31 Луна, Солнце

31

                ЛУНА, СОЛНЦЕ

                Скрежет солнечных лучей – как стекло разбили – убили нервные
                клетки – чёрные невидимые глазу квадраты – скользкие очертания
                – синий бесконечный свет – за шторой прячутся сказочные
                переснимки - жёлтые твари с откушенными носами, с высосанными
                мозгами – куклы кающихся – не доработали в своей рвотной массе
                лени – катятся, передвигают еле-еле глаза и пальцы,
                поскальзываются в последнем кокаине. Тело в пупырышках чесотки
                – чешется даже внутри – все кишки в волдырях, клещи трахаются
                в страшных снах-конвульсиях. А тот мальчик всё ещё жив и
                жертвенно протягивает руки. Обнажённо голубая радужка
                человеческих глаз, что напротив гладили сумасшедшие мысли. От
                Солнца спрятаться, кажется, никогда не возможно – оно
                разъедает даже в совершеннейшей темноте – одно слово – одна
                буква – оно давит, давит – белыми точками в закрытых глазах –
                сквозь пелену сна жарит. Пряные жесты испуганной плоти
                исказились прикосновениями лучей – полдень – без тени, без
                облака – тошнотворная безликая лимонная сфера сгребает и давит
                грузными руками – глаза лопаются, кожа блестит, капельки
                радужного пота, скатывается жир, угри с серыми глазками
                возбуждённо зудят, наливаются гнойной кровью, губы пересохли
                без слизи мученичества. Сырость, болотная сырость – росянка с
                человеческое мясо – громадная с липкими отростками – зубами –
                языками – присосками – всасывает оранжевый сок дня – этот
                телевизор сквозной жажды – газеты шуршат фактами – снижается
                кровяное давление – член истошно испражняется спермой –
                несколько спазмов и всё замирает, искривляется в своей немощи,
                таинственно уменьшается эта боль и падает в бездну до
                очередного разврата-разворота – когда пальцы иногда
                скрещиваются – водят кожуру отсюда сюда – в синеве комнаты
                тело трепетно, жадно, бесцеремонно, нежно, скандально
                восклицает – скапливается жёсткими пальцевибрациями последняя
                надежда выжить – нет сил клокотать и страх деревенеет в
                железных оковах оргазма.