Эксперимент

Повесть

- 1 -

Вовочка Клюев был образцовый мальчик. Он не пил, не курил и отличался богатырским здоровьем. А как же иначе, три года института физкультуры сделали из него человека. Он увлекался бегом на длинные дистанции. Его мечтой была победа в осеннем городском марафоне, но ему постоянно не везло. Уже второй год он приходил вторым. Его тренер, Иван Кузьмич, напутствовал его перед летними каникулами:
- Тренируйся и тренируйся. Желательно, с дополнительной нагрузкой.
Дни упорных занятий, тренировок и экзаменов остались позади. Два месяца каникул. Вовкина мать на все лето уехала в деревню к бабке, оставив на его попечение квартиру и кота. Первую неделю он отдыхал сполна. Подъем в 7 утра, легкая пробежка перед завтраком до профилактория и обратно, завтрак. А дальше начинались проблемы. Когда он учился, вопросов не возникало - занятия. Ну а сейчас? Дрыхнуть дальше и нагуливать жирок? Нет, это ему не подходит. Сначала он совершал пешие прогулки по окрестностям, но это ему быстро наскучило. Потом он пытался заняться рыбалкой, но его подвижная натура распугивала рыбу и рыбаков в радиусе ста метров. Устраиваться на работу - кому он нужен на два месяца? А, с незапланированным приобретением Вовиком музыкального центра довольно остро встал финансовый вопрос. Его мечта стояла теперь на столе, поблескивая ручками и кнопками, а он убеждал себя, что пища духовная гораздо питательней пищи телесной.
И вот однажды, во время утренней пробежки его осенило. Он вспомнил вчерашний фильм по телевизору. Ура! Он будет рикшей. И заработок и тренировки. Никакой конкуренции и свежий воздух. Пока он добежал до дома, план уже почти созрел в его голове. Для начала, конечно, надо соорудить коляску. Ну а потом решить вопрос обуви, одежды и прочего. Вопросов возникало много, поскольку такой вид транспорта в этом городишке не применялся. Да и во всей России вряд ли можно было найти рикшу.
Поскольку голова и образ мыслей спортсмена отличаются от головы и мыслей механика, Вовочке потребовалась помощь. Пришлось обратиться к старому школьному другу Женьке. Женька славился в кругах автомобилистов своим творческим гением. В его гараже постоянно гудела сварка. Какая-то рухлядь на колесах постоянно подъезжала и отъезжала от ворот гаража, тарахтя и воняя. Перед гаражом валялась груда труб, обрезков металла, старые глушители и даже один ржавый коленвал. На крыше громоздилась гора порезанных автомобильных кузовов самых разных моделей. Из ворот пахло карбидом, окалиной и краской. Изнутри ворота его гаража украшал иконостас из импортных автомобильных номеров.
- Нет проблем,- ответил Женька на Вовкину просьбу. - Только найди пару велосипедных колес. Остальное у меня есть.
С грехом пополам, обойдя всех своих знакомых, Вовочка к вечеру достал пару заржавленных ободьев без покрышек. Теперь ему стало известно, что велосипедные колеса - ходовой товар. Дачники гоняются за ними как удавы за кроликами. Вся дачная Кукуевка возит навоз на звонком, велосипедном ходу.
Почесав затылок закопченной пятерней, Женька задумчиво изрек:
- Приходи послезавтра. Будет готово.
Через день Вовочка, груженный банками с пивом "Балтика №4", отправился за своим железным конем. На пиво он истратил последние сбережения.
«Ничего, скоро заработаю», - думал он с оптимизмом. Но его оптимизм мигом угас когда, войдя в гараж, он увидел Женькино сооружение. Чем-то оно напоминало ту самую навозную тачку с дачи. Видимо, сказался стереотип конструктора. К куску рамы от "уазика" были приделаны колеса. Правда, они почему-то увеличились до размера мотоциклетных. Две оглобли из водопроводной трубы на концах были соединены ручкой от детской коляски. В середине этого сооружения красовалось кресло от "Фольксвагена" Несколько обшарпанное и, местами, прожженное, но пружины еще не торчали. Ярко сияли фары от "Запорожца". Сзади был присобачен аккумулятор и пластмассовый ящик для бутылок. Под рамой просматривался генератор с ременным приводом от колес. И над всем этим возвышался капот от "Волги", изображая тент. Вова с трудом унял дрожь в коленках. Женька гордо взирал на своё создание.
- Ну, как? - спросил он, откупоривая банку с пивом.
- Ничего, только вот куда пулеметы ставить?
- Какие пулеметы?
- Крупнокалиберные. Это же китайский танк эпохи императора Ляо-Мяо. Что я тебе битюг что ли?
- Да, промашка вышла. Хотел как лучше, а получилось...
- Как всегда, - закончил фразу Вова.

... Пустые пивные банки вырастали в "пизанскую башню". Но, прежде чем башне рухнуть, у Женьки созрела идея.
- Пошли, тут недалеко есть одна гениальная голова.
- Что-что? -  не понял Вовка.
- Мужик есть один, который здорово соображает, что к чему, Игорем зовут. Башка гениальная. Он поднялся и "пизанская башня" рухнула с веселым звоном.
Гениальная голова ковырялась в своем потрепанном «жигуленке», тщетно пытаясь вдохнуть искру жизни в его двигатель. Бородка, а ля Фидель несла на себе следы упорных поисков неисправности. Игорь быстро вник в суть проблемы и обещал помочь. Три дня на выполнение проекта и гонорар в жидкой валюте - бутылка коньяка "Старый Кенигсберг". Выплату гонорара Женька взял на себя, поскольку пиво уже было выпито, а Вовка был «на мели».
Эти три дня друзья посвятили поиску того, что они считали необходимым для постройки новой коляски. Игорь набросал им примерный замысел конструкции и перечислил основные, необходимые узлы и детали. Многочисленные друзья и знакомые не дали погибнуть идее. Как только они вникали в Вовкину затею, из кладовок и гаражей появлялись почти новенькие велосипедные колеса, покрышки, рамы и многое другое. Аккуратная горка свежего металлолома быстро росла в гараже. Женька отложил все свои работы и занялся только подготовкой к постройке новой конструкции. В гараже появилась, откуда-то "позаимствованная", импортная краска, различные приспособления, о назначении которых Вовка и не догадывался. Неудачного "монстра" быстренько разобрали и распихали по полкам и углам Женькиного безразмерного гаража. Дни пролетели в напряженной подготовке к новому творческому процессу. Бутылка "Старого Кенигсберга" соблазнительно поблескивала на дальней полке. Сколько раз Женька протягивал к ней руку, но вовремя тормозил.
И вот Игорь принес свой проект. Лист ватмана приколот на воротах гаража.
- Здорово! - Вовка сглотнул слюну. Женька молчал. То, что он увидал на листе, сильно расходилось с его теорией монументализма. Да и, на первый взгляд, конструкция казалось хрупкой. Но китайский дух в ней присутствовал, это точно. Поджарая коляска на велосипедных колесах выглядела необычно и довольно элегантно. Тонкие, странно изогнутые оглобли для рикши даже обидно было называть этим грубым словом. Их изгиб вносил неуловимый шарм в общий вид конструкции. Легкий полосатый тент, в виде балдахина, должен был защищать седока от солнца и дождя.
- Конструкция самая простая, - Игорь водил подобранной отверткой по листу. - Максимальное использование готовых велосипедных деталей и подручных материалов. Расчетный вес - 30-35 кеге. Грузоподъемность - около 180 кеге. Так, что можно, если хотите, второе пассажирское место поставить.
- Вот это да! - восхищенно присвистнул Женька.
- Сигналы поворотов совмещены с тормозами перевернутого типа, - продолжал Игорь. - Ну и прочие мелочи. По ходу дела разберетесь.
- А это на фига? - спросил Вовка, указывая на странный изгиб оглобли.
- Споткнешься - узнаешь, - изрек Игорь, снимая и сворачивая лист. - Берете?
Ошарашенный Женька, без лишних слов, достал с полки заветную, уже успевшую слегка запылиться, бутылку. Теперь он без сожаления расставался с ней. Чертеж и бутылка поменяли хозяев. Опуская бутылку в левый карман жилетки, Игорь произнес:
- Авторский надзор и консультации при изготовлении стоят столько же. Да и для равновесия надо, - и показал на правый карман.
- Идет! - выпалил Женька, даже не посмотрев на друга. Он уже был влюблен в эту новую, еще не созданную, конструкцию. И ради этой любви механика к железу был готов пойти на жертвы в виде еще одной бутылки.
- Понадоблюсь - зовите, - завершил встречу Игорь, и направился в сторону своего гаража. Из его кармана доносилось заманчивое бульканье. Но Женьку с Вовкой это уже не волновало. Наступал этап претворения идеи в металл.

- 2 -

Трудовые подвиги из кинофильмов застойных времен - ничто по сравнению с работой Вовки и Женьки. Работа не просто кипела, она еще и булькала. Булькала свежим пивом и «Фантой», за счет Женьки.
- Потом разберемся, - ворчал Женька на укоры Вовки. - Не волнуйся, рассчитываться не придется.
Женька по достоинству оценил конструкторский гений, когда вплотную подошли к устройству тормозов перевернутого типа. Это было новое слово в транспорте. На перекладине, соединяющей оглобли, были установлены две ручки от велосипедных тормозов - для левого и правого колёс отдельно. При отпущенных ручках колеса были заторможены.  Стоило прижать ручки к перекладине, и коляска легко катилась. Если слегка отпустить любую ручку, то позади коляски с этой же стороны выпрыгивал красный флажок, изображавший сигнал поворота. Оба флажка означали сигнал торможения. А на ходу флажки еще и взмахивали вверх и вниз.
- Безопасность - прежде всего, - говорил Игорь Вовке, налаживая эти хитрые устройства. - Если ты не за рулем, пардон, не за оглоблями, то оно ехать не должно. Вот только бибикалки нет, придется тебе голос развивать. А это тебе вместо таксометра, - на ладони Игоря поблескивал ободранным никелем маленький велосипедный счетчик. - Будешь знать свой пробег в полном смысле.
- Игорь, а как же ночью или вечером? - вдруг спросил Женька.
- Нет проблем, - и из сумки Игоря появилась старая шахтерская каска с фонарем. - Вот только аккумулятор сдох. Ну, что-нибудь придумаете.
Он бережно стер с нее пыль и протянул Вовке.
- От деда осталась. Он стахановцем был. Береги.
Конструкция быстро обрастала деталями и узлами. Но вот при изготовлении тента возникла проблема. Ни Вовка, ни Женька не умели шить. Выручила Анка, подруга Женькиной сестры. За почетное право первой поездки она пожертвовала на тент свой любимый хула-хуп и согласилась сшить тент из собственных материалов.
Из заветного бабушкиного сундука ею была похищена семейная реликвия - красно-белая, полосатая дедушкина пижама времен НЭПа. Изобретательность Анюты в этом виде творчества была сравнима только с техническим гением Игоря. Пижама была использована вся, до последней пуговицы. Первая примерка тента вызвала у Вовы противоречивые чувства. Он пожертвовал на сооружение каркаса свои любимые бамбуковые удочки. Получилось вроде бы красиво. Бахрома, карманы пижамной куртки пришлись точно на внутренних боковинах тента. Удобно для пассажира - можно положить газеты, журнал или что-нибудь забыть в них. Но вот только эти пять беленьких пуговок, на которые застегивалось заднее окошечко, его несколько смущали.
«Ладно, - подумал он, - пусть будет так. Дареному коню в зубы не смотрят. Пускай это будет её творческая находка.»
Покраска, наладка и доводка заняли весь следующий день. Всё. Красавица - коляска готова. Ходовые испытания назначены на завтрашнее утро.

- 3 -

Утро испытаний выдалось ясным и солнечным. К назначенному часу Вовка, Женька, Игорь и Анка собрались в гараже. По такому торжественному случаю, Игорь даже расчесал свою бороду, а Женька помыл руки. Анка слегка подкрасилась и закрутила свои куцые локоны. А вот Вовка за свою экипировку мог бы получить именные кроссовки от фирмы "Adidas". Шорты, футболка, кроссовки и козырек на лбу - везде красовалось это название. Только у Вовки на лбу его не было написано. Но, к сожалению, пресса и представители фирмы не были допущены на эти испытания.
- Ну, с Богом! - произнес Игорь и махнул рукой Женьке. - Открывай!
Ворота со скрипом торжественно распахнулись. Солнечные зайчики от коляски врассыпную бросились на стены и потолок гаража.
- Здорово, - прошептала Анка. - Надо было батюшку пригласить со святой водой.
- Ага, и с кадилом, - ответил ей Вовка. - Пускай благословит буддийский вид транспорта. Или может Далаи-Ламу из Тибета выписать? Ближе к теме будет.
Коляску выкатили за ворота. Игорь с Женькой внимательно осматривали ее. Что-то проверяли. Иногда Игорь делал пометки в своем блокноте. Анка нетерпеливо пританцовывала вокруг всеобщего творения и что-то щебетала. Только Вовка стоял в нерешительности. Его мучила мысль, как его встретят на улицах города? В том, что эта конструкция удачная - он не сомневался. Но вот люди? Захотят ли они ездить на этом сооружении. Придирчивый осмотр коляски конструктором и изготовителем был завершен. Наверное, только космические корабли так тщательно проверяют перед стартом.
- Вова, пора! - Игорь хлопнул Вовку по плечу.
Анка, не дожидаясь команды, сиганула в шезлонг, изображавший место для пассажира. За свою поспешность она была немедленно наказана. Коляска задрала оглобли к небу, и Анка забарахталась в тенте, как в сачке. Женька расхохотался, а Игорь угрюмо произнес:
- Ошибка в балансировке груза. Надо опустить центр тяжести ниже осей.
- Не получится, - отсмеявшись, возразил Женька. - Тогда седок должен сидеть на дороге. Давай лучше третье колесико сзади присобачим.
Игорь просветленно взглянул на Женьку.
 - Валяй. Верно говорят, - одна голова хорошо, а три - смешнее.
Коляску подняли, Анку высыпали и принялись за дело. А Вовка сидел на старой покрышке и набирался сил. Плодотворное сотрудничество Игоря и Женьки длилось еще часа два. Они о чем-то спорили. О каких-то углах касания, о катете сварки и переворачивающем моменте. Вовка этого не понимал. Появились первые "гаражники". Они недоуменно смотрели на непонятное сооружение, стоявшее перед воротами. Один назвал коляску катафалком, другой - коляской для тещи. Третий поинтересовался, как зовут лошадь. Вовка ответил, что мерина зовут Вовиком и они близнецы.
Наконец, совместными усилиями "технарей", третье колесо было прилажено. Небольшое колесико от детского велосипеда, которое не давало коляске слишком высоко задирать оглобли. Стоило Вовке опустить оглобли до уровня груди и колесико отрывалось от земли и не мешало движению. Кроме того, творческий гений Игоря и Женьки пошел дальше. Над этим колесиком был установлен багажник из пластмассового ящика от пивных бутылок. Как пояснил Игорь, туда можно поставить термос с чаем, положить запасные кроссовки или запасную камеру для колеса. Ну и многое другое, что может пригодиться Вовке в его нелегкой работе. Вновь прозвучала команда " на старт". Анка с опаской полезла в коляску.
- Ой, да здесь стало мягко! - удивленно воскликнула она.
- Конечно, - проворчал Женька, с грустью глядя на полку, где только что лежал его надувной матрац. Коляска чуть качнулась назад, и оглобли приподнялись. Анка ойкнула и устроилась на сидении. Вовка, в душе обозвав себя мерином, взялся за оглобли. Он отпустил тормоза и тихим ходом двинулся вдоль гаражей. Зрителей уже собралось немало. Анка торжественно восседала под тентом, воображая, что это балдахин королевы. Ну, в крайнем случае, принцессы. Грубые шутки "гаражников" заставляли краснеть Вовку и тент, но не Анку. Она просто их не слышала. Осанка королевы, гордый взгляд на толпу, протянутая вперед рука, - кино, да и только.
- Вовик, - спросила она ласково, - а кнута у тебя нет?
Вовка даже присел от неожиданного ощущения удара хлыстом между лопаток.
- Нет, - ответил Вовка. - И вообще, рикша - тоже человек.
Анка задумалась. Видимо последние слова с трудом сочетались с ее сельским воспитанием. Ее логика гласила - если есть колеса и оглобли, то должен быть и кнут и вожжи. Услыхав про кнут, Вовка прибавил шагу и перешел на легкую рысцу. Коляска катилась хорошо, не доставляя особых неприятностей. Только вот при поворотах Вовке приходилось рассчитывать свою траекторию, чтобы коляска не съезжала с дороги. На выбоинах Анка попискивала то ли от страха, то ли от удовольствия. Теперь это была уже не королева, поскольку зрители остались позади, а просто довольная катанием девчонка. Она развалилась в шезлонге и глазела по сторонам. А Вовка экспериментировал на различных темпах бега, и настроение его постепенно становилось все лучше. Уже подбегая к месту старта, он наступил на собственный шнурок от развязавшегося башмака. На глазах у Игоря и Женьки он грохнулся в пыль. Завизжали тормоза коляски, и на Вовкину спину брякнулась Анка. Было не больно, но обидно. Обидно за свою новую футболку и шорты. Обидно за поломанный козырек фирмы "Adidas", который он надевал по особо торжественным случаям. Анка сошла с него, как сходит королева с раба, и нравоучительно произнесла.
- Теперь ты понял, почему китайцы ходят в тапочках?
- И зачем оглобли так изогнуты? - добавил Игорь. - Чтобы ты руки не ободрал, темнота.
- Кстати, - подняла палец Анка, - не мешало бы, какую-нибудь перекладинку соорудить для безопасности. Это я легенькая. А если ему на спину брякнется какая-нибудь тетенька с рынка. Да еще с помидорами. И действительно, немного пострадали только его колени.
- Ну а теперь обсудим результаты первых испытаний, - Игорь сделал приглашающий жест в сторону распахнутых ворот гаража. На импровизированном столе стояла заветная бутылка "Старого Кенигсберга". Банка маринованных огурцов и, давно забытая простым народом, килька в томатном соусе. Это Женька пожертвовал свои доперестроечные стратегические запасы. Килька выглядывала из банки и, казалось, спрашивала - зачем потревожили ее вечный покой? Ответом ей было неторопливое бульканье разливаемой жидкости. Поскольку Вовка не употреблял горячительных напитков, ему был предложен березовый квас все из тех же запасов. Анке, как даме, сочинили коктейль под названием "дубовая березка" - коньяк пополам все с тем же квасом. Ну а Игорь и Женька наполнили свои пластмассовые стаканчики полновесным "Кенигсбергом".
- За идею! - поднял Игорь первый тост. Идею уважали все, и возражений не было. Только Анка слегка поперхнулась, заглатывая свою "березку". Далее следовало недолгое молчание, нарушаемое хрустом огурцов и безмолвными воплями кильки. Килька в томате должна была гордиться отведенной ей ролью. Она присутствовала при рождении нового вида транспорта в России. Даже севрюге такое не снилось.
- Тост второй, за воплощение идеи! - Женька провозгласил, уже слегка заплетаясь языком. Снова поднялись стаканчики, и банка от кильки вылетела за ворота. Огуречный хруст усилился. Вовке, как единственному трезвому из всей компании, было поручено записывать тезисы выступлений и советы.
Анка предложила форму одежды - тапочки, брюки, рубаху-распашонку. Игорь сказал, что китайцы - народ не глупый, и предложил изучить историческую литературу по этой теме. Женька, как старый водитель, предложил загрузить в багажник не только термос, тапочки и аптечку, но и солидный огнетушитель, из имеющихся у него в гараже. Огнетушитель не прошел голосованием. А вот хлопчатобумажные перчатки прошли "на ура". Это была Анкина идея.
- Белые перчатки - это же очень элегантно. Да и руки будут целее.
Когда бутылка иссякла, иссякли и идеи. На этом заседание приемочной комиссии решено было закрыть. Коляску дружно закатили в гараж и решено было устроить отдых до завтра.

- 4 -

Всю ночь гремела гроза. Дождь, подгоняемый порывами ветра, стучал по стеклам. Молнии сверкали где-то рядом, и почти тотчас раздавался оглушительные удары грома. Вовкин кот со страха забился к нему под одеяло. Да и сам Вовка не мог уснуть. С одной стороны, он расстроился переменой погоды, но в глубине души был рад тому, что его первый выезд откладывается. И это его немного успокаивало. Уговорив себя, что завтра он еще не начнет свой эксперимент, он умиротворенно уснул.
Ему приснился его тренер, Кузьмич. Он был в белом балахоне, а над его головой сиял огромный нимб в виде блина от штанги. Кузьмич сидел верхом на облаке, как на коне, и хоккейной клюшкой разгонял дождевые тучи. Он погрозил Вовке пальцем и изрек:
- Тренируйся прилежно, Володимир, ибо марафон грядет!
Вовка хотел что-то сказать в свое оправдание, но тут зазвонил будильник. Открыв один глаз, он с ужасом увидел за окном голубое небо.
- Это финиш, - мысленно произнес он и снова зажмурился. Но не тут то было! Его дрессированный кот настойчиво стучал лапой по посудине с песком, требуя замены "блюда".
- Во, воспитал на свою шею, - проворчал Вовка, вылезая из постели. - Паразит серый!
Но поскольку этот ритуал неукоснительно соблюдался ими обоими каждое утро, они друг на друга не сердились.
Обслужив кота, Вовка вышел на балкон. Красотища! Природа как заново родилась. Этот ночной душ тщательно промыл весь город со всеми его улицами, газонами и деревьями. Не важно, что еще стояли лужи, зато был чистый воздух, солнце и голубое небо. Затем Вовка включил чайник и отправился в ванную приводить себя в порядок. Пока длилась эта процедура, его кот, которому он так и не дал имени, сидел перед дверью ванной и терпеливо ждал. Это тоже уже стало утренней традицией. Как только Вовка вышел, кот  подпрыгнул и, повернувшись в прыжке в сторону кухни, понесся к завтраку. Пока заваривался чай, кот терпеливо сидел на табуретке. Но как только на столе появилась колбаса, он стал стучать лапой по краю стола, требуя, если не "львиной", то хотя бы его, кошачьей, доли. Он знал, что ему полагается три кусочка с хозяйского стола. Это тоже была традиция. После третьего кусочка, он, видимо, был знаком с математикой, кот повернулся к столу спиной, демонстрируя свое полное равнодушие, а может быть, и презрение. Затем он потянулся и лениво спрыгнув, не торопясь отправился досыпать.
Плотно позавтракав, Вовка отправился в гараж. Честно говоря, в глубине души он надеялся, что Женька еще не успел подготовить его "тачанку" к "бою". Шлепая кроссовками по лужам, он с ужасом представлял себя в роли рикши. Только сейчас он понял всю сумасбродность этой затеи. Когда шла работа над коляской, он не очень об этом задумывался. Но вот сейчас, когда ему надо выезжать, а точнее, выбегать, на улицы, ему стало страшно. Это было даже страшней, чем перед ответственным стартом на соревнованиях. Ведь там стартуют многие, а здесь он один.
Когда Вовка дотащился до гаража Женьки, он с тоской увидел, что ворота уже распахнуты и его железный конь стоит на улице.
- Здорово! - коротко поприветствовал его Женька появившийся из ворот. - Я тут кое- что доделал, посмотри.
Вовка молча пожал Женькину грязную ладонь и  угрюмо осмотрел предмет своих душевных мук. На сидении лежала пара белых хлопчатобумажных перчаток, украденных Женькой с родного предприятия, а в багажном ящике лежала одна из многочисленных "трофейных" аптечек из гаражной коллекции. К сидению был приделан ремень для пристегивания пассажира, а над колесами появились велосипедные крылья.
«Еще бы мне хомут приделал, а пассажиру - строгий ошейник», - угрюмо подумал Вовка, но решил, что его плохое настроение не повод для грубостей. Да и его, Женькин, вклад в эту бредовую идею был, пожалуй, самый большой.
- Спасибо, ты настоящий друг! - ответил он, и понял, что это последняя ночь, которую провела его коляска в тепле и уюте гаража. Там стоял уже новый постоялец - ушастый "Запорожец" с колесами от джипа.
- Ну, с Богом! - Женька хлопнул Вовку по плечу. - Анка и Игорь, наверное, не придут. Все ведь сделано. Да и суббота сегодня - рыночный день.
“Мама мия! - мысленно ужаснулся Вовка. - Суббота! Это же сейчас весь город на рынке толчется».
Со своими заботами он потерял счет дням недели. Каникулы позволяют расслабиться и не следить за временем. Но такого "прокола" Вовка не ждал.
- Хочешь, на удачу, я тебе номер от иномарки прикручу? - спросил Женька, указывая на иконостас на воротах.
- А мигалки с сиреной у тебя нет? - огрызнулся Вовка и взялся за оглобли.
- Не робей! - прокричал Женька ему вслед. - Пользуйся случаем, даже если Фортуна к тебе повернется задом. Вовка со своей коляской скрылся за поворотом.
Путь в город пролегал мимо городского рынка. Сюда-то и направил несчастный Вовка свои, с позволения сказать, оглобли. Все знают, что такое рынок. Это такое место, где можно купить все, или почти все. И если повезет, то недорого. Что из себя представлял местный рынок? О-о-о! Это общегородское развлечение по субботам, и шоу для опоздавших - по воскресеньям. Конечно, и в другие дни рынок тоже работал, но это уже было не то. Эта традиция - субботнее посещение рынка сохранилась со времени основания города в эру "Всеобщего Дефицита". Но и наступившая эпоха "Китайского Изобилия" не смогла поколебать ее. Возможно, что существует даже категория людей которых можно было бы назвать "рынкоманами". Они очень мало покупают, но им доставляет истинное наслаждение атмосфера этого места. Они должны окунуться в атмосферу рынка, поглазеть, примерить, прицениться и поторговаться. Там же они встречаются с себе подобными. За день они накапливают достаточно этой непонятной энергии, чтобы хватило на всю неделю обсуждений и рассказов, до следующей субботы. Они профессионалы в своем роде. Память и зоркость этих людей делают их похожими на разведчиков-профессионалов. Им достаточно взглянуть на прилавок, и они уже прочно запомнили, что и где лежит. И даже могут запомнить цены, если таковые имеются на бирках. И почему никто еще не додумался до создания кружка или общества, объединяющего этих людей. Это о людях. Ну, а рынок, как большой организм, всасывал в себя питательные вещества в виде покупателей с деньгами. А извергал, все с теми же покупателями, то, что он накопил.
Вот сюда, к выходу из рынка, и подкатил угрюмый Вовка свою коляску. Появление птеродактиля в воздушном пространстве города, наверное, вызвало бы меньший интерес, чем это красно-полосатое чудо на колесах. Чтобы не показать свою растерянность, Вовка усердно смотрел в толпу и делал вид, что кого-то ждет. Один раз ему даже показалось, что промелькнула Анка с хитрой ухмылкой на физиономии. Но народ валил косяком, и Вовка судорожно соображал, что же ему делать? Не может же он вот  так все утро торчать здесь. А как ему объявить о своих намерениях? И тут, о чудо, а может быть и не чудо, толпа "выдавила" из себя Игоря. А за ним появилась, все та же хитрая, Анкина мордашка. Она прижимала палец ко рту, призывая его помалкивать. Вовка смекнул, что помощь близка, не зря же они здесь вдвоем появились.
Игорь без лишних разговоров уселся в коляску, как будто ездил в них всю свою жизнь. Огромную сумку с покупками он пристроил за спиной. Потом, приподняв темные очки, воззрился на Вовку.
- Мы едем или будем ворон считать?
- Куда доставить? - удивленно спросил Вовка.
Тут раздался звонкий Анкин голосок:
- Дяденька, почём катаете?
Анка явно переборщила. Несколько человек, стоящих неподалеку, вздрогнули. А бабулька, покупавшая укроп рядом, уронила пакетик с яйцами. Игорь, разворачивая припасенную газету, ответил за растерявшегося Вовку:
- Девочка, за границей это неземное удовольствие стоит двадцать пять долларов.
«Во, загнул!» - подумал Вовка.
Да Игорь и сам понял, что немного перебрал и решил поправить положение:
- А у нас - гораздо дешевле. Всего двадцать пять рублей.
«Ну, хоть так, а то ведь заломил», - снова подумал Вовка.
- Такси десять стоит, - раздался голос какого-то невзрачного мужичка. Игорь повернул голову в его сторону. Погладив бороду, он произнес назидательно:
- Такси много, а он один. Кроме того, это самый безопасный и экологически чистый вид транспорта прошлого, - и, уже обращаясь к Вовке, добавил: - Трогайте, молодой человек.
«Водитель потрогал, и они поехали», - почему-то вспомнил Вова фразу из анекдота о Штирлице. Он взялся за оглобли и вырулил на дорогу.
- Куда шлепать-то? - спросил он через плечо.
- Куда-нибудь не далеко, за угол. Мы же тебе рекламу создаем. Имидж, по-современному. Там Анюта сейчас очередь организует.
- Ну, спасибо!
Вовка быстро "дошлепал" до ближайшего двора. Игорь подхватил свою объемистую, но удивительно легкую сумку и спрыгнул на асфальт.
- Счастливо! Быть первым - всегда трудно, но, иногда, и почетно. Там Анюта уже заждалась, наверное, - и он отправился по своим делам.
Вовка развернулся и легкой трусцой поскакал обратно.
- Мам, смотри - цирк приехал! - раздался откуда-то сбоку детский голосок.
- Нет, дочка, это псих из Гедеоновки сбежал, - услыхал Вовка ответ мамаши. Он сбавил ход и повернул голову в их сторону. Высоченная мамаша тащила на буксире дочку лет пяти. Малиновые брюки, узкое декольте до пупа, "мобильник" вися на шее, болтался на груди, тщетно пытаясь зацепиться за какой-нибудь бугорок. Лохматая крыша этого сооружения имела несколько цветов - от ярко-красного до фиолетового. Темные очки на темечке венчали это произведение эпохи.
- Здравствуйте! Вас тоже уже выписали? - с милой улыбкой произнес Вова, и прибавил хода, не ожидая ответной реакции.
- Хам! - понеслось ему вслед. Но Вова уже галопировал к рынку.
Над рынком гремела музыка, прерываемая рекламными объявлениями. Анюта, пританцовывая, ждала возвращения Вовки. Рядом, обхватив свою кошелку обеими руками, стояла бабулька - "божий одуванчик". Как только Вовка подкатил коляску, бабка оттолкнула Анку и с воплем:
- Чичас моя очередь, - шустро вскарабкалась на сидение. Вовка от такой неожиданности даже остолбенел, а Анюта потеряла дар речи. Она пыталась что-то сказать, но как рыба открывала и закрывала рот, не издавая ни звука. И глаза у нее стали такие же круглые. Бабка со вкусом устроилась на мягком сидении, не выпуская из рук свою поклажу.
- Ну, поехали к больнице, - важно произнесла она, полагая, что битва выиграна.
 «Ее предки точно были рабовладельцами», - подумал Вова, наблюдая эту картину. Он решил не накалять обстановку и взялся было за оглобли, но тут его осенило. Он повернулся к "божьему одуванчику" и исключительно вежливо сказал:
- Бабушка, рейс стоит двадцать пять рублей. Денежку вперед, пожалуйста.
Бабка покопалась в кошелке и извлекла на свет кошелек приличных размеров.
«Миллионерша», - решил Вовка, но почему-то ему не хотелось везти эту наглую старушенцию. А бабка тем временем извлекла из кошелька какое-то потрепанное удостоверение и, потрясая им, заявила:
- Я пинсионерка и витиранка! Мне положено бесплатно ездить.
Вовка согнулся пополам от беззвучного смеха. Нет, он смеялся не над этой бабкой. Он смеялся над собой, представив свою рожу в конце этого рейса на противоположном краю города. Тут Анка пришла в себя, и раздался ее злой голос:
- Слушай бабка! Я за тебя заплачу, если он тебя отвезет на кладбище. И как можно скорей.
Но старушенция сидела так, как будто уже пустила глубокие корни. Анкин вопль она пропустила мимо ушей. Чувствовалась "боевая закалка".
- Вы и на такси бесплатно ездите? - вежливо поинтересовался Вовка, подавив смех.
- Так то ж на такси-и-и, - протянула бабка.
- И это тоже такси, - гордо произнес Вовка.
- А шашечки где? - хитро прищурилась старуха.
- А это новое такси. Оно без мотора и в полоску, - отпарировал Вовка коварный вопрос.
Бабка, нехотя и притворно кряхтя, сползла с сидения.
- Садитесь, девушка, - обратился Вовка к Анке. - Куда Вас доставить?
- На пляж, пожалуйста, - ответила та, поднимаясь на сидение и делая вид, что достает кошелек.
Опять Вовка вырулил на дорогу и легкой рысцой направился в сторону пляжа.
- Вова, не надо на пляж. Это я так, для пущей важности сказала. Что тебе зря бегать?
- А куда?
- Да сверни к магазину, к "стекляшке".
Это было гораздо ближе. Два перекрестка они миновали благополучно. На третьем, где надо было поворачивать направо, стояла машина ГАИ, и на дороге изнывал от безделья инспектор. У гаишников выработалось особое чутье. Они легко находят тихое место, где самое маленькое движение и там успешно несут свою нелегкую службу.
Стоило Вовке повернуть, как инспектор "сделал стойку" - взмахнул жезлом, приказывая остановиться. Вовка, уже настроенный на очередную стычку, резко затормозил. Гаишник, не торопясь, похлопывая своим полосатым инструментом по ладони, обошел вокруг коляски. Анка сидела тихо и с замиранием сердца ждала, что же теперь будет? Видимо в детстве ее часто пугали дядей - милиционером.
- Ты что, знака не видишь? - без предисловий начал инспектор.
Вовка часто видел в кино как милиционер подходит к водителю, приложив руку к козырьку, и представляется. Поэтому такое обращение его просто разозлило.
- А где ты автомобиль увидел? - в тон ему, упирая на "ты", ответил Вовка.
Гаишник не понял смысла вопроса и остолбенел от встречного хамства.
- Какой автомобиль?
- А какой знак?
- Въезд запрещен, - гордо произнес представитель власти и полосатой деревяшкой указал на желто-красный блин, привернутый к столбу.
- И что, штрафовать будешь?
- Посмотрим, - мечтательно произнес жезлоносец, видимо прикидывая, на сколько можно "ободрать" несчастного Вовку.
Вовке это стало надоедать, и он пошел в атаку.
- Я не въезжал, а вбежал. Тогда и вон ту тетку штрафуй. Вон, что коляску по дороге катит.
Инспектор посмотрел вдоль дороги, подозревая подвох. Молодая мамаша везла по краю дороги коляску, из которой торчали вверх голые ножки младенца. Милиционер непонимающе посмотрел на Вовку.
«Как надену портупею, так тупею и тупею», - мелькнул озорной стишок в Вовкиной голове, но он сдержался и сказал:
- Она своего ребенка катает, а я свою сестренку. Там коляска и здесь коляска. Так что пока. Нам некогда.
Вовка так резко рванул с места, что Анку отбросило на спинку сидения.
«Во, умница! - восхищенно подумала она. – Я бы ни за что не додумалась».
А до инспектора видимо только сейчас дошло, в какую он "сел лужу". Дверца милицейского "жигуленка" громко захлопнулась, взревел мотор, и машина с визгом исчезла за поворотом.
У крыльца магазина Вовка лихо остановился, возвещая о своей победе визгом тормозов. Анка спрыгнула с сидения и чмокнула его в щеку.
- Молодец! Так их, - сказала она и покраснела, осознав содеянное.
- Братский поцелуй, - улыбнулся Вовка, намекая на то, что он минуту назад назвал ее сестренкой.
- Ну, пока! У меня дела, - хитро прищурилась Анка и, показав ему ладошку, скрылась в магазине.
«Да, дела! - думал Вовка, не торопясь, катя свой полосатый агрегат обратно к рынку. – Этого мне еще только не хватало».
Становилось жарковато. По небу слонялись несколько мелких облачков, усердно обхода солнышко. Вова снова подкатил к тому же месту у рынка.
- Все. Увертюра окончена, теперь надо зарабатывать, - сказал он себе. - Ведь даже на бутылку воды пока не заработал.
Палящее солнышко как-то само навело на мысль о запотевшей бутылке холодной минералки. У столбика, где Вовка "парковался" с утра, топтался мужик. Тот самый, который помнил цену на такси.
- Довезешь до "Трех толстяков"? - спросил он, доставая кошелек.
- Нет проблем! - деловито ответил Вовка.
Он сунул деньги в карман и в третий раз взял старт. Но уже на среднюю дистанцию и не задаром. Он не обращал внимания на дорожные знаки, и выбирал самый короткий и удобный путь. Это, конечно, было не Анку катать, но и не так уж тяжело. Нагрузка самая нормальная. Мужик попался болтливый. Он что-то спрашивал и, не получив ответа, продолжал говорить сам. Вовке было не до разговоров, он старался не сбивать дыхание. Сказывались перерыв в тренировках и дополнительная нагрузка. Когда Вовка подкатил коляску к крыльцу кафе "Три толстяка", он уже не лихачил. Мужик вылез из коляски, взглянул на Вовкино потное лицо и футболку, прилипшую к телу.
- Тебе не позавидуешь, - и, протянув Вовке "десятку", добавил: - Возьми себе пивка холодненького.
Сбылась мечта о запотевшей бутылке минералки. Вовка выходил из магазина, прижимая к груди драгоценную влагу. Но где же его коляска? Вот только что оставил ее здесь у тротуара, и ее уже нет! Растерянно он посмотрел на дорогу в одну сторону, потом в другую. Бабки все так же торговали у входа зеленью и огурцами. Он уже собирался броситься к ним с расспросами, как с высоты крыльца заметил красно-белое пятно за рощицей на противоположной стороне улицы. Пятно перемещалось в сторону недостроенной школы. Вовка бросился в погоню.
«Ну вот, и в спринте потренируюсь, - думал он сокращая расстояние до коляски. – Жалко вот в боксе слабоват».
Когда до коляски оставалось совсем немного, та остановилась. Из нее как тараканы высыпали с полдюжины цыганят и бросились врассыпную. А двое, которые везли коляску, шустро скрылись в ближайших кустах. Вовка вновь обрел свое орудие труда, но в пылу погони потерял бутылку. Он катил свою коляску через рощицу. Пить хотелось еще сильней.
- Дяденька, вы бутылку потеряли, - маленький мальчонка протягивал ему его бутылку.
- Спасибо малыш.
Вовка отвинтил пробку и, прильнув к горлышку, почувствовал себя на седьмом небе. Колючие пузырьки щекотали язык и в его животе начало булькать.
- Садись, прокачу, - предложил благодарный Вовка малышу.
- Не-а, мамка не разрешает, - и вприпрыжку побежал к скамейке, где сидела мать.
После такой гонки Вовке просто необходим был короткий отдых. Да и топать обратно к рынку у него не было никакого желания. Он поставил коляску под дерево и откинулся на сидении. Кажется, он даже слегка задремал.
Полчаса легкой дремы в тенечке на ласковом ветерке, и Вовка вновь полон сил. Но что-то уж чувствовалась пустота в желудке. Он посмотрел на часы. Да, конечно, пора бы уж пообедать. Ему представилась заиндевелая пачка пельменей, одиноко лежащая в холодильнике. На эту картинку пузо ответило голодным, одобряющим урчанием. Вовка глотнул воды из бутылки, но она оказалась уже теплой и не вкусной.
«На какую автостоянку сунуться? - думал он. – У милиции - отпадает. Хватит утреннего приключения. Менты - народ злопамятный. Остаются еще две».
Он не хотел больше оставлять коляску без присмотра, вдруг опять сопрут. И, покинув прохладную рощицу, выкатил свое полосатое "чудо" на дорогу.
- Эй, парень, подбрось до пляжа! - раздалось с тротуара. Мужчина, лет тридцати в шортах и футболке, махнул ему рукой.
- Двадцать пять, - отреагировал Вовка.
- Идет, - ответил тот. Вовка не стал требовать плату вперед. Почему-то он просто поверил этому человеку.
- Никогда не ездил на такой технике - усаживаясь на сидение, произнес новый пассажир. - Надо попробовать.
Вовка отпустил тормоза и плавно стронул коляску. На этот раз его не отвлекали разговорами, и он быстро установил дыхание и поймал нужный темп. Народ, дожидавшийся автобуса на остановке, с интересом проводил глазами диковинный транспорт. Вовка ритмично шлепал кроссовками по асфальту и старался ровно, не дергая, катить свой экипаж. Он плавно вписался в поворот у яхт-клуба и вышел на финишную прямую.
- А можно к "Балтике? - спросил седок. Вовка молча свернул с дороги на гравийку, ведущую к пивному павильону. Остановившись у входа, он опустил оглобли.
- Необычно, пикантно, но здорово, - задумчиво произнес пассажир, расплатившись за поездку.
Вовка молча повернул и отправился в сторону ближайшей автостоянки, которая в народе называлась "у Ильича". Неведомо откуда привезенный, гипсовый Ильич с постамента вытянутой рукой благословлял подъезжающие автомобили. У ворот стоянки стоял черный "Мерседес". Водитель в сторонке был занят беседой с женщиной. Вовка подкатил коляску на газончик и пошел договариваться.
- Дяденька, можно у вас запарковаться? - спросил он в темное окошечко сторожки. "А может быть там тетенька?" - подумалось ему. Из окошка раздался звук ложки о металлическую миску и невнятный ответ.
- Не понял? - Вовка заглянул в окошечко. В полумраке сторожки фигура сторожа, стоящего к нему спиной, показалась ему знакомой. Сторож повернулся.
- Вовка привет! Подожди, сейчас выйду.
Дверь открылась и, прищурившись от солнышка, из сторожки вышел Вовкин сосед по площадке, Юрий Петрович.
- Дядя Юра, здравствуйте! Извините, не узнал. Вы теперь здесь работаете? - удивленно выпалил Вовка.
- Да вот, понимаешь, на пенсию не очень-то разживешься. Вот и подрабатываю... О-о-о, какую тачку ты себе отхватил! - добавил он, глядя в сторону ворот.
- Ну, уж и тачка, - Вовка скромно опустил глаза. - Вот тоже решил за лето слегка подработать.
- За лето? - удивился Юрий Петрович. - Это ты за лето заработал?
Вовка посмотрел туда, куда удивленно смотрел Юрий Петрович. За воротами черным лаком блестел "Мерседес".
- Нет, это не моя "тачка". Моя "круче", - рассмеялся Вовка, когда все понял. – Моя, вон там, на газончике стоит. Отсюда не видно.
Юрий Петрович сделал шаг в сторону и, засмеявшись, почесал затылок.
- Ну, этот лимузин пристроим без проблем. Закатывай, да "мерс" не поцарапай. Вот сюда ставь, - и показал на свободное место между сторожкой и кучей металлического хлама. Тут сторожа окликнул водитель "Мерседеса" и он отошел. Вовка закатил коляску на указанное место, снял с сидения надувной матрац и, заглянув в приоткрытую дверь сторожки, спросил:
- Сколько платить, дядя Юра?
- Бог с тобой, Вовка. Я скажу, что это инвалидная коляска моего родственника.
Вовку передернуло от такого сравнения, но бесплатная услуга, как нынче говорят - "халява", приглушила его обиду. А потом, когда он уже шел домой, до него дошел тонкий юмор Юрия Петровича.
"Мог бы и навозной тачкой назвать" - решил он и успокоился.

- 5 -

После большой порции пельменей Вовку разморило. Сказывалась невыносимая жара. Он прилег на диван и, обдуваемый легким сквознячком из распахнутого окна, снова задремал под ласковые звуки музыкального центра.
Вечернюю тренировку Вова решил провести, как только спадет жара. Когда солнышко уже клонилось к горизонту, он снова появился на автостоянке, зажав подмышкой надувной матрац-сидение. Вместо Юрия Петровича здесь уже дежурила незнакомая женщина. Она что-то вязала сидя на скамеечке у сторожки.
- Здравствуйте! Тачанку свою можно забрать? - обратился к ней Вова, и указал на тележку.
Женщина посмотрела на Вовку поверх очков. Потом внимательно оглядела его с ног до головы.
- Что-то на инвалида ты не похож. Петрович говорил, что придет молодой инвалид.
- Я умственный инвалид, - сознался Вовка.
- Ну, тогда скажи свою фамилию, если помнишь, - усмехнулась сторожиха.
- Клюев. Владимир Клюев.
- Забирай свой "Мерседес", Владимир Клюев.
В коляске на сидении дремал огромный лохматый котяра с рваным ухом. Вовку он воспринял как претендента на его уютное место. Оскалив зубы, он злобно зашипел.
- Это не ваш зверь? - спросил Вовка сторожиху, прежде чем пойти в атаку.
- Нет. Это местный гангстер, - ответила та. - Он только веника боится. Возьми вон там, за дверью.
С веником в руке Вовка перешел к активным действиям. Кот пытался отбиваться когтистыми лапами, но силы, а главное, интеллект, были неравными. Он покинул поле боя, подло оставив на брезентовом сидении большую, вонючую лужу.
«Вот сволочь, инвентарь испоганил, - мысленно выругался Вовка. – Теперь стирать надо». И он направился со своей опозоренной коляской в сторону гаражей. У Женьки наверняка должен быть стиральный порошок, да и щетка найдется.
Женька в темных очках и с газовой горелкой в руке пытался из горбатого "Запорожца" изобразить "Ситроен". У него нашлось все - стиральный порошок, щетка, и даже Анка, одиноко сидевшая у ворот на старой покрышке. Она вызвалась помочь Вовке. И как тот ни "отбрехивался", ему пришлось везти ее на речку, предварительно застелив сидение куском старой клеенки.
Пока Анка занималась стиркой, Вовик надул матрац и улегся, уставившись в небо. Он угрюмо давил назойливых комаров и смотрел на кучерявые облака.
«Почему Женька так загадочно ухмыльнулся, когда я подкатил к гаражу? - думал Вовка. – Тут еще и Анка со своей настырностью. Что-то тут не так».
Потом были какие-то другие мысли - об инопланетянах, о пустом холодильнике. Почему-то вспомнилась битва с котом, и Вовка стал анализировать свои стратегические ошибки в этом бою.
Солнце уже наполовину скрылось за лесом на противоположном берегу. В его свете клочья мыльной пены розовыми айсбергами медленно удалялись вниз по течению. Вовка приподнялся на локте. В солнечной дорожке по оси в воде стояла коляска. Анка в розовом купальнике стояла по колено в воде и смахивала щеткой воду с сидения и тента. Капли воды веером разлетались от щетки розовыми блестками.
«Как в кино, - подумал Вовка. - Вода, солнце на закате, брызги и девушка в розовом... Тьфу, это же Анка! Да и вместо соловьев лягушки квакают».
- Вова, купаться будешь? - спросила Анка, стряхивая брызги со щетки и забрасывая ее в коляску.
- Не экипирован, - буркнул он в ответ.
Анка что-то хотела сказать, но передумала и, взвизгнув, нырнула. Вынырнув, она встряхнула головой и вразмашку стала удаляться от берега.
- Анка! Спасать не буду, не утони, - крикнул Вовка ей вдогонку.
- Не дождёсся! - прозвучал озорной ответ.
Солнце уже совсем село, но облака еще ярко светились красным. Вовка выкатил из речки увязшую коляску, обмыл с колес речной ил, и снова уселся на прежнее место. Анка, тряся головой, вышла из воды.
- Не подглядывай, - крикнула она Вовке и, спрятавшись за тент коляски, стала стаскивать с себя мокрый купальник. Вовка, как на экране в театре теней, наблюдал эту процедуру на внутренней стороне тента. Остальное ему дорисовывало воображение.
 «Вообще-то она ничего», - мысленно дал он оценку ее фигурке. Так смотрят на красивую статуэтку в музее, без мысли о ее приобретении. Анка отжала купальник и снова натянула его на себя. Очнувшиеся после дневной жары, комары эскадрильями носились вокруг нее, сужая круги. Она только взвизгивала и хлопала себя ладонью по ногам, плечам и прочим местам. Натянула платьице прямо не мокрое тело, Анка выскочила из-за "экрана".
- Побежали скорей. Совсем сожрут, гады, - бросила она Вовке и вприпрыжку, босиком, размахивая руками, побежала по дорожке. Вовка закинул в коляску ее босоножки и впрягшись, тронулся за ней легкой рысцой. Сгущались сумерки.
«Ну вот, вечерняя тренировка плюс денежки "накрылись медным тазом". И все из-за какого-то поганого кота», - думал он, поднимаясь на горку вслед за Анкой.
Женькин гараж был уже закрыт. Вовка с Анкой вдвоем, не торопясь, катили еще влажную коляску по тротуару, в сторону стоянки "имени Ильича", болтая на различные темы.
- Это для какого же ребенка такая коляска? - шутливо спросила обгонявшая их женщина.
- Для будущего, - ляпнул Вовка, не подумав.
Анка почему-то покраснела и промолчала. Но Вовка этого не заметил. Дальше, до стоянки, они шли молча.
- А-а-а, умственный инвалид, - приветствовала их сторожиха.
- Это точно, - заметила Анка. Вовка молча закатил коляску на место, подсознательно ощущая правоту Анки.
Когда они вышли на местный "бродвей", уже зажглись фонари. Здесь на скамейках городская молодежь ублажала себя различными сортами пива, в изобилии продающегося в киосках. Не торопясь лились светские беседы на таком светском языке, что у Вовки покраснели уши, а Анку начала одолевать зубная боль и она стиснула зубы. Когда им навстречу попалась молодая пара с ребенком лет пяти, и они случайно услыхали их разговор, то Анка вообще потеряла равновесие.
- Позвольте, леди, предложить Вам свою руку, - произнес Вовка, галантно отводя свой локоть в сторону.
- Благодарю Вас, сэр, - приняла Анка его шутку и, изобразив легкий реверанс, оперлась на предложенную руку.
- Ты где живешь? - спросил Вовка.
- Вон в той башне, - Анка кивком указала на шестнадцатиэтажку, маячившую впереди. В этот момент ей хотелось, чтобы ее дом находился на краю земли.
- Ну, а я чуть дальше.
Анка в душе сожалела, что "бродвей" такой короткий, и им не встретилось ни одной ее подруги. А Вовка чувствовал себя не в своей тарелке. Ему вдруг вспомнились строгие деревенские традиции - если прогулялся вдоль деревни с девушкой - обязан жениться. Конечно, сейчас времена другие, да и нравы не те, но под ручку по "бродвею".... Это уж слишком! Вдруг еще кто матери доложит? Поэтому он не стал провожать Анку до подъезда, и они расстались на развилке дорожек.
- Пока, - коротко сказал Вовка и, не оглядываясь, двинулся дальше. Если бы он оглянулся, то увидел бы широко открытые Анкины глаза. В них была обида, удивление и испуг - все вместе. Она растерянно стояла, не решаясь окликнуть его. Потом она часто-часто захлопала ресницами и бегом бросилась к дому.

И опять Вовке приснился Кузьмич. Только на этот раз почему-то он был в образе черта. На нем был надет розовый купальник, а на рогах были нанизаны сушки с маком. В волосатых руках он держал весло от байдарки.
- Все беды от женщин, - кричал он Вовке, потрясая веслом. - Берегись Володимир!
Вовка во сне перевернулся на другой бок. Кузьмич исчез и появилась Анка в виде русалки. Она плыла по речке, раздвигая руками несметное количество пивных бутылок. А на голове у нее, свернувшись калачиком, уютно устроился черный котище, опоганивший Вовке коляску.
- 6 -

Вовку разбудил кот. Усевшись на его груди, он упорно ждал, когда Вовка проснется. Открыв глаза, Вовка встретил, как ему показалось, укоряющий взгляд зеленых кошачьих глаз.
- Да, вот такая я сволочь, - сказал он коту, смахивая его рукой. Потом он рассматривал потолок, вспоминая вчерашний день. Почему-то на душе было погано. Он заставил себя подняться.
- Почему в жизни так устроено, можно быть хорошим или плохим, а никаким - нельзя? - задал он философский вопрос, глядя в зеркало в ванной. Заспанная, лохматая физиономия в зеркале ничего не ответила, только скорчила гнусную рожу.
Раздался стук в дверь. Вовка, на ходу натягивая штаны, бросился открывать. Сначала он решил, что вернулась мать, но вспомнил, что у нее есть ключи от квартиры. Да и звонок работает. Вовка открыл дверь. На пороге стоял мальчуган, из тех, что вечно играют во дворе. В руках у него был пластиковый пакет с нарисованными цветочками.
- Дяденька, вам просили передать вот это, - он протянул пакет Вовке.
- Кто?
- Не знаю, - потом измазанная шоколадкой мордашка поняла, что так не бывает, и шепотом добавила. - Тетенька какая-то.
Вовка взял пакет и осторожно заглянул в него. Там лежала новенькая белая футболка.
- Анка, - догадался он.
А малыша уже и след простыл. Только где-то ниже этажами слышалось резвое шлепанье детских сандаликов. Озадаченный Вовка вернулся в комнату, и тут с ужасом вспомнил, что вчера не постирал свою "спецодежду".
«Как будто знала», - подумал он, нехотя доставая обновку из пакета. Развернув футболку, он присвистнул. Во всю грудь футболки красовалась эмблема изобретенная Анкой. Крылья, явно позаимствованные с эмблемы железнодорожников. Но по центру, в кружочке красовалась выписанная вязью буква "Р". Вовка повернул футболку спиной и прочел: "С водителем не разговаривать!" Все это было сделано аккуратно, по трафарету. Черная краска прочно легла на тонкую ткань.
«Наверное, всю ночь трудилась», - с жалостью подумал Вовка, и ему стало стыдно. Краска еще не совсем просохла, но уже не липла к руке.
- Ничего, на ветерке быстро высохнет, - решил он и натянул на себя Анкин подарок. Футболка была чуть-чуть маловата, но заменить ее было нечем.
В Вовкиной коляске опять дрых черный "гангстер". Завидя хозяина, он прижал уши и выпустил когти. Вовка, развернув бумажку, показал ему малюсенький кусочек колбасы из своего домашнего "НЗ". "Гангстер" понял, что битвы не будет, и выпрыгнул из коляски, не мстя. Он осторожно подошел к Вовке и с достоинством принял плату за охрану инвентаря. На этом они и расстались, довольные друг другом.
У рынка все было, как и вчера. Вовка припарковался на том же месте, решив, что у клиентов надо вырабатывать рефлекс. На этот раз рынок был менее оживленным. Так всегда бывало по воскресеньям. Вовка с опаской смотрел по сторонам, ему не хотелось встречаться с Анкой. Пару раз ему казалось, что видит ее. Но эта девчонка была в больших темных очках и джинсах. Вовка с облегчением решил, что ошибся. Потом он возил какую-то тетку с мешком сахара. За погрузку и разгрузку заработал еще десятку. Молодой парень захотел покатать свою подругу, - еще двадцать пять. Потом еще несколько рейсов - мужик с аккумулятором ехал до гаража, молодая мамаша с избалованной дочкой, которой хотелось покататься в "коясочке". И уже когда Вовка собрался отправиться на обед, подошел вчерашний пассажир, которого Вовик вез до пивного павильона на берегу.
- Опять по пиву? - спросил его Вовка.
- Ага, - кивнул тот. - Я смотрю, ты понял пользу рекламы в бизнесе.
- Ага, - теперь ответил ему Вовка.
По дороге к пляжу, пассажир подкинул ему идею - устроить на пляже катание для желающих. По его мнению, успех гарантировался. Вовка сказал, что подумает на досуге. Добежав до пляжа и высадив пассажира, Вовка решил искупаться перед обедом. Памятуя о своей вчерашней ошибке, сегодня он был "экипирован". Он выкатил коляску на песочек и решил, что очень удобно будет после купания отдохнуть в шезлонге под тентом. Народу на пляже собралось приличное количество, как-никак выходной. Вовка разулся, скинул шорты и содрал с себя тесную, прилипшую к телу футболку. Не торопясь, он направился к воде. За его спиной раздался женский всхлип, переходящий в хоровой хохот. Вовка оглянулся. Три девицы и трое парней, игравшие в карты, звездочкой лежали на песке, держась за животы. А какой-то малыш показывал пальцем в его сторону. Вовка ощупал свои плавки - все в полном порядке. Попытался взглянуть через плечо за спину, но ничего не увидал. Хохот усилился почти до истерики. Вовка, опустив голову, взглянул на свою грудь. О, Господи! На его груди красовалась железнодорожная эмблема с буквой "Р" в кружочке. Он вспомнил о надписи на спине, и с мыслью: - "Ну, Анка, погоди!", с разбега бросился в воду.
Напрасно он тер руками свою переводную картинку. Краска прочно легла на потное тело. Да и до спины он все равно дотянуться не мог. Поняв тщетность своих попыток, злой на Анку и на весь мир, Вовка выскочил на берег под дружный хохот собравшейся толпы. Видимо весть о человеке-рекламе уже облетела весь пляж. Он впопыхах натянул задом на перёд проклятую футболку, забросил в коляску кроссовки и шорты, и в таком полуодетом виде, подхватив оглобли, босиком понесся в сторону автостоянки "имени Ильича". Только там, за воротами, он перевел дух, натянул шорты и обулся. Потом, заметив свою оплошность, стал переодевать футболку.
- Кто же это тебя так, сынок? - сочувственно спросила Вовку сторожиха, увидав "фрески" на его теле.
- Женщины так коварны, - тяжело вздохнул несчастный Вовка. Сторожиха провела пальцем по его спине и уверенно сказала:
- Ну, это коварство смоется растительным маслом. Я когда-то маляршой работала, знаю.
- Спасибо! - расцвел Вовка.

- Ты что, собрался картошку жарить? - спросил Женька, когда в воротах его гаража появилась Вовкина фигура с бутылкой масла в одной руке, и пакетом в другой.
- Блины, которые комом, - ответил Вовка и, положив свою ношу на верстак, стащил с себя футболку. - Анкин подарок. Он швырнул злосчастную футболку в кучу тряпья.
У Женьки от смеха подкосились ноги, и он с размаха сел в тазик с соляркой, где он только что промывал какие-то детали. Вовка теперь сам готов был рассмеяться, не смотря на трагичность положения.
- А я то думал, зачем она у меня вчера битумный лак в бутылочку отливала? - хохотал Женька.
- Хватит ржать! Меняй свои ползунки и давай меня оттирать, - проворчал Вовка.

Через час, вкусно пахнущий растительным маслом, Вовка натягивал на себя темно-синюю китайскую рубашку-распашонку, которую по пути приобрел на рынке.
- Слушай! Анка...- начал было Женька.
- Не надо! - прервал его Вовка. - Давай о ней поговорим потом, когда я успокоюсь и поем. А сейчас спасибо и пока!
Он подхватил свой пакет и зашагал в сторону города.
- Вовка, ты свое масло забыл, - окликнул его Женька.
- Не мое, а растительное, - махнул рукой Вовка, - оставь его себе. Не все же время картошку на солидоле жарить.

- 7 -

Кот встречал Вовку у порога.
- Ты был не прав, серый, - обратился он к коту. - Я не сволочь, и сволочь не я.
Но коту было глубоко наплевать на откровения хозяина. Его гораздо больше интересовал запах сарделек, исходящий из пакета.
- Какой же ты материалист, - вздохнул Вовка. - Сначала примерка, потом уж обед плавно переходящий в ужин.
Кот все понял и уселся на диване, изображая копилку. Вовка достал из пакета тапочки на резиновой подошве, еще одну рубашку и такого же цвета шорты. Принарядившись, он взглянул на себя в зеркало.
- Ничего "прикид". Только вот шляпы соломенной не хватает и рожа не китайская.
Кот, наблюдавший эту картину, ухмыльнулся в усы. И тут Вовка вспомнил, что давным-давно в доме была плетеная из соломки хлебница. Он нашел ее в кладовке, слегка помятую, но еще целую. Перевернув ее вверх дном, Вовка водрузил ее на голову. Кот со страху бросился под стол.
- Кис, ты никогда не видал китайцев, - нравоучительно произнес Вовка ему вслед.
В зеркале он выглядел очень колоритно, только вот у хлебницы были лишние детали в виде ножек. Вооружившись маникюрными кусачками, Вовка произвел осторожную ампутацию ненужных конечностей. Еще он решил, что белые носки больше подходят к этому костюму. Затем он выдернул шнурок из старых кроссовок и продел его сквозь проткнутые карандашом дырочки в шляпе. Отрегулировав длину шнурка так, чтобы шляпу-хлебницу можно было сбрасывать на спину, он снова предстал перед зеркалом. На его взгляд, получилось недурно.
 - Китаец китайцем, но рожа ....
После перенесенного стресса кот потерял аппетит. Он отказался от сардельки и, забившись в угол дивана, прижал уши и прищурился. Вовка, пообедав, расхаживал по квартире, привыкая к новой экипировке.

Весь следующий день Вовка провел дома. За окнами моросил мелкий и противный дождь, был понедельник, и рынок не работал. Вовка решил, что пора ему отдохнуть. Все равно в рабочий день, а тем более с утра, нет смысла болтаться с коляской по городу. Он решил посвятить этот день повышению своего интеллектуального уровня, а попросту - почитать книжку. Роясь на полках, он наткнулся на то, чего ему так не хватало. На добротном переплете было золотом вытеснено "Китайские народные сказки". И строкой ниже - для детей дошкольного и младшего школьного возраста. Вовка с грустью вспомнил свое детство и тот день рождения, когда он получил эту книгу в подарок. Он углубился в изучение иллюстраций. Выяснил, что китайские рикши не носили шорты, а носили широкие штаны. В остальном, он почти угадал. Вовка решил, что сказки и жизнь - разные вещи, и для здешних мест сойдет и такой, русифицированный китаец.
Пока Вовка изучал картинки, кто-то несколько раз нерешительно звонил в дверь. Вовка даже и не подумал открывать. Кот только ухом дернул – значит, кто-то чужой. Вовка притворился, что его нет дома. Он никого не хотел видеть. Вчерашний позор на пляже слишком хорошо запомнился. Потом Вовка читал какую-то, не раз читанную фантастику. А вечером наслаждался музыкой и смотрел детектив по телевизору.

- 8 -

Вовка стоял перед своей коляской и озадаченно чесал затылок. То, что он увидел, не укладывалось в его "спортивных" мозгах. Коляска была аккуратно накрыта прозрачным пластиковым чехлом. По краям он был подвязан ленточками, чтобы его не сдуло ветром. Под коляской на подстилке важно лежал кот-пират. Перед ним в баночке от селедки еще сохранились остатки жареной рыбы. Он щурился от удовольствия и не обратил никакого внимания на тот жалкий кусочек колбасы, который принес Вовка.
- Дядя Юра, откуда это? - спросил он у подметавшего площадку сторожа.
- Что, это? - прервав работу, спросил Петрович.
- Да вот это. Колпак, тьфу, чехол или покрышка, - Вовка так сразу и не мог подобрать слова для определения этого предмета.
- А я думал, что это ты сделал. Он еще вчера здесь был, когда я смену принимал. Может быть, Андреевна знает? Так она вечером будет. Сторож, хитро ухмыляясь, продолжил прерванный процесс распределения пыли по площадке.
- А ничего! - оценил Вовка труд неизвестного творца, обходя коляску. Он уже начал догадываться, чьих рук это дело и тут заметил сквозь пленку белый конверт, лежащий на сидении...

"Володя, прости меня пожалуйста!" - так начиналось письмо. - Я не хотела тебе пакостить. Женька мне рассказал, что с тобой случилось. Это я не со зла, а по своей глупости.
Пожалуйста, не сердись!"

"Бумаги получше не нашла, вся закапанная какая-то" - подумал Вовка, вертя записку в руках. И тут он представил Анку, пишущую это письмо, но, почему-то, при свечах и с гусиным пером в руке. В каком-то фильме это уже видел. Там еще один мужик другого на дуэли грохнул. Вовка не помнил, как называется этот фильм, но почему-то там все пели. Вовке, представившему себе эту картину, вдруг стало жалко Анку.
- Инструкция на чехол? - раздался за плечом голос Петровича.
Вовка обернулся, пряча записку в карман.
- Да нет, дядя Юра. Это медицинское заключение о моей прогрессирующей тупости.
- Ну и как, излечима?
- Фатальный исход неизбежен, - вздохнул Вовка. - Но лет эдак через 60, не раньше.
- Да, долго тебе еще мучится придется, - сочувственно произнес Петрович, и, хитро ухмыльнувшись, тихо добавил: - Тебе лекарство принесли. Вон там, на другой стороне улицы с раннего утра за кустами прячется. И Петрович исчез в своей сторожке.
 Когда до Вовки дошел смысл сказанных слов, у него почему-то начали краснеть уши. Он поднял глаза и увидел Анку. Та настороженно стояла за кустами, готовая в любой момент дать стрекача. Вовка, немного подумав, нерешительно махнул ей рукой. Анка вприпрыжку пересекла дорогу, но потом вдруг остановилась. Немного постояла и, опустив глаза, мелкими шажками направилась к Вовке.
- Ну, хватит изображать вселенскую скорбь, - рассмеялся Вовка.
Она подошла к Вовке и взяла его за руку.
- Вова, прости, пожалуйста, - только и смогла произнести она. Ее губы вдруг задрожали, она всхлипнула, и слезы брызнули из глаз. Бедный Вовка просто остолбенел. Он даже сам не понял, как он обнял ее за плечи и, утешая, прижал к себе.
- Анюта, успокойся, - уговаривал он ее. Но ее плечи продолжали вздрагивать в такт с рыданиями. Вовка стал гладить ее по волосам, как дома своего кота. Постепенно Анка успокоилась. Она облегченно вздохнула и подняла заплаканные глаза на Вовку.
- Вов, а ты, правда, на меня больше не сердишься?
Из полуоткрытой дверцы сторожки раздалось покашливание Петровича, и показалась его рука, которая повесила полотенце на прибитый к стене рукомойник.
- Не сержусь, не сержусь, - поспешил успокоить ее Вовка, опасаясь нового потока слез. – Иди, умойся. Ты вся зареванная.
Он легонько подтолкнул ее в сторону сторожки. Вовка благоразумно сдержал внезапно появившееся озорное желание, шлепнуть эту хулиганку ладонью по ...  Ну, в общем, куда детей шлепают.
 Пока Анка плескалась, приводя себя в порядок, Вовка расчехлил коляску и выкатил ее за ворота. Он уселся на сидение и напялил на голову шляпу-хлебницу. А когда Анка уже выходила из ворот, он высунул голову и, растянув глаза пальцами, прошепелявил:
- Садитесь, девуска, китайса катать будет.
- Нет, китайса катать не будет, - грустно ответила Анка. - А хлебницу зря испортил, мать ругаться будет.
- Ну, давай хоть до дома довезу, - предложил Вовка.
- Не надо, я пешком прогуляюсь, - и направилась в сторону дома. Вовка озадаченно смотрел ей вслед. Потом он вспомнил, что забыл поблагодарить ее за чехол для коляски, но она уже скрылась.
Вовка, вздохнув, подхватил оглобли и выкатил коляску на дорогу. Неторопливой рысцой он начал свою пробежку. Новые китайские тапочки звонко шлепали по асфальту. Его финансовые проблемы потеряли свою остроту, и он решил просто размяться. Редкие прохожие уже не провожали глазами необычный экипаж, а дети не показывали пальцем в его сторону. Вовка понял, что к нему уже привыкли, и он стал частью городского быта, одной из его достопримечательностей. Потом его мысли опять вернулись к Анюте.
«Да, не хорошо получается, - думал он. – Она ко мне, можно сказать, со всей душой, а я? Но, с другой стороны, что я должен делать? Нет, она неплохая девчонка, и ему ее даже очень жалко, но не более».
Строгое Вовкино воспитание даже не позволяло ему думать о каких-то других вариантах его отношений с Анютой. Для него она была только одним из его друзей. Конечно, в фильмах Вовка видел всякое, но то ведь в фильмах ...
Скрип тормозов и остановившийся перед ним “Фольксваген” прервали Вовкины мысли. Он еле успел затормозить, чтобы не упереться оглоблями в задок автомобиля. Вовка хотел, уж было возмутиться такими манерами, но из водительского окна показалась женская улыбка.
- Привет, коллега!
Вовкины мысли свернули в другое, более спокойное русло. Он вопросительно посмотрел на нарушительницу его спокойствия, ожидая продолжения. На вид ей было лет 27-30. Темные глаза и волосы. Что-то восточное проглядывало в ее натуре.
“ Ничего тетенька”, - мысленно оценил Вовка.
“Тетенька” вышла из машины и оценивающее оглядела Вовкину коляску. Видимо, эта конструкция интересовала ее больше, чем хозяин.
- Оля, - сказала она, протягивая руку ему. - Хозяйка фирмы “Такси-Фаст”.
- Владимир, - представился Вовка, пожимая протянутую ладонь. - Чему обязан?
При общении с женщинами старше него, ему в голову почему-то лезли офицерские манеры, каких в древних фильмах демонстрировалось великое множество. Он неожиданно ощутил потребность щелкнуть каблуками, но китайские тапочки явно не годились для этой цели.
- А можно просто Вова? - поинтересовалась собеседница.
- Можно и так, - снисходительно согласился он, и его галантность угомонилась в глубине сознания.
- Почему бы Вам не присоединиться к нашей славной гильдии таксистов? - начала она разговор. Вовка с удивлением взглянул  в темные глаза собеседницы, ожидая увидать насмешку. Но она была серьезна.
- С какой стати? Я же вам не конкурент. Да и не долго мне осталось шлепать, - до конца месяца, а там - опять на учебу. Это у меня так, тренировки, совмещенные с заработком.
- А-а-а, студент, - протянула Оля. - Ну, тогда все понятно. Конечно, Вы нам не конкурент, но кое-кто уже  заинтересовался нетрадиционным видом транспорта в нашем городе.
- Кто же это? Не милиция случайно? - усмехнулся Вовка.
- Нет, не милиция. А что, уже есть опыт?
Вовка кивнул.
- Август - пора свадеб, - продолжила Оля. - Сам понимаешь, некоторые хотят выпендриться. Тут одной особе захотелось на рикше под венец отправиться.
У Вовки округлились глаза, и он с сомнением посмотрел на свою коляску.
- На этой тачке? - он хотел еще что-то добавить, но собеседница жестом прервала его.
- Ну, не на этой, так на подобной. Короче говоря, меня попросили договориться с тобой на предмет обслуживания одной свадьбы. Если ты не против, садись в машину, побеседуем подробней. А то еще дождик начал накрапывать.
Действительно, с неба начало потихоньку капать, и Вовка направился к машине. Его заинтересовало новое предложение. Как-никак, что-то новенькое. В машине пахло духами и бензином. На полочке у лобового стекла дремал огромный, величиной с блюдце, мохнатый декоративный паук. Он грустно посмотрел на Вовку, как бы спрашивая его: ”- У тебя не найдется мухи? Жрать хочется”.
- Значит так, - продолжила хозяйка прерванный разговор. - Требуется доставка молодоженов от дома до мэрии на экзотическом транспорте.
Она через плечо кивнула на стоящую позади автомобиля коляску.
- Конечно, в таком виде этот агрегат не пойдет. Вид неважный, да и число мест не соответствует заявке. Требуется переделка.
Вовка вспомнил историю создания своей коляски, и ему стало ясно, что это предложение, казавшееся заманчивым, неосуществимо как его, Вовкин, полет на Луну. Он пожал плечами:
- Ради одного рейса, я ее переделывать не буду.
- Не торопись с ответом, я еще не все сказала, - она как-то незаметно перешла на “ты”. Вовка не имел ничего против, - женщинам можно позволить маленькие вольности. - Все переделки и твой вынужденный простой - за счет клиента. Это для него пустяки. Главное чтоб невеста была довольна. Ты сам это чудо техники придумал?
Вовка, к своему стыду, не знал ни фамилии, ни адреса Игоря. Она записала в свой блокнот номер гаража и имя.
- Значит договорились?
Вовка кивнул в ответ.
- Тогда завтра в двенадцать подкатывай к нашей конторе. Знаешь где?
- У рынка, - опять кивнул Вовка.
- Точно, там окончательно все и решим. Не подводи, а я сейчас поеду с клиентом разговаривать.
- Не подведу, - ответил Вовка, со вздохом открывая дверцу автомобиля. Ему так не хотелось выходить на моросящий дождик. Но разговор был закончен, и у каждого были свои дела.
Когда «Фольксваген» скрылся за поворотом, Вовка с сомнением посмотрел на намокший под дождем тент своей коляски, прикидывая, как под него можно запихать парочку новобрачных в праздничном наряде. Невесту в шезлонге, на надувном матрасике еще можно было вообразить. Но вот жениха можно разместить только горизонтально, на боку, согнув за спиной невесты буквой “П”.
“В конце концов, это их проблемы”, - рассудил он. Дождь усилился. Вовка водрузил на голову свою шляпу-хлебницу, которая должна была теперь исполнять роль зонтика. Он покатил свою коляску, направляясь к стоянке, - погода не предвещала перемен. Пробегая мимо магазина, он услышал жалобный девичий голосок:
- Дяденька, довезите!
Для Вовки такие обращения стали уже привычными, и он, как правило, не обращал на них внимания. Редко у кого из детишек водились деньжата, чтобы расплатиться за поездку. А Вовка, наученный горьким опытом, с них брал плату вперед. Но что-то в этом жалобном зове заставило его повернуть голову. Он чуть не споткнулся. Его сознание еще не успело обработать увиденное, как восьмое, или даже шестнадцатое, чувство дало ногам приказ остановиться.
Когда Вовкино сознание вновь заработало, мокрое создание уже сидело в коляске, благодарно глядя на Вовку. На вид ей было лет шестнадцать. Огромные голубые глаза, высокий лоб, каштановые волосы схвачены хвостиком на затылке. Стройную фигурку обтягивало мокрое платьице. Вовке почему-то вспомнилась Настя из фильма-сказки “Морозко”.
- Дяденька, у меня только пять рублей, - глядя Вовке в глаза, тихо произнесла она, разжимая кулачок. На мокрой ладони лежали несколько монет.
- Куда везти? - улыбнулся Вовка. - Да и какой я тебе дяденька?
Ее личико просветлело, и она робко улыбнулась. За эту улыбку Вовка готов был везти ее хоть на край света.
- Я у автовокзала живу.
- Ну, значит едем к автовокзалу. Как зовут-то?
- Настя. А Вас?
- Вова, - буркнул он себе под нос, и подумал: ” Да, бывают в жизни чудеса!”
Он неторопливо шлепал по лужам. Ему почему-то не хотелось торопиться, хоть его шляпа-зонтик уже намокла, и холодные струйки стекали за шиворот. Обгонявшие их автомобили обдавали его брызгами, но он только улыбался. Почему он улыбался? Да он и сам этого не знал. Но вот показался и автовокзал, а Вовке хотелось, чтобы он был еще далеко-далеко.
- Вот к этому дому, налево, - услыхал он голос пассажирки.
Пришлось сворачивать во двор дома.
- Все, приехали! - снова услыхал он.
Вовка остановил коляску у ближнего подъезда. Девчушка выпрыгнула из коляски и протягивая ему монеты на ладошке сочувственно произнесла:
- А Вы не простудитесь?
Вовка, Вовка! Душа его растаяла как пломбир на солнышке. Он не взял деньги и, закрыв ее ладошку, сказал:
- Беги, а то сама простудишься.
Она, смутившись от его прикосновения, произнесла:
- Спасибо большое! - и бегом бросилась к подъезду. Немного погодя, из дверей подъезда до него донеслось громкое и веселое:
- Спасибо, Вова!
Дождик хлестал как из ведра. Вовка шагом катил свою коляску к стоянке. Ему все еще виделась эта мокрая фигурка с монетами на мокрой ладошке и большие голубые глаза.
И только в сторожке у Петровича, переодевшись в его старый пиджак и брюки, с кружкой горячего чая в руках, он понял как озяб. За окном вовсю полоскал “тропический” ливень. Потоки воды стекали с зачехленной коляски и мутным ручейком уносились к воротам.
Петрович развесил мокрую Вовкину одежду над электрокамином и тоже налил себе чай. Прихлебывая из кружки, он как бы невзначай спросил:
- Вы что, поссорились?
- Кто? - не понял Вовка.
- Ну, вы с подругой.
- А-а-а. - Вовка вспомнил про Анюту. - Нет, Петрович, все гораздо сложней.
Петрович покачал головой и философски заметил:
- Да, мир меняется, а проблемы все те же.
Вовка ничего не ответил, сделав вид, что занят пережевыванием печенья.
Багровый отсвет камина отражался на сушившейся одежде. В сторожке было тепло и уютно. Ровный шум ливня за стенами настраивал на размышления. Каждый молчал о чем-то своем.
- Знаешь, Вова? Жизнь каждого человека делится на три этапа, - после долгого молчания произнес Петрович.
- Вы, дядя Юра, еще и философ, - заметил Вовка.
- Это возрастное, - усмехнулся Петрович. - И к тебе придет. Дай Бог, чтобы пришло.
- Почему так?- не понял Вовка.
- Не каждому дано пройти все три этапа. Вот твой отец, извини, что напоминаю, не успел. Видимо судьба такая выпала - сесть в этот несчастный самолет.
Вовка не помнил своего отца. Только на фотографии видел бородатого улыбающегося мужчину, который держал на руках его, годовалого Вовку.
- Не известно, что лучше - закончить жизнь вот так неожиданно или немощным стариком в глубокой старости, - и Петрович опять замолчал. Он отхлебнул из кружки, уже успевший остыть, чай и продолжил:
- Так вот, о трех этапах. Первый - молодость. Это когда человек совершает ошибки. Неправильно говорят, что надо учиться на чужих ошибках. Только свои ошибки учат, и, порой, очень жестоко. Второй этап - пора исправления. Человек с годами сам приходит к необходимости исправления своих наиболее крупных ошибок. Конечно, не все можно исправить. Но у него есть еще силы и время на это. И последний, третий этап - когда остается только сожалеть о том, что было слишком много ошибок и очень мало сил и времени на их исправление. Знаешь, Володя, как иногда хочется вернуться в свою юность и многое исправить.
- Это намек? - насторожился Вовка.
- Что ты, Володя! Я же тебе говорил, что у каждого свои ошибки. Но все мы люди, все мы человеки, и чем-то похожи. Не подумай, что я пытаюсь что-то тебе подсказать. Это так, мысли вслух. Просто, глядя на вас, я вспомнил свою молодость…  Давай еще чайку выпьем, - добавил он, включая чайник.
Он провел рукой по Вовкиной сушившейся одежде:
- Ну вот, вещички твои высохли.

... Дождик прекратился. Вовка шел домой, размышляя над словами Петровича. Что-то ему подсказывало, что тот неспроста завел этот разговор.

- 9 -

Утро следующего дня особого оптимизма не внушало. Было пасмурно, но с намеком на прояснение. Вовка катил еще не успевшую просохнуть коляску мимо рынка. На рынке уже появились первые арбузы и дыни, а это означало, что каникулы подходили к концу. Еще он себе представил располовиненный арбуз. Сочный, ярко-красный с розовыми прожилками и черными зернышками, похожими на тараканов. Вовка очень любил арбузы, особенно вприкуску со свежим батоном. Но сейчас он не мог позволить себе такой роскоши, цены были еще “кусачие”, а он был приучен к экономии.
Контора “Такси-Фаст” находилась в здании какой-то строительной организации. Здесь  же висела корявая вывеска с надписью “Столовая”. Под развесистыми ивами стояли несколько автомашин с шашечками. На скамейке у входа сидели двое, очевидно водители. Из открытого окна на первом этаже доносился скрипучий звук рации и голос диспетчера. Вовка припарковал свою тележку под деревом и направился к крыльцу.
- Смотри, дядя Петя, нашего полку прибыло! - молодой, хилой наружности и в очках, парень кивнул в сторону Вовки.
- Это “Формула-один”, - усмехнулся тот, которого звали дядей Петей. - На «пит-стоп» в столовую зарулил.
В этот момент из открытого окна раздался голос Ольги:
- Ботаник, к больнице, на стоянку!
- Ну вот, чуть что, так Ботаник! - проворчал молодой, поднимаясь и направляясь к машине.
- А, Владимир, заходи, - снова раздалось из окна. Вовка направился к двери.
Контора занимала две комнатушки, отвоеванные у какой-то фирмы. В первой стоял диван, пара кресел и стол, на котором красовалась тарелка с остатками трапезы. На диване лежало тело. Судя по храпу и одежде - мужское. В углу стояла канистра, и от нее стройными колоннами в три шеренги и в обе стороны  выстроились пустые бутылки самых разных фасонов и калибров. Словно наступающие войска с командиром в центре. В цветочном горшке на подоконнике доспевал урожай окурков. Несколько тараканов заканчивала трапезу на тарелке. Во второй комнате стояла пара письменных столов и продавленный диван. Стены были заклеены рекламами, какими-то графиками, таблицами и бумагами с печатью. Над диспетчерским местом просматривалась запятнанная карта города. На подоконнике из последних сил тарахтел инвалид-вентилятор, пытаясь разогнать облако дыма. За столом у окна, перед микрофоном восседала рыжая девица с сигаретой в зубах. Рядом стояла пепельница и чашка с каким-то бурым напитком, похожим на кофе. Девица отвечала сладким голосом на телефонные звонки и затем, топча  педаль под ногами, кричала в микрофон какие-то цифры. Утробный голос откуда-то из-под стола отвечал:
 -Принято, - и она, девица, что-то записывала в журнал. В процессе своего напряженного труда она, видимо перепутав тару, стряхивала табачный пепел в чашку с напитком. За другим столом, заваленным бумагами, сидела Ольга. Она тоже дымила сигаретой, усердно давя кнопки несчастного калькулятора и, не сводя глаз со своих бумажек, она бросила Вовке:
- Посиди, сейчас клиент подъедет.
Вовка осторожно опустился на продавленный диван, у которого тотчас отвалился подлокотник.
За те десять минут, что Вовка мог выдержать в этой атмосфере, он наблюдал как диспетчерша бухнула в свою чашку с кофе пару окурков и один раз пыталась отхлебнуть из другой, выполнявшей роль пепельницы. При этом она высказалась так, что уши Вовки засияли маковым цветом. Он понял, что если сейчас не глотнет свежего воздуха, то он уже не жилец.
- Как у вас тут тараканы выживают? - удивленно произнес он вставая с дивана. - Я лучше на улице подожду.
Дамы никак не реагировали на его вопрос. Каждая из них была поглощена своим делом. Вовка вышел на крыльцо и, вдохнув полной грудью, взглянул на небо. В облаках появились голубые прогалинки. Дядя Петя все так же сидел на скамеечке.
- Что, сбежал из “Освенцима”? - усмехнулся он. - Там только закаленные выдерживают. Вовка присел рядом с ним. Из окна столовой, позади скамейки, слышался звон посуды и пахло несвежей гречневой кашей.
- Ты что, к нам работать решил устроиться? - поинтересовался дядя Петя.
- Да, нет, - ответил Вовка. - Ваша хозяйка предложила разовую работенку - на свадьбе подработать.
- Свадьба - дело хорошее, пока все трезвые, - глубокомысленно заметил таксист. - Главное - для нас прибыльное.
- Не знаю, еще не пробовал, - Вовка пожал плечами.
- Ну ничего, узнаешь. Как звать то?
- Вова.
- А меня - Петро, - и он протянул ему руку. - Будем знакомы.
К конторе подъехал “Мерседес”. Из него вышли трое. Два молодых человека в аккуратных костюмах и мужчина средних лет в потертых джинсах и белой рубашке. Из дверей конторы выпорхнула Ольга.
- Василь Василич, здравствуйте! - как-то натянуто-радостно произнесла она, направляясь к мужчине в джинсах.
- Величина ее радости прямо пропорциональна полученной сумме, - Петро в полголоса пояснил  виденное Вовке. Молодые люди задержались, разглядывая диковинную коляску, стоящую под деревом. Василь Василич взял Ольгу под локоть и отвел в сторону. Несколько минут они о чем-то тихо совещались.
- Володя, подойди, пожалуйста, - обернувшись к сидевшему на скамейке Вовке, позвала Ольга. Вовка неторопливо поднялся, надо же проявить свою значимость, и подошел к ним.
- Темнило, - опять прокомментировал Петро действия хозяйки.
- Володя, Василь Василич хочет сейчас забрать твою коляску на переделку. Ты как, не против?
Вовка пожал плечами:
 - Пожалуйста.
- Свадьба будет в субботу, а сегодня среда. Ты сколько примерно зарабатываешь в день?
Вовка на секунду задумался, как бы не продешевить.
- Сотню - полторы, - ответил он, поразившись своей наглости.
Василь Василич достал бумажник и достал из него пару бумажек с нарисованными сотнями и протянул их Вовке. Бумажки были бледно-зеленого цвета и с портретом какого-то дядьки. Вовка понял, что это и есть доллары. Впервые в жизни он ощутил рукой их слегка ворсистую поверхность.
- Я думаю, этого достаточно, - сказал Василь Василич. - Все же единственную дочь замуж выдаю, грех скупиться. Хочу, чтоб все красиво было. Вот еще Вас, молодой человек, приодеть надо в соответствующем стиле.
- Коля, - подозвал он одного из своих спутников. - Надо одеть молодого человека. А ты, Юра, бери коляску и без задержек двигай к Ефимовичу. Игорь должен быть уже там.
Тот, кого звали Колей, оглядел Вовку со всех сторон:
- Фигура стандартная, размер 48, рост 180. Примерка не требуется.
- Смотри у меня, - Василь Василич погрозил ему пальцем, - дизайнер.
Вовка даже немного обиделся на этого Колю и на свою стандартную фигуру. Второй спутник Василь Василича пытался стронуть с места коляску, но ее колеса отказывались вращаться. Это было похоже на то, как тянут за повод упрямого осла. Вовка не выдержал и рассмеялся:
- Ручки тормозов прижмите.
- Ну вот и все. До встречи в пятницу, - скорей Ольге, чем Вовке сказал Василь Василич и, обернувшись к Вовке глядевшему как удаляется его коляска влекомая почти что лондонским “денди”, добавил:
- Подводить не рекомендую, молодой человек, - и как-то странно улыбнулся. От этой улыбки у Вовки холодок пробежал по спине.
Василь Василич и сопровождавшее его лицо направились к машине. Ольга проводила их до автомобиля. По дороге они еще что-то негромко обсуждали. Дядя Петя подошел к Вовке, не знавшему куда запихнуть инвалюту. Он указал взглядом на купюры и сказал:
- Держи крепче, сейчас клевать начнет.
- Чего клевать? - не понял Вовка.
- Не чего, а кто, - поправил его тот.- Она, на твою наживку. Будь осторожен.
Высокий гость отбыл. Ольга быстро прошмыгнула в дверь конторы, и через минуту оттуда раздался голос диспетчера:
- Дядя Петя, забрать клиентов с дачи в Кукуевке. Третье поле, восьмая улица, налево, посигналить.
- Держись Вовка, сейчас начнется, - подмигнул таксист и направился к машине.
Мимо конторы пронеслось такси Ботаника. Тот сидел, вцепившись в руль, и его взгляд был устремлен к какой-то великой цели. Машина  резко затормозила в тупике у оврага. Дверь распахнулась, из нее стрелой вылетел Ботаник и исчез в кустах.
- Ботаник! - крикнул Петро. - У тебя что, тормоза отказали? А, Ботаник?
Из кустов раздался жалобный голос:
- Отстань, дядя Петя! Глушитель пробило.
- Это тебе халявное пиво аукается, - засмеялся Петро, усаживаясь в свой “Фольксваген”.
Не успел он отъехать за поворот, как из дверей опять показалась Ольга.
- Вова, тебе “баксы” поменять не надо?
- А зачем? - Вовка сочинил глупую физиономию. - Пускай лежат, матери покажу. Сложив бумажки, он сунул их в нагрудный карман и застегнул его на пуговку.
- Но там же две бумажки, - глядя на эту пуговку, с плохо скрываемой досадой, напирала Ольга. Вовку это начало веселить. Он улыбнулся широкой, дурацкой улыбкой и ответил:
- Сувениры будут. Один матери отдам, другой себе на память оставлю. Когда в пятницу приходить-то?
- К пяти, - вздохнула Ольга, поняв, что добыча проплыла мимо.
- Ну, пока. До пятницы, - попрощался Вовка и направился в сторону своего дома.

- 10 -

Проходя мимо рынка, Вовка опять увидал арбузы. Из-за разошедшихся туч выглянуло солнышко, как бы подкрепляя Вовкин успех. Арбузы заманчиво полосатились целой горой. Теперь он мог себе позволить немного пошиковать. Пересчитав отечественную наличность, и еще раз проверив пуговку на нагрудном кармане, он нырнул в атмосферу рынка.
- Почем ягодки? - спросил Вовка, подойдя к весам.
- Какие ягодки? - не поняла продавец.
- Вот эти, полосатые, - уточнил Вовка, указывая на кучу.
- Это овощи, - огрызнулась тетка, подозревая подвох.
«Сама ты овощ», - подумал Вовка, но не стал грубить. - А в учебнике ботаники написано, что арбуз - это ягода.
- Ты покупать пришел или умничать? - взорвалась тетка.
Вовка приложил палец к губам, а другую руку к уху, сделав вид, что прислушивается к куче. Тетка-продавец испуганно притихла.
- Ты чё это?
- Слушаю, может проболтается тот, который на меня смотрит? - улыбнулся Вовка.
Тетка облегченно засмеялась:
- Ну напугал, паршивец. Выбирай скорей, вон очередь собрал.
Арбуз Вовка выбирал долго и тщательно. Тетка опять собиралась разозлиться, когда он радостно воскликнул:
- Вот он, - нырнув в глубину зелени и полосок, извлек то, что искал. Как с картинки, полосатый красавец нежно прижался к его груди.
Расплатившись и выйдя на дорогу, Вовка решил, что грешно есть такого красавца одному. Он вспомнил о Женьке. Ведь Вовкин нынешний успех был бы невозможен без его активного участия. К тому же, Женькин гараж был совсем не далеко.
Вскоре Вовка появился со своей ношей в распахнутых воротах Женькиного гаража. Здесь было все по-прежнему. Наполовину выкаченное из ворот железное чудовище хищно разевало капот навстречу гостям. Тот же иконостас из автомобильных номеров и тот же заржавленный коленвал у ворот. Женьки не было видно. Яркое солнышко с очистившегося неба слепило глаза. Вовка с трудом разглядел в глубине гаража две фигуры сидящие на покрышках.
- Эй, механики! - крикнул Вовка. - Ягоду есть будем?
- Здорово, лошадиная сила! - услыхал он в ответ. Одна из фигур поднялась и вышла ему навстречу. Это был Женька.
- Ты сегодня без тачанки? - несколько удивленно произнес он, протягивая  руку.
- Отдал в автосервис на реконструкцию, - пошутил Вовка.
- А если серьезно?
- Давай разрежем этого красавца и не, торопясь, поговорим, - предложил Вовка. - Где у тебя тесак?
Из глубины гаража на свет показалась Анюта. Вот кого Вовка хотел бы видеть сейчас меньше всего.
- Здравствуй Володя, - тихо произнесла она, не глядя ему в глаза. - Ладно, Жень, я пойду.
- Куда, а арбуз? Вовка угощает, халява плиз, - возмутился Женька.
Вовке ничего не оставалось делать, как поддержать друга. Правила хорошего тона мать прочно внедрила в его сознание своей ласковой, тяжелой рукой.
- Анюта останься, пожалуйста, - сказал он, понимая, что желает обратного.
Анюта посмотрела на арбуз, который Вовка водрузил на крышу авторазвалюхи, и застенчиво улыбнулась.
- Такой арбуз! Вай, вай, без моей помощи вам  не справиться.
Женька выплеснул из таза остатки солярки и, протерев его грязной тряпкой, положил туда арбуз.
- Ребята, да вы что? Он же вонять будет, - возмутилась Анюта. – Давайте я схожу, помою. Тут рядом кран есть. Она схватила таз, стиральный порошок, тряпку и выскочила наружу.
- Слушай Вовка, мне с тобой серьезно поговорить надо, - сказал Женька, выуживая из щели между стеной и верстаком провалившийся туда нож.
- И для этого тебе нож нужен? – усмехнулся Вовка.
- Дурак, я об Анке хотел поговорить.
- А-а-а, - Вовка понимающе кивнул. – Она тебе в жилетку поплакалась. Знаешь что? Бросай ты свои железяки и пошли на рыбалку.
- Ты же знаешь, что я не люблю это занятие, - удивленно взглянул на него Женька.
- Вот, вот. Не любишь. Дальше разговор будем продолжать?
- Нет, конечно. Но девчонку жалко.
- И что ты предлагаешь?
- Да ничего.
- Жень, понимаешь, мне и самому ее жалко. Хорошая девчонка, но не для меня она. И я в этом не виноват. А вот вчера я одну вез, это да-а-а...! Настей зовут.
Где-то рядом зазвенел таз и послышались шаги.
- Все, закрыли тему, - скомандовал Женька.
Когда в воротах появилась Анюта, Женька разгребал на верстаке место для таза, а Вовка точил огромный тесак. Анюта весело пробарабанила по тазику какой-то восточный ритм и объявила:
- К торжественному открытию первого в этом году арбуза приступить!
Вовка занес тесак над арбузом и со словами:
- Да будь же ты трижды спелым, - вонзил его в то место, где сходятся полоски.
Раздался треск, и по телу арбуза пробежала трещина.
- Ух ты! – восхищенно воскликнула Анюта.
Арбуз действительно оказался прекрасным. Даже Вовка, знаток и любитель арбузов, удивился своей удаче. В перерывах между дольками арбуза Вовка поведал друзьям о событиях этого дня. Когда от половины арбуза остались только корки, Женька, вытирая грязным рукавом спецовки сладкую до ушей физиономию, произнес:
- Нет, ребята, второй тайм этого матча я могу провести только сидя. Вова садись на ведро, а я себе тоже местечко найду.
- Спасибо, но, во-первых - оно грязное, а во-вторых - у меня с детского садика на ведро, извините, рефлекс выработан.
- Тогда давай скамеечку соорудим. Достань-ка дощечку, вон там, над головой.
С гаражных полатей в сторону ворот выглядывали концы досок. Вовка потянул одну из них. Раздалось шуршание, и сверху на него стал падать небольшой серый мячик. Вовка отпустил доску и с криком:
- Удар, гол! – профессиональным ударом ноги послал его за ворота гаража. Мячик сплющился и развалился на кусочки.
- Мяч прошел рядом со штангой, - разочарованно, подражая футбольному комментатору, добавил Вовка и вновь ухватился за доску.
- Вовка, воздух! Ложись! – заорал Женька, бросаясь к компрессору. Анка с визгом удрала в дальний угол гаража.
- Что орете? – не понял Вовка и вдруг получил удар жалом в правую щеку.
- Прямое попадание, - констатировал Женька, глядя как Вовка согнувшись, прижимает руку к щеке. Заработал компрессор, и Женька, схватив краскопульт, короткими очередями принялся отбивать атаку «вражеской авиации». Осы заходили на второй круг. Женька встретил их густым облаком распыленной голубой краски.
- Оружие массового поражения, - закричал он, перекрывая шум компрессора. Почти весь противник был повержен и голубыми козявками шевелился на асфальте перед воротами гаража.
- Технология отработана, - гордо произнес он, выключая компрессор. – Потери – один раненый. Медсестра, окажите помощь.
Анка с опаской выбралась из угла и подошла к Вовке, сидевшему на полу и продолжавшему прижимать руку к щеке.
- Вова, покажи-ка, - она отвела его руку. – Вот стерва, как шилом проколола. Даже кровь выступила, - сочувствующе произнесла она. – Женька, у тебя вода холодная есть?
- Только теплый керосин, - ответил тот. – Пойдет?
- Ребята, я домой пойду, - сказал Вовка, поднимаясь с пола.
- А арбуз? – удивился Женька.
- Я, кажется, уже наелся, - грустно пошутил Вовка. – Теперь у меня свой арбуз намечается.
- Нет, такой не получится, - то ли с сочувствием, то ли с сожалением произнес Женька.
Вовкина щека стала потихоньку приобретать округлость. Начал заплывать глаз.
- Ладно, пока, - и Вовка шагнул за порог. Что-то мелькнуло перед его носом, и он инстинктивно отмахнулся рукой. Вторая оса нанесла свой удар в левую щеку. Вовка закрыл лицо ладонями и обессилено опустился на порог калитки в створке ворот.
- Вова, что случилось? – вскрикнула Анюта.
- Вторая, - простонал тот в ответ сквозь ладони.
Женька присел на корточки перед другом и отвел его руки от лица.
- Сурово! Теперь точно на арбуз будешь похож. Только вот полоски нарисовать зеленкой надо. У тебя рожа липкая была, вот они и напали. Я-то весь промасленный, а Анка платочком все время вытиралась.
Анюта присела рядом с Женькой.
- Больно, Вова? – сочувственно спросила она.
Вовка снова прижал руки к лицу и промолчал. Он чувствовал, как начинают раздуваться его щеки. От боли он тихонько раскачивался вперед и назад. Анка прислонилась к воротам, а Женька взгромоздился на верстак, сдвинув таз со злосчастным арбузом. Все трое молчали, не зная, что делать. Так прошло минут двадцать.
- Надо домой идти, - пробормотал Вовка, поднимаясь. На него было больно смотреть. Правый глаз заплыл совсем, а щека надулась как мячик. Левый глаз обиженно выглядывал на мир через щелочку, но похоже, тоже не надолго.
- Вова, я провожу тебя, - Анка взяла его под руку. – А то вдруг по дороге тебе плохо станет. Пока, Женя.
Они медленно направились к выходу из гаражей. Женька озадаченно чесал пятерней затылок, глядя им вслед. Вовка неуверенно ступая шел поддерживаемый Анютой.
Где-то на половине пути у Вовки закрылся и второй глаз. Анюта плотно прижала его руку к себе и осторожно вела, предупреждая о бордюрах, ступеньках и прочих опасностях. Вовка рукой ощущал сквозь тонкую ткань Анкино тело, но боль заглушала все эмоции и чувства.
Вовкиным ключом Анюта открыла дверь и провела его в комнату. Он был беспомощен как ребенок. Она отвела его в ванную и открыла кран. Вовка долго плескал пригоршнями холодную воду на свое пылающее лицо. Потом Анюта раскинула диван и уложила на него Вовку. Кот привычно запрыгнул на диван, но увидав то, что называлось лицом своего хозяина, выгнулся дугой, зашипел и сиганул в другую комнату.
- Вова, я отлучусь, а потом опять приду, – сказала она. – Тебе сейчас нельзя оставаться одному. Я быстро.
- Ключ возьми, а то я дверь не найду, - попытался ухмыльнуться Вовка, но у него ничего не вышло. Потом он слышал, как Анюта вышла и захлопнулась дверь. Лежа на диване, Вовка то ли ругал себя, то ли жалел. И надо же было ему покупать этот злосчастный арбуз! День, который так хорошо начался, завершался очень плачевно. Он попытался открыть глаза, но это ему не удалось. Тогда он ощупал свое лицо, и попытался пальцами раздвинуть веки. Ему удалось увидеть только мутные полоски света. Лицо ломило от боли. Вовка постарался отбросить все мысли и расслабиться. Он, как ему показалось, даже задремал. А может быть, это сказывалось действие пчелиного яда.

- 11 -

Он не слышал, как вернулась Анюта, только ощутил осторожное прикосновение прохладных ладоней на своем распухшем лице.
- Ты живой? – тихо спросила она.
- Не дождешься, - угрюмо пошутил Вовка.
- Ну и прекрасненько. Сейчас начнем лечиться. Я тут прокон-сультировалась на «скорой» и кое-что принесла.
Вовка слышал, как она чем-то шуршала, звякала. Потом на кухне из крана текла вода. Он только мог догадываться о том, что она делала.
- Вова, поднимись и разденься, а я тебе пока постель застелю.
Он попытался было возразить, но получил резонный ответ:
- Не упрямься. Мне лучше знать. Не зря я первый курс медтехникума закончила. Тебе нужен постельный режим.
Вовка покорно разделся и, нащупав одеяло, нырнул в постель.
- Так, теперь примем таблеточки, - начала лечение Анюта. – Открой ротик, мальчик.
Таблетки оказались большими и очень горькими. Она подала ему в руки стакан.
- Сок? – удивился Вовка, делая глоток.
- Пей, пей. Не разговаривай. Ты же водку не пьешь, а говорят, что это самое лучшее средство. Может сбегать за бутылкой?
- Смерти моей хочешь? Ну, нет уж.
- Клин клином вышибают.
- Хватит одного клина.
- Ну, тогда перевернись, я тебе укольчик сделаю.
- Еще чего?
- Пока больше ничего, только один. А через четыре часа все повторим. И так целые сутки, а может быть и больше.
- Не выйдет! – уперся Вовка.
- Как хочешь, но тогда ты в субботу будешь изображать слепого сеньора-помидора. Тебе нужна интенсивная терапия, тогда, может быть, ты будешь похож на китайца.
- На китайца? – осенило Вовку.
- Да, с прищуренными глазками и слегка припухшей рожицей.
Вовке вспомнилась странная улыбка Василь Василича и полученный им аванс. Он перевернулся и уткнулся пылающим лицом в подушку.
- Валяй, - пробубнил он.
- С удовольствием, - чирикнула Анюта, обнажая его единственную не загоревшую часть тела. Укола Вовка практически не почувствовал.
- У меня рука легкая, - похвасталась она. – Теперь тебе придется терпеть мое присутствие, пока глазки не прорежутся. Хочешь, я тебе горшочек принесу?
- Нельзя смеяться над умирающим. А до горшка я по-пластунски, на ощупь доберусь.
- Так уж и умирающий. Есть хочешь? Я тут кое-чего принесла.
- Пока не хочу. Сама поешь. Да, кстати, деньги лежат в тумбочке под телевизором. Бери сколько нужно, не трать свои.
Она присела к нему на край постели.
- Ладно, Вова, разберемся. Ты попробуй уснуть. А я пока здесь твой холостяцкий бардак приберу.
Вовка опять почувствовал на своем лице прикосновение ее ласковых прохладных ладоней. Ему даже почудилось ее близкое дыхание, а может быть, это повеяло ветерком из открытой балконной двери. Потом опять булькала вода в кране, швабра гуляла по полу, переставлялись стулья. Он не заметил, как уснул. Сначала ему снилось, что он попал в пустыню. Вот он лежит навзничь на раскаленном песке, раскинув руки. Солнце безжалостно печет лицо. Он хочет закрыться руками, но те его не слушаются. Потом к нему подошел белый медведь и стал лизать лицо прохладным, шершавым языком. Испуг заставил Вовку поднять руки. Он пытался оттолкнуть морду страшного зверя, но наткнулся не мокрое полотенце, которым Анюта вытирала его опухшее лицо. Вовка окончательно проснулся и облегченно вздохнул.
- Тихо, тихо, Володенька, это я, - услыхал он успокаивающий шепот Анюты. – Тебе плохо?
Вовка чуть заметно кивнул.
- Сейчас еще таблеточки и укольчик. Тебе полегчает.
И действительно, скоро он снова провалился в тревожный и мутный сон. Несколько раз он вздрагивал, напуганный очередным кошмаром, и просыпался. Но, почувствовав, что Анюта сидит рядом и держит его за руку, снова засыпал. Под утро ему снова стало хуже. Он увидал себя в Арктике, среди снега и льдов. Холодный ветер заставлял его дрожать, а его зубы выбивали дробь. Анюта разбудила его. Опять таблетки и укол, но страшный озноб не проходил. Анюта укрыла его вторым одеялом, но это не помогло.
- Остается старинное чукотское средство, - сказала себе Анюта и, скинув с себя всю одежду, нырнула к Вовке под одеяло. Она прижалась к нему всем телом, стараясь согреть.
- Анка, ты что? – испуганно пробормотал Вовка.
- Молчи. Это не то, что ты думаешь, - ответила она, еще теснее прижимаясь к нему.
Вовка запустил свою руку в волосы на ее затылке и прижал ее к своему плечу. Впервые в жизни он ощутил рядом с собой горячее девичье тело. Озноб постепенно уходил. Ему стало тепло и спокойно. С другого бока поверх одеяла расположился кот. Он вытянулся во всю длину и тоже грел своего хозяина.
- Может быть, у нее не только рука легкая?- подумалось ему, и он уснул спокойным сном.

Вову разбудил звон посуды на кухне и дразнящий запах борща.
- Мама! – позвал он.
- Пока еще я – твоя мама, услышал он голос Анюты, доносившийся из кухни. Она подошла и села рядом с ним. За ней вышел кот, щурясь и довольно облизываясь. Вовка ощупал свое лицо. Опухоль немного спала, но глаза еще не открывались. Вовка пошарил рукой и, нащупав руку Анюты, прижал ее ладонь к своей щеке.
- Это был сон или нет? – спросил он.
- Это было лекарство, - почему-то грустно ответила Анюта. – Ты сегодня лучше выглядишь. Ну-ка, еще укольчик и пилюли.
Отработанная процедура повторилась.
- А теперь прошу к завтраку и обеду одновременно. Уже полдень.
За столом Анюта кормила Вовку с ложечки.
- За маму, за папу, за дедушку, - хихикала она.
Вовке и самому было смешно, и он, не выдержав, фыркнул борщом на Анюту.
- Ну вот, теперь стирать придется, - расстроилась она.
- Извини, смешить не надо было.
- Ладно уж. Главное, что ты в себя пришел.
После обеда Вовка вновь был отправлен в постель. Он лежал с компрессом на физиономии и, гладя успокоившегося кота, вспоминал происшедшее ночью. В ванной Анюта, что-то мурлыкала себе под нос и стирала свое платьице. Потом, накинув на себя Вовкину рубашку, вышла на балкон вывесить платье на просушку. Вовка, нащупав рукой пульт от музыкального центра, включил негромкую музыку. В этот момент неслышно открылась дверь квартиры и на пороге появилась Вовкина мать. Кот, почуяв хозяйку, явился ее поприветствовать. Мать наклонилась, чтобы его погладить и тут заметила под вешалкой женские босоножки.
«Ну вот, сын, оказывается, уже вырос», - подумала она, растерянно садясь на табуретку в прихожей. Кот запрыгнул ей на колени и, свернувшись калачиком, успокаивающе заурчал. Она, машинально гладя кота, решала, как ей поступить.
- Вова, - услышала она женский голос. - А если сейчас мать явится? Что ты ей скажешь?
- Скажу, что ты медсестра и оказываешь мне помощь.
- Ага, без платья и в твоей рубахе. Интересная помощь. Плюс куча шприцов и таблетки. Точно подумает, что наркоманку в дом притащил.
Вовкина мать обессилено оперлась спиной на стену и невесело подумала: «Ну вот, приехали!»
- Да хоть голая ходи, я же не фига не вижу, - снова раздался Вовкин голос.
- Ничего, к вечеру, может быть, увидишь свет божий. Просто твой организм оказался слишком восприимчив к пчелиному яду.
Мать вздрогнула. Да, когда Вовке было три годика, его ужалила пчела. Ему было так плохо, что пришлось обращаться к врачам. И тогда ей сказали, что у ее сына аллергия на пчелиный яд и надо быть очень осторожной. Она думала, что с возрастом это пройдет, а оказалось...
- Мать у меня умница, все поймет как надо, - прервал ее воспоминания Вовкин голос. - Слушай, как ты решилась?
- На что?
- Ну, - Вовка запнулся. - Ну, греть меня так.
- Посмотрел бы ты тогда на себя со стороны. Ну, прямо покойник  покойником. Телефона нет, за “скорой” бежать - тебя одного оставить страшно.
- А что, такому методу у вас в техникуме обучают? - ляпнул Вовка и пожалел.
- Дурак ты! Это я в одном фильме видела.
Они замолчали. Мать сидела неподвижно. В общих чертах она начала кое-что понимать.
- Анют, а Анют, - снова раздался Вовкин голос.
- Ну что?
- А не страшно было, а? Вдруг бы я ..
- Страшно. Ты был синий и трясся.
- Да я не про то. Вдруг бы я взял и ..
- Ну, тогда бы я сейчас еще и простыни стирала, - прервала его Анка.
- Ты серьезно?
- Вполне.
- Да нет, это я так спросил. Ты не подумай... Ты для меня как сестренка.
- Ладно, братик, кантуйся. Пора укол делать. Потом компресс поменяю. А то мать увидит твой портрет и ей плохо станет. Что я с вами двоими делать буду?
Мать услыхала как Вовка притворно ойкнул. Потом раздался шлепок по голому телу. Мать невольно улыбнулась.
- Готово. Сейчас компресс сделаю. Не пинай больше, братец Вованушка, копытцем осиных гнезд, а то колобочком станешь.
Направляясь в ванную, Анка наткнулась на мать сидящую в прихожей.
- Ой! - тихо произнесла она и растерянно опустила руки с зажатым в них влажным полотенцем. Мать поднялась и шагнула к ней. Анка вся напряглась и замерла, не зная, что сказать. Мать обняла ее за плечи, улыбнулась и, поцеловав в лоб, произнесла:
- Спасибо, дочка.
Она почувствовала, как пропало напряжение в этой милой девчушке. Знаком приказав Анюте молчать, она прошла в комнату. Вовкино лицо напоминало небольшую тыквочку из детской страшилки. Рядом на столе лежала упаковка шприцов и таблетки на блюдечке. Взглядом хозяйки мать сразу заметила порядок и чистоту в доме. Она села на краешек дивана и взяла сына за руку.
- Анюта... Ой, мама!
- Узнал?
- Ну конечно. Я и не слышал как ты вошла. Понимаешь, Анюта ....
- Понимаю, понимаю, - прервала его мать.
- Анюта, мама приехала, - заорал он.
- Не ори, она рядом стоит. Мы уже почти познакомились, - и, повернувшись к Анке, сказала: - Меня зовут Мария Ефимовна. Можно просто тетя Маша.
- Хорошо, тетя Маша.
- Анюта, там сумка в прихожей, сейчас поесть приготовим. Продукт качественный, деревенский.
- Да мы уж обедали, борщ ели,- сказал Вовка. - Вон ее платье на балконе сушится.
«Хорошо, что только платье», - подумала мать, вспоминая недавно услышанное, но сказала: - Пойдем, Анюта, я тебе халатик найду.
Они ушли в комнату к матери. Потом они пошли на кухню. Мать закрыла за ними дверь со словами:
- Мы тут немножко посекретничаем.
Вовка с котом остались скучать под музыку.

Когда женщины наговорились и вышли, Вовка спал. Анка сняла платье с балкона и спрятавшись в ванной, переоделась.
- Тетя Маша, я пойду. Я ведь уже почти сутки дома не была. Родители волнуются, наверное. Вы Вовке сами укол сможете сделать?
- Анечка, мне кажется, твои уколы ему больше пользы принесут. А я пока народное средство приготовлю.
- Хорошо, я еще прибегу, - повеселевшая Анюта выскочила за дверь. Мать вернулась в комнату. Она взяла Вовкину рубашку, висевшую на стуле.
- Стирать, - безапелляционно произнесла она, расстегивая пуговку на кармане. - Бумажки какие-то.
Она извлекла на свет две стодолларовые купюры. Повертев в руках доселе неизвестные ей деньги, она положила их на стол рядом с диковинным музыкальным ящиком.
- Самостоятельный стал, - со вздохом произнесла она. - Валюту зарабатывает.
Забросив рубашку в таз, она отправилась на кухню готовить для сына народное средство.

- 12 -

Ближе к вечеру у Вовки прорезался правый глаз. Это произошло, когда он проснулся и радостно узрел на потолке люстру. В ванной перед зеркалом он попытался узнать себя, но это пока еще было сложно.
- Ушки мои, носик мой, а где же глазки? - пошутил он над собой. Мать, услыхав плеск воды в ванной, заглянула в дверь.
- Ожил?
- Почти.
Раздался звонок в дверь.
- Я сам открою, - Вовка с полотенцем на шее вышел в прихожую. За дверью стояли Анка и Женька.
- О, глазик прорезался, - пошутила Анка, переступая порог. - Мои усилия не пропали даром.
- Да уж, - притворно проворчал Вовка, - Сколько раз мою шкуру проколола? Теперь даже на барабан не возьмут.
- Еще разик проколю, а потом береги ее для барабана.
- А может не надо? - жалобно попросил он.
- Надо Вова, надо - Анка прошла в комнату.
- Ну, привет, начальник ПВО, - поприветствовал Вовка друга.
- И начальник разведки, - добавил тот. - Я там еще гнездо нашел и в плен взял.
- Он их в пластиковый мешок упаковал, садист, - добавила Анка.
- Ребята, здравствуйте, - появилась из кухни Вовкина мать. - Я ему тут народное средство приготовила. Сейчас испытывать будем.
- Здравствуйте, тетя Маша. Я вот решил проведать постра-давшего. У дома с Анкой встретились, - отозвался Женька.
- Вовочка, - садистски сладко сказала Анка, - пойдем, я в последний раз доставлю себе удовольствие, воткну в тебя шприц. А потом за тебя мама возьмется.
- Зрителей и слабонервных попрошу удалиться, - уныло произнес Вовка, выпроваживая мать и Женьку из комнаты. - Слава Богу, последний раз.
- А я вообще не люблю фильмы ужасов, - заявил Женька, выходя из комнаты.
- Жалко, всю жизнь бы этим занималась, - то ли всерьез, то ли шутя, сказала Анка, выпуская из шприца воздух....

-Я всегда подозревал, что большинство медиков садисты, - сказал Вовка, морщась и поднимаясь с дивана.
- Вова, ты не прав. Это делается из большой любви... к искусству, - ухмыльнулась Анка. - Теперь второй номер нашей программы - народное средство.
Она распахнула дверь и торжественно объявила:
- Народное средство внести!
Из кухни мать в сопровождении Женьки внесла кастрюльку с каким-то варевом. Женька заглянул в нее.
- Тетя Маша, а где Вы свежий коровяк достали?
- Да тут недалеко стадо паслось, - в тон ему ответила мать.
- И это есть надо? - ужаснулся Вовка, рассматривая теплую, густую зеленую массу.
- Столовыми ложками, - хихикнула Анка из-за спины. - И без хлеба.
Вовка недоверчиво понюхал содержимое кастрюльки.
- А со сметаной можно? Пахнет травками, вроде ничего.
- Ну, так коровки травку и кушают, - заметил Женька.
Мать постелила на подушку клеенку и приказала:
- Ложись, сейчас мы тебе красоту наводить будем.
- Фу, а то я испугался, - облегченно вздохнул Вовка, укладываясь.
- Тетя Маша, а можно я его поштукатурю? - спросила Анка, потирая ладошки. - Страсть как хочется, что-нибудь сваять.
- Ну, давай, - засмеялась мать.
Анка поставила кастрюльку на табуретку рядом с диваном, уселась рядом с Вовкой и запустила руку в кастрюльку.
- Прелесть какая, - она сжала в кулаке навозообразную массу, и та полезла в щели между ее пальцами. - Итак, начнем. Самое главное в искусстве - первый мазок. Тетя Маша, а глаза тоже замазывать?
- Эти бесстыжие? Замазывай, нечего ему на тебя пялиться, - махнула рукой мать. Вовка зажмурился, и первый слой зеленой массы лег на его лицо. Анка прилежно штукатурила его физиономию.
- Сейчас мы из тебя “фантомасика” изобразим. Точно, Женька?
- Ага. Только ушки не забудь оттопырить, - заметил тот, критически наблюдая за творчеством Анки. Вовка хотел было что-то сказать, но его рот уже был предусмотрительно покрыт толстым слоем “народного средства”. Ему было приятно ощущать Анкины ладони на своем лице, да и ей, кажется, тоже эта процедура доставляла удовольствие. Мать о чем-то задумалась, наблюдая процесс ваяния.
Пока Анка, высунув от удовольствия кончик языка, наносила на Вовкино многострадальное лицо слой за слоем, Женька терзал “музыкальный ящик”.
- Недурная машинка, - сделал заключение он.
- Тетя Маша, а можно я эти две дырочки замажу? - спросила Анка, касаясь Вовкиного носа. Вовка протестующее замахал руками и замычал.
- Гляди-ка, уже и мычать начал, - трагическим голосом произнес Женька.
- Ладно, ладно. Не буду, - засмеялась Анка. – Ну, вот и все, “фантомосик” ты наш.
- Мне кажется, что он больше на коровью лепешку смахивает, - язвительно отметил Женька.
- Кому, что больше нравится, - ответила Анка, притворно надув губы и отправляясь мыть руки.
- Долго ему вот так, замаскированным под лепешку лежать? - спросил Женька у матери.
- Пока не засохнет. Пошли, я вас чаем поить буду.
- Слышишь, Вовик? Будешь лежать, пока не усохнешь. А мы пошли чай с вареньем пить. Потом вдарим по затылку, и скорлупа отвалится.
Вовка с дивана погрозил ему кулаком.

После продолжительного чаепития Женька и Анюта собрались уходить.
- Ну, пока, Вова, суши свою шпаклевку. Завтра, надеюсь, увидимся, - попрощался Женька. Вовка “сделал ручкой”.
- Тетя Маша, можно я завтра утром забегу?  Может чего помочь надо будет? - нерешительно спросила Анка, опустив взгляд.
- Он же тебя в сестренки определил. Конечно, заходи, - усмехнулась мать.
- Пока, Вова! - крикнула Анка в комнату. - Женька, подожди, - и скрылась за дверью.
Когда дверь захлопнулась мать подошла к  Вовке, продолжавшему лежать на диване. Она села рядом с сыном и пальцем потрогала слой подсыхающей массы на его лице.
- Так, Владимир, пользуясь случаем, что ты не будешь меня перебивать, я хочу тебе кое-что сказать. Ты поступил очень нехорошо, позволив этой девчушке в тебя втюриться. Вообще-то все мужики такие, это тешит их самолюбие. Но я считала, что мой сын имеет голову на плечах.
Вовка замахал руками, как бы оправдываясь.
- Не дергайся, и слушай, что мать говорит. Запоминай, потом по всем пунктам отвечать будешь. Анюта - хорошая девчонка, а ты, оболтус, можешь ей жизнь испортить. Смотри у меня, если что себе позволишь, я тебе башку оторву. Она тебя почти что из могилы вытащила. Ох, мужики.
На этот раз Вовка успокаивающе замахал руками.
- Ну и прекрасно. Беседа прошла в теплой… - она потрогала рукой Вовкину обмазку, - Да, пожалуй еще теплой, и дружеской атмосфере. А теперь лежи и думай, как тебе быть дальше.
Она поднялась и зашуршала сумками:
- Я пошла по магазинам. Как корка высохнет, можешь отодрать.
Вовка слышал как захлопнулась дверь Ему хотелось есть, в животе призывно урчало, но корка на лице еще не засохла.
- Ради красоты стоит поголодать, - успокаивал себя Вовка.

- 13 -

Следующее утро Вовка встретил уже полуоткрытыми глазами. Опухоль быстро спадала. Видимо, сказалось действие зеленой замазки. Правда, в процессе отдирания Вовка лишился части бровей, но поняв свою ошибку, спас ресницы длительным отмачиванием. В зеркале он выглядел не так страшно, как вчера. Его лицо приобрело какой-то зеленоватый оттенок, но  форма уже приближалась к исходной. Вовка достал из кладовки шляпу-хлебницу и водрузил ее себе на голову.
- Зеленый китаец, - мысленно оценил он свое отражение.
- В Пекин собираешься? - услыхал он голос матери, наблюдавшей за этой сценой.
- А почему бы и нет?
- Ну, ну, - усмехнулась она. – Ну, как? Вчерашний разговор осмыслил?
- Мам, ну не виноват я нисколечко. Ты думаешь, мне это нравится?
 “Нравится, нравится!” - хихикнул какой-то чертенок в его голове.
- Не знаю, не знаю, - мать покачала головой. - Но повторяю, смотри у меня.
- Ну, мам...- Вовка развел руками.
За дверью послышались шаги и раздался звонок.
- Ну вот, - Вовка указал на дверь и, обреченно вздохнув, направился открывать.
- Сэр, Вы сегодня прекрасно выглядите, - в прихожей раздался голос Анюты.
- Стараюсь, леди, стараюсь. Вы как всегда прекрасны. Надеюсь, что сегодня у Вас шприца нет.
- Нет, но могу принести. А то у Вас вид какой-то зеленоватый.
- Да, вот после вчерашних удобрений собираюсь листочки распустить. Проходите, прошу Вас, - он посторонился, пропуская Анку в комнату.
- Здравствуйте, тетя Маша, - поздоровалась она с матерью. - Теперь я знаю, как выглядят зелененькие человечки.
- Здравствуй, Анюта. Да, голубым он бы не смотрелся.
- Мама ... - обиженно произнес Вовка.
- Ничего, припудрим, подкрасим, брови нарисуем, и будешь как картинка.
- Пошли завтракать, молодежь, - мать указала на накрытый стол в кухне.

Когда они позавтракали, Анка взглянула на часы.
- Ой, мне бежать надо, - спохватилась она, поднимаясь. Тут ее взгляд упал на настенный календарь с осенним пейзажем.
- Вовка, а ты попробуй солнечные ванны принять. Может быть зелень пожухнет, - она кивнула на картинку. – Спасибо, тетя Маша.
Анка упорхнула, а Вовка решил, что в ее словах есть доля истины. Вытащив на балкон раскладушку, он подставил солнышку свое многострадальное лицо. Зажмурившись, он думал о Насте, об Анке. И почему-то их лица сливались, и получалось что-то среднее и непонятное. Потом он вспомнил, что каникулы уже на исходе и пора покупать билет. Он решил ехать в среду, через пять дней. Коляску он решил оставить Женьке. Пускай, что-нибудь из нее сотворит. Потом Вовка вспомнил своих друзей-студентов. Вспомнил и Кузьмича, который очень надеялся на Вовку.
- Вова, - отвлек его от размышлений голос матери. Он открыл глаза. Она стояла в проеме балконной двери. На ее голове красовалась пресловутая хлебница.
 – Тебе надо было на модельера учиться, - она кокетливо двумя пальцами поправила головной убор, - Только вот, позволь я твой грязный шнурок ленточкой заменю?
- Зелененькой, пожалуйста, - отозвался Вовка. – А тебе идет.
- Да, кстати, ты уже не зеленый, а желтый. Как настоящий китаец. Посмотри-ка в зеркало.
Вовка поднялся и прошел в комнату. Из зеркала на него смотрел стопроцентный китаец. Узкие глазки, желтая физиономия, вот только прическа не соответствовала.
- Ух, ты! – воскликнул он. – Здорово, а башку шляпой прикрою.
- Какой ты у меня все еще ребенок, - покачала головой мать. – Смотри, не опоздай на работу.
Он взглянул на часы. Да, пора было отправляться.

У конторы «Такси-Фаст» не было ни одной машины. Охрипшим голосом диспетчер по рации подгоняла водителей.
«Ну конечно, - подумал Вовка. – Сегодня же пятница. Кто на дачу, кто на рыбалку».
Войдя в контору, он почувствовал, что на этот раз атмосфера здесь гораздо чище. Видимо, курить было некогда. Ольга Вовку сначала не узнала.
- Вам машину? – спросила она Вовку. – Пока нет, все в разгоне.
И только когда он поздоровался, она удивленно воскликнула:
- Вова! Вот это грим!
- Да, вот привыкаю к роли, - скромно соврал Вовка. – Ну, что у нас на сегодня?
- Нет, Вова, с желтой краской ты, пожалуй, переборщил, - отметила Ольга.
- Виноват, исправлюсь, - Вовка выкатил грудь колесом.
- Так, коляска готова, - продолжила Ольга. – Вот номер гаража. Там тебя ждут, - она протянула Вовке листок.
- Ясно, пока, - откланялся Вовка и шагнул за порог. По дороге он зашел за Женькой, заставив того закрыть гараж.
- Как же я без механика буду? Не солидно, - пошутил он.
- Зазнаваться начинаешь. Как твоя Настя? – поинтересовался Женька.
Вовка махнул рукой:
- Я ведь только раз ее вез. Правда, я знаю, где она живет, но куда я сейчас с такой рожей.
- Да, фасад еще тот, - согласился Женька.
- Сейчас хоть пожелтел, а утром был зеленый как огурец.
- Врешь, - заявил Женька.
- У Анки спроси.
- Уже спросил.
- Ну ладно, был как зеленый человечек, - извиняющимся голосом сознался Вовка.
- Во, это ближе к истине. Какой там номер у тебя записан?
Вовка глянул в бумажку.
- Ага, вон он, по тому ряду. Видишь, ворота открыты? – указал Женька на один из гаражей впереди.
Когда они подходили к распахнутым воротам, оттуда вышел Игорь.
- Привет, орлы, - приветствовал он их. – Вова сними маску, людей напугаешь.
- Здорово, - Женька протянул Игорю руку. – Это у него нынче морда лица такая.
- Привет, - поздоровался Вовка. - Пара ос и гример не нужен.
Проем ворот перекрывали матерчатые шторы. Внутри гаража ярко горели лампы. Из гаража сильно пахло свежей краской.
- Ну, что там? – поинтересовался Женька.
- Закончили покраску, сейчас сушится, - ответил Игорь. – Минут через пятнадцать будет готово.
Из-за шторы появился Ефимович в заляпанным краской комбинезоне. Он молча пожал Женьке руку, и устало присел, прислонившись к стене. За ним бочком выскользнул Юра, «адъютант» Василь Василича. Он, не здороваясь, отошел в сторону и закурил. Прошло еще какое-то время, и Ефимович, поднимаясь, объявил:
- Готово, - и раздвинул шторы.
Коляска стояла в центре гаража, ярко освещенная лампами.
- Красавица, - не удержался Вовка.
- Нормально, - несколько завистливо отметил Женька.
Краска «серебристый металлик» отбрасывала множество зайчиков на стены. Коляска стала несколько шире и обзавелась широкими крыльями над колесами. Вместо удочек возвышался ажурный каркас из тонких блестящих трубок. Третье колесо было искусно замаскировано элегантным багажничком.
- Вова, - обратился Игорь к Вовке. – Имей в виду, балансировка изменилась, центр тяжести поднялся, тормоза усилены. Тебе надо попробовать ее с полной нагрузкой.
- Конечно, - кивнул Вовка. – Только вот где сидение?
- Сейчас все поставим. Сидение и прочие мелочи. Их сняли чтобы краской не заляпать.
Ефимович открыл соседний гараж, и оттуда извлекли двухместное сидение с подлокотниками и пластиковый мешок с тентом. «Адъютант» вручил Вовке пакет.
- Твоя спецодежда, примеряй.
Пока на тележку устанавливали сидение и готовили ее к выезду, Вовка облачился в новый костюм.
- Мужики, зеркало есть? – крикнул он.
Женька отвлекся от процесса оснащения и взглянул на Вовку. Потом обошел его кругом.
- Прынц, да и только, - выразил он свое мнение по поводу наряда.
В темно-синих расклешенных брюках и белом кафтане с золочеными вензелями и пуговицами Вовка выглядел потрясающе. Правда, стоячий воротничок давил горло и натирал шею, но это было вполне терпимо. «Адъютант» вынес из гаража соломенную шляпу. Почти такую же, какая была у Вовки, но раза в полтора шире.
- Жалко, ленточка розовая. Мне больше идет зеленый цвет, - надул губы Вовка.
- Повыпендривайся еще, - высказался «адъютант», выплевывая сигарету.
Коляску выкатили наружу.
- Жених и невеста, прошу садиться, - обратился Вовка с поклоном к Игорю с Женькой.
- Чур, я жених, - хихикнул Игорь и собрался залезть в коляску.
- Анку надо было взять. Эта комедия ей бы очень понравилась, - сказал Женька, занимая очередь за Игорем.
- Стоп! – прозвучала команда «адъютанта». Все замерли и вопросительно посмотрели на него. Он подошел к Вовке.
- Здесь командую я. Померил костюмчик – снимай, а то заляпаешь, - подал ему пакет. – Претензии есть?
- Воротничок туговат, дышать трудно будет.
- Устраним. Завтра все будет готово. Оденешься перед рейсом.
Пока Вовка переодевался, сидение застелили пленкой, и Игорь с Женькой, разувшись, взобрались в коляску.
- Можно трогать? – язвительно спросил Вовка «адъютанта», берясь за сверкающие оглобли.
- Валяй, - ответил тот, демонстративно отворачиваясь.
Вовка отпустил тормоза, приналег, и коляска покатилась. Да, характер у нее изменился. На поворотах Вовке приходилось снижать скорость, чтобы она не опрокинулась. Он также ощутил  увеличившийся вес. А когда Вовка решил проверить тормоза, то услыхал голос Игоря:
- Эй, полегче с тормозами, выпадем! Да и вообще, свадьба и похороны быстро не делаются. Так что не гони лошадей.
Еще несколько заездов, и прогон закончили. Коляску закатили обратно. «Адъютант» подошел к Вовке.
- Завтра в одиннадцать двадцать явишься сюда. Я буду здесь. Получишь инвентарь и одежду. В одиннадцать сорок тебе надлежит быть по этому адресу, - он сунул бумажку в руку Вовке. Вовка прочитал адрес. Женька тоже заглянул в бумажку.
- Ага, - Вовка сделал глупую рожу. – А тент?
- Все приготовим сами, без тебя. Свободен, - повернулся к Вовке спиной, давая понять, что разговор окончен.
- Пошли, Женька, отметим сдачу продукции, - предложил Игорь. - Там у меня целый ящик пятизвездочного гонорара стоит. А спортсменам спатеньки пора.
- Да, пожалуй, - согласился Вовка. – Пока.

- 14 -

Вовка открыл один глаз. Утреннее, веселое солнышко светило в окно. Он открыл второй глаз – солнышка стало в два раза больше. От яркого света у него зачесался нос и он громко чихнул.
- С добрым утром, ослик, - мать, вытирая руки полотенцем, появилась в дверях.
- А оно точно доброе? – спросил недоверчиво Вовка. – И почему вдруг ослик?
- Утро всегда доброе. А ослик, не знаю почему. Просто вспомнила детство, как меня катали на тележке в зоопарке. Там, правда, пони запрягали.
- Нет, пони я уже, пожалуй, перерос, - сказал Вовка, поднимаясь с дивана. Он взглянул на часы. – Ой, собираться надо. Сегодня великий день моего маленького шоу.
- Ну, ну. По-моему, ты больше на клоуна похож.
Вовка почувствовал, что мать в чем-то права, но не сдавался.
- Клоун – тоже профессия неплохая.
- Ладно, ладно, - согласилась мать. – Давай, приводи себя в порядок и за завтрак. А то в свой цирк опоздаешь.
Сегодня опаздывать ему было никак нельзя, и он отправился в ванную. Там, перед зеркалом он критически осмотрел свое лицо.
- Лучше, чем вчера, - отметил он. И действительно, желтизна почти прошла. Глаза еще не открывались полностью, но пропала неестественная припухлость век. Опухоль на щеках пропала совсем.
- Китайский вариант продолжается, - объявил он своему отражению и подмигнул.

- К обеду придешь? – спросила его мать, когда он уже спускался по лестнице.
- Постараюсь, - донесся его, ответ и хлопнула дверь подъезда.
К гаражу, где ночевала коляска, Вовка пришел чуть раньше назначенного срока. «Адъютант» Юра как часовой на посту расхаживал перед гаражом.
- Привет, - весело поздоровался Вовка, но вспомнил, что «адъютант» никогда не здоровается. И точно, тот встретил Вовку весьма холодно.
- Принимай инвентарь. И вот здесь распишись. Я не хочу неприятностей.
Вовка удивленно посмотрел на врученный ему листок. Там значилось:
коляска – 1шт.; тент (балдахин) – 1шт.; сюртук – 1шт.; брюки – 1шт.; шляпа – 1шт.; чехол – 1шт.
Он поднял глаза на несчастного «адъютанта» и сочувственно спросил:
- Что, шеф очень суровый?
- Не то слово, - угрюмо ответил тот.
- Понятно. Ну, давай, открывай. Буду принимать по описи.
Коляска была полностью готова. На каркас из трубок был закреплен балдахин в виде фаты невесты. Это было нечто белое и фантастически воздушное. Сидение было обтянуто белым чехлом. Стойки были увиты разноцветными лентами. И все это было обтянуто чехлом из тонкой пленки.
- Оч-ч-чень недурно смотрится, - оценил Вовка, начал переодеваться. К своему удивлению, он обнаружил, что на его наряде полностью отсутствуют карманы.
«Крохоборы, ну и фиг с ними, - подумал он. – Что взять с одноразового костюмчика?»
Вовка поставил закорючку в реестре. Свою одежку сложил в багажник.
- Можно выезжать? – спросил Вовка «адъютанта».
- Еще три минуты, - ответил тот, глядя на часы.
Подкатила «Ауди». Три девицы стали выгружать букеты цветов и размещать их в коляске.
- Чехол снимешь на месте. А то по дороге запачкаешь, - напутствовал его «адъютант». – Трогай.
Вовка «тронул».
«Как курьерский, точно по расписанию. Да, точность ребята любят», - думал он выкатывая тележку на дорогу.
Настроение у него было приподнятым. Он, не спеша, катил коляску по улицам. Прохожие удивленно глядели вслед. С широкой улыбкой, он шлепал тапочками. К дому, что был указан на бумажке, Вовка прибыл раньше графика. У подъезда толпился народ. Две старушки чинно сидели на скамеечке. Несколько шикарных «иномарок» раскрашенных лентами и шарами стояли поодаль. Вовкино появление было встречено одобрительным гулом и возгласами удивления. Он важно подкатил коляску к подъезду и, не торопясь, снял пластиковый чехол. Легкий ветерок подхватил края огромной фаты над коляской. Вовка, не обращая внимания на зрителей, отошел к скамейке, присел рядом со старушками и прислушался.
- Слушай, соседка, а невеста то откуда?
- Да, здешняя. Дочка Васьки Толстого.
- Ой, Светка, что ли? Эта малышка то?
- Это она с виду малышка. Она в Москве уже три года живет. Говорят, в театральном учится. Ей там папаша квартиру купил.
- Это он может. У него денег не меряно.
- Артисткой будет, - вздохнула старушка. – Только вот жениха жалко, она же язва избалованная. Я ее с пеленок знаю.
- Не жалей, он и сам такой. Здесь все дело в деньгах. Смотрела давеча сериал? Вот и у нас, оказывается, так бывает. Смотри, выходят.
Вовка поднялся и подошел к своей коляске встретить пассажиров. Если бы он был повнимательней, то среди присутствующих мог бы углядеть Анку. Та пряталась в толпе, стараясь не попасть Вовке на глаза. Из дверей подъезда вышел Василь Василич. Он окинул хозяйским взглядом коляску и, видимо удовлетворенный, чуть заметно кивнул Вовке. На крыльце появился жених – худой и прыщавый парень в черном костюме с цветком в петлице.
- 65 – 68 килограммов, - мысленно взвесил его Вовка и тут же окрестил его «Бобиком». За женихом на свет вышла невеста. Ветерок закинул ей фату на лицо.
- 45 – 48, - продолжил взвешивание Вовка. – Итого около ста двадцати, нормально. А фигурка у нее ничего!
Народ шумел, приветствуя молодоженов. Они неторопливо направились к коляске. Вовка занял свое рабочее место за оглоблями. Невеста отвела в сторону мешавшую ей фату.
- Настя! – вырвалось у Вовки. Внутри у него как будто что-то лопнуло. Анка, стоящая в толпе, вздрогнула.
- Света, - поправила его невеста. – Привет, Вольдемар, - и она кокетливо поиграла пальчиками в белой перчатке. – Здорово я тебя разыграла, а?
- Артистка, - буркнул тот, приходя в себя. Он надел шляпу и затянул под подбородком ленточку.
- А у тебя грим классный, - похвалила она, усаживаясь под балдахин рядом с женихом. – Уж в этом я разбираюсь. Кто гримировал?
- Да, тут была пара залетных. Могу адресочек дать.
- Трогай! – раздалась команда Василь Василича.
Народ расступился и Вовка вырулил на дорогу. За ним двинулись «Мерседесы», «Вольво» и прочая мелочь. Раздался оглушительный вой сигналов. Вовка отрешенно  отмерял шаги по дороге. Он чувствовал себя большой пустой консервной банкой.
«Иллюзии сменились прозой жизни», - всплыла в его памяти когда-то услышанная фраза. Колонна вырулила на центральную улицу. В Вовке постепенно закипала какая-то непонятная злость.
«Зачем ей надо было меня разыгрывать? – думал он. – Так, повеселиться?»
Он прибавил шагу.
- О-о-о, лихой скакун! – раздался за спиной одобрительный голос Насти-Светки. – Молодец. Лишнюю порцию овса получишь.
Видимо, мысль об овсе ей пришла под влиянием тонкого аромата навоза, висящего над дорогой.
- На дачи заводить начали, - догадался Вовка. Впереди на асфальте возвышалась кучка этого продукта, выпавшего из кузова недавно прошедшего самосвала. Вовка вспомнил «народное средство». - Нет, то приятней пахло.
Он еще прибавил хода, добавив к своим силам еще и злость. Немного скорректировав курс, он направил левое колесо тележки по этой вонючей куче. Раздалось характерное чавканье, и фата-балдахин окрасились в зеленый горошек.
- Мерзавец! – зашипела невеста. Если бы у Вовки на затылке были глаза, то он бы увидал как, закрыв нос белой перчаткой, невеста что-то злобно говорит жениху, указывая пальцем на Вовку. Он торжествующе, с чувством исполненной мести, несся вперед, комично подражая жеребцу на скачках. Если бы у нег был хвост, то он, наверняка задрал бы его и учинил еще какую-нибудь пакость.
Ну, вот и мэрия. Вовка лихо вписался в поворот, чуть не опрокинув коляску, и резко затормозил у крыльца так, что молодые чуть не грохнулись на его спину. Бросив оглобли, он отошел в сторону. Молодых окружила толпа встречающих. Кортеж зарулил на площадку. Светка зло смотрела по сторонам, пытаясь найти взглядом Вовку. А тот уже переодевался в кустах. Увидав его, она громко скомандовала подошедшему к ним «адъютанту»:
- Не расплачиваться с ним. Он нас до ночи катать будет.
- Пускай тебя твой Бобик катает, - ответил ей Вовка и демонстративно повесил свой клоунский костюм на оглоблю. Затем он, гордо подняв голову, направился в сторону дома. «Адъютант» хотел было броситься за ним, но Василь Василич жестом остановил его:
- Сама виновата, стерва. А он свои обязанности выполнил.

Вовка шел домой в подавленном настроении. Утро оказалось не добрым. Воздушные замки рухнули, не успев подняться над фундаментом. От тапочек пахло навозом. Зайдя в свой подъезд, он разулся и со словами:
- Финита ля комедия, - отправил их в мусоропровод. Домой он явился в носках. Мать удивленно посмотрела на его ноги.
- Молодые выпросили на сувениры, - пояснил он, не дожидаясь вопроса. – Хотят над супружеским ложем приколотить.

- 15 -

Настроение у Вовки было препоганым. Боевой дух и чувство исполненной мести угасли. Он не знал чем ему заняться и куда себя послать. Сходил на автовокзал за билетом, погулял по берегу озера. И, проходя мимо стоянки «имени Ильича», решил заглянуть к Юрию Петровичу. Тот сидел в сторожке и пил чай. Площадка была полупуста, – выходной.
- Заходи, Володя, чайком угощу, - увидав Вовку в дверях, предложил Юрий Петрович. – Как жизнь молодая?
Вовка махнул рукой и уселся на табуретку. Юрий Петрович налил кружку и подвинул ему сахар.
- Не горюй, все наладится, Вова. Ты не болен случайно? Вид у тебя неважный.
- Было дело. Осы пожалили.
- Ничего, в малых дозах это даже полезно. У меня у самого пчелы были. Знаю, что это такое.
- А вот для меня это, оказывается, опасно. Я чуть было не загнулся. Анке спасибо, не дала сдохнуть.
- А где она? Что-то, я ее давненько не видел?
Вовка отхлебнул чай из кружки.
- Все, дядя Юра, каникулы кончаются, в среду уезжаю. Вот уже и билет взял.
- Вова, у меня идея есть. Поехали ко мне на дачу, - предложил Юрий Петрович. – Природа, рыбалка, баньку истопим. Банька мигом всю хворь выгонит, и телесную, и душевную.
- А что, - немного подумав, согласился Вовка. – Это идея. Приятное с полезным.
- Ну, вот и договорились. Вечером сдам смену, и поедем.
Потом, немного подумав, сказал:
- Слушай, если тебе делать нечего, то можешь поехать и сейчас. К вечеру рыбки наловишь, а то боюсь – погода испортится.
Вовка с сомнением выглянул на улицу через приоткрытую дверь сторожки.
- Кости болят, Вова, - пояснил Юрий Петрович. – Мои кости – лучший барометр. Гроза будет. Ну, так что решим?
- Хорошо, дядя Юра. Вот только домой зайду, мать предупрежу.
- Ключик под порогом в банке найдешь. Ключ от баньки – на гвоздике у двери. Остальное увидишь. Не стесняйся, будь как дома, я вечером приеду.
- Спасибо. До вечера, - Вовка вышел, довольный тем, что нашлось занятие.

Вовка сидел на берегу и «купал червяка». Поплавок намертво застыл на зеркальной поверхности воды.
«Ни одной поклевки, - думал он. - Точно гроза будет. Вон как парит. Барометр Петровича не обманывает».
Он заметил над горизонтом быстро растущую тучу. До дождя время еще было. Он откинулся на спину и стал смотреть на небо.
« Интересно устроена жизнь, - думал он. – Одни люди добрые, другие, не понятно от чего, злые. Ну с чего это вдруг Светка так сделала? Прикинулась «сиротой казанской». Может быть, у нее это такой вид развлечения? Верно говорят, что сочетание в одном человеке красоты, ума и доброты – явление крайне редкое. Чаще бывает так, если красавица, то дура. А если умная, то страшней атомной войны. Конечно, это крайности. Вот Анютка, умница, добрая. Ей бы чуть-чуть форму придать, и очень бы ничего была. А вообще-то что такое красота?»
 Вовка попытался построить собственную теорию красоты, но скоро запутался. Солнышко клонилось к горизонту. Туча уже занимала половину неба. На Вовку напало романтическое настроение. Он сидя поджал колени к подбородку, обхватил их руками и стал мечтать. Ему вдруг захотелось, чтобы ласковая рука взъерошила его волосы или погладила по голове.
- Пенек изображаешь? – раздался за спиной голос Юрия Петровича. Вовка обернулся.
- Не клюет, дядя Юра, - пожаловался он.
- И не будет. Смотри, что творится.
По туче бегали мутные всполохи и слышались раскаты грома.
- Володя, планы несколько изменились. Ко мне приехали родственники и я не смогу составить тебе компанию. Хочешь – поедем домой? Или можешь остаться. Провианта навалом.
Вовка задумался. Сидеть дома и пялиться в телевизор ему не хотелось. Здесь было так хорошо. Кроме того, он любил наблюдать грозу и слушать шум дождя.
- Я, пожалуй, останусь, - решил он. – Мать предупредите, пожалуйста.
- Конечно. Живи, сколько душа просит. Меня не будет дня три, четыре. Все, что растет, в твоем полном распоряжении. В доме есть все, можешь камин растопить – гораздо уютней будет.
- Спасибо, дядя Юра.
- Ну, пока. Мне до дождя надо успеть доехать, - он зашагал по дорожке.

Гроза подкралась неожиданно. Вовка сидел на брошенном на пол перед камином огромном тулупе и смотрел на огонь. Из старенького приемника на подоконнике доносилась музыка, прерываемая грозовыми разрядами. Яркая вспышка осветила занавески на окнах и грянул гром. Лампочка под потолком заморгала и погасла. Замолчал и приемник.
« Вышибло, ну и черт с ним», - подумал Вовка. Он вышел на крыльцо. К дачному поселку, лежащему во мраке, приближалась плотная стена дождя. На другом берегу озера с трудом просматривались огни города.
- Стихия, - задумчиво сказал Вовка, закрывая дверь. Тут он заметил, что Петрович забыл укрыть стопку досок, лежащих у баньки. Он бегом бросился спасать имущество. Пока раскатал рубероид и закрепил его кирпичами, вымок до нитки. Вернувшись в дом, он разделся до гола и, отжав одежду, развесил ее перед камином. Потом он подбросил поленьев в камин, и снова улегся на тулуп, наслаждаясь первобытным теплом. Гроза набирала силу. Яркие молнии полосовали небо. Гром бухал так, что звенели стекла в рамах. Вода гремела по навесу над крыльцом, падая вертикально.
- Вот повезло тем, кто не спрятался, - сам себе сказал Вовка, глядя на языки пламени.
На крыльце послышалась возня, и Вовке показалось, что скулит щенок.
- Бедненький, - он поднялся и направился к двери. По пути он прихватил полотенце, висевшее на веревке, и обмотал его вокруг пояса.
- Не вежливо гостя без штанов встречать, - пошутил он, открывая задвижку.
За дверью, на крыльце стояла трясущаяся Анка. При свете молнии Вовка видел, как вода стекает с нее ручьями, образуя на полу большую лужу. Еще он увидал ее широко открытые, испуганные глаза и трясущиеся синие губы.
- Анка! – он схватил ее за руку и втащил в дом. С нее текло как из губки. Мокрые волосы слиплись, по лицу текли ручейки, на ресницах висели капли воды.
- Как ты здесь оказалась? – растерянно спросил Вовка.
- Не-не-не знаю, - тряслась Анка.
Вовка стал стаскивать с нее мокрое платье. Оно прилипло к телу и не желало расставаться со своей добычей. Потом оно громко шмякнулось на пол. Анка, прикрывая крест-накрест ладошками свои остренькие девичьи груди, продолжала трястись.
- Во-во-вочка, хо-хо-хо-лодно! – шептала она.
Вовка стащил с нее мокрые трусики и подтолкнул к камину. Потом он стал искать полотенце и обнаружил его на себе. Решив, что сейчас не тот случай, чтобы стесняться, он содрал его с себя и принялся растирать Анку, стоящую столбиком.
- Да руки опусти, дура! – зло прикрикнул на нее Вовка. Она, испуганно моргая, выполнила команду. Обтерев ее с головы до ног, он снова обернулся полотенцем.
- Ложись и грейся, - Вовка указал ей на тулуп перед камином и, собрав ее одежду, стал отжимать и развешивать рядом со своей. Анка все стояла, как во сне. Вовка подбросил в камин несколько поленьев.
- Ложись, тормоз, - он тронул ее за плечо.
- Хо-хо-лод-но-но, - жалобно скулила она. – За-за-мерза-ю-ю.
Вовкина злость куда-то улетучилась. Взяв ее на руки, он ласково уложил ее на шкуру лицом к огню, лег за ее спиной и укрыл обоих полой тулупа. Тулуп был настолько большим, что его хватило с запасом. Вовка обнял Анку,стараясь согреть.
- Во-во-ва, ты мокрый, - отодвинулась она от него.
Вовка размотал с себя полотенце и отбросил в сторону. Анюта прижалась к нему спиной. Ее все еще била крупная дрожь. Вовка снова обнял ее и почувствовал, что его ладонь легла на острый сосок груди. Он хотел убрать руку, но она прижала ее к себе. Холодная, как лягушонок, Анка никак не могла согреться. Вовка перевернул ее вниз лицом и стал осторожно массировать ей шею, спину, плечи, стараясь разогнать кровь. Так ему делал массажист перед соревнованиями. Потом он стал гладить ее от шеи по спине и … Чем ниже он опускал свою руку, тем крамольнее мысли появлялись в его голове. Анкино тело начало отзываться на его прикосновения легким, чуть заметным волнообразным движением. Он замер, задержав руку на талии.
- Еще, Вовочка, еще, - услыхал он ее шепот. – Так хорошо.
Вовка губами коснулся ее шеи, уткнувшись носом во влажные волосы. Она вздрогнула, и он почувствовал, как она напряглась. Вовка откинул полу тулупа и встал на колени. Теперь он гладил ее обеими ладонями по плечам, по спине, по бедрам и ниже, до самых пяток. в нем проснулась какая-то необъяснимая нежность к этой сумасбродке. Его не смущало то, что он сам был голым. Почему-то у него не возникало мысли о том, что это стыдно. Он уже не массировал, а просто гладил ее кожу, чуть касаясь ладонями. Она при этом вздрагивала от каждого прикосновения. Потом он лег рядом и снова, обняв, прижался к ней. Анюта вытянула руки за голову. Вовка целовал ее шею, спину. Она мелко вздрагивала при каждом поцелуе. Вдруг она повернулась к нему лицом и, обняв за шею, поцеловала в губы. От этого поцелуя у Вовки закружилась голова, и зашумело в ушах. Она прижала его голову к своей груди.
- Вовочка, милый, - услыхал он над ухом ее шепот. И еще тише: - Любимый.
Он поднял голову. Она смотрела на него широко открытыми глазами, в которых был испуг и ожидание. Вовка стал целовать ее глаза, лицо. Потом он уже плохо соображал, что делал. Дрова в камине прогорели. Угли отбрасывали на потолок багровый отсвет. Вовка ладонями гладил ее плечи, грудь, живот. Когда руки коснулись ее бедер, она нерешительно чуть развела колени и закрыла глаза. И тогда Вовка, напрочь забыв все наказы матери, решился…
Она лежала, закрыв глаза. Вовка почувствовал, как она вздрогнула и напряглась. Он замер.
- Милый, ну же… - прошептала она и закусила нижнюю губу.
В следующее мгновение он почувствовал, как она вздрогнула и, облегченно вздохнув, расслабилась. Счастливая улыбка появилась на ее лице….

Когда Вовка поднялся, чтобы подбросить поленьев в камин, взглянул на распростертую Анюту, то был поражен. На шкуре лежала счастливая женщина. Красивая, как никто в мире. Дождь продолжал шуметь за стенами. Огонь в камине вновь разгорелся. Анюта поднялась, схватила Вовку за руку и вытащила на улицу под ливень. Небесная влага обрушилась на них. Она провела ладонями по внутренней стороне своих бедер и, подняв к небу руки, шепотом восхищенно произнесла:
- Я женщина!
Сверкнула молния и грянул гром, как салют совершившемуся. С ее ладоней стекали розовые струйки. Дождь уже не казался им таким холодным. Вовка подхватил ее на руки, эту маленькую, хрупкую женщину. Она обняла его за шею. Так они вернулись в дом. Вовка снова обтер ее своей, уже высохшей, рубашкой и снова уложил перед камином. Затем обтерся сам и лег рядом. Они были счастливы.
- Вова, говорят, что первый мужчина запоминается на всю жизнь, - тихо сказала она.
- А первая женщина?
- Не знаю, наверное, тоже.
Анка удивленно посмотрела на него.
- Так значит …
-Да, да, - и он поцеловал ее.
Она обняла его за шею.
- Милый ты мой, любимый Вовчик.

- 16 -

Вовку разбудил плеск воды. Он высунул голову из под мохнатой полы тулупа и зажмурился. Яркое солнышко светило в распахнутую дверь и, отразившись от мокрого  пола, зайчиками играло на потолке и на стенах. Анюта, одетая в старый пиджак Петровича, в закатанных до колен и подвязанных вместо пояса веревочкой, брюках, заканчивала мыть крыльцо.
- Анютка! - позвал он.
- С добрым утром, - она подняла голову и улыбнулась. - Ну, и натоптали мы здесь вчера!
- А ты здорово смотришься. Это не ты Гавроша играла?
- Лежи, не чирикай. Подожди, пока высохнет, - опять натопчешь.
Вовка стал считать зайчиков на потолке. Настроение у него было прекрасное. Анюта, закончив мыть крыльцо, уселась на ступеньке и о чем-то задумалась. Вовке надоели зайчики. Он закрыл глаза и стал вспоминать события прошедшей ночи. Как-то неспокойно стало у него на душе. На нос ему упали его трусы.
- Ваш фрак, сэр. Пора завтракать, - хихикнула стоящая над ним Анка. Он поймал рукой полу ее пиджака и дернул на себя. Она брякнулась на него. Вовка аккуратно отделил скорлупу пиджака от заманчивого ядрышка. Она, хихикая, шутливо отбивалась. Но как только он взялся за веревочку, которой были подвязаны брюки, лицо ее стало серьезным.
- Вова, не надо, - глядя ему в глаза и отводя его руки, твердо произнесла она.
- Почему?
- Не сердись, пожалуйста, - она умоляюще сложила руки, но взгляд ее оставался твердым. - Но, не надо.
- Тебе было больно?
- Не это главное, Володенька, - она обняла его за шею. - Ты ведь меня не любишь.
Вовка хотел ей что-то возразить, но она прижала свои пальцы к его губам и продолжила:
- Подожди, я все скажу. Можешь после этого назвать меня дурой. Как хочешь. То, что произошло ночью, для меня очень важно. Это трудно объяснить тебе, мужчине. Да и не буду, все равно не поймешь. Сейчас ты готов говорить мне всякие красивые слова. Что любишь и прочее. Не надо, Вова. Это тебе так кажется пока мы рядом. Как только мы расстанемся, постепенно ты начнешь думать по-другому. Только пожалуйста, не думай обо мне плохо.
Вовка убрал ее пальцы со своих губ.
- Анютка, что ты говоришь?
- Что думаю, то и говорю. Давай позавтракаем и поедем домой. Потом я приду к автобусу тебя проводить. И все, Вова. Ты уж прости.
Она выскользнула из его рук и поднялась.
- Одевайся, я отвернусь.
Вовка быстро облачился.
- А теперь выйди, я переоденусь, - тоном, не терпящим возражений, приказала Анка. Он покорно вышел на крыльцо. Щелкнула задвижка. Озадаченный Вовка уселся на ступеньку.

За завтраком они старательно отводили взгляд друг от друга.
- Как ты меня нашла? - спросил Вовка, ковыряя вилкой салат.
- Мать сказала, что ты у Юрия Петровича на даче. Я уже вышла из дома, а тут и он подъехал.
- Ясно. Не страшно было перед грозой ехать?
- Я об этом не думала. Просто захотелось быть рядом с тобой. Я дура? Да?
У Вовки что-то застряло в горле.
- Вдарь меж лопаток, - сдавленно попросил он, поворачиваясь к ней спиной.
- С удовольствием.
Такого удара Вовка не ожидал. У него перед глазами даже “звездочки” поплыли. Он изумленно обернулся. Анка, как ни в чем не бывало, продолжала завтрак.
- Спасибо, - ничего не поняв, удивленно произнес он.
- Пожалуйста, - зло бросила Анка, поднимаясь из-за стола. - Я поехала, а ты едешь позже.
- Мы же хотели вместе ехать, - развел руками Вовка.
- Я передумала. И вообще, я очень ветренная девчонка. Анка твердым шагом направилась к калитке.
Ничего не понимающий Вовка смотрел, как она удаляется в сторону автобусной остановки.

- 17 -

- Владимир, ты собрался? - мать вошла в комнату со свертком бутербродов и бутылкой минералки.
- Собрался, собрался, - Вовка, лежа на диване, указал на стоящую рядом сумку.
- Это тебе на дорогу, - она открыла сумку и уложила туда припасы. - Что случилось? Третий день ты молча изучаешь карту нашего потолка? С Анютой поругались?
- Нет, - коротко ответил он.
- Подрался с кем? Я с твоей рубахи кровь отстирывала.
Вовка вздрогнул.
- Поцарапался где-то.
- Вова, ты мне ничего рассказать не хочешь? - сурово спросила мать.
- Нет, мама, я тебе ничего рассказать не хочу, - с расстановкой, жестко ответил Вовка.
«Да, характерец! В отца», - подумала мать и скомандовала:
- Ну, тогда поднимайся. Пора отправляться.

Погода была прохладная. Они всю дорогу молчали. На автовокзале автобус уже стоял у перрона. Толпились отъезжающие и провожающие. В основном, ехали студенты, такие же, как Вовка. Вовка сдал сумку в багаж, и, ища глазами Анку, вернулся к матери.
- Не буду тебе всякие напутственные морали говорить, - мать пригладила его вихры. - Вот только постричься ты забыл.
- Не надо моралей, я их все наизусть знаю. А постричься я и там успею, - Вовка вертел головой по сторонам.
- Пиши почаще, - попросила мать.
- Ладно, - безразлично ответил он, решив, что Анка не пришла.
- Да, не вертись ты. Она вон там стоит, - мать подтолкнула его в нужном направлении. Вовка повернул голову. Анюта стояла за ближайшей колонной. Тонкий свитерок обтягивал ее хрупкую фигурку. Короткая черная юбка едва прикрывала ссадины на коленках. Она испуганно и жалобно смотрела на Вовку. Подойдя к ней, он взял ее за руку и подвел к матери.
- Здравствуйте, тетя Маша, - поздоровалась она, стараясь не встречаться взглядом.
- Здравствуй, здравствуй, Аннушка, - задумчиво произнесла мать. - Вова, я пойду тебе водички на дорогу куплю.
«Какой еще водички? - подумал Вовка. - Сама же в сумку бутылку засовывала».
Мать, отойдя к киоску, видела, как ее сын что-то с жаром доказывал Анке. Та упрямо мотала головой. Вдруг он обнял ее и поцеловал, по-настоящему, по-мужски. У матери дрогнуло внутри. Вовка что-то говорил Анке на ухо. Громкоговоритель возвестил об отправлении автобуса. Мать направилась к Вовке. Тот в последний раз что-то сказал Анке на ухо, и она по-детски, радостно закивала головой. Вовка бросился в закрывающуюся дверь автобуса. Ревя и коптя, тот стронулся с места.
Мать сзади подошла к машущей рукой Анюте и положила ей руку на плечо.
- Пойдем, дочка, чайком угощу. С вареньем.

***

М. Черный
2004г