Ди

Максим… Он любил своего сына. Тот рос славным парнишей, немного упрямым, с лихвой задиристым, и, как часто, с некоторой усмешкой отмечал он, совершенно на него не похожим.
Характер матери скользил в его чертах. С ещё более выраженной мысленной усмешкой, он подмечал в речи сына любимые слова Дианы. Диана.. Макс невольно нахмурился, и в который раз бросил взгляд на сына. На его лицо, на тёмно-русые волосы. И перед его взором  яркими красками заиграл портрет бывшей жены. Стальные глаза сына, конечно, далеко не обладали той глубиной, и даже некоторой резкостью, чем иногда пугала его Ди.
Невольная улыбка. Воспоминание, из прошлой жизни, из этого болота времени, когда эта взрывная девчонка с параллельного класса рычала на него, угрожая, и призывая на его бедную голову жуткие проклятья, лишь за то, что он сокращал её имя. ЕЁ ИМЯ!! Глаза метали стальные искры, а в голову незадачливого парня летел его же рюкзак.
Воспоминания мелькали кадрами кинохроники.. Он вспоминал, какие оттенки приобретало это милое, на его взгляд, сокращение. От смертельного оскорбления, что злило и взрывало его Дианку, до уютного домашнего имени, такого тёплого и родного. Она даже обижалась на него, услышав, вместо уже привычного «Ди» Диана.
Новая волна воспоминаний. Опять школьное время, но уже старшие классы. И сейчас в нём  живёт то немое восхищение к Диане, зародившееся, несомненно, в те годы. Не истекающая, бьющая ключом энергия, какая-то внутренняя мощь, привораживали и пугали его, робкого тихого юношу. Не забитого, скорее просто молчаливого. Зачем что-то говорить, когда можно промолчать? Всё недосказанное потом выливалось в стихах, посвящённых только ей одной. Бешеный горный поток и камень, достаточно большой, чтобы противостоять этому потоку. Другого сравнения для них двоих он и не находил, да и не хотел, слишком уж это было точным.
Вздох. Диана.. Ей не трудно было догадаться, кому принадлежат записки с любовными стихами, она всегда ловила его взгляды, казалось брошенные украдкой. Заметив, довольно нагло усмехалась в ответ. Так тогда сбила Макса эта сквозящая во всех её движениях издёвка, насмешка во всяком слове, что он замкнулся в себе. Что толку рассуждать о любви, если для неё он лишь ещё одна игрушка. Вокруг таких, как Ди парни вились стаями. Хм… А он даже не подозревал тогда, что его молчаливость и замкнутость, его стихи, без зазрения совести отдаваемые Дианой на растерзание подругам, среди девушек создали ему головокружительную популярность. Никто ничего не знал об этом тихом, неразговорчивом Максе, а всё тайное, как известно, влечёт. Школа кончилась, а ничего не изменилось.
В их большом городе было множество  более или менее приличных институтов, и, наверное, неимоверная удача, что они оба попали на один факультет, хоть и в разные группы. И всё так же часто мелькало её лицо и синие глаза, с этим стальным блеском, как прежде губили и кружили голову своей глубиной. Кружили, заставляя забывать обо всём остальном мире.
Усмешка. Вспомнилось, как она продержала его под ливнем четыре часа. Как он, несчастный, стоял под её окнами, до последнего надеясь, что она хотя бы выглянет в окно. Бесполезно. У него – воспаление лёгких, у неё – всё та же усмешка. Что говорить, в Диане с лихвой хватало стервозности. А как она мастерски играла с чужими чувствами, как выворачивала души на изнанку. С какой страстью она отдавалась этому делу.
Грустная усмешка. Тогда, в какой-то момент ему стало всё безразлично, он всё глубже ушёл в себя, загораживаясь физической болью, своеобразным щитом от той невыносимой - душевной. Ибо, как известно, физическую боль выносить куда легче. А глубокие порезы на руках так легко спрятать рукавом рубашки. В то время он был потерян для мира.
Стерва.. Стерва Ди. Что же она творила.… А каким потрясением было это её признание в любви. Выловив в коридоре  Макса, она увлекла его в парк на территории института. И всё с той же усмешкой, как бы небрежно бросила: « А ты знаешь, Максим, я тоже влюблена». Она медлила. Ей доставляло удовольствие наблюдать, как в мёртвый каменных глаза загорается робкая надежда. Она рассказала ему всё, всю эволюцию чувств к нему. Долго рассказывала, а после мягко вытерла его слёзы. Он стоял, не веря в своё счастье, а потом, рассмеявшись, прижал её к себе, всё это время такую любимую.. И такую недоступную.
Взгляд на сына. Больно смотреть было на него в такие моменты воспоминаний. Слишком сильно он похож на Диану, слишком резко оживали запрятанные чувства. Ха! Смешно. Улыбаясь своей глупости, он прятал эти чувства обратно в пропасть своей души.
Новая волна. Два года назад. Ди, уставшая, и какая-то слегка потухшая, подписывает согласие на развод. Казалось, каждая новая бумага отнимала у неё доступ к кислороду. Сердце щемило, от того, что эта сильная женщина, вот так таяла на глазах. Казалось, Ди прочитала его мысли и взяла себя в руки. Вновь гордый взгляд, царская осанка. И слова, вкупе с неизменной усмешкой и последней росписью: «Получай свою свободу, Кукушонок».
Сына она оставила у себя. У тебя, мол, новая судьба, отдавайся ей без остатка. Зачем растрачивать себя на прошлое? И Макс думал - она права. Как всегда права, его леди Ди.
Что разлучило их? Наверное, всё-таки его эгоизм. Или слабость. Диана обладала довольно тяжёлым характером, любовью к скандалам. Да и эта постоянная, беспричинная ревность. А он терпел. Всегда молчал во время ссор, предпочитая просто уйти из дома, пока она не успокоится. Все обиды загонялись куда-то глубоко. Ему хотелось покоя, а он каждый раз попадал в шторм. Любовь угасала, постепенно заменяясь усталостью. И он всё чаше задерживался допоздна на работе, что бы вернутся и без слов завалится спать, обо всём забываясь во сне.
Диана…Ди..
Он встретил Иру в одном кафе, куда заехал пообедать. Робкая на вид девушка, ругалась с официантом, из-за ужасно долгой задержки её заказа. Получалось у неё это их рук вон плохо, во многом из-за весьма малого опыта в этом деле, а во многом из-за нахальности официанта. Будучи где-то глубоко в душе рыцарем, Макс вступился за девушку, и вскоре они вместе обедали за одним из дальних столиков.
Ирина обладала весьма смешливым нравом, добротой, какой, казалось бы, просто не могло быть в природе. Совершенно недавно переехав в этот гордо на учёбу, она абсолютно не разбиралась в здешних людях. И вот результат – в третий же день вляпалась в такую неприятную историю.
Он показывал Ирине город, помог снять квартиру,  проводил с ней большую часть свободного времени.  Диана быстро приметила смену настроений мужа, но ничего не говорила, только грустно отводила глаза. Макс в упор не замечал этой грусти. Даа.. Он снова влюбился! Его душа пела, а в сердце, казалось, поселилась радуга. Столько Ирина вызывала в нём чувств, лёгких и спасительных, после  съедавшей его усталости.
И вот он, момент истины. Один единственный вопрос:
- Ты любишь её?
- Да…
Диана откинулась на спинку кресла…  Долгое, вязкое молчание.
- Мира вам.. Пусть она даст тебе всё… что не смогла я.
И снова тишина. Максу ничего не оставалось, кроме как уйти.
Он жил у Иришки, в той самой им же и снятой квартире. В его жизнь пришёл тот покой, о котором он мечтал. Искренняя теплота и спокойствие. Растворяясь в этом океане беззаботности, он наконец-то за столь долгое время почувствовал себя счастливым. И, казалось, совершенно не жалел о брошенной жене.
Только вот в такие моменты, когда Макс видел сына, образ Дианы вспыхивал перед ним. После развода он видел её только мельком, и всегда на больших расстояниях. Она не подпускала его к себе, и, наверное, так было лучше для обоих. У них разная жизнь теперь. У него – Иришка, у ней… Наверняка, у ней тоже кто-нибудь есть, не могла Ди два года оставаться без мужика. Такая интересная женщина, как она, не могла оставаться одна. По-крайней мере, ему хотелось в это верить. Хотя сын и не примечал никаких хахалей у матери. Вообщем, не важно. У Дианы теперь своя жизнь.
И все жё что-то не давало покоя. Какая-то мелочь, терзающая его последние месяцы, всё не могла выйти с подсознания.. Что-то… Что?
Максим отвёз сына к другу. Проследил, как тот скрылся в подъезде… И ещё долгое время неподвижно смотрел в даль.
А потом рассмеялся. Смеялся долго. Смех облегчения и искреннего удивления. И разворачивая машину совсем не в ту сторону, куда первоначально собирался поехать, он всё шептал себе:
- Дурак.. Какой же я дурак..
С визгом затормозил у подъезда. Теперь, поняв такую простую истину, выловив то, что не давало ему покоя, он больше не хотел медлить. Дурак..
Поднимаясь по ступеням родного подъезда, он немного помедлил. Но потом, подбодрив себя улыбкой, продолжил подъём. Их железная дверь. За два года они не поменяли замок.. Видать сама госпожа Судьба так распорядилась.
Тихо открыв дверь, он зашёл в квартиру. Услышав шаги.. Услышав голос, его сердце забилось, как у загнанного кролика.
- Сына, это ты? Почему ты не у..
Она вышла в коридор.
- Макс…
Диана поражённо застыла. А он улыбался.
- Макс..ты..зачем?
- Молчи.. Молчи, Диана.
Теперь его очередь, как много лет назад, наблюдать, как в мёртвые уставшие глаза возвращается надежда. Робкая, трепещущая. Её слёзы, чёрная тушь дикими узорами разошлась по щекам. Макс прижал её к себе.
- Ди… Моя любимая Ди..