В опасном кулуаре

Первое место в конкурсе рассказов о животных, проведённом издательством «Софион»  в номинации «Большой и благородный». Первое место в конкурсе рассказов на туристическую тему, проведённом на сайте "Скиталец". Этот рассказ по-видимому был опубликован в журнале "Искатель", вот здесь: http://iskatel.us/Lit/kuluar.html
Этот журнал мне не прислали, а когда я посылал туда рассказ, написали, что он им неинтересен. Кроме этого журнала, рассказ был опубликован в журнале "Мир животных". Его редакция прислала мне этот журнал. Он красивый. Ещё его опубликовали в альманахе "Гостиный двор" Союза писателей Оренбургской области. В 30-м номере.

РАССКАЗ ПЕРВЫЙ. «СОВА»
— Ты сходи, поучись. Это не горы, конечно, но всё же… Дополнительные знания, навыки… Побольше узнаешь о страховке…
Вовка, мой собеседник, в прошлом покоривший не одну большую вершину, имел спортивный разряд по альпинизму и с пренебрежением относился к пологим холмам, окружающим город. Отроги Уральских гор невысоки, но при желании можно найти стены для навешивания верёвок. Мы поочерёдно вертели в руках газету с объявлением о наборе в школу спасателей. В программе обучения говорилось о промышленном альпинизме. Я уже выполнял работы с верёвок, но систематических знаний не имел. Мне было тридцать восемь лет.
Контора, где обучали этому ремеслу, называлась «Сова». Бдела она и днём, и ночью, помогая людям открывать случайно захлопнутые двери. Кроме этого, её дежурные выезжали по вызову к больным. В служебном наряде были врачи. Первое время «Сова» не платила налоги, но её учредители поменяли афишу, едва их льготы закончились. Сегодня они выполняют несложные водолазные работы. Отмывают какие-то копейки, выделяемые из бюджета на защиту экологии; рисуют карты дна и величают себя «Выдрой», а тогда, вечерами, мы крепили верёвки на крыши многоэтажек и поднимались по ним, используя жюмары, а также постигали тайны человеческого великодушия за партами, изучая способы оказания первой помощи пострадавшим. Пересчитывали ребра под кожей друг у друга в поиске сердца, делали массажи, уколы, накладывали бинты в местах возможных кровотечений. Эти занятия проходили в классе гражданской обороны. Вёл их патологоанатом. Я задавал ему каверзные вопросы, мешая достойно излагать материал. Он тушевался, поскольку был моложе меня.
— Вот сходим в морг и посмотрим на деле, что такое анатомия человека, — пугал учитель в такие минуты. Но на эту замечательную экскурсию я не попал. В цехе случилась авария и две недели мы работали без выходных.
— Ну, как вы там? — ехидно расспрашивал я потом товарищей по учёбе. — Резали трупы? Держали скальпель? Нашли второе сужение трахеи?
Они морщинились.
— Ох, надышались и нагляделись… Ты лучше не спрашивай.
Врач лукаво посмеивался, прислушиваясь к беседе.
— У меня к вам предложение, — сказал он как-то на переменке. — Дома, я знаю, у многих есть животные, — и попросил принести в класс для опыта какую-нибудь «зверюшку» прежде, чем её зарезать.
— Зачем? — удивился кто-то.
— Я помещу её сердце в физиологический раствор, и вы увидите, как оно ещё долго будет биться.
В завершение он поведал историю о том, как однажды во время его учёбы в институте на глазах у группы студентов учёные вернули к жизни мужчину, попавшего под машину.
— Не живут с такою травмой ни минуты! Тяжёлыми шинами поперёк человека… Десять тонн, — захлёбывался рассказчик.
Я сочился потом, представляя аварию.
— И чудо произошло!.. Врачи собрали этого человека. «Он всё равно умрёт, — заметил самый главный профессор. — Но мы показали вам силу медицинской науки». «Труп» на столе не согласился с великим учёным, очухался и сказал: «Я буду жить», но тут же скоропостижно скончался. Это была безнадёжная, учебная операция.
— Я люблю свою кошку, — вздохнула Эльвира, — я не отдам её в злые руки на растерзание вампирам.
Городские люди — мы никогда не выращивали животных на мясо и неправильно поняли предложение врача. Наш учитель спохватился:
— Ну, конечно не кошку… Может быть курицу, утку, кролика?
— Крысу, — предложила Эльвира.
— Да-а, крысу!.. Крысу не жалко, — загалдели вокруг, — конечно же крысу. Есть ли у кого мышеловка?
Я вспомнил о недавний разговор с сестрой. Она похвасталась: «Мне один осужденный крысу подарил. Чёрно-белую, страшную». «Где же она живёт?» «В училище, в клетке, ест всё подряд», — и во всеуслышание торжественно объявил собранию: «Будет вам крыса».
На следующий день она перебирала лапками у меня на груди — доброе, остроносое животное, большая мышь.
— Я их боюсь, — призналась сестра, отдавая подарок, — а зэки носят за пазухой. Во время урока, случается, вылезет такая безобразная тварь на плечо уголовнику, и хочется кричать.
Моя сестра работает в колонии строгого режима. Серьезные у неё ученики. Показывать им свою слабость для смеха ни к чему. Она держится молодцом. Крысу ей подарили в знак особого уважения.
— Правильный зверь, Наталья Ивановна, — в назидание сказал её бывший владелец. — Вы её не бойтесь, не подведёт, не укусит… Воровское животное — честное.
— Как же её зовут?
— Лариска.
Я принёс эту подопытную крысу домой и поставил клетку с ней на подоконник. Я человек рассеянный. Была ли дверца открыта или крыса нашла защёлку самостоятельно — мне неизвестно. Только ночью я проснулся оттого, что кто-то робко щекотал по лицу. Неужели Лариска?.. Первая мысль была сбросить её на пол. Но я подавил рефлекс и погладил животное. Она мне ответила лобызанием, а на следующий день я уже сам доставал крысу из клетки и играл с нею, как с котёнком. Однажды моя подопечная испортила кусок кабельной оплётки от телевизора. Торгующие вещанием деляги поломали мою антенну, и матовый ящик молчал более года, стоя без дела на полу.
— Хорошо, что меня отключили от их нечестных новостей и реклам, а то бы шарахнуло тебя, Лариска, током, — заметил я крысе.
— Я не плачу за фальшивую пропаганду…
Мы беседовали на равных. Добрая тварь.
— Где же обещанная крыса? — поторопил меня учитель.
— Пускай кто-нибудь курицу принесёт.

РАССКАЗ ВТОРОЙ. ПИК «СОЛНЕЧНЫЙ»
Прошло полгода. По итогам учёбы в школе спасателей меня зачислили в резервисты. Но знания были ничтожны, и я отправился в настоящие горы. Почти на краю земли, где начинаются реки, находился альплагерь «Солнечный». В нём было несколько бревенчатых избушек и палатки. Едва начинался сезон восхождений, альпинисты спешили сюда учиться и работать. Они поклонялись горам и покоряли вершины.
— Я твой инструктор, — представилась мне девица лет двадцати пяти. — Я — Лена.
Рядом лежала пушистая лайка и грызла большую кость.
— Ты зачем пришёл в наши горы? Кто ты? Я по образованию — юрист, а начальник лагеря — гляциолог. Он изучает ледники и пишет научную работу о запасах пресной воды в природе. Самая чистая вода в мире находится здесь.
Я в свою очередь рассказал о промышленных трубах, ремонтом которых занимался много лет, о горячих печах, где приходилось работать, не снимая суконки, сделал акцент на том, что печи никогда не остывают — ни на минуту. Показал на пожухшие уши, обожжённые сквозняками, гуляющими внутри труб, и пояснил, что устал от жары и ищу прохлады на воле.
— Прохлаждаться ты здесь не будешь, — отрезала Лена. — Это не пансионат.
В это время рюкзак у меня за спиной зашевелился. Лайка насторожилась. Моя умница крыса освободилась из плена и нашла дорогу на волю. Шевеля усами, она осторожно выглянула на свет. Лена пронзительно закричала. Её собака, вскочила на все четыре лапы и залаяла, истекая слюной. Крыса стремительно нырнула назад в убежище, в рюкзак, оцарапав меня когтями.
— Что это было? — спросила Лена.
— Крыса, — ответил я, вытирая на шее кровь.
— Такая страшная… Откуда она взялась?..
— Из тюрьмы, — и я поспешно рассказал о том, как учился на спасателя.
— Чтобы я её не видела никогда, — распорядилась девица.
— Она же ручная, добрая…
— Я кому говорю?
Отдыха я действительно не знал. Начались тренировки. Изучение особенностей горного рельефа, увязка страховочной системы, верёвочные узлы и учебные транспортировки больных проходили на новом уровне — на действительном полигоне. Хороший у меня был прежний наставник патологоанатом. В лагере я многое вспомнил и закрепил трудом. Новая учёба и акклиматизация прошли успешно. Было совершено два несложных групповых восхождения, и назавтра меня ожидал ледовый маршрут с настоящей страховкой.
— Я не пойду с ним, — заявила Лена начальнику лагеря, и пояснила:
— Он очень слабый, быстро задыхается и долго восстанавливает силы.
— Ты с ним пойдёшь, ты инструктор. Это твоя работа, — наказал ей начальник лагеря.
— Он тяжелый… Если что-нибудь с ним случится, я не дотяну его до лагеря.
— Ты дашь сигнал из ракетницы, мы поможем.
— У него старые кошки. Они не держатся на ботинках.
Брезентовые ремешки креплений у моих кошек подгнили и лопнули. Я их взял у Вовки, который не поднимался в горы десять лет. Лена говорила правду.
— Вы возьмёте у меня новые буржуйские кошки и подгоните их.
Начальник лагеря выложил перед нами всё недостающее снаряжение.
— И затем эта ужасная крыса из тюрьмы, — безнадёжно вздохнула Лена, поняв, что меня всё-таки придётся тянуть к вершине. — Да и сам он — чёрный, небритый, злой.
— Как я, — отрезал начспас, почёсывая пальцами свою косматую бороду, и, повернувшись ко мне, сердито закончил:
— Крысу не брать!
Вечером я долго подгонял новые кошки под ботинки. Тряс их, ударяя зубьями об стену — держались. Почти всю ночь не спал, мешая соседям, а утром был разбужен толчками: — вставай, и — на сбор! Выход в четыре ноль-ноль. Про крысу я забыл. Она прижилась у меня в палатке под боком и по ночам очень часто гуляла по лагерю, осваивая мир высокогорья. Каши ей было мало. Как-то она обнаружила в соседнем доме подспорье — прошлогодние кедровые шишки. Проживающие там работники оказались покладистыми и добрыми людьми. Они терпимо относились к шороху на полках.
Подойдя к языку ледника, мы с Леной синхронно вздохнули и заглянули друг другу в души. Проверили снаряжение: страховочную систему, «железо», кошки.
— Готов? — спросила она.
— Готов…
Я не спеша развешивал на обвязке ледовые причиндалы, карабины, оттяжки.
— Ввяжемся, когда ледник будет круче… Это самая ответственная часть маршрута. Смотри, не зевай, не суетись.
— Хорошо. Я спокоен.
Лена критически оглядела меня, вернуться в лагерь было ещё не поздно.
— Вперед!.. И опусти очки — ослепнешь. Старайся всеми зубьями кошек одновременно касаться поверхности льда.
У меня был хороший инструктор. Ледовые крючья я заворачивал по самые «уши». Мокрые руки мёрзли. Я менял перчатки. Однажды споткнулся и упал. Моя наставница подстраховала меня верёвкой.
— Я прошу тебя, — задыхалась она от крика, — сгибай колени во время падения кошками вверх, а то зацепишься ими об лёд и разобьёшься ещё сильнее…
Вдруг я догадался, что крыса находится в рюкзаке. Во время очередного падения послышался скрежет её когтей и писк.
«Как ей должно быть плохо на этой ухабистой дороге», — подумал я.
Солнце уже стояло высоко, когда мы ушли с ледника и оказались на каменном склоне.
— Теперь ещё немного, — успокоила Лена. — Основная часть маршрута уже позади.
Кошки я аккуратно снял и обмотал их рогожей, чтобы они нечаянно не поранили в рюкзаке мою любимицу — крысу. Немного отдышавшись, передохнув, мы продолжили восхождение. Стоя на промежуточном гребне, я увидел пройденный ледник от языка до вершины. Он показался мне крутым и горбатым.
— Ты видишь, какой ужасный подъём мы прошли? Это ты его сделал, — с уважением отметила Лена.
— Я очень устал на этом подъёме.
— Потерпи немного — впереди кулуар, а где-то здесь на северном склоне есть репер. Вот там и перекусим. Геодезические знаки в горах надёжны и крепки. Их устанавливают в местах, где не бывает лавин и камнепадов.
Но она не находила его.
— Странно… Может быть он дальше?
Мы внимательно осматривали лежавшие перед нами вершины. Снег сверкал и слепил. Я щурился, бегло перебирая глазами склоны, и тоже не видел ничего похожего на геодезический знак. Только чёрная, сырая с виду, скала впереди словно мыс, вгрызалась кинжалом в заснеженное пространство.
«Не такая она крутая», — подумал я и предложил:
— Лена, а может быть вот по этому камню — по его расщелине мы поднимемся наверх? Я когда-то успешно втискивался в такие места в Крыму.
— Нет, Саша, это не Крым. Это рыхлые горы, разбитые грозами. Мы рискуем попасть в беду… Но где же геодезический знак?
Медленно огибали мы по белому полю этот суровый мыс. За ним кулуар поворачивал вправо и уже до конца просматривался маршрут — до самой вершины.
— Нет ничего…
— Мы не туда попали, — сказала Лена.
Тяжёлые снежные карнизы висели над нами, как тучи, отбрасывая далёкие тени на нижестоящие камни.
— А я-то, думаю, почему нет ветра? Он гуляет за гребнем. А тишина-то какая!..
— Как в морге, — добавил я.
— Ты не шути, — рассердилась Лена.
В это время крыса у меня за спиной запищала. Я снял рюкзак и освободил её из клетки. Лена вздрогнула.
— Ты же обещал мне не брать крысу в горы?
— Она сбесилась!..
Лариска стремительно выскочила из плена и, вытягиваясь, как ленточка, по снегу помчалась обратно за чёрные скалы, откуда мы только что вышли.
— Значит, у животных тоже съезжает крыша от недостатка кислорода? — печально отметил я в надежде на снисхождение инструктора.
Вы видели, как спасаются восходители в горах от приближающейся опасности? Как они несутся по скользкому фирну или по шаткой морене в поисках надёжного убежища от стремительно летящих с неба камней?.. Или от лавины снега. Как они спотыкаются на ходу, падают грудью на острые склоны, поднимаются в спешке, и раненые, опять убегают прочь от смерти, надрывая при этом лёгкие и сердце? Как оно бешено колотится — воздуха мало, из носа кровь…
— Саша!.. Бежим!.. Лавина!
Крыса и нашла среди рыхлых скал ту нишу, тот грот, куда мы с Леной успели спрятаться, задыхаясь от болей. Спустя мгновение с неба рухнули первые камни, и целый водопад горной пыли засвистел около нашего убежища, далеко разбрызгивая липкую грязь. Толкаемая лавиной ударная волна потревожила сонные скалы. Нарастающий её шум превратился в грохот, когда неуправляемая снежная масса ухнула по месту, где остался лежать мой рюкзак.
Вскоре всё смолкло. Осторожно разгребая завалы горного мусора, я выкарабкался из нашего убежища наружу, выпрямился; колени тряслись. И когда мне показалось, что самое страшное осталось уже позади, один таки камень сорвался невесть откуда и ударил меня по каске.
Я так и не стал замечательным альпинистом. Но мне повезло. Со мною в горы ходил настоящий инструктор. Она хлопала меня по щекам, искала пульс на сонной артерии, рвала на мне одежду, освобождая для дыхания живот.
— Ты цела? — спросил я, очнувшись.
Мои липкие губы еле растягивались в розовой пене.
— Цела, — с облегчением всхлипнула Лена.
— Тошнит…
— Твоя крыса умница!.. Она нашлась.
Лариска отыскала у меня в кармане кожаный футляр для очков и грызла его.
— Отдай! — потянулся я к ней.
Крыса жалобно запищала.
— А тебе его жалко? — вступилась Лена. — Я думала, что ты умрёшь… Мне стало страшно!.. Ты хватал губами воздух, наслаждался, захлёбываясь от счастья, и вдруг метаморфоза. Упал лицом на камни и не дышишь. Еле-еле тебя я на спину перевернула — тяжёлый, как слон.
— Надо подняться на пик, — промямлил я и отключился вторично.
— Хорошо тебя камнем ударило… Ты — контуженный, — баюкала Лена.
В лагере увидели нашу сигнальную ракету, и спасательный отряд немедленно выступил навстречу. Из палатки меня в ту ночь перевели в домик, где жили инструкторы. Там было тепло и уютно. Я слышал, как Лена уговаривала начальника лагеря зачесть мне это восхождение, мотивируя тем, что основная часть маршрута была нами пройдена, что во всём виновата она одна: не нашла дорогу наверх, просмотрела геодезический знак и поздно сообразила, что мы далеко зашли…
— Если бы не его крыса — мы бы погибли.
Я лежал на спине, голова гудела от боли, бредил.
— Все-таки крепко меня зацепило камнем, Пик Солнечный… А ты, Лариска, умница, ты понравилась всем. Мы ещё с тобой поднимемся в горы…

РАССКАЗ ТРЕТИЙ. ГДЕ ВАША КРЫСА?
— Удивительную историю вы рассказали, мой друг!
Врач-патологоанатом медленно ощупывал больное животное.
— Я полагаю, что у неё рак, и — она скоро подохнет.
Так принято говорить о животных.
— Поездка в горы не прошла для неё бесследно. Она безнадёжно простыла, штурмуя ледники вслед за хозяином, но более точный диагноз ей может поставить только врач-ветеринар, и то если ему приходилось иметь дело с грызунами. А кто с ними хочет иметь это дело?.. Крысы — они…
В этот момент в комнату зашёл другой человек, не слышавший мой невероятный рассказ.
— Бегут с тонущего корабля! — торжественно закончил он мысль врача и рассмеялся. — Они предатели!
— Неправда! — ответил я, скрывая обиду. — Крысы указывают нам путь к спасению. Вы же не знаете эту историю?
Он достал из кармана бутылку водки и согласился:
— Может быть, вы и правы… Пить будете?
Только четыре года спустя я, наконец, нашёл время и силы опять подняться в горы и посетить альплагерь моих друзей.
— Она ждала тебя три сезона и рассказывала ученикам о странном восходителе, который на одном дыхании прошёл самый крутой ледник. «И с ним, — восхищалась она, — была его верная спутница — крыса. Она учуяла неразличимый человеческим ухом треск карниза и бросилась искать спасение, а я догадалась вовремя поглядеть наверх и побежала за ней. Крысе удалось найти убежище от летящих камней и лавины снега. Он обязательно вернётся к нам — мой первый ученик Саша, и с ним его подруга — Лариска». Вы бы видели, как волновались слушатели…
— Но почему она не приехала сейчас?
— Лена вышла замуж… Она нашла своё счастье. У неё маленький ребёнок. А вы?.. Как вы?.. Где ваша крыса?
Я молчал…

13.11.2024
26 февраля 2005 года