Тарантул

27.01.04.

«Убей паука, -говорится в народе, - и тебе простятся семь грехов!» За что же так не любят эту тварь божью? А за что любить-то? Мало того, что он - страшный губитель всякой насекомной мелочи, так ещё и хитроумный - какие сети красивые плетёт! До чего же чудесны они, усыпанные капельками росы, в лучах утреннего Солнца! Кто мог научить этого убийцу такому искусству? Алчный и завистливый человек тут же перенял опыт его для своей охоты на несчастных животных. И как паук делает свою снасть из такого прочного материала, что наука и ныне удивляется: откуда он его берёт? А кто научил его делать такой яд, что не убивает, а только обездвиживает жертву, и она продолжает тихо спать, пока в ней развиваются паучата, с аппетитом поедая её изнутри? С какою злобой это страшилище набрасывается на бедную бабочку, прилипшую к невидимым ( пока не насядет пыль) нитям. Да что там насекомое другого вида, когда паучья жена пожирает ненужного больше мужа, да ещё используя ужасный способ приготовления пищи - запустит внутрь еще трепещущей дичи пищеварительную жидкость и ждет, пока еда не созреет, а потом не спеша уплетает, высасывая бульон и вышвыривая пустую оболочку - и как она отделяет её от липкой паутины? Страшное животное! Многие миллионы лет живёт это чудище и «подарило» миру уйму видов! Есть ткачи, есть землерои, а есть и «волки» - да, да - догоняют и убивают, есть... А впрочем - почитайте труды арахнологов. Это такая наука, ради которой влюбленные в неё предаются любым превратностям природы, чтобы подглядеть какой-нибудь новый факт в таинственной жизни пауков. Из них вы почерпнете многое, что поможет развитию вашего мышления. А мы, несмышлёныши, при случае старались избавиться от наших «больших» семи грехов, хотя любопытство пересиливало необходимость исполнения глупого завета, и мы иногда часами любовались процессом плетения паутины.
Но больше нас увлекала охота на  скрытного норного паука - тарантула. Напуганные рассказами о его смертельной ядовитости, что ещё больше подогревало желание поближе с ним познакомиться, мы шли на контакт с таинственным убийцей, как следует вооружась. В первую очередь изготавливали ловчую снасть. Это была нитка полуметровой длины с шариком из воска (лучше из вара) величиной с фасолину на конце. Ну, и, на всякий случай, короткая палочка - не руками же тормошить. Найдя жилую норку - судя по чистоте входа, опускали
в неё шарик и, подергивая его за ниточку, дразнили паука. Разные попадались: кто долго терпел наши приставания, а кто остервенело хватал вязкого «наглеца» мощными жвалами, чуть не сказал - челюстями, и тут его выволакивали на ослепительный свет, где каждый из них вёл себя по разному - один, выгнав «врага», сразу же скрывался в норку, другой становился на задние ноги, растопыривал остальные, ощетиненный, глядя угрожающе всеми шестью глазами: «Попробуй тронь!», не торопился сбежать, и только схватив предложенную муху, утаскивал её в преисподнюю, если она была неподвижной, а живую, поданную расщеплённой палочкой, сначала обездвиживал в коротком броске, потом мощным рывком вырывал из расщепа и скрывался с добычей. «Гляди-ка, - однажды сказал товарищ повзрослее, - раз он мух лопает, то значит - не так уж и вреден?»
Это был проблеск разума! И проявление любознательности: если что-то есть, то - зачем?
Есть и в человеке кое-что паучье: опутает паутиной лжи, отравит ядом клеветы, лишит самостоятельности сетью зависимостей, страшен жестокостью корыстолюбия, а с другой стороны - неистощимостью трудолюбия.