Ошибка выбора

Светофор уставился круглым зеленым глазом в темную глубину проспекта; машины, замершие было в ожидании, встепенулись и начали гудеть, и какое-то странное волнение охватило Игоря Ломакина, машина которого была первой в этой очереди, но думать, почему вместо красного опять горит зеленый, было некогда, и он нажал на газ…
Собрат светофора с улицы, пересекавшей проспект справа, работал четко и без перебоев, и, весело подмигнув стоящему потоку, выпустил вперед стайку машин….
Игорь Ломакин не имел понятия, что, по сути, не имеет права сейчас находиться на перекрестке, и поэтому в последнюю секунду заметил, что на его «Хонду» со скоростью, как ему показалось,, света, несется какой-то белый автомобиль…сознание словно разорвалось страшным ударом в тот момент, когда траектории пересеклись, вдали забрезжил какой-то свет и небо показалось удивительно близким….

Анна и Елена дружили с детства, жили в одном дворе и учились в вузах одного профиля; в один год вышли замуж, с разницей в два месяца два года спустя развелись и обе жалели о содеянном, но скрывали это друг от друга как самый страшный смертный грех, и каждая догадывалась, что другая переживает. Елена периодически слушала сплетни про своего бывшего, а Анна со своим даже работала до сих пор вместе, и никак не могла решиться уйти из-под его начала.
Ленкин муж в период их разрыва пребывал в состоянии безработицы, и это было бы еще полбеды, не начни он с горя по этому поводу с удивительной регулярностью заливать берега. Максимализм и гордость Елены не позволили мириться с этим безобразием: в ее семье пьянство презиралось, и муж-алкоголик в ее жизненную схему не вписывался.
- Ну, выпивал, - комментировала Анна, - с кем не бывает. Ленка очень капризная, жуть…
Про свой развод, как водится, говорила неохотно и немного – даже Елена не знала всех подробностей.
- Я что-то делала не так, - корила себя Елена, - может, надо было ему помочь…поддержать…
- А что я сделала не так? – вопрошала у небесных сил Анна, уперев руки в бока,- нет, что я, например, сделала не так?
Покорность Елены и агрессия Анны не трогали того, кто заведует канцелярией счастья, но в один прекрасный день Анне был послан бесхребетный c виду, таможенник Стас, звавший подругу «милочкой» и с трудом находивший денег на три гвоздики каждый раз, правда, разного цвета.
- От фамилии твоей, - умело обыгрывал он свою жадность, - видишь…символично…гвоздика ведь от слова гвоздь…
До первого замужества Анна носила фамилию «Гвоздева»; в этимологии слов она была не сильна, но ей хотелось взять молоток и вбить гвоздь в эти странные отношения, однако, не позволила женская гордость. Негоже женщине быть одной, уж лучше с тремя гвоздиками и Стасом в Макдональдсе. Там же, кстати, с месяц назад Анне было сделано предложение – в силу «лет» и под давлением окружения она не смогла отказаться и в субботу, 23 ноября, должна была вновь идти под венец. Это означало, что придется уйти с работы и прекратить всякие отношения с бывшим мужем – начальником. Ибо Стас, ко всему прочему, был ревнивей павиана.

***
В розовом платье с рюшечками и с букетом роз Анна казалась резко повзрослевшей выпускницей средней школы. Стас сиял – он впервые со дня знакомства сильно потратился и его жертва была оценена: столы ломились, тамада был неутомим, а оркестр – на высоте. Рыдающие мамы, подвыпившие папы, завидующие подруги – друзья и иже с ними – все воспевали дифирамбы Стасику и Анечке. Красивая жена льстила Стасову самолюбию больше всего.
 - Облезлый, - констатировала в запале Анечкина бабушка, - могла б себе найти и поприличнее…
 - А вы – нищие, - насупилась бабка Стаса, - и купились на стасиковы доллары.
То, что при всем своем богатстве Стас экономил на Анне как мог, в расчет не бралось вообще – свадьба была единственным способом демонстрации его статуса богатого семьянина.
 Еще одна странность этого дня была в присутствии «бывших» - то бишь, девушки Стаса, до-анниного периода, и Анькиного «экс» - Игоря. Девушка Стаса выглядела, как водится, потерянной и традиционно комкала в руках платочек. Она была родом из Амурской области и умудрилась отдать выгодного жениха москвичке. В отличие от нее, Игорь Ломакин был респектабелен и уверен в себе. В душе он, очевидно, смеялся над бывшей женой, и не понимал, как это - выйти замуж за Стаса: новый Аннин муж слегка стеснялся намечающейся лысины и был ростом чуть повыше Игорева плеча. К тому же Стас вечно суетился, а Игорь был спокоен, как сфинкс.
 - Анька увольняется, - сообщил Игорь Лене, -переходи ко мне. На ее место.

 ***
 
Утро началось со звонка истерящей Аньки – они собирались со Стасом в аэропорт, но причина раннего подъема была не в том.
 - Ты сука, - не кричала – орала Анька, - ты весь вечер с ним провела…с моим мужем…
 - Со Стасом, что ли, - попыталась пошутить Лена, - Ань…успокойся…
Анька зарыдала и повесила трубку. На дружбе под завывание унылого ноябрьского ветра был поставлен железный крест.
 - Мило, - заметил Игорь, - Аннушка шутит.
Они сидели в кафе и молчали.
 - Помолчи, - хмуро оборвала Елена, - не до того…
Игорь не был красив в классическом понимании этого слова, но в нем была какая-то изюминка мужественности. До такой степени притягательная, что сейчас Лена не отдавала себе отчет, кто для нее важнее – он или Анька.
 - Ромка твой где, - спросил он, наливая кофе, - общаетесь?
 - Нет, - буркнула Елена, - вроде он женился, но не знаю. Живут в Жулебино.
Судьба бывшего супруга в этот момент волновала ее примерно так же, как бешеную собаку красный сигнал светофора.
- Далеко, - заметил Игорь рассеянно, - если не сказать, черт-те-где…
 - Слава богу, - ответила она, - не горю желанием его видеть. Я, знаешь, не Аня…
 - Меня тоже зовут Игорем, - с вызовом перебил он ее, - а не Ромой.
 - Лучше б тебя звали Витей, - вздохнула она, - ей-богу…
Она только что поняла, что ситуация вышла из-под ее контроля.
 - Почему развелись? – спросил он.
 - Разлюбили, - соврала Елена. Не хотелось выглядеть женой алкоголика. Игорь усмехнулся и промолчал. Впрочем, не такое уж это было вранье. Любила – терпела бы. Боялась одного – что Игорь сейчас начнет спрашивать про Аньку. Про Стаса и почему она за него пошла. То есть, обнаружит ревность. Анькина истерика была доказательством тому, что маскарад со свадьбой был Стасом затеян зря: он стал ее вторым мужем юридически, но фактически для Аньки существовал, похоже, один Игорь, и в этом была трагедия. В том числе, и для Елены.
 ***
- Анечка сошла с ума, - сообщила Анькина мать через две недели, - выгоняет Стасика, плачет…
 - Какая же ты дрянь, Лена, - она же, через месяц, - какая же ты…
 ***

В этот же день Лена осталась ночевать у Игоря, но ничего не было. Ее трясло, как в лихорадке, по лицу пошли пятна. Анька не знала, что она спала с ее мужем в одной постели в теплом свитере, колготках и под двумя одеялами. Впрочем, и это бы ее не утешило. А снился Лене Стас, размахивающий ножом. Над Игорем.
 - Лен, ты что, - разбудил ее Игорь, - успокойся…
Она не могла успокоиться. Речь шла о слишком серьезных вещах. Анька – подруга детства, безвинно страдающий Стас – он-то тут причем – и Игорь, между ними встрявший костью в горле. И она. Не она, так другая была бы, это верно. Но выглядело это ужасно.
- Я ее никогда не любил, - сказал он через месяц, - так, поженились…спали к тому времени вместе год…
Это Лена знала. От Аньки, но тогда все эти подробности не врезались в душу отравленными иглами. К тому же…
 - И ты веришь в это, - усмехнулась мама, - да он тебе не то расскажет, дуре. Может, он этот цирк устроил, чтоб ее позлить…
Душа Лены не выдержала этой версии и рухнула куда-то вниз. В любви ей Игорь не объяснялся, да и она ему тоже. Все было и так хорошо. Но теперь этой малости явно не хватало. Где-то была брешь, и ее нужно было заполнять, чем скорее, тем лучше. Она прислонилась к Игорю и почувствовала, что снова засыпает. Больше ей не снилось ничего.
 
 ***
Дочку Елена мечтала назвать Викторией. Победой над обстоятельствами. Над предрассудками и собственным предательством. Лена ждала ее и плакала. Собственное счастье аукалось трагедией в доме Стаса. Разводиться Анька не собиралась и вроде бы со Стасом примирилась, но ощущение было такое, что где-то спрятана бомба замедленного действия. Стас похудел и осунулся. Анька, наоборот, поправилась, и уже к июлю стало ясно, что она беременна. Разница в сроке с Еленой у нее была примерно в месяц.
- Может, теперь Стаса полюбит, - оптимистично предположила Анькина мать, - господи, уж тридцать скоро, а в голове – одни глупости.
Она не одобряла в свое время Игоря и терпеть не могла Стаса, вечно мельтешащего и суетящегося. Но из двух зол Стас был меньшим – во всяком случае, лучшую подругу дочери он вряд ли бы заинтересовал. К тому же, не за горами был и внук, а Стас все-таки был денежным папашей. К тому же, ребенок входил в его жизненные планы – он всегда мечтал, что в 35 станет отцом, и почти день в день его мечта должна была сбыться.
Игорь отнесся к своему отцовству спокойно – как и ко всему, что с ним происходило в последнее время. Огорчало его одно – УЗИ показывал девочку, а он хотел сына. Но не настолько, чтобы не полюбить заранее нерожденную еще малышку.
 - Расписаться бы вам неплохо, - напомнила в миллионный раз Ленкина мать, - как люди можете жить, или нет?
Ей было тяжело: она крестила Анну, дружила с е матерью, а собственная дочь жила теперь с бывшим Анниным мужем, которого они с кумой костерили, бывало, на чем стоит свет. С другой стороны, Анна была женой другого человека, носила его ребенка и его фамилию – с какой стати ей теперь мешать подруге устраивать свою личную жизнь, хоть бы и с Игорем? С третьей…как женщина, прожившая жизнь, она могла понять и дочь, и подругу – Анна смотрела на Лену и понимала, что она чувствует, ложась с Игорем вместе каждый вечер. Ленка, лучшая подруга, знала от нее все подробности интимной жизни с конкретным человеком и проходила это все как бы на практике. Теория окончилась.
- Распишемся, - пообещал Игорь, - до рождения.
Ребенка ждали в декабре, получалось, что ближайший срок – ноябрь. Ровно через год после свадьбы Анны, в тот же день под венец Елена идти не пожелала – Анна с назойливостью надзирателя отслеживала ее быт по дням. Для нее это было бы вызовом. Поэтому свадьбу, вернее – регистрацию- решили провести мирно, в обеденный перерыв в ближайшем к работе ЗАГСе первого декабря, в среду. Регистраторша была похожа на мегеру – во всяком случае, с таким лицом счастья желать не принято – и смотрела на них с явным осуждением: беременная невеста, жених, нервно бросающий взгляд на часы – у него срывалась встреча; потом, чуть ли не в холле, обменялись кольцами, и Игорь посадил жену в такси. Все. Замужем и по мужу Ломакина. Как когда-то Анька.
 - Слава богу, - с осуждением заметила мать, - а то все не как у людей.
Игорь приехал вечером и привез из аэропорта мать – в итоге все сели за стол в районе девяти вечера. Началось застолье со сравнения зимы в Москве и в Питере: удачным образом оказалось, что отец Елены и свекровь учились в свое время на одном курсе в ЛГУ и тема свелась к странным жизненным совпадениям. Елена слушала краем уха и вспоминала, как лет шесть тому назад за этим столом сидел ее первый муж и первая свекровь – тогда еще на стадии «будущих» родственников. А двумя месяцами позже, из соседнего подъезда молоденький мальчик Игорь выводил под руку серьезную не по летней погоде Аньку в кружевном платье, и было все красиво-красиво. Не так, как сейчас.
 - А Анна где сейчас живет, - бестактно спросила свекровь. Все поморщились, словно речь шла о чем-то непристойном.
- Там же, - ответил Игорь, - но с новым мужем. Он не в состоянии купить квартиру.
Стас бы оскорбился, и был прав, так как это Анна не хотела никуда переезжать. С другой стороны, покупка апартаментов стоила денег, и немалых, а к чему входить в расход, если у жены есть площадь, хоть и с родителями на одной территории? Он делал все, чтобы угодить Анне, а та – все, чтобы истязать свою и его психику. В период жизни с Анной Игорь еще работал торговым представителем и деньги у него водились только в случае нежданных премий – сам он был из Питера, и вопрос о переезде к жене был решен еще до женитьбы.
 - Не задавайся, - строго заметила свекровь, втайне безумно гордившаяся сыном, - к чему вообще об этом речь зашла, не понимаю?
В окне у Анны, то бишь, у Анны и Стаса, горел свет. Им тоже не спалось. Лена знала, что Анька перехаживает срок и со дня на день должна родить. Утром на мобильный пришло сообщение от ополоумевшего от радости Стаса: Анюта родила, дочь, 3 300, 50 см. Роды очень тяжелые, кесарево, а началось все в три часа дня. В тот момент, когда Елена и Игорь расписывались в ЗАГСе. Очередное совпадение.

***

Стас снова сиял и проявлял немыслимую щедрость: не поленился обойти с радостной вестью всех знакомых жены, живших в одном с ней дворе, с шампанским и конфетами. К двум часам дня он уже еле стоял на ногах. Счастливее его не было человека во всем микрорайоне.
 - Ленка, рожай, - верещал он на всю квартиру, - Анька просто на седьмом небе…А я…
Стас лелеял, оказывается, мечту к 35 годам обзавестись потомством, причем дочерью. Через месяц ему исполнялось как раз 35, и лучшим подарком было, естественно, рождение Оленьки.
- Пусть уходит теперь, - в пьяном угаре произнес Стас, - дочь я ей не отдам.
- Не уйдет, - пообещала Елена, потому что знала: Ане некуда уходить.
- Расписались? – спросил Стас, хмуря высокий лоб.
- Вчера, - коротко ответила Елена.
- Слава богу, - отреагировал Стас мгновенно и по-простецки глотнул шампанского прямо из горлышка; по подбородку заструились сладкие ручейки. Радость его была безумной по масштабу. Определенно, каждый в этой жизни думает о себе...

***

- Елена Борисовна? – застыл в трубке вопрос и тут же грянул ответ, - ваш супруг, Игорь Николаевич Ломакин, на пересечении Варшавского шоссе и…
Небо потемнело и в декабре начался дождь. Ливень. Елена сидела молча, тяжело дыша и думая только о том, что, не успев выйти замуж, могла овдоветь и оставить Вику сиротой. Вика там, внутри, нервничала и переживала не меньше, чем мать; она требовала действии, немедленной реакции, движения…
- Травма черепа, - повторяла Елена, - какой-то…какой-то…
В Питер свекрови звонил отец – сообщить о том, что сын в больнице, а сноха – в роддоме: врачи опасались за ребенка, у которого неожиданно резко увеличилось сердцебиение. Елене казалось, что сейчас не ребенок живет за ее счет, а она – за счет ребенка, а ее собственное сердце останавливается, проваливаясь куда-то в глубину…
В три часа дня зазвонил мобильный. Анька. Взволнованная. Растерянная. Виноватая.
 - Лен, ты как? – голос напряженный, где-то фоном – плач ребенка, Олечки, и монотонное бормотание радио, - Лен…
 - Не родила еще, - ответила Лена, - видишь…
 - Родишь, - уверенно завила подруга, -Лен, я к тебе приеду, Стас сейчас придет, и приеду…
Три часа…Какого дня недели, какого числа?
 - Десятое декабря, - сказала санитарка, грохнув ведром о кафель пола, - четверг.
Значит, она провела в состоянии анабиоза почти четыре дня. А казалось, это было вчера, и звонок из больницы, и звонок свекрови…
 - Завтра я рожу, - сказала она,- у меня предчувствие.
Анька приехала, когда Лена была в родблоке. Вика родилась 11 декабря, в пятнадцать минут первого ночи. Утром Стас и Анна привезли к роддому охапку роз. Из окна, изрисованного морозом, Лена видела, как Стас подает руку жене и та, с цветами, выходит из машины. Розы пахли зимой и нежностью; на лепестках таяли снежинки.
 -Держись, - посоветовал Стас, - держись, Лена.
Он вышел, оставив их с Анной вдвоем. Точнее, втроем: на руках у матери спала Вика, безмятежнее безмятежного. Ей было легко и уютно. Уютнее, чем двум подругам.
 - Я прошу прощения, - произнесла Анна, - я была неправа.
Лена промолчала. Легко было просить прощения сейчас, когда разделивший их Игорь завис где-то между одним и другим миром. Теряли сейчас обе. Одна – прошлое, вторая- будущее.
 - У меня отличный муж, - продолжила Анна, - добрый, заботливый.
- Про кого ты? – спросила устало Елена. Ее не покидала иллюзия, что у них было на двоих одно обручальное кольцо. Пока что носила его она, но вроде как попросив на время у Анны. Отдавать не хотелось.
- Стас, - после паузы ответила Анна. Вика на руках у матери зашевелилась и раскрыла глаза. Они были синие и ясные, как у взрослого человека. Как у Игоря Ломакина, ее отца. Анна это тоже поняла и улыбнулась.
- Это почти мой ребенок, - констатировала она, - господи, как я хотела родить от…
По лицу Елены пробежала тень.
- Но родила я, Ань, - напомнила она, - опомнись.
- Знаю, - сказала Анна не совсем уверенно, - давай они будут дружить с моей Олей.
- Давай они сами решат, - улыбнулась Лена, - когда время придет.
Анна опустила глаза и, вздохнув, вышла из палаты… Разговор, как и визит в целом, был бесполезен. Она не знала теперь, ради кого пришла сюда – ради Игоря или ради Лены. Скорее всего, ради обоих. Или ради себя.
 Новый год встречали впятером – Лена, родители, свекровь и Вика. Желание было одним на всех: Игорь до сих пор числился «тяжелым», но не безнадежным. В час ночи раздался звонок.
 - Ленка, с Новым Годом, - кричала в трубку Анна, - мы на улице, выходи…
Странное ощущение – они на улице, а Игорь – в больнице, с дурацкой травмой и множественными переломами, весь в ссадинах и ему ни до чего. Жизнь – сегодня тебе есть дело до всего, завтра – только до одного, а именно, будешь ты в этой жизни нормальным человеком или нет. Что новый год, что старый – боль, боль и боль…А тут еще хмельной доктор или подвыпившая медсестра вдруг… сделают не тот укол или не туда, куда надо. Или будет лежать, один, мучаясь, а медперсонал где-то за стенкой в это время будет поднимать бокалы за свое здоровье и благополучие…Лена содрогнулась при этой мысли…
- Игорь Константинович спит, - сообщила медсестра, - навестите его завтра, часов в 11.
Любезность радовала – конверты с долларами и конфетки – к чаю – делали свое не очень честное дело даже в платном отделении. Не очень здоровый сон Игоря Константиновича эта Ирочка была готова оберегать с оружием в руках. И даже без оружия.
- Навещу, - пообещала Елена, - он сможет встать?
- Не рекомендовано, - отпарировала медсестра, - но если поговорить с Петром Ивановичем…

Петр Иванович, как и положено, был слегка навеселе и не по теме заведения игрив - он сообщил, что ситуация стабильно тяжелая и нужно ждать. Лицо Игоря было какого-то мраморного цвета, неживое и отчужденное. Лена знала, что второй участник аварии удивительным образом не пострадал и уже даже успел получить деньги со страховой компании. Ему тоже было 35 лет, у него была маленькая дочь и поэтому Елена радовалась за него. Достаточно на свете одной маленькой Вики, которую из роддома забирал дедушка, потому что папа лежал в реанимации и даже не знал, что она родилась...все знали, а он не знал.

 - Родной, - прошептала она сквозь слезы, - прости. Кто-то сделал ошибку, неверный выбор...


+++


В старом дворе гуляли две маленькие девочки, блондинка и брюнетка. Они были одного возраста и одного роста...
 - Оля, - с ударением на "Я" обратилась брюнетка к подружке, - вон Вася идет...
Оля зарделась, поправила тоненькие косички, приосанилась - Вася был ее признанным кавалером, королем данного двора; маленькая брюнетка подошла к ней поближе и взяла ее за руку. В ее пять лет Вася был ее мечтой, но пока ему нравилась Оля...
 - Только не это, - сказала Елена, взирающая на это зрелище со скамейки. Только не это.
Игорь улыбнулся и взял ее за руку. Он только недавно вышел из больницы после очередной операции.Во время нее он видел Лену и Анну, они держали его за руки, не давая взлететь. Очередную ошибку выбора он не сделал.