Рыжий

Клоун бросил на арену котелок. Котелок покатился колесом. Колесиком. Потом подскочил, расправил коротенькие поля-крылья и прошуршал мимо шпрехшталмейстера за кулисы, в форточку и в небо.

Шпрехшталмейстер выругался хорошо поставленным голосом: «Ёршвтоюметь! Не успеваю уворачиваться!»

Из закулисья выбежал завхоз и заорал потрясая связкой ключей: «Сколько можно котелками расшвыриваться? Двенадцатый за вечер! Я бы у тебя из зарплаты вычел, да нету у тебя зарплаты после улетевшего слона!!!»

Тут и директор цирка выкатился, отдуваясь: «Так, Рыжий, делай что хошь, а реквизит верни! И слона и леопарда! И собак всех! И белых медведей! И шапки с ботинками! Хоть сам за ними лети, хоть конфетами приманивай. Ишь,  взяли моду в форточки сигать…»

Тут уж и разъярённые дрессировщики повыскакивали кнутами да глазами вращая и наперебой: «Ты, того-этого, да этого-того… А то мы так-растак-даэдак, понимаешь…»

Рыжий клоун молчал и смотрел, задумчиво улыбаясь. Затем разбежался сквозь расступившуюся толпу, подпрыгнул, как давеча котелок, взмахнул руками и сиганул в пролом стены, что после слона остался.

Он оглянулся назад, медленно удаляясь. На него, открыв рот, смотрели недоумённые коллеги. На фоне горизонта его ждали звери-котелки-ботинки помахивая импровизированными крыльями (ушами-полями-шнурками). «Куда летим, друзья?», весело спросил Рыжий. «В тёплые края!» -- ответил разноголосый хор.

А грустный мальчик из третьего ряда вдруг, наконец-то, засмеялся и захлопал в ладоши…