Виктор Пелевин. Священная книга оборотня

Из книги Пелевина я узнал много нового: чем отличается «невежа» от «невежды», что такое гештальт,
барбитураты, диптих и еще с десяток новых слов. Читать книгу пришлось вооружившись блокнотом, куда я выписывал
слова, смысл которых был не ясен. Наверное, плохо учился в школе…

Совсем недавно в какой-то статье я прочитал, что в высших слоях Москвы в моде увлечение «востоком»:
буддизм, йога, медитации и т.п. В книге Пелевина эта тема прослеживается поверхностно. Думаю, автор трезво
оценивает обстановку и способен не перегнуть палку – излишнее отклонение в эту сторону чревато непониманием
широкой публикой. Не Москвой одной живет Россия, а Пелевин по праву считается не только столичным писателем.
Но наживка закинута и признание, как в широких кругах, так и в узких, обеспечено.

Думаю, никто не будет спорить, что у Пелевина есть свой узнаваемый стиль. Во время чтения мне
показалось, что если раньше сами произведения формировали его, то теперь уже автор старается следовать
установившемуся ранее стилю своих книг.

Роман мне очень понравился, а предварительное прослушивание диска в наушниках плеера создает
дополнительное положительное впечатление. Впрочем, это не удивительно, однажды открыв книги Пелевина, я не
закрою их для себя никогда. Можете отнести меня к поклонникам творчества писателя.

Мне искренне хочется знать, что имеет ввиду автор, подбрасывая читателю фрагменты, которые заставляют
себя прочитать как минимум дважды, например: «поскольку бытие вещей заключается в их воспринимаемости, любая
трансформация может происходить двумя путями – быть либо восприятием трансформации, либо трансформацией
восприятия» (с. 261). Я честно стараюсь вникнуть в смысл происходящего на страницах произведения и мыслить в
унисон героям, но иногда закрадывается холодной змейкой сомнение – а не издевается ли автор над нами…

Возможно, если откинуть все философские издержки, рассуждения героев, письма сестричек Хули, книга получится
о современной России, но я так не считаю. На стержень сюжета, необходимого для адекватного восприятия книги
публикой и коммерческого успеха, надет взгляд автора на мир. У читателя может возникнуть дежавю: диалоги А и Александра напоминают диалоги Чапаева и Петра, а общая концепция показалась мне близкой к «Жизни насекомых». Несмотря на несхожесть сюжетов, обсуждаемые вопросы и высказываемые мнения совпадают, подробный же анализ текстов оставим на суд времени и филологов.

Символизм произведения открылся мне на 302 странице: сверхоборотень – сам автор, а лисы – мы с вами,
которым передают священную книгу. Как и в других произведениях, на страницах «Священной книги» затрагиваются
такие понятия, как Бог, истина, душа, смысл существования и другие. Мнение героев на эти вопросы не изменилось
– автор продолжает делиться своим мировоззрением с читателем.

Финал романа вызвал противоречивые чувства. С одной стороны, он был известен изначально, с другой,
заставил задуматься, а действительно ли это авторский финал, не был ли он изменен под влиянием издателей,
других причин?