
-У меня было много времени.
И она засмеялась. А колокольчик моего сердца звонил все сильнее. Потом мы сидели возле камина и смотрели друг на друга.
-Еще никто и никогда не делал такого для меня. Я хочу сказать спасибо,- сказала Софи.
-Мне так хорошо с тобой, что больше никто не нужен.
Лица наши сблизились, ее теплые губы коснулись меня, и мое сердце дало название чувству, которое не давало мне покоя - «Любовь»- оно как - будто вырвалось из глубины, из недр, со дна моря заблестело оно яркой жемчужиной, разряд молнии перед глазами, луч света в непроглядной тьме и миллионы звезд посыпались с неба, и каждая из них как будто нашептывала: «Любовь».
-Прости,- сказала она и отошла в сторону, ее улыбка померкла, и она снова погрустнела.
-За что, за минуты счастья, которые ты мне подарила, за самый замечательный день моей жизни, ты не можешь просить у меня прощения. Это я должен умолять тебя не огорчаться. Должен умолять тебя простить меня за то, что не смог сделать тебя счастливой даже на один день.
-Смог,- звонко произнесла она,- я счастлива, быть рядом с тобой, но я же не могу забыть тех, кто остался в моем мире: моих друзей, родственников, я чувствую, что теряю смысл жизни, все ради чего я жила осталось там, и я не знаю, что я буду делать дальше. Скажи мне, у меня есть надежда вернуться домой.
Во мне что-то оборвалось, камень - гигант повис у меня на шее, остатки радости превратились в страх и отчаяние, я готов был рвать и метать. И вдруг, она повернулась ко мне, и со щеки ее упала слеза, и я почувствовал ее боль, Софи была здесь и она была частью моего пространства, и ее боль была моей.
-Есть,- сказал я,- у тебя есть шанс вернуться домой,- мне было грустно и больно от одной только мысли о том, что она может уйти, но ничего другого я сказать не мог.
Она опустила голову мне на плечо и зарыдала.
-Спасибо, спасибо тебе,- проглатывала она сквозь слезы,- за мою надежду.
-Обещай навещать меня,- просил ее я.
-Обещаю,- утирая слезы, шепнула Софи.
«Хотя бы во сне»,- продолжал думать я…



Наступил новый день, Софи показалась мне сном, и только за этим я решил убедиться в обратном. Она крепко спала, и я надеялся, что во сне она видит все то хорошее о чем можно только мечтать. Заглядывать в чужие сны было не вежливо хотя возможно, но я решил дождаться, пока она проснется. Ждать пришлось не долго, она как будто увидела меня сквозь сон, и открыла свои бездонно голубые глаза.
-С добрым утром!- сказал я со всей нежностью, которую испытывал к ней.
-С добрым утром!- ответила она и улыбнулась.
-Ты хорошо спала?
-Просто восхитительно, я никогда не спала лучше, мне снились волшебные сны.
-У меня для тебя сюрприз,- волновался я,- я не знал, что ты захочешь одеть, и собрал весь гардероб, конечно, если тебе не понравится, можешь не менять своего платья. Я не буду тебе мешать, не торопись.
Она была обворожительна в этом новом платье со светлыми бегущими волной волосами, я не мог оторвать от нее глаз, она шла, словно летела. Сознавая, что никакими самыми необыкновенными чудесами удержать мне ее не удастся, я продолжал открывать ей свои самые сокровенные секреты.
-Вот мы и вернулись. Сюда привело меня окно, сюда привел тебя я, отсюда я могу видеть мир,- пространство из бескрайней черноты явило вершину заснеженной горы,- Э-ге-ге ей крикнул я эху, и оно ответило,- А-у-у-у-у,- и снова оно ответило. Вокруг мело, а на нас не упало ни снежинки.
-Совсем не холодно!- удивилась она.
Гора распростерлась лесной опушкой.
-Я почти не помню снега. А ты любишь снег?- она стояла рядом с деревом.
-Когда-то любила.
Я взял ее за руку и дотронулся ею до веток.
-Тепло,- шепнула она.
-Помоги мне, я хочу помнить, какой он - настоящий снег. Закрой глаза, ты помнишь?
Ее рука стала прохладной и почти замерзла.
-Когда я была маленькой, я любила играть в снежки,- сказала Софи, и кинула в меня комочек снега.
По лицу ударил мороз, дышать стало легко, холодный воздух наполнял легкие и проникал везде. Мы играли до тех пор, пока руки не стали похожи на сосульки, и от холода захотелось топать ногами, чтобы хоть как-то прибавить им чувствительности. Остаток дня мы провели в Венеции, катались на гондолах, участвовали в карнавале. Я узнал: как пахнет вода, как горит огонь, и при этом трещат бревна, как тепло может греть солнце, как приятно, когда тебе кто-нибудь улыбается. Вечером мы сидели на остывающем песке.
-Я никогда не брала отпуск,- неожиданно сказала она,- мне было некуда ехать, да и не с кем, меня, конечно, приглашали на вечеринки, праздники, дни рождения, но в большинстве случаев я считала себя лишней на них, ничего не сможет заменить человеку семью, родственников и любимых.
-Я не хочу тебе никого заменить, я хочу стать твоим другом.
-Я знаю.
-У меня тоже никого нет, мое сердце оплакивает свою утрату, я понимаю тебя.
-А в том другом мире?
-Ни единой живой души, только те которые и не знают, что я когда-то родился.
-Сколько же тебе лет?
-Пять может шесть сотен.
-Не может быть, ты так молод.
-Я долго был ребенком и не хотел расти, только когда умерла моя мама, я захотел понять, для чего я живу, почему я не такой как все, наказание это или награда, и за что? Я искал равновесие с самим собой. Я рос и рос, и, наконец, сказал себе – хватит, и в тот момент мой биологический возраст составлял тридцать два года. Но я могу менять его, когда захочу.
-Это интересно. Там, где жила я, некоторые ученые стремятся найти секрет вечной молодости.
-Вечность – это пустота, которую нельзя заполнить.
-Я думаю, что жизнь нельзя прерывать, все идет своим чередом, это как программа, ее создали и тебе следует только выбрать направление, а выход всегда один. Но вот как скоро он наступит, зависит от тебя.
Я согласился.
-Вчера ты говорил, что у меня есть шанс вернуться домой.
-Да, я так думаю, но ты открываешь для меня новые горизонты, совсем другой мир, настоящий. У меня еще никогда не было друга и собеседника, с которым можно поделиться своими мыслями, погулять, посмеяться, пошутить и поспорить.
-Я тебя понимаю, но и ты меня пойми. Если бы я предложила тебе идти туда, где ты скоро умрешь, ты бы пошел?
-Мне надо подумать.
-А если нет времени думать?
-Меня никто никогда ни о чем не спрашивал.
-Я должна жить в своем мире, а ты в своем, такова жестокость реального мира.
-Но, а как же твой последний шаг, твое решение?
-Я хочу домой,- монотонно произнесла она, опустив глаза в песок,- каким бы он ни был, это мой дом.
-Я постараюсь, отправить тебя домой, а пока я работаю над этим вопросом, я предлагаю тебе отпуск, тот в котором ты еще никогда не была, отпуск с преданным другом куда захочешь и в когда захочешь, отпуск во времени и пространстве. Идет?
-Согласна,- мы переглянулись, загадочно улыбаясь, будто каждый из нас нашел в этом свою выгоду.



Я не знаю, как ухаживать за девушками, этого никогда не делал, но много читал, наблюдал и видел. Должно быть что-то романтичное, с фантазией у меня все в полном порядке. Я пел сиринады на десяти языках, всю ночь стоял под окном, она в наряде Кармен стеснительно улыбаясь, кидала с балкона мне красный цветок. Все меньше просила она меня показать ей мир за окном, и все больше училась сотворять что-либо из ничего. Так перед домом моим возник парк-лабиринт, она летала как ангел, маленькие феи кружили вокруг нее, колесница, запряженная лошадьми - тройкой крылатых коней, возвращала ее каждый вечер в мой дом. Казалось вот вот она забудет все оттуда и навсегда останется со мной. Я радовался ее радости, ее счастливым глазам, много времени мы проводили вместе, иногда даже не разговаривая, а будто читая мысли, просто смотрели друг-на-друга, она ложила голову мне на плечо и засыпала. Она становилась все ближе ко мне, все меньше я помнил, что должен вернуть ее в настоящий мир. Эти волшебные мгновенья, проведенные с ней, не давали покоя, даже во сне я видел ее. Мы кружились в лунном свете, и радовались, что мы есть друг у друга, или радовался только я, и это было не важно. Птицы собрали для нее самые красивые цветы, маленькие мышки сплели ленточку из колосков, музыкальные инструменты играли самую красивую и романтичную мелодию. Я решился сказать ей о своих чувствах.
-Софи,- начал я.
-Да.
-Я хотел сказать.
-Ничего не говори,- перебила она,- все так прекрасно, так бывает, только когда люди расстаются. Это наш последний день, я права?
Она была и счастлива и грустна, как будто ей хотелось остаться, но надо было идти.
-Ты можешь вернуться в любое время, но мне кажется, ты должна знать,- она хотела что-то сказать,- пожалуйста, Софи,- остановил ее я,- мне так трудно сказать это, я не знаю, как это говорят другие люди, но те чувства, которые у меня есть, они настоящие. Софи, я… я люблю тебя Софи так сильно, как никто любить не может, так нежно, что земля уплывает из-под ног, когда слышу имя твое, ты еще не родилась, а я уже любил тебя, я долгое время не знал почему, а теперь знаю, ты мое спасение Софи, моя отрада, рядом с тобой я обо всем забываю, я слышу только то, что слышишь ты, я чувствую то, что чувствуешь ты, я тобой живу, мое сердце бьется в такт твоему, если оно остановится, я умру. Прошу тебя, не отвергай моих чувств, ты можешь ничего не говорить, я пойму тебя, если ты захочешь уйти…
Она молчала, и это молчание было для меня подобно смертному приговору, Софи опустила глаза.
-Я знаю,- продолжил я,- ты жила в мире предательства и обмана, твой страх перед моей открытостью, он полностью оправдан. Но я никогда не смогу обидеть тебя, даже если где-то глубоко в душе моей затаится эта мысль, поверь мне, Софи. Я воспитан на чести и справедливости, я человек другого мира.
-Ты человек другого мира,- прошептала она. Капля утренней росы упала с ее глаз. Я подошел и обнял ее за плечи.
-Нет, нет, не плач, Софи, не плач.
-Мы разные люди Алекс, я не смогу остаться здесь, ты не сможешь уйти со мной, мы никогда не сможем быть вместе.
-Сейчас мы вместе, я рядом с тобой, а ты со мной, я не хочу, чтобы ты заставляла себя оставаться со мной, я только спрашиваю, хочешь ли ты этого? И не требую ответа на свой вопрос.
Я смотрел ей в глаза, вся боль и переживания, как иголки вонзались в меня, это была ее боль. Я уже не знал, чего хотел больше, чтобы она ответила да, или чтобы этого разговора никогда не было, я считал себя виноватым, в том, что пробудил в ней этот страх перед жизнью.




Я все решил, пока она спала.

-Окно, я хочу ее увидеть,- говорил я, оно пыталось мне возразить, но я стоял на своем, настойчиво пытаясь убедить его в необходимости этого.
Большую часть своего времени я проводил у окна, почти не спал и не ел, любовался частичками своего прошлого, запечатлел в своей памяти каждый ее жест,- «стал похож на призрака»,- определило меня окно. Вокруг меня почти всегда было темно, таким образом, я стремился сосредоточиться, старость поглотила мой облик, волосы поседели, кожа обвисла, дыхание замедлилось.
Софи ничего не помнила, ни одного моего слова и ни одного своего шага по моему волшебному миру. Она даже не знала, что за медальон висит у нее на шее, но никогда с ним не расставалась. Врачи поставили ей диагноз: сотрясение мозга и амнезия. Софи взяла отпуск и поехала в Венецию. Она бродила по городу бесцельно, искала в толпе знакомые лица, но не находила, она хотела помнить. Домой она вернулась не сразу, ей посоветовали пожить с родными ей людьми.
Теперь только во сне я мог видеть, как она улыбается. Я больше не слышал ее и не чувствовал, пустота пожирала меня изнутри, я не чувствовал даже боли, и перестал говорить с окном, тогда оно исчезло…
Но однажды я проснулся, я слышал, меня кто-то звал, ее голос, она звала меня, не зная, кто я? Сквозь сон вырывалось из уст ее имя. Она была где-то здесь, где-то рядом…
-Алекс,- слышал я все громче,- Алекс…
Я встал, и первый раз за много месяцев сделал шаг и еще один и еще. Я бежал к ней, я знал, она ищет меня.



PS: Когда нравится то, что ты пишешь,
 трудно поставить точку.