Иногда так больно

Я уже давно потерял суть разговора, просто настроение было не то, чтобы серьезно общаться. Сегодня, впервые за шесть лет, мы собрались вместе. Моя давняя компания, мои друзья, которых не видел столько лет. Шёл своеобразный мальчишник, давно ничего не отмечал, без своей жены, было даже как-то непривычно. Но настроение оставалось хорошим и веселье продолжалось.
     Вскоре из кухни мы переместились в зал, где я показывал свои любительские записи. На кассете было место моей работы, квартира, жена и моя маленькая дочка, которой недавно исполнился годик. Компания, которая изрядна выпила, очень много смеялась, в каких-то моментах мне стало даже обидно, но я сдерживался. Я не мог кричать на людей, которые мне сильно помогли в жизни, без которых, я себя не представляю.
     Так прошёл этот долгожданный вечер.
     Было примерно три часа ночи, когда зазвонил мой телефон.
- Привет, ты ещё там? – спросил женский голос.
- Да, милая, я остаюсь ночевать здесь.
- Но ты обещал.
- Прости, не в состоянии, да и нет особого желания тащиться ночью.
- Ладно. Когда ты придёшь?
- Часов в десять, одиннадцать.
- Ладно. Я буду ждать.
- Как там Катя? – нежно спросил я.
- Уже спит.
- Стоп, а ты что не спишь?
- Жду тебя.
- Глупышка.
- Ещё, сестра твоя звонила.
- Зачем?
- Позвала нас на ужин.
- Только мы?
- Не начинай, мы столько раз говорили на эту тему с тобой и ты снова, - немного раздражено.
- Ладно, пойдём, пойдём. Целую, пока.
- Пока.
     Я выключил телефон. Да, и здесь не получается отдохнуть, так долго всех не видел, решил отдохнуть от проблем и снова это. Но этого следовало ожидать.
     Пройдя в комнату, обнаружил практически всех спящими. Доносился только шум в кухне, и я прошёл туда. Мыла посуду жена Ивана.
- Может тебе помочь? – спросил я.
- Привет, я думала, что ты спишь.
- Не спиться, тут ещё звонки эти, - нервно произнес я.
- Что-то случилось?
- Нет, жена волнуется.
- А вы где остановились?
- У тещи, - она посмотрела на меня и улыбнулась.
- А почему не у твоих родителей?
- А ты не знаешь?
- Что?
- Ладно, пойду покурю, спокойны ночи.
- Спокойны ночи.
     Ночь стояла теплая. Августовские дни были ещё прекрасны относительно погоды. 
     Утром медленно побрёл к себе домой, идти было не слишком далеко. А приятный, свежий воздух, делал прогулку ещё более желанной и своевременной.
     Нас пригласили к семи часам. Весь день мы ругались из-за этого ужина, волей неволей, пришлось согласиться и пойти.
     Идти было минут пятнадцать. Мы шли втроем, держась за руки, посредине шла наша дочка, и всё время что-то просила и спрашивала. Ольга просила меня успокоить малютку, но я не обращал никакого внимания на сложившуюся ситуацию. Наконец не выдержал, крикнув, Катя замолчала и уже всю дорогу шла тихо. По дороге редко проезжали машины, людей также было немного. Иногда, посматривая на Ольгу, замечал, как у ней горят глаза. Давно не видёл её такой, да и давно мы вот так, всей семьей куда-то ходили. Всё будни, будни. Хотя настроение моё было окончательно испорчено ещё сегодня ночью, глядя на неё, наступало постепенное спокойствие. Если это так важно, я готов уступить и покориться.
     Далекий дом, ближе, ближе, знакомые окна, ворота, крыльцо, несколько ступенек, веранда, радостный взгляд сестры и её мужа. Первой зашла Ольга с дочкой и сестра с мужем и только потом зашёл я. До этого слышались знакомые голоса, которые не слышались столько лет. Я вошёл, и все замолчали. Было как-то неловко, но надо было справиться и с этим. Я понимал, что только из-за меня сегодня собрались все эти люди, все, включая мать и отца, с которыми не виделся пять лет…
     Шаг, другой, ноги совсем не слушались меня. Дойдя до дивана, сел на него и позвал к себе Катю, которая быстро прибежала и села ко мне на колени. Постепенно началась беседа, но скованность продолжала давить на меня.
     Когда уже все сидели за столом, разговаривали, но разговоры сводились все на меня и Ольга, больше всех понимая, что со мной происходит, отвечала и всё время улыбалась. Родители впервые видели как я пил – это было неприятно чувствовать на себе постоянные взгляды. Мальчишка вырос. Вырос и чего-то добился, может не всего, но многого. Да, тот, который около восемнадцати лет начал крупно ругаться с родителями. А всю институтскую жизнь обещал уйти от них и ушёл. Тот, для кого чужие люди, стали ближе, чем свои. Иногда, было грустно осознавать это. Мальчишка, который бросил вызов взрослой жизни и выиграл дуэль, с многочисленными ранами, но которые были совместимы с жизнью. Часто ему хотелось плакать, но он не мог, часто ему хотелось высказать, но было некому. И воюя, большей частью с самим собой, из-за своего характера и непреклонности, перешагнув через волю и свободу и снова обрёл её, спустя несколько лет…
    Единственными помощника были его друзья, которые в душе всегда с ним. И если бы они предали, тогда бы он сдался окончательно. Так как, если предают они – самые близкие, то о других можно вовсе не говорить. Здесь не выживает сильнейший, здесь выживает тот, кому есть на кого опереться в трудную минуту, нет, в трудные года.
     А после пришла она, ту, которую очень долго ждал. Ту, которая стала моей единственной спутницей, та, которая однажды меня предала и кровь шла, шла. Но было глупо. Очень глупо и было страшно. И горестный вой собаки, которая выла так, что не давала отключиться и номер 03 и скорая помощь…
    А потом её звонок и слёзы и слёзы и слезы. А потом ответ, который долго засел у меня в голове… п-р-о-щ-а-ю. И в конце родилась Катя. Ольга, так и не узнала, что однажды, звоня в столь далёкий город, который мелькал так часто в новостях, она могла не дождаться ответа. И только вой собаки, который доносился сквозь трубку, мог сказать так много. Девушкам не обязательно знать всё, иногда мы меняемся ради них, а они ради нас. И глупо замечаем эти изменения, к которым были не склонны. И смеёмся, смеёмся и смеялись. Когда она приехала ко мне на лето и когда через год, приехала окончательно. Но очень, очень скучала, оставив семью и подруг, и спустя год мы вместе с ней приехали. И вот я сижу за столом, за которым собралась вся моя семья – прошлая и настоящая…
      Всё-таки больно видеть постаревшую мать и такового же отца. Но когда-то я пообещал и не мог отступить. Мы даже не поговорили в этот вечер. Через неделю я поменял билеты, и мы уехали. И вместо месяца, были только неделю. Ольга не возражала, она никогда не возражала, только слушалась.