Встреча

                Посвящается моим друзьям:
                Каменскому Виталию,
                Виноградову Андрею.


                Встреча.


Девушка пела в церковном хоре
О всех усталых в чужом краю,
О всех кораблях, ушедших в море,
О всех забывших радость свою.

« Кто ходит трассой по утрам, тот поступает мудро… » – сказал я себе и остановился около дороги. « Так-с, теперь повернёмся лицом к машинам, вытянем руку и отогнём большой пальчик », - продолжал я разговаривать с собой. Мне не выспавшемуся, стоящему утром на выезде из Питера по М-10, просто необходим был умный собеседник, с которым в целях поднятия настроения можно было бы перекинуться парой-тройкой шуток, особенно не задумываясь об их содержании. Такой собеседник у меня имелся, им был, конечно же, я сам. Великий и скромный, мудрый и всё всегда понимающий я, которому известен смысл жизни, тайна философского камня, цвет глаз богини Исиды и содержание работ Эйнштейна по единой теории поля.
Машины шли плотным потоком. Кому хоть раз приходилось преодолевать приличные расстояния посредством автостопа, знает, что дорожные боги особенно благосклонны к тем, кто сумеет поймать волну. Так вот, эта самая волна и пёрла, дело оставалось за малым – нужно было её поймать. Не всю, разумеется, а лишь малую толику, в виде пропахшей бензином железной колымаги, и с сидящим внутри благодетелем, который согласится провезти тебя сколько-нибудь приличное количество километров, а потом, как и положено настоящему благодетелю, исчезнет из твоей жизни навсегда, уехав по нужному ему отвороту.
« Раз, два три, ну-ка быстро тормози! » - обращаюсь я к белой пятёрке, которая обнадёживающе мигает правым жёлтым глазом, а несколькими секундами позже останавливается в двадцати метрах от меня по ходу движения.
Здравствуйте, я еду автостопом в Москву, если вам по пути, то подбросьте, пожалуйста, сколько сможете.
Садись…
Сажусь, пристёгиваюсь, узнаю куда едет драйвер. До Павловска, ну что ж, не очень далеко, но выехать из города, как и отъехать от него, довольно сложно, поэтому радуюсь и этому. Смотрю в боковое стекло, на место, где недавно стоял сам с протянутой рукой. У двух коров-монументов глаза кажутся ещё более печальными, чем раньше. Конечно, с тех пор, как закрылся завод, им не очень-то весело, никаких тебе машин туда-сюда, даже человек ушёл из будочки около шлагбаума. Человек этот, наверное, пока сидел в будочке, проклял всё на свете, и шлагбаум, и будочку, и весь белый свет в целом, а коров в частности. И стоят они себе одиноко, мочит их дождь, заметает снег, собака иногда поднимет около них свою лапу… Ну и так далее в чёрных, беспросветных тонах, чтобы вы, уважаемые читатели, прониклись всей той ерундой, какую могут олицетворять собой сии коровы. Вы проникайтесь, а я сижу в машине и еду прочь от Питера. В тёплом салоне пятёры играет тёплая музыка. Шевчук выводит: « Чёрный пёс Петербург, морда на лапах… »

Так пел её голос, летящий в купол,
И луч сиял на белом плече,
И каждый из мрака смотрел и слушал,
Как белое платье пело в луче.


« Джа научил растамана курить ганджа…  » - уже пою. Да, кажется, я здесь малость застрял. Сюда приехал хорошо, сменив несколько машин. Даже успел выпить чашечку кофе в придорожном кафе. Нет, какого чёрта я не мог выспаться по-человечески? А правая рука всё же устаёт, и большой палец отгибается с трудом. Ну ничего, терпи казак – атаманом станешь.
« Джа пустит трамвай по дороге в рай… » - опять пою. « А рука-то устала » - думаю про себя. И тут же начинаю декламировать вслух: « Мы не сеем и не пашем, мы валяем дурака. С колокольни ***м машем – разгоняем облака! » О, чудо, виденное летом, в канаве, подобно девке площадной, в бесстыдной позе брюхом вверх лежала лошадь… Нет, О, ЧУДО!!! Она таки остановилась! Вишнёвая девятка. Ага, как в песне…
Здравствуйте, я еду в Москву автостопом, если вам по пути, то подбросьте, пожалуйста, сколько сможете.
Садись.
Спасибо, пристёгиваться нужно?
Это уж как будет угодно, но лучше пристегнуться.
Без проблем.
А что таким странным образом едете?
Почему странным? Железнодорожные билеты дорогие, а автостопом дёшево и сердито.
И как оно, подбирают?
Подбирают.
А по какому поводу едете, если не секрет? И вот ещё, разница в возрасте у нас не такая большая, так что давай на « ты » ?
На ты, так на ты. А повода особого нет, просто еду посмотреть первопрестольную да златоглавую…
Ух ты ж, ну ты и сказал! Всегда так изъясняешься?
Нет, не всегда, только по будням…
А по выходным как?
………………………………………………………………………………….
Ничего себе, говоришь, что когда не знаешь как поступить, то делаешь шаг вперёд? В принципе, логично… Но почему этим « шагом вперёд » для тебя стала поездка в Москву?
Мне было всё равно куда ехать, а Москва, она не совсем близко, но и не слишком далеко. В самый раз подошла. Побуду там денёчек, а потом назад поеду. Мои домашние даже не знают, что я из города уехал. Для меня не так важна цель, как сам процесс. Есть что-то такое в дороге, может ,это будет звучать банально, но дорога – она как наша жизнь, и вроде знаешь, куда приедешь, если не свернёшь, а всё равно едешь. Так и жизнь, знаешь, чем всё закончится, но всё равно живёшь, так как можешь прожить её по-разному. И там и здесь суть одна для меня – я делаю из дороги приключение, из жизни тоже. А пока есть приключения, жизнь не станет серой и обыденной, и не придется тянуть её, как тянет свою лямку бурлак. Нужно попытаться прожить её красиво, чтобы пролетела она для тебя как миг незаметно. И в старости не стать аборигеном острова несбывшихся возможностей. Хотя, куда нам деться от этого « острова »…
Ну вот, приехали… Дальше я сворачиваю…
Спасибо, удачи тебе.
И тебе тоже.
Прощаемся за руку. Девятка уезжает. Бывает и такое, но чаще – это молчаливый водитель, в динамиках что-то из русского шансона… Чаще? А применимо ли вообще это слово к трассе?


И всем казалось, что радость будет,
Что в тихой заводи все корабли,
Что на чужбине усталые люди
Светлую жизнь себе обрели.


Проехался ещё на нескольких машинах. Стемнело. Жутко хочется спать. Три четверти пути позади. Стою около светящегося прайса одной из бензоколонок, которых по пути попадается довольно много. На шутки-прибаутки с самим собой сил почти не осталось. Просто стою и смотрю на появляющиеся вдали из-за поворота фары. Ловлю себя на том, что начинаю глупо улыбаться. Это лишнее. Стараюсь следить за выражением на лице, потом понимаю, что в темноте видна только фигура и перестаю следить. Улыбаюсь.
Тормозит « КАМАЗ » с московскими номерами. Славно, он идёт в Москву. Беседа с водилой как-то не клеится. Такое бывает редко, но бывает. Водила врубает музыку, что-то иностранное и не самого высокого пошиба. Ему нравится, а мне параллельно. Какие-то глупые мысли лезут в голову… Выхватываю одну: « В этом мире всё параллельно или перпендикулярно, а что не параллельно и не перпендикулярно, то валяется…» « Чушь какая » - думаю я и пытаюсь выгнать из головы образ старика-китайца, который эту мысль озвучивает, подняв вверх указательный палец, по-видимому, для придания ей пущей важности.
Глаза слипаются, зеваю…

Странно. Вроде только что был поздний вечер, а теперь светло… И где это мы едем? Поворачиваюсь к водиле. На его месте сидит что-то совсем непонятное, всё в рюшечках, бантиках, фенечках каких-то… Да ещё и маленькое в придачу, непонятно как до педалей достаёт… После пары секунд молчания, я заставляю нижнюю челюсть вернуться в нормальное положение. Ещё через пару секунд уже могу говорить.
Ты кто?
Я – Смерть.
Смерть? Надо же, но какая ты все-таки нелепая…


И голос был сладок, и луч был тонок,
И только высоко у Царских врат,
Причастный Тайнам, - плакал ребёнок
О том, что никто не придёт назад.


А где-то на окраине Питера, на шестом этаже большого блочного дома, в большой комнате своей трёхкомнатной квартиры, сидел мужчина лет сорока с лишним. Чёрные волосы были уже прилично тронуты сединой. Он сидел за столом, пил чай с лимоном и смотрел телевизор. Он слышал, как открылась дверь другой комнаты, и женский голос сказал: « Костя, завтра рано вставать. Выключай телевизор и иди спать. » « Сейчас, – ответил он негромко. – Только досмотрю «Вести» и сразу приду. »
В «Вестях» не было ничего интересного. Американцы ловили Бен Ладена, наши ловили Хаттаба… Против кого-то возбудили очередное громкое уголовное дело… «Зенит» сыграл с кем-то, кажется, выиграл… Какой-то футболист давал интервью с усталым, но счастливым лицом… В общем, всё как обычно – нормально. Мужчина залпом допил остававшийся чай, выключил телевизор и вышел из комнаты.
О крупной аварии, произошедшей недалеко от выезда на МКАД, «Вести» расскажут только завтра.
И уже перед тем, как окончательно раздеться и лечь, он спросил: «Татьяна, а Лёшка так и не звонил? » « Нет, – скажет Татьяна, – не звонил, ложись спать… »
В качестве послесловия.

После того, как вишнёвая девятка свернула с основной трассы, она проехала минут двадцать и остановилась около металлических ворот, за которыми виднелся двухэтажный кирпичный дом. Водитель достал из кармана телефон и быстро по памяти набрал номер.
Привет, Андрюха, я около ворот, иди открывать.
Минуты через три ворота открылись. Припарковав свою машину рядом с другими, человек вошёл в дом, где его уже ждала небольшая кампания.
« Андрей, надо бы опоздавшему штрафную налить, – провозгласил Виталик и тут же начал претворять свою идею в жизнь, налив стопку до краёв, он протянул её вошедшему. – Давай, Лёха, до дна! » « Ладно, давай её сюда – Лёха взял стопку и тут же под всеобщий смех осушил. – Кстати, Виталёс, если забуду, напомни утром, чтобы я домой позвонил, сейчас-то они уже легли, будить не хочу… »

Прокуратор.

P.S.  Прокуратор благодарит всех читателей, дочитавших рассказ до конца, а так же Александра Александровича за заимствованное у него стихотворение.