Ода любви

      Накануне ее пятидесятилетия ее собственный муж привез и представил его по имени. Ее супруг, очень занятый, но щедрый мужчина, был на шесть лет моложе ее  и, конечно, почти все его друзья были ему ровестниками, но этот, новый, со странным для русского уха именем был совсем молоденьким, красивым и очень современным. Он очень гордился своим умом и памятью, ценил себя очень дорого и никак не предполагал, что судьба преподнесет ему такой удар и прийдется ублажать этакую бесталанную дряхлость. И еще он предпочитал гомосексуальные связи, категорически не относил себя к педофилам, хотя понимал их вследствии своей врожденной политкорректности особы исключительно белого происхождения. Конечно, он не чурался бы и гетеросексуальной связью, но только с крутой, длинноногой и дорогостоящей профессионалкой. А тут ему предлагают быть геронтофилом у явной дилетантки, учить ее радостям жизни и ублажать ее всеми доступными ему средствами. Нет, он лучше умрет во цвете лет, но не пойдет вопреки своему внутреннему настрою.

     Она полюбили его с первого взгляда – стройного, белокурого, со стальным блеском игривых глаз, с симпатичными, маленькими, слегка оттопыренными ушками и неторопливо журчащим голосом, лишь слегка приправленного металлической перчинкой. Она боялась, что не сможет удовлетворить его, хотя он был у нее, конечно, не первый и даже не второй. А самое главное, она боялась, что он не захочет полюбить ее и что просто умрет, а она без привычной помощи штатных профессиональных друзей-целителей не сможет ему помочь здесь, вдалеке от своей заснеженной горячо любимой Родины.

     И ее самые худшие прогнозы оправдались. Совсем она неопытной девицей оказалась, несмотря на свой весьма преклонный возраст. Он сразу заболел и очень серьезно. У него была высочайшая температура, в бреду он повторял какую-то абракадабру, совершенно не хотел кушать, а потом его глаза почернели и страшные его похороны ей уже чудились. Она приглашала лекарей на дом, но те только в недоумении качали головами, засовывая ее денежки себе в карман. Муж и младший сын смеялись над ее трагедией и никак не хотели помочь ей. Тогда она решила бороться за его жизнь и здоровье сама: она завернула его в свою самую теплую и красивую шаль и, еле дотащив, определила его в очень дорогостоящую клинику на длительную госпитализацию, где его слегка подлечили, но ненадолго. Он просто не хотел выздоравливать, он просто хотел умереть... Внезапно она это поняла и принялась читать специальную литературу, чтоб не леча его самостоятельно лишь узнавать симптоматику  приближающейся его болезни, то есть учиться применять превентивные меры загодя и  не наобум. После 3-4 госпитализаций, уймы потраченных на лечение денег ей удалось наконец понять его нежную и ранимую сущность. Но и он понял, что окончательно ему загнуться не дадут, а лучше сдаться и смириться с их сожительством. Потом может быть и стерпится- слюбится.
   
     Все дни, вечера и многие ночи они стали проводить только вдвоем. Она поселила его рядом с собой, у своего изголовья. Она кормила его самой вкусной и дорогой едой. Она покупала ему самые модные и красивые вещи, изготовленные только на его отчизне. Все свои деньги она стала тратить только на него, совершенно забыв о своих собственных нуждах и потребностях. Она перестала готовить еду своему мужу, убирать в квартире, посещать дружеские вечеринки. С преступного попустительства своего супруга, весьма снисходительно смотрящего на ее любовь, она  перестала ходить на работу и гулять по берегу океана. Она катастрофически тяряла своих немногочисленных подруг, которые в силу своего преклонного возраста не могли разделить столь странного ее интереса.Только он стал ее всепоглащающей страстью.

     И он начал отвечать ей пылкой взаимностью. Учил ее на будущее премудростям и тонкостям в общении с себе подобными, разным подчеркам, шрифтам, таблицам и вставкам, ненавязчиво подсказывая ей пути выхода из тупиковых ситуаций. Изменял волшебной палочкой ее внешность, стирая ею мелкие и крупные морщинки под глазами и выравнивая дряблость шеи и подбородка, делал пышнее и гуще ее волосы. Он расширял круг ее интересов, сокращал расстояние между ее друзьями и близкими, моментально доставляя их приветы и наилучшие пожелания. Он развлекал ее головоломными играми, самыми модными, современными и старинными песенками, он подчевал ее сиюминутной информацией и переворачивал свое нутро в поисках забытых и затерянных фактов. Он выучил ее легко и свободно зарабатывать доллары, не отходя далеко от дома. Он научил ее бегло разговаривать и бойко стучать пальцами по клавишам на языке здешних аборигенов, не забывая при этом  родного сленга. Он признал ее своей хозяйкой и полюбил ее, он даже готов теперь, спустя три года, принести себя в жертву более новому, навороченному, более стройному и крупноглазому своему собрату, который в спящем еще состоянии уже стоит в большой коробке в коридоре, дожидаясь, когда после праздничного застолья, она, оставшись наедине с ним , привычным движением руки  включит его в сеть. До этого момента он, старый и монотонно гудящий, еще успеет поздравить ее с днем рождения, передать ей поклон и многия лета во здравии на благо семьи и ее самой от многословных и многочисленных виртуальных друзей.
     Но самое главное он точно знает, что навсегда останется в ее благодарной памяти, как самый лучший и верный ее друг по одиночеству и  первым годам изгнания.