Наваждение

Сон это или явь. Взрывы, вой сирены перемешались с автоматными очередями. От жуткого человеческого вопля стыла кровь в жилах.
Очнувшись, она долго не шевелилась, заворожено смотря на стену спальни, на которой причудливо колыхался отсвет уличного фонаря, и пыталась унять бешено стучавшее сердце.
В большой комнате надрывался телевизор. Звуки очередного американского боевика, явно слышимые и в спальне, подобно наждачной бумаге, проведенной по железу, воздействовали на ее натянутые скрипичной струной, усталые нервы.
Последнее время она прямо-таки возненавидела этого домашнего монстра, который своей красочной, выдуманной жизнью каждый вечер притягивал ее близких - мужа и сына – и не отпускал до глубокой ночи. Она не понимала их увлеченности примитивными боевиками, засилье которых с приходом в дом кабельного телевидения стало ежедневным. «Господи, сделай так, чтобы ящик сгорел, и его нельзя было отремонтировать», - в простоте душевной часто молила она, полагая, что при нынешней экономической ситуации в стране на новый телевизор средства они наскребут нескоро.
Сперва она еще пыталась усидеть рядом с мужем и сыном, вникнуть в происходящее на экране, но быстро теряла интерес, уставала от бесконечного мелькания рук и ног героев фильма. Начинались головные боли, она беспричинно злилась, затем уходила в спальню и, извертевшись на кровати и прокляв все на свете, засыпала, часто так и не дождавшись мужа.
Это непонимание, как клин, углубляло небольшую трещинку, появившуюся с недавних пор в отношениях между супругами. Исчезли доверительность, взаимные обсуждения служебных проблем, ранее обязательные поцелуи при прощании. Как паутина, рвались те незримые сокровенные нити, связывавшие двух близких и любящих людей. По ее мнению, во всем виновато только это чудище - телевидение. Муж в последнее время явно предпочитал общению с ней полированный ящик.
Придя с работы и поев, он, ни слова не говоря, утыкался в экран. Сын, быстро справившись с уроками, следовал примеру отца. Да и делал ли он их? Что-то последнее время подозрительно скромно умалчивал о своих успехах в училище.
Нет-нет да и мелькала мысль: а может, она сама виновата в этой отчужденности? Часто замечала, что, кроме занудных наставлений и претензий, ей нечего сказать ни сыну, ни мужу. Вот они и предпочитают общаться с телевизором.
Будущую профессию сын выбрал сам и учился с удовольствием. Бывало, придя из училища, он восторженно рассказывал обо всем новом, что узнал и чему научился за день. Но она часто отмахивалась от него, говоря: «Да ладно тебе. Я все равно в этом ничего не понимаю». Не удивительно, что мальчик замкнулся в себе.
Где-то она прочитала, что необходимо через каждые десять лет переучиваться, проходить своеобразные курсы повышения общеобразовательного уровня, чтобы не отстать от напряженного ритма жизни, разобраться в происходящем и быть, в конце концов, просто интересным человеком.
Но эти мысли приходили и исчезали, не задерживаясь в сознании. А от понимания, что ее мужчинам скучно с ней, она злилась еще больше. «Чтобы заставить замолкнуть это чудовище, знаний у меня хватит», - думала она. Подспудно в ее мозгу уже возникла идея, что каким-то образом надо вывести телевизор из строя, иначе она совсем свихнется.
Однажды экран у телевизора все-таки погас. Наверное, бог услышал ее молитвы. У нее появилась надежда, что, как прежде, они семьей будут гулять по городу тихими июньскими вечерами, напоенными терпким запахом сирени, а перед сном читать умные книги вслух. Да и было ли это все когда-то? Не фантазия ли?
Почему-то самые счастливые мгновения своей жизни она связывала с июнем. Ведь были же и другие вечера, полные нежной томительной неги и переизбытка счастья. Но то состояние девической влюбленности, когда она встретилась с будущим мужем, вспоминалось по сей день, несмотря на отчуждение. Вроде, в эти дни и у мужа при взгляде на нее появился какой-то интерес в глазах.
Вот только сын как с цепи сорвался. Бегал по квартире, забросив свои задания, и причитал: «Сделайте же что-нибудь! Завтра фильм с Джекки Чаном». «Все вы и так тут словно чаном по голове стукнутые, идиоты», - в ответ кричала она.
Но недолго отдыхала она от воплей одноглазого монстра. Муж проявил удивительную расторопность, что не часто за ним наблюдалось: разыскал какой-то кооператив, и телевизор в тот же день был отремонтирован. И тут, хоть лопни от злости, надежды на тихие вечера в кругу семьи кончились.
Кроме злости, вдруг появился страх. Откуда он взялся, было непонятно. Прислушиваясь к звукам телевизора в темноте спальни, она замирала от ужасного предчувствия, страх липким обручем охватывал ее тело. Она стала бояться заходить в комнату с телевизором. Ей казалось, что, как только она появлялась, злобный сверлящий взгляд с экрана начинал следить за ней, а черное дуло пистолета оказывалось нацелено прямо в сердце. И это наваждение повторялось с каждым ее появлением в большой комнате.
Даже делая уборку, она обходила телевизор, стараясь не касаться его, и полировка покрылась толстым слоем пыли. Муж, большой любитель чистоты и порядка, пальцем написал грубое слово, и теперь эти корявые буквы нагло ухмылялись с поверхности телевизора, вызывая ее еще большее раздражение и ненависть.
Однажды, когда стрельба и завывания из ящика были особенно нестерпимы, а убавить звук ее близкие не хотели, так как шепелявую речь переводчика безжалостно заглушал оригинал, ее терпение кончилось. Сжав губы, она решительно направилась к телевизору, почему-то зажав в руках ножницы, которые в тот момент оказались на тумбочке у кровати.
Она еще не знала, что сейчас сделает с телевизором, но желание больше его не слышать было уже сильнее ее.
Прищуренный зрачок с экрана следил за нею, рука с пистолетом медленно поднималась. Ужас железной лапой сдавил ей сердце, но, преодолевая его, она рванулась к телевизору. Яркая вспышка ослепила, за ней последовал сокрушительный удар в грудь...
Муж с сыном зачарованно следили за действием на экране, не обращая внимания на распростертое на сером паласе тело.