5 Искусство Боли

                5

                ИСКУССТВО БОЛИ

                Город наконец-то показался чужим. Вязким, глупым чудовищем. И
                всё казалось блюдом из превосходной серой блевотины. Уже
                переваренные бутерброды и запах чахлого алкоголя. Несколько
                капель чумного одеколона. Вязаные носки – дырявые и грязные.
                Чёрные смешные ботинки. Вот образ ублюдка во мне. Стараюсь не
                понравиться, и лезу в первую попавшуюся ширинку. Меня бьют по
                морде. Валяюсь и харкаю кровью. Мои жертвы – носители
                увядающих сокровищ-членов. Мне хочется любви! Её не хватает в
                куче свежего мяса. Я жру мясо. Хватаюсь за мясо. Дрочу за
                мясо. Жирное мясо в холодильнике и во мне. Вонзается толстая
                похотливая пиндюрина. Больно и приятно. Шаткие моменты
                радости.…Уехать, уехать хочется…
                На пьяных улицах-лицах не хватало тёплой свежей спермы. И эти
                губы бы хватали жадно горьковатые потоки. Как у рыбы
                скривятся, зашевелятся рты. В ладошках вместе с пылью
крапинки…

                Я беременный идеей любить.
                По настоящему.
                Искусство боли.
                Знать где что.
                Любить, спать, есть, любить.
                И всё это до божественной боли.
                Вместе с некоторыми идиотами плоти. Пустыми и похотливыми.

                Медленно вонзать. Лениво поглаживать языком. Стонет и
                вздрагивает. Запляшет на нёбе. Небо в твоих глазах никакое.
                Блеклые гнойнички. И вот-вот вспыхнет. Вспыхнет, помчится,
                выронится, вскроется, запляшет, вырвется такая вязкая и
                невкусная.
                Выплюну и поцелую тебя.
                Нежности не хватает, когда из носа хлещет кровь. Расковырял в
                поисках чистоты. Запихиваю ватные тампоны. Сморкание внутрь.
                Неприятно и хочется нежности, но так чтобы не трогали, а
                медленно вздрачивали на твои колени.

                Камнем по ещё дрожащему сердцу. Выплюнул, и смятые простыни
                насытились пряной безумной кровью-рассолом твоего уже мёртвого
                мяса. Не трагедия, а серость. Макаю перо в тушечницу. Вывожу
                каракули. Несколько слов. Это признание в твоём
                несовершенстве. И стоило даже тебя прикасаться. Ты
                освободился. Я помню наши первые поцелуи, с крошками
                пирожного, со вкусом мятной жвачки. Ты любил поглубже засунуть
                свой язык и пощекотать кончиком моё нёбо. Я нежно покусывал
                твои губы.
                Необъяснимая глубокая страсть несколько недель. Пока меня не
                посетили эти мысли, и я не убил тебя в себе.
                Город казался смешным, вялым и грубо пьяным, старчески
                туберкулёзным. Сиплой проституткой казалась зима. Жутко
                одиноко. Считаю бессонные ночи.
                Мои демоны наподобие испорченных киви. Внутри ещё оставались
                кусочки вкусной мякоти. Ангелы воняли селёдкой. Крылья –
                белоснежные ватные шарики.
                Чёрная тушь. Кисточка. Я рисую образы нашей любви.

                Ночь. Музыка. Кофе. Смородиновое варенье. Несколько интересных
                теней на потолке. Масса надоевших визуальных обрывков. До
                трепета, нервного трепета в коленках. Изводишь меня своими
                ласками. Через брюшную полость льётся нега в мозг. Мои пальцы
                разжимаются. Я становлюсь инертным, мягким. Мурашки – влажные
                поцелуи ниже крестца. По позвоночнику нежное дыхание и
                некоторая небритость. Уголками ресничек. Посапыванием носа.
                Угрюмостью и ненасытностью члена. Пушистостью и мягкостью
                мошонки. Притягиваешь и постигаешь. Лечь на бок и друг другу
                ласкать. Бархатисто и интенсивно. Сладкий вакуум для
                пульсирующего кусочка ветчины. Губами чувствуешь прилив
                будоражащей и гневной крови. Сосёшь и дрочишь, всасывая глубже
                до горла. Дотрагиваешься. Шепчу – возьми меня. И в кофе кубик
                сахара растворяется. Всё стало немного сладким. Пью медленными
                глотками. Глоток. Постанывание. Звук отдалённо нежно-розовой
                музыки. Зефирная лёгкость. Лёгкий рывок. Рывок. Взгляд.
                Взгляд. Закрываются медленно глаза. Ладони жгут кожу. Кофе
                разливается. Рывки и возьми поглубже. Резче и целуй, целуй.
                Так жадно не любил ты никогда меня. Я лёгкое облако в объятиях
                громадной необузданной тучи.