Дыхание пророка или трудно быть Касандрой. часть последняя Полит

                Вдох VIII

Все. Надо расслабиться и отдохнуть. А что у нас лучше всего расслабляет? Конечно же, книга. Я подошел к шкафу, к той его половине, где хранится ненужная литература. Ненужная литературы, это такая литература, которая не нужна в обыденной жизни и в профессиональной деятельности. Ненужной литературы оказалось не так много, как я думал, если не считать Ингиных любовных романов и детективов. Их то была уйма.
Классику я читать не хочу. Не то, что бы вообще не хочу, просто не хочу сегодня. Сегодня тянуло расслабиться , а ни читать то, от чего думать надо. Сегодня хотелось уйти в какой-нибудь мир нереальности или реальности, но не нашей, не родной, которую можно созерцать из окна. Не хотелось читать про шмыгающих метлой дворников, гудящие беспрерывно сигнализации, орущих беспрерывно тинэйджеров. Хотелось красоты чувств, красивых, высокопарных слов, величественных дворцов и замков, прекрасных принцев и принцесс на пышных балах. В общем, всего того, что не доступно в нашей обыденной жизни. Кто-то думает, что все это может быть доступно, были бы деньги. Увы, но нет. Бедный российский народ, у которого отняли идеологию и не дали ничего взамен. Нет, не прав. Дали, дали другую идеологию. Идеологию денег. Главным принципом сейчас стали деньги. И поэтому, люди зарабатывают, зарабатывают и зарабатывают, а тратить, еще не научились. Свет? Высшее общество? Да был я в этом свете, ничего там особо возвышенного нет. Там только пафос да показ денежных средств с помощью дорогих платьев и драгоценностей. Ни какой высокопарности и высоких чувств.
Как поет один из моих любимых певцов, Трофим:
… Братва переоделася во фраки,
Но осталась по понятиям братвой…
О чем говорят на так называемых светских раутах? Да все о том же. Про современную идеологию, про деньги. Про то, как заработать и про то, как потратить так, что б потом заработать еще больше.
На-до-ело.
Хочется об этом забыть, хотя бы за чтением книги. Забыть, погрузившись в мир фантазии и сказки. Но самое интересное, что в моем шкафу таких книг не было. Я посмотрел, какие есть. Их читать не хочу. Они или все зачитаны до дыр и я помню практически каждую строчку, или написаны так, что перечитывать не хочется.
В желании хоть что-нибудь почитать, мои глаза наткнулись на книгу, валяющуюся около телевизора, на пуфике. Наверное, кто-то забыл. На книге был нарисован мускулистый варвар в одной набедренной повязке, с огромным, фрейдовским мечем в руках и полуобнаженная красавица.
Я взял книгу и принялся читать. Правда, долго читать не смог. Полчаса, это максимум на что меня хватило, с учетом перелистывания и читки в середине и в конце. Я отбросил книгу. Не положил, не отложил, а именно отбросил.
- Кто ж такие книжки пишет? – Выругался я. – Полная чушь, сдобренная огромным слоем максимализма.
          

                Героика

                **
Я зашел в офис. Еще вчера я и не знал об этой фирме. Я бродил по городу в поисках репортажа, так как являюсь внештатным корреспондентом одной из городских газет. Я давно уже не писал статей, так как жизнь в нашем городе не балует нас всех фейерверком событий и палитрой красок жизни. Жизнь в нашем городе серая и скучная, клуб по субботам, кино по воскресеньям, и писать, в общем, не о чем, поэтому приходится в свободное от работы время курсировать по городу в поисках хоть какого-то материала. И вот сегодня положив в карман гелиевую ручку с блокнотом, и повесив на шею чехол с мобильным телефоном (туда, кстати, вмонтирована фотокамера), я курсировал по извилистым и тонким улицам нашего города. Прокурсировав так часа два без отдыха, голодный и замерзший (на дворе не май месяц, октябрь кончается, погода жуть: снега еще нет, а холод уже есть), я уже было, хотел идти домой, но тут мой взгляд привлекло одно из объявлений, из тех объявлений, что приклеивают плохим клеем на фонарных столбах. Оно гласило: «Спешите все, кто хочет почувствовать себя героем, полный набор приключений с мечами и магией, с бластерами и псионикой, лучший набор передвижных средств: от телеги до звездолета. Безопасность и конфиденциальность гарантируем. Недорого».
Прочитав, я улыбнулся.
- Наверное, какой-нибудь компьютерный клуб, - подумал я, - или AD&Dшный.
Сейчас много таких клубов развелось. Каждый подросток, ну, может быть не каждый, но большинство, хочет почувствовать себя героем. Примерить на свои, ну, не на свои (хотя таки тоже бывают историческими реконструкторами зовутся, напялят на себя самодельные доспехи и бьют друг дружку тупыми железными мечами почем зря), так на виртуальные плечи виртуальные же доспехи. Или почувствовать себя магом и что б от его посоха бежали все живые, и его заклятия могли сдвинуть гору и перышко, обратить вражескую рать в бегство и возвести великолепный дворец.
Я присмотрелся к объявлению, там с низу тонким, почти незаметными шрифтом было написано: «не компьютерный, не ролевой клуб». Я постоял немного около объявления, закурил. Домой идти расхотелось, и я пошел дальше искать материал. Ходил примерно минут пятнадцать, из ума не выходило объявление. Ноги сами меня вынесли на туже улицу, к тому же столбу. Я прочитал объявление по новой, и не найдя там ничего нового, прикинул как это далеко от меня и пошел опять гулять по родному городу. Гулял я, наверное, минут пять, и все эти пять минут этот клочок бумаги не выходил из моей головы. Я успел, раз пять в уме построить маршрут подхода к этому зданию. Это было совсем рядом. Не выдержав умственного напряжения, я опять подошел к столбу. Прочитал, убедился, что объявление не пропало, и адрес со времени моего последнего визита не изменился, сплюнул и поплелся по одному из обдуманных мной маршрутов.
- Ну, коль в городе ничего не происходит, то хоть про эту фирму напишу. – Оправдывался я перед своим внутренним голосом на ходу. И тут же придумал заголовок статьи. – «Хочешь быть героем? Будь им!».
Я зашел в офис. Здание было стандартно-пятиэтажным, серым, такие у нас в городе на каждом шагу. Ничем не примечательным было это здание, стоявшее практически на самой окраине. Офис занимал весь первый этаж в одном из подъездов. Над входом была прикреплена позолоченная табличка с надписью: «Героика», наверное, это было название этого заведения. Парадная часть офиса изобиловала деревянной обстановкой. Здесь были и деревянный стол с резными ножками, и стулья из одного со столом гарнитура, стены были оббиты деревом (или у них это обои такие?), даже люстра была деревянная. Как только я появился в офисе, ко мне подошла миловидная, очень красивая девушка, ноги от ушей, грудь, чуть ли не вываливается из декольте, сложилось такое впечатление, что я ошибся адресом и зашел в модельное агентство.
- Добро пожаловать. – Нежным голоском сказала она. – Хотите стать героем?
- Не хочу. Мне и так хорошо. – Подумал я, но в ответ прохрипел, - да.
- Пройдите, пожалуйста, в третий кабинет, там вам все объяснят. – Показала она на одну из пяти дверей. Подошла к столу и громко произнесла, - Сергей Сергеевич, к вам посетитель. – Потом посмотрела на меня, и, увидев, что я стою на месте и озираюсь по сторонам, указала мне вторично на дверь, - Что же вы стоите, заходите, вас уже ждут.
- Интересная работа у этой красавицы. – Подумал я и направился к указанной двери. – Встречай гостей, да двери указывай. А получает, небось, в два, а то и в три раза больше меня.
Сергей Сергеевич оказался человеком средних лет с небольшим животиком и пышными усами, гордо развивающимися под его орлиным носом. Он сидел за обычным, письменным столом, в комнате, где кроме стола, лампы на этом столе и железного стула для посетителей ничего больше не было.
- Прошу вас присаживайтесь. – Сергей Сергеевич указал на стул, и дождавшись, когда я сяду, спросил. – Ну-с, хотите стать героем?
- Очень хочу, аж сил моих нет. – В тон ему съязвил я.
- Историческим или фантастическим?
Историю я недолюбливал, даже не то что бы недолюбливал, да и не саму историю, сама история мне когда-то очень нравилась, я не любил историю как предмет школьной программы. Все дело в том, что любовь к предмету, мне отбил новый преподаватель, пришедший из института и взявший наш девятый класс. Он не объяснял ни чего, как делал наш предыдущий учитель, он просто читал лекции, как привык в институте, и его не интересовало, успевает ли кто за ним или нет, чем он и отбил у многих желание изучать историю. И с тех пор, когда меня спрашивают про исторические даты или события, я вспоминаю лицо Ивана Владимировича и не могу ничего ответить.
- Фантастическим. – Ответил я, выбрав из двух зол меньшее.
Фантастику, знаете ли, тоже не очень люблю, но здесь обошлось без учителей, хватило парочки плохих авторов.          
- Научная фантастика или фентези? Что предпочитаете? – Сергей Сергеевич был самой галантностью.
- А чем Нои отличаются друг от друга?
- Вы что, современной литературы не читаете?
- Да нет, я все больше по классике, по Толстому с Достоевским.
- Герой из научной фантастики летает на космических кораблях, стреляет из бластера и постоянно общается с инопланетянами. Фентезийный герой дерется мечом, ездит на лошади и общается со всякими гномами, эльфами и орками. Хотя бывают, конечно, и исключения и смешивание стилей, но редко и это только подчеркивает истину оригинального жанра.
- Ну, тогда давайте фентезивного. Я в армии еще настрелялся, да так настрелялся, что огнестрельное оружие теперь «на дух» не переношу. Да и инопланетян уже до рвоты в желтой прессе навидался. Лучше уж с мечом да по лесам. Я ж походник, лес люблю до жути.
- Хорошо. Может, вы в какой-нибудь отдельный мир хотите попасть?
- А можно?
- Конечно, у нас все можно. Вот есть ли у вас хоть один из Фентезийных миров на уме?
- Если честно, то нет.
- Жаль…
- И что же мне делать?
- Ну, придется посетить мир по нашему выбору.
- А можно не один?
- Можно и много, но по очереди.
- Как это? Сегодня один, завтра второй? Кстати у вас курить можно?
- Нет, не так. – Ответил он и вынул из ящика стола пепельницу. – По очереди – это когда вы будете героем в каждом из миров не больше суток. Это делает впечатление от экскурсии более разнообразным и красочным, он тогда вам придется за сутки узнавать мир и учится адекватно реагировать на все происходящие вокруг вас события.
- Не понял…
- Ну, как вам объяснить? – Он вынул из того же ящика пачку «Казбека» и спички, прикурил. – В первом случае у вас будет около месяца на изучение ситуации вокруг и принятие достойного решения в роли героя. Во втором же, вам придется принимать решения практически молниеносно и в каждом из миров, так как подвиги и решения это неотъемлемые привилегии и обязанности героев, времени на один мир вам будет выделено не более суток.
- А, понятно. – Так как я не собирался принимать ни каких решений и не собирался совершать подвиги, я согласился на второй вариант.
- Да, чуть не забыл, - мой оппонент затушил окурок, - вы хотите быть хорошим или плохим героем?
- Это как? В смысле уметь драться или не уметь?
- Нет, что вы, это в смысле, на чьей стороне вы хотите быть? На стороне Света или Тьмы?
 - А самому по себе нельзя? Чтоб без этих больших слов и истин?
- Увы, но нет. Герой всегда или добрый, или злой.
- Ну, тогда светлым, что ж я маньяк.
Сергей Сергеевич встал и прокричал – Вариант два, многомирье, светлый.
Я смотрел на него, не понимая, что я сейчас должен делать.
- Оплатите у секретарши, и она вам дальше все объяснит. – Сказал он и указал мне рукой на дверь. – До свидания.
Как только я вышел из его кабинета, ко мне подошла все та же девушка, наверное, она и являлась здесь секретаршей.
- С вас сто пятьдесят рублей.
- Сколько? – За такие деньги пива то нормально не попьешь, а тут целое путешествие предлагают.
- Сто пятьдесят. – Без тени иронии повторила секретарша.
Я вытащил полтинник из кошелька и отдал ей.
- Прошу вон в ту дверь. – Указала она на дверь что находилась дальше всего от меня. – Удачи и хороших развлечений.
Я подошел к двери и открыл ее. В нутрии царила кромешная темнота.
- Розыгрыш, - Подумал я.
 Еще подумал, что сейчас ничего не произойдет и, предвидя какую я потом разгромную статью напишу, шагнул за дверь.
- Самое главное, не удивляйтесь. По крайней мере, сразу этого не показывайте. – Донеслось до меня, прежде чем мрак застлал все вокруг.

                ***

Знаете как в лифте? А как в быстроходном лифте в небоскребе? А как в быстроходном лифте в небоскребе, но без света? Вот, вот. Меня подняло куда-то, и я перестал ощущать пол под ногами, и не только пол, я вообще перестал ощущать, где располагается в этом пространстве центр притяжения. А потом, меня швырнуло вниз, и я нашел центр притяжении, и пол, но почему-то спиной. Больно было, но мы же герой, мы выдержим.
Глаза открывались с неохотой, ноги и руки вроде бы целы, я проверял.
- Жить будем, а остальное все образумиться. – Подумал я и открыл полностью глаза.
Голова моя покоилась на шелковых подушках, а вокруг был, натянут плотный тент со свешивающейся по краям длиной бахромой.
Первое что?
Первое это ощупать себя.
Мужчина? Мужчина. Это уже хорошо. Могли ведь и в «Рыжую соню» какую-нибудь превратить. Тоже ведь герой, точнее героиня.  Следующие. Трусы? Нет. Трусов нет. Есть какая-то тряпица, накрученная на бедра.
 - Набедренная повязка! – вспомнил я название.
Вскочил на ноги. Это было очень легко. Гораздо легче, чем обычно. Странно….
- Надо бы зеркало найти, хоть какое-нибудь. Посмотреть на себя. – Вспыхнула мысль в голове.
Рядом с шелковым ложем стоял серебристый кувшин, наполненный прозрачной, чистой водой.
- Ну, на безрыбье и хлорка – творог. – Сказал я и посмотрел в кувшин.
На меня смотрело широкое, загорелое лицо, с прямым, нордическим подбородком и широкими скулами. Это лицо было обрамлено густой копной жестких, черных волос.
- Ну, как помогло? – Задал я себе вопрос и сам же ответил. – Нет. Интересно кто я? И что это за мир?
Обведя глазами шатер, я наткнулся на палаш.
- Ничего себе, и я могу его поднять? Или это не мой? Но если он в шатре и я в шатре, значит он мой? Какой бы дурак оставил здесь оружие, если здесь спит еще кто-то? – Я оглядел еще раз шатер, другого оружия не наблюдалось. – Я герой. И герою полагается оружие. Так? – Продолжал я свои рассуждения. – Так. Если я хозяин или желанный гость, то это явно мое оружие, а если я пленник, то…. А какой дурак оставит пленника несвязанным в шатре с оружием. Явно таких дураков еще не рожал не один мир, ну кроме американского Голливуда. Следовательно – этот палаш мой.
Мои рассуждения прервало, звяканье метала за моей спиной. Я обернулся и увидел перед собой девушку. Она стояла, глядя на меня с удивлением. Темные блестящие волосы до пояса были ничем не скреплены и крошечные колокольчики, нанизанные на свободно падающие пряди, издавали слабое позвякивание, которое, я и принял первоначально за звон доспехов. Девушка была очаровательна. Тоненькая, привлекательная фигура с белой, нетронутой кожей было облачено в тонкое, просвечивающиеся покрывало. Тонкие, белые ручки были увешены украшениями с драгоценными камнями.
- О! – Вскричала она. – Ты слишком слаб, что бы встать. Ты должен еще лежать, что бы восстановить силы.
Интересно, она говорит по-русски или я получил в дар способность понимать чужие языки? Но самое, интересное – понимает ли она меня?
- Все нормально, я почти здоров. – При произношении этой фразы я отложил в уме, что я был болен или ранен. И что б не попасть впросак спросил. – Это ты ухаживала за мной?
- Нет, чужеземный господин, это делал мой отец. Я – Зиллах, дочь шейха Еноша, властителя Алхата Проклятого. Мы обнаружили твое тело среди бескрайних песков вечной пустыни. С тех пор кануло три дня.
- А что же заставило вас выйти в пустыню? – Сам не знаю, как этот вопрос слетел с моих уст.
- Это не было случайностью, мы вышли на твои поиски. – Сказала Зиллах. – Мы не хотели причинить тебе вреда Конан. – Она вскинула руку и проговорила. – Однако следуй за мной, господин, и мой отец объяснит тебе все.
- Ну, ни фига себе. – Мысли рванулись дикими мустангами. – Я – Конан из Кимерии. Я – великий Киммериец. Уф. Круто. – Хорошо, что я не сказал это в слух. Зиллах бы явно не оценила моего энтузиазма, а, наверное, сочла бы что я, то есть Конан, еще не пришел в себя или за те три дня, проведенные в пустыни, тронулся головой. Так, что в слух пришлось сказать, - ну, тогда веди меня к своему Еношу, милая, я хочу послушать, что он мне наплетет.
Еноша был высоким, стройным, немолодым человеком. Он восседал, в соседнем шатре, в кресле из черного дерева с высокой спинкой, и изучал какой-то измятый, ветхий свиток. На нем был головной убор из белого полотна.
  Он предложил мне сначала сесть, а потом послал Зиллах за вином.
- Итак, шейх, - начал я, совсем забыв о нормах поведения в гостях, - как вам удалось меня найти?
Енош указал рукой на зеркало. Я посмотрел в направление его руки.
- Пока я не утратил волшебной силы сын мой, и я могу использовать некоторые не совсем естественные средства.
Я смотрел на зеркало. Оно было черным. Черным был не только его каркас, но и зеркальная поверхность.
А между тем шейх начал о чем-то говорить. Он говорил и говорил, и речь его была наполнена разными кручеными эпитетами. Минут через пять я понял, что он мне рассказывает какую-то древнюю историю. Вся история сводилась к тому, что очень давно жил какой-то волшебник из страны Алхат и с помощью черных чар он захватил власть в стране. После этого этот волшебник провозгласил себя великим жрецом и пророком и поведал, что скоро спустится на эту землю бог, и будет самолично править Алхатом Светлым (как тогда звали эту страну).  Спустя какое-то время он с помощью черных ретуалов вызвал из потустороннего мира демоннесу и выдал ее за богиню. Удерживая чарами ее в этом мире, он провозгласил себя проводником ее божественной воли и правил от ее имени. Но что-то у него не сложилось и чудовище, которое он вызвал из-за Предела, уничтожило его и захватило его место, и властвует, по сей день.
- Это ж, сколько времени прошло с тех пор? Оно что, бессмертное? – Удивился я.
- С тех пор прошло больше лет, чем песчинок в этой пустыне, а божество все еще здесь господствует. – Ответил Енош. – Это существо питается энергией живых существ. Когда-то это не было пустыней, здесь шумели леса, росли травы, паслись резвые стада и все это орошали тысяча рек и озер. Сейчас уцелел лишь сам Алхат, и только потому, что без жизненной энергии его обитателей, Демонеса не может удержаться в этом мире. Демонеса выбирает каждый раз себе жертву среди людей Алхата, роды сокращаются и вырождаются.
- Но почему же вы не убили ее?
- Она неуязвима и бессмертна. – С грустью сказал он. – Стрела и меч бессильны против нее. Один ее взгляд парализует и пронзает душу. Охотники до ее смерти уже давно выстроили в Черном Храме лес мужских фигур.
- Ну, тогда, покиньте это место. – Сказал я и прибавил любимые мной когда-то (когда я читал «Конана») слова. – Кром и Митра.
 - Это невозможно. Она колдовской силой удерживает нас в этих землях.
- Ладно, это все хорошо, но я то причем?
- Ты здесь из-за давнего пророчества. – Тихо произнес Енош.
- Какого еще пророчества? – Сказал я и подумал, что дело пахнет керосином.
- В пророчестве сказано, что неизвестные боги, от которых отреклись наши, смягчат свой гнев и пошлют освободителя, и тот свергнет богиню и разрушит ее злые чары. И эти самым героем являешься ты.
- Э?...
Проводы были недолгими. Мне пожелали удачи и довели до Черного Храма. Даже черный ход показали.
Место было отвратительное. Серые каменные стены, такие же серые колоны. И все помещение было заставлено скульптурами.  Вспоминая рассказ шейха, я понял, что это не скульптуры, а люди. Моя кожа резко покрылась мурашками, и очень захотелось домой.
- Вот, ведь коз…, нехорошие люди, - подумал я про устроителей этого тура, - они же мне не дали «кнопки» экстренного возвращения. А если здесь меня и убьют?
От последней мысли стало не по себе, и к горлу подкатил комок. Все мои рассуждения прервались, когда я услышал человеческий крик.
-  А, будь, что будет. – Прошептал я. – Авось, не помрем, небось, выдюжим, а не выдюжим, так хусим, как писал один из фантастов моего мира.
И я поспешил на крик. Картина, что я увидел, была ужасающая. На троне восседало страшилище, а возле, стоял и кричал человек. Я посмотрел на его ноги, его ноги приобретали на глазах серо-бледный оттенок. В то же время чудище издало странный звук, что-то между карканьем и смехом одновременно. Скелетообразные руки и шея набухали, складки на коже разглаживались у демонесы.
Горгона пока не обращала на меня внимания, она была занята поглощением трапезы. Серость человека распространилась до пояса. Его крик стал больше напоминать визг.
Ее бюст наполнился, натянув тонкую ткань и придав ей черты женственности, а влажный, алый рот раскрылся в новом приступе смеха. В этом смехе уже не было ничего каркающего, на этот раз это был музыкальный, чувственный смех привлекательной женщины. Серость уже доходила воину до груди. Не ведомая сила толкнула меня в спину и я выбежал к трону. Мои руки без приказа мозга, в каком-то наитие выхватили палаш и отрубили голову несчастному. Не было времени заморачиваться по поводу: я убил человека, как это плохо. Я просто поднял глаза и ….
И встретил взгляд Горгоны.
ЛСД? Фигня. Пробовал я некоторые сильные наркотики (зря конечно, но что ж поделать, слава богу, хоть привычки не получил), но таких глюков еще ни разу не ловил. Не знаю, сколько я стоял и смотрел на Демонесу, наверное миг, так как мертветь я не начал, но успел я побывать во всех своих грезах. И рыбкой в океане, и птичкой в небесах и червячком под землей. Спасло меня лишь то, что палаш из онемевших рук выскользнул и поранил мне ногу. Я взвыл от боли и автоматически отвел взгляд, скосил его на рану.
- Так, нужно вспомнить греческую мифологию. – Мысли неслись с бешеной скоростью, подобно реактивным самолетам. – Где-то это было. Ага, вспомнил, но там у героя (забыл, как звать, да это и неважно в данный момент) был щит, куда он смотрел, а у меня есть только палаш.
Палаш…
- Блин. Можно же смотреть в отражение на отполированном лезвии. – Осенила меня догадка.
Я посмотрел туда и увидел, что Горгона обладает не двумя глазами, как люди, а тремя. И третий глаз больше остальных двух и имеет красную окраску белка.
- В яйце то и смерть кощеева. – Прошептал я себе под нос и попытался уколоть демонесу, не глядя, в третий глаз.
Фехтовальщик я никакой, но тренированное тело Конана само сделало все. Меня ослепила яркая вспышка и нечеловеческий крик пронзил мои барабанные перепонки. Это было последним, что я видел и слышал в этом мире.
Снова мрак и ощущение лифта.

Второе пробуждение было менее болезненным.
- Главное, не делать быстрых и резких движений и не подавать признаков удивления и непонимания. – Дал я себе установку и открыл глаза.
Я опять был в шатре. Правда, этот шатер был немного другим. В отличие от того, где я проснулся Конаном, этот изобиловал красными и белыми красками, тот же был желто-коричневым. Я медленно окинул взглядом все вокруг, не вставая. Ничего необычного. Из мебели здесь была только моя кровать. Даже рукомойника не было. Шатер был пуст, за исключением доспехов и меча со щитом, стоящих около входа.
- Доспехи европейские, - пробормотал я, - где-то века двенадцатого. Если есть доспехи, значит я воин. А такие доспехи, - я пригляделся, - судя по большому количеству чеканки и позолоты, могут принадлежать только дворянину, то есть рыцарю. Значит я рыцарь. Нахождение мое в шатре свидетельствует, что я далеко от дома и явно не в гостях. Вряд ли бы какой-нибудь сер, у которого я остановился, не предложил бы мне провести ночь в его замке. Следовательно, я в пути. Хотя есть вариант какого-либо обета, во времена кои символизирует доспех, было обычно принимать на себя всякие мыслимые и немыслимые обеты. Интересно кто я?
На ум из той эпохи приходила только Жанна д’Арк и я инстинктивно приложил руки к груди.
- Фу, - выдохнул я, - мужчина.
- Сер Джаспер, вы проснулись? – Раздалось с наружи.
В ту же секунду, не дожидаясь моего ответа, полог шатра распахнулся и внутрь вошел парнишка, лет четырнадцати на вид. Он принес завтрак.
- Где мы находимся? – Рявкнул я, понадеявшись, что это мой слуга. Если он не слуга, то зачем он приносит мне завтрак? Мой командный голос должен был способствовать тому, что он не будет думать над глупостью вопроса, а сразу ответит, если что, потом сошлюсь на амнезию или выкручусь по другому.
- Мы все там же, сер. В Бритонии, в герцогстве вашего друга Танкреда Квенелесского, около огненной пещеры.
- И что же мы здесь делаем? – Мой голос помог, и я продолжал в том же духе.
- Как что? Приехали убивать дракона. Вы же на той неделе поспорили с герцогом на бочку вина, что вам этого дракона убить, что два пальца обос…, в общем, раз плюнуть.
- Ладно. Иди. Если понадобится, позову.
Так, как у шейха меня не кормили, если не считать вина и историй про Алхат и демонесу, я набросился на бедную зажаренную утку, словно стая проголодавшихся волков на маленького олененка.
- Подведем итоги, - думал я, - я все-таки дворянин, рыцарь и нахожусь около пещеры с драконом. Место пребывания – Бретония (не Британия, а именно Бретония), какое-то герцогство с плохо выговариваемым названием. Да еще поклялся, точнее, поспорил, что убью этого дракона.
Выхода отступления нет. За этим, за геройством и подвигами, я и пришел в эту фирму, точнее не за этим, но какая разница, фирма исполнила сои обязанности на все сто процентов. Ладно, сейчас самое главное дотянуть до ночи, так как ночью я перемещусь в свой мир. Значит надобно всеми мыслимыми и не мыслимыми способами потянуть время, отсрочить выполнение договора или идти в пещеру ночью, там я перемещусь в другой мир, а прежний хозяин тела вернется обратно и сделает всю свою работу. Но лучше всего отсрочить бой на завтра. Так будет спокойнее и честнее с настоящим обладателем тела.
Полог опять открылся и вошел тот же  мальчишка.
- Изволите одеться, сер Джаспер?
- Изволю. – Ответил я, пытаясь сохранить повелительный тон, и отодвинул от себя тарелку с костями.
Если бы не этот мальчишка, то я бы точно запутался в своей одежде. Во всех этих брэ, нижних и верхних рубашках и еще во множестве мелких, но нужных частей. Одевшись, я потянулся и вышел из шатра в сопровождении своего слуги.
Мой шатер был здесь не одинок, складывалось ощущение, по количеству шатров и палаток, что здесь остановилась вся армия этой самой Бритонии. У большого шатра, полыхающего на солнце обилием золотого шитья, стояла группа дворян, судя по одежде, это были именно дворяне, и не самые бедные. При моем появлении они обернулись и один из них, самый рослый и бородатый, весело прокричал: А вот и наш великий Убийца Драконов, Джаспер Кавалер, - и уже в мой адрес, - доброе утро Джаспер. Голова не болит, после вчерашнего?
После вчерашнего? Ага, понятно, значит вот почему, мой слуга не удивился моим вопросам. Он подумал, что я после вчерашнего, ничего не помню.
- Все хорошо… - посмотрев на его коту и увидев герб, точь-в-точь похожий на герб вышитый, на самом большом шатре, ответил я, - герцог Танкред. Все очень хорошо.
- Ну-с, сер Кавалер, когда же вы будете нас радовать своим подвигом? Когда же мы увидим великий бой между вами и драконом?
- Скоро мой дорогой друг. Очень скоро. – Ну, вот и пришло время тянуть резину.
- Когда же скоро? Уже вечер скоро наступит, а вы все спите, так и пари можно проспорить. А проспорить пари это не достойно Рыцаря Поиска.
- А что, я обещал убить его сегодня?
- До заката, Джаспер, до заката.
Вот это номер. Ну, спасибо тебе за это сер Джаспер Кавалер, Рыцарь Поиска, Убийца Драконов. Свинью ты мне подложи изрядную. Отговорки и попытки перенести на завтра не пройдут.
В это время, когда мне в голову лезли отступнические мысли, герцог Квенелесский хлопнул в ладоши, и к нему подбежали четыре молодых, здоровых парня, носившие коты с гербом своего хозяина.
- Мальчики, оденьте нашего дорогого гостя и усадите в седло, а то, сдается мне, он после вчерашнего, сам это сделать не сможет.
Меня подхватили, хочу заметить, не особо церемонясь, быстро, со знанием дела, упаковали в доспехи, что я мог наблюдать у себя в шатре, и не понижая темпа, водрузили на коня (может и на лошадь, кто ж там смотрел, скотина она и есть скотина), приторочив к седлу меч и щит.
- Сер Джаспер, сер Джаспер, - кричит мне мой слуга, - возьмите свою пику.
Он падает мне пику. Ух, ну и тяжесть.
- Джаспер, друг, - подходит ко мне герцог, - удачи тебе. Я буду рад проиграть тебе это пари. Зря ты все-таки это затеял. – Он шлепнул моего коня по крупу, тем самым, приводя его в движение.
- Ну, ничего себе, - думаю я, - значит, это все я и затеял. А это коняка идет прямо в пещеру, будто ей там медом намазано.
В пещеру я заехал благополучно, надо отдать должное моему рысаку, вез он меня быстро, но бережно.
- Спешиться бы сейчас, в пеших боях, у меня хоть какой-никакой опыт, но есть. – Подумал я, вспоминая вчерашний день и бой с Горгоной. – А в конном бою я вообще профан.
После долгих и изнуряющих попыток я прекратил попытки слезть, за невозможностью сего сделать. Первое надо было бы остановить лошадь, а это-то у меня не получилось. Я натянул поводья, вспоминая виденный мной в кино трюк, а это животное даже не подумало остановиться, наоборот понесло еще быстрее, чем ранее. А прыгать на всем скаку с лошади (или коня, какая разница с кого прыгать) в доспехах, по моему было равносильно смерти.
И тут….
И тут я увидел Дракона.
Нет, не так.
И тут я увидел ДРАКОНА!!!
Массивная туша черного цвета с разинутой пастью и горящими глазами, шла, ползла, прыгала… и все это в мою сторону. От драконьего рыка заложило уши, а от смрадного дыхания заслезились глаза. Мой верный скакун понес меня еще быстрее, но не назад, как я предполагал  (надеясь на инстинкт самосохранения), а вперед, на врага. Взять щит или вытащить меч я и не подумал, точнее, просто забыл в страхе и отчаянье. Единственное на что меня хватило, так это на то, что бы инстинктивно выставить вперед пику, что до сих пор была у меня в руках.
Дракон дыхнул.
Дракон дыхнул пламенем. Вернее, дракон изверг пламя. В общем, какая в сущности разница, что он сделал и как это называется, но я почувствовал себя консервной банкой в костре. Я закрыл глаза от нестерпимой жары.
Удар. Я куда-то лечу. Дикий рык чудовища. Я медленно открываю глаза, в надежде, что я в другом мире, но не тут то было, мир был тот же, та же пещеры, тот же дракон. Единственное, что изменилось, так это поведение дракона. Теперь он не нападал и не рычал, а лежал мирно на боку, и из его груди торчала моя пика.
Я медленно встал, корчась от боли, ужасно болела спина и голова, и на шатающихся ногах подошел к дракону. Судя по всему, он был мертв. Хотя я не мог стопроцентно этого гарантировать, так как до этого момента умершего дракона я не видел и их анатомию не изучал, так что не имел возможности гарантировать его стопроцентную гибель. А вдруг драконы как кольчатые черви? Поозиравшись  вокруг, я обнаружил обгоревшую уздечку и пару обгоревших лошадиных костей.
- Жалко. – Прошептал я и поплелся к выходу пешком.
Выйдя из пещеры, я увидел толпу бронированных людей поджидающих около выхода.
- Дело сделано. – Уставшим голосом проговорил я, как будто сделал трудную, но давным-давно приевшуюся работу. А ведь может быть и сделал, только не я, а сер Джаспер Кавалер. – Принимайте работу.
Дальше поднялся приветственный шум и гам, началась свистопляска. Меня разоблачили, точнее, просто вынули из доспеха. Усадили за широкий, дубовый стол, где меня поили и кормили практически насильно. Единственное, что я запомнил, перед тем как уснуть прямо за столом, используя свиной окорок в качестве подушки, так это то, что мой слуга, имени которого я так и не удосужился узнать, вынес из пещеры и понес в шатер мою пику, словно реликвию бога и повелителя.
А дальше…
А дальше наступила уже привычная темнота и ощущение скоростного лифта.

Я проснулся от тонкого звона где-то в самом центре сознания. И в туже секунду понял, что на этот раз спокойно потянуться и осмотреться мне не дадут. Драться, а я не сомневался, что придется драться, нужно будет сразу же, вникая в обстановку по ходу дела и исходя из того, что тот кто бьет меня мой враг, а кто не бьет тот минимум лояльно относящийся персонаж.
Я вскочил на ноги, распрямившись подобно отпущенному луку. Вокруг места, где я спал, были очерчены круг и квадрат. Скорее всего, они были магическими, так как светились в темноте. На фоне этого зеленоватого свечения – темное пятно, чернее ночи, чернее угля – словно дыра в сумерках. Мне стало холодно, словно холодный поток ударил в мою грудь, в глазах замелькали разноцветные круги. Я инстинктивно поднял руку в сторону нападающего и из моей руки брызнул столп огненно-светящейся энергии. Бледный мертвый свет осветил все вокруг, словно в муке пятно судорожно дернулось, дернулось и исчезло.
- Здорово ты его Хаген. – Прохрипел кто-то рядом. – Я уж думал конец нам… он же все наши обереги одолел! Что это за страшилище?
Хаген? Так значит я Хаген? Что-то знакомое… А не тот ли я Хаген, что описан у Перумова в «Летописях Хьерворда»? Круто. Я тан Хаген, ученик Хедина, Познавшего Тьму.
Я попытался вспомнить часть книги описывающее это событие, но не смог. Слишком давно читал.
- Ну, так что же это за чудовище?
- Почем я знаю. – Буркнул я.
Миры меняются, а условности все те же. Ну, нигде мне не дают спокойно подумать и все осмыслить, оценить ситуацию и понять: что, где, когда и как.
- Но….
- Слушай, давай спать дальше. Спалил я его, и все, а кто он такой, так это уже все равно.
Остаток ночи прошел без происшествий, но подумать и выстроить схему своего дальнейшего поведения я не смог. Очень уж спать хотелось. Следующий день мы с моим попутчиком плутали по какому-то лесу. Я осторожно выведывал у моего сопровождающего: кто мы и куда следуем. Оказалось, что он Бран сухая Рука, а следуем мы в Гнипахеллир, что бы убить какого-то пса, что может принести много горя в мой многострадальный мир.
- Опять биться с чудовищами… - понуро подумал я, - и что я здесь забыл? Сидел бы дома, пил чай с вишневым вареньем, плевался косточками, да смотрел по телеку какой-нибудь сериал. Нет же, приспичило написать материал на тему: как себя чувствуют герои. Да ладно бы просто написать по чужим статьям и материалам, нет же, нужно было почувствовать себя в их шкуре. Тьфу. – Сплюнул я от злости на самого себя. – Везет дуракам и пьяницам, а мне дважды.
Поинтересовавшись у Брана, когда намечается наше прибытие в этот самый Гнипахеллир, я, обрадовавшись, узнал что на завтра. Но, зная мою злую судьбинушку и такое же везение (за грибами пойдешь, так ни одного не найдешь, да еще жопой в сугроб обязательно сядешь), я не расслаблялся. А вдруг что? Не спроста же фирма меня сюда закинула.
Но….
Но, до вечера ничего плохого не произошло. Бран скомандовал привал и объявил мне, что мы находимся на холме теней. Я уже готовился ко сну, как Сухая Рука подошел ко мне и поинтересовался, а не удивляет меня то, что здесь у меня две тени.
Я ему: Да нет. Ну, две тени, хоть три, разница какая? Может здесь освещение плохое.
- Нет. – Говорит он мне. – Это не освещение. Это Холм Теней. Здесь тебе показывают: какой ты есть. У меня тоже две тени было.
Я посмотрел на него. Тень у него была только одна.
- Ну, и куда вторая подевалась?
- Ни по нраву мне пришлось, что у меня две тени. Словно ущербность, какую в себе заметил. От богов положено нам одна тень, ни как не две. И вот взял я и по наитию, веточкой, да и смел одну из теней. И с тех пор, тень у меня, где бы я ни был, только одна.
- Ну, это еще бабка надвое сказала, сколько и чего нам боги дали. Интересно, а как ты выбрал ту тень, которую сметать нужно?
- Да все также, по наитию. – Ответил Сухая Рука. – Чем-то одна из них мне не понравилась, я ее и смел, не долго думая. И с тех самых  пор живу спокойно.
- Ну и что? Что-то изменилось? – Поинтересовался я, зевая, очень уж спать хотелось.
- Что изменилось? – Задумался Бран. – Трудно сказать…, но как-то жизнь моя после этого наладилась. Стал я как все брать все, что положено человеку, а на нечеловеческое не замахиваться. А то по молодости заносило…куда не следует. Как видишь, остался я цел и невредим; а рука еще задолго до этого… - Он умолк и опустил голову.
- И что? Ты мне советуешь тоже одну тень стереть?
- Да?
- А скажи, у тех, с кем ты бывал здесь до меня, тоже две тени было? – Мне стало интересно, это со всеми тут такое происходит или я один такой Нео. Избранный.
- Нет. У тебя первого.
- Хреново.
- Что?
- Да, так, ничего. В общем, не буду я эту вторую тень сметать. А вдруг это такое явление природы, может оно выпадает всего раз на сотню лет, а нам с тобой повезло быть участниками и свидетелями данного чуда? Вдруг это просто реализуются силы данного места? Может здесь зона повышенной радиации?
Бран смотрел на меня не понимающе. Слова «радиация» и «явление природы» были для него в диковинку, как мне кажется.
Ладно, проштрафился – надо исправлять.
- Ну, что сидим-то? Давай спать, сам же говорил – завтра все силы понадобятся. – Сказал я, и поворочавшись, устроился на лапнике.
И тьма поглотила меня, но сегодня она сделала это очень медленно и нежно.

Зато вот выплюнула она меня жестко, жестоко знаете просыпаться верхом на лошади, в полном рыцарском доспехе а-ля «Готика», в крепком европейском седле. Я уже привык за последние рое суток прикидываться знающим все и выспрашивать у своих ближних кто я такой, куда  мы направляемся, и что происходит вокруг.
 У одного из рыцарей, что ехал около меня, я ненавязчиво выведал свое имя. Он обратился ко мне с какой-то шуткой, я улыбнулся в ответ, благосклонно кивну, не забыв запомнить, что зовут меня Александр. У проходящего мимо лучника я спросил его имя. И он, думая, что я отличу его после битвы (А куда еще может идти такое скопище вооруженного народа? И причем у многих доспехи чистые и не помятые. После битвы воины выглядят обычно по-другому. Притом победители обычно продвигаются быстрее, что б на волне одной победы захватить как можно больше земли, а проигравшие, дабы не быть разбитыми еще раз до того как перегруперуются тоже мчат, только пятки сверкают. Мы же шли медленно. Слегка поторапливаясь.) гаркнул: Жан Этьен, сер Тагэре!
Я ответил: Хорошо. – И отвернулся от этого доблестного вояки.
Далее можно было обсудить планы. Каким-то внутренним чутьем я почувствовал, что в этой небольшой (а это была действительно небольшая армия) армии, я являюсь главным, а парни в таких же котах, как и у меня, являются и моими друзьями и моей личной гвардией одновременно. И из недолгих разговоров с ними я выяснил, что мы идем на встречу какому-то герцогу Раулю, что встал на сторону каких-то Лумэнов и наша задача затормозить его продвижение в течение нескольких дней, дабы остальные войска моего родственника (ВАУ! Я королевской крови.… Ну, надо же…) смогли подготовиться плацдарм для последнего сражения.
В общем, когда мы вышли к так называемому Меловому Проходу, который на самом деле выглядит, как три дороги между крутых холмов, я был практически в курсе кто я и что здесь делаю. Будем надеяться, что этого на сутки мне хватит. Самое главное в сложившейся ситуации для моей армии, ну и для меня лично, что бы выжить, это ударить неожиданно. Это я понял, анализируя все мои бессонные ночи, проведенные за компьютером, за играми пошаговой и реальной стратегии. И самое лучшее ударить резко тяжелой кавалерией, а там уж ввязывать пехоту.
Я отдал приказы и войско заняло позицию, согласно моему генеральному плану. И тут на сцену театра боевых действий вышли первые воины противника. Они явно не думали нас здесь увидеть, так, что шли расслабленным походным строем, да еще без доспехов, по случаю жаркой погоды.
- Ну, ничего себе? – Подумал я. – Надо же быть полным профаном в военном деле, что б вести войско по вражеской территории без дальних разъездов, разведки, да еще и дать им расслабиться на столько, что они броню поснимали. И это войско у нас выигрывает?
Я был в шоке.
Но дело есть дело, обсуждать поведение противника, мы будем за чашечкой глинтвейна или чего другого, что здесь пьют по вечерам, после битвы. Если конечно выживем.
 Из построений конницы, единственное, что я знал, это был клин, им то я и построил своих рыцарей или волчат, как здесь нас все величали.
Мы вломились в противника на всем скаку, те даже мяукнуть не успели. Хотя этих воинов и украшали красные коты* с вышитой на них оленьей головой, геральдический символ их сюзерена, но вели они себя словно кролики. Некоторые побросав оружие, бросились на утек, некоторые падали на колени и просили пощады, что является самым безумным в битве, так как даже самый благороднейший рыцарь будет рубить таких направо и налево, что бы расчистить коню путь и не оставлять позади тех, кто может в любой момент забыть, что он сдался в плен и ударить тебе в спину. Предателя, как и волка ноги кормя, так что единственный выход уцелеть на поле брани таким людям, это бежать из него что есть силы, так хоть какой-то шанс есть, что тебе повезет выжить. Но дело только разгоралось. Конники противника, смекнув, что дело дрянь, похватали свою амуницию с телег и ринулись на нас, обходя с флангов мечущуюся пехоту.
Толи кони у них были двужильные, толи…
За каждым всадником сидел лучник и поливал нас потоком смертельной стали. Интересные кони. За коней, что могут нести в атаку двух воинов и держать скорость нужную для удара копья или пики, цари моего мира в древности отдали бы целое состояние и пол царства в придачу. Правда, долго думать об этом мне не дали. Мой конь от ранения в глаз встал на дыбы, а затем начал падать мордой в землю, увлекая полежать и меня. Не знаю, каким чудом, но мои ноги вылетели из стремян, а руки вцепились в ближайший предмет, что под них подвернулся (оказалось – вражеское копье) и я шлепнулся на ноги. Вы ни когда не прыгали с лошади в доспехе? Ну и не пробуйте, мало чего приятного. От боли в ногах я на миг ушел от реалий, но скользящий удар о шлем меня моментально вернул к жизни и дал возможность оценивать жестокость гнусной реальности. Вау!  Биться пешим против пеших, это еще ничего, но вот биться пешим против коников, обладая исключительно мечем и щитом, это знаете плохо. Приходится уворачиваться не только от ударов, но и от ног лошадей, да еще нужно пытаться их же и подрезать. Наверное, со стороны я был похож на юлу, весь такой юркий и крутящийся. Но тут что-то произошло в рядах вражеских всадников и этой заминки хватило, что б четверо из моих волчат встали между мной и противником, да еще и подвели мне лошадь. Под прикрытием четырех мече, я взобрался в седло и дал приказ на отступление.
Далее вступили в бой лучники, и мы из нападающих перешли в разряд защищающихся. За день мы выдержали ни один натиск вражьей конницы, не раз и сами вырывались в контратаки, но наступила ночь и два лагеря, выставив дозорных, начали приготавливаться ко сну.
- Ничего себе мир? Здесь ночью не ведут войны, давая выспаться себе и противнику до следующей битвы. – Подумал я, прежде чем глаза закрылись и я упал в темноту. – Война войной, а обед по расписанию?
- Ваша Экскурсия закончена. – Услышал я через сон приятный женский голос.
Последние дни я привык резко просыпаться и сейчас взлетел над диваном, на котором оказывается, лежал. Но, обладательницу голоса, это ничуть не смутило. Она наверное привыкла к выпрыгивающим из постели посетителям. Я ощупал себя и огляделся вокруг. Я был в своей одежде, в которой и зашел четыре дня назад в офис.
- Какое сейчас число и который час? – Поинтересовался я расслабляясь.
- Тоже число, когда вы к нам пришли, а время… прошло всего пятнадцать минут.
- Как это?
- Понимаете, если мы будем проводить экскурсии так, что бы время летело и там и здесь одновременно, то нам придется выдавать справки и свидетельства и еще объяснять родственникам, где вы и не грозит ли вам это смертью или другими какими либо опасностями. А так, используя свертываемость временного кантиниума, нам ничего не приходится объяснять и вы получаете полноценную экскурсию, тратя на это реально всего пятнадцать-двадцать минут.
- Круто. – Выдохнул я.
- Кроме этого нам не нужно поддерживать долгое время ваш организм в состоянии сна. Иначе нам бы пришлось половину помещения переоборудовать в камеру хранения тел и вещей клиентов.
- Ага, понятно, - кивнул я, - я уже могу идти?
- Да конечно. Приходите еще. – Секретарша пожала мне руку и ангельски улыбнулась.
Я пришел домой и рухнул на диван.
- Что написать? – Пульсировал мозг. – Про офис? Но я не видел, как они работают и как там у них все устроено. Может, это был гипноз? А может все на самом деле. Про мое путешествие? Ну, уж нет. Вот о чем, о чем, а об этом я писать не хочу. Нет желания писать про то, как я был героем на час.
Я взял ручку, тетрадку и заелозил шариком по бумаге. Вы представляете, во время всеобщей компьютеризации, когда дворовый пес Шарик спокойно общается с клавиатурой, я по-прежнему пишу сначала ручкой на бумаге, а уж потом набиваю текст на комп. Вот такой я старомодный. Когда я закончил, получилась статья под названием «Героика или как написать фантастический рассказ». Я улыбнулся и пошел спать.

               
                Героика или как написать
               фантастический, героический рассказ

Берем главного героя, раскачиваем его до супер-героя. Он должен быть самым ловким, самым сильным, самым хитрым и самым умным, по крайне мере умнее своих врагов. Отсюда вывод: или его делать таким, или противников делать глупее, чем он. Сразу говорю, что первое более проблематично. Далее берем антигероев, тоже сильных, ловких и хитрых, но менее чем наш герой. Они должны быть полным олицетворением всех человеческих недостатков. Даем герою четкую цель и самое лучшее вооружение, ну и немного супер-пупер-навароченых магических вещей, при этом, оговаривая, что без них он главного злодея не замочит.
А далее, если это фентези то: бздям, дзынь, хрямс, дзынь, бим, бум, Ура! Где дзинь и подобные равны звукам скрещивающихся мечей или сабель.
 Если это фантастика, то: пау, бабах, бубух, тра-та-та-та, еще раз бабах и бубух и опять Ура! Где все возможные бабах и бубух являются звуками выстрелов разномастного оружия будущего.
Можно еще описать свою очаровательную соседку или какую-нибудь фотомодель, можно конечно и соседа, но это зависит от пола героя, писателя и их сексуальных ориентаций. Описание моментов любовных сцен можно взять из эротических книжек, переставив имена героев.
А если вы еще включите в рассказ описание ближайшей рощи или парка, можно и коллекции кактусов на подоконнике, то можете претендовать на мягкие лавры писателей, которые не забывают описывать место происходящего. Не вставите? Ну и не надо, эти строки не читают и пропускают примерно девяносто процентов читателей.
И самое главное: поменьше реализма и историчности. Уверяю вас: пипл это не хавает и считает заумняком.
Так что: В добрый путь и легкого пера!

* -  В тексте автора было написано «туника». Все-таки, что описывает автор это «кота», именно коты носились поверх доспехов или поверх одежды и имели геральдическую символику. Туника – это нижняя, тонкая рубаха Римской Империи, а позже Византии. Она делалась однотонной, максимум с вышивкой по вороту и рукавам. Геральдической символики не имела.
Ну да, ладно. Я же говорю: Меньше реализма и историчности.


                Выдох VIII

Мы привыкли расслабляться
Ночью, вечером и днем
И читать, как напиваться:
Ни о чем и обо всем.

Мы привыкли веселиться,
«Развлекалочку» читать
Перед сном, когда ложиться
 Нужно в мягкую кровать.

Чтоб ни капли огорченья:
Читка – отдых, читка – блажь,
Сладость, тортик и печенье,
Битвы, секс, любовь, кураж.

А серьезные страницы,
Что рожали пот и кровь
Для ботаника с тупицей.
Нам милей всего любовь.

Кто сейчас читает строфы
Философии веков?
Нам важней после работы
Отдохнуть. И будь здоров.

Нам важней поддаться лени,
Ум родной не напрягать.
Что нам муз великих тени,
Если рано нам вставать?

Так сложилось, так случилось:
Разлучились думать мы.
Наше эго устремилось
В мир чудес, где, правда – сны.

Всякий хочет быть героем,
Эльфом, роботом, звездой.
Чтоб один, да в чистом поле,
Да еще с живой водой….

Каждый хочет быть героем,
Хоть по жизни не герой.
Стать речушка хочет морем,
Холмик хочет стать горой.

Надоело, надоело…
Мне мечтах в таких кружить.
Книгу я беру несмело.
Хочу в этом мире жить.

                Вдох IX

Что то меня на стихи то разобрало. Не к добру это. Так, что расслабляет кроме книги? Да, конечно же. Телевизор. Ничего так не расслабляет мозги, как современное телевидение. Складывается такое чувство, что телевизор – это аппарат для зомбирования. Ведь люди верят практически всему, что там говорят. Странно. Люди понимают, что им врут, но ничего поделать с этим не могут. Это наркотик. Пришел, упал на диван, включил  и наслаждайся жизнью. Хочешь узнать новости? Пожалуйста. Расслабиться и посмотреть фильм?  Пожалуйста. Узнать что-нибудь нового из разделов биологии, физики, географии?  Пожалуйста. Послушать музыку? Пожалуйста. Ты хочешь увидеть, как любят, чувствуют и живут другие? Пожалуйста. Правда, читая книги, слушая музыку через магнитофон и изучая науки по учебнику, ты можешь выбирать то, что тебе нравится, а по телевизору смотришь лишь то, что показывают, но это не беда. Это привычка. Это наркотик.
Мы разучились читать. А зачем, если можно посмотреть фильм, поставленный по книге? Взгляд режиссера? Сценарий изобилует сокращениями и ненужными вставками? Ну, да это ж не беда. Зачем нам то, что хотел выразить писатель? Это чуждо современному человеку. Ловить скрытый смысл слов и предложений? Пусть этим занимаются актеры и режиссеры, а мы посмотрим, как это у них получиться, да еще и помидорами забросаем, коли нас, их игра не устроит.
Мы разучились думать головой. А зачем? Ведь дядя в пиджаке и галстуке все нам объяснит, покажет и сделает выводы кто прав, а кто виноват. Зачем понимать: что было изначально и что к чему привело? Нам все расскажет диктор. А думать? Это удел специалистов. Пусть они думают, у них головы больше. А мы посмотрим.
Мы разучились познавать. А зачем, коль можно не сходя с дивана, посмотреть документальный фильм? Посмотрел и сразу узнал, не выходя из дома, как живут папуасы и эскимосы, как летают птицы и бегают гепарды. Зачем куда-то лететь и смотреть своими глазами? Нам ведь доступен пульт и значит все на свете.
Мы разучились чувствовать. А зачем? На это есть телесериалы. Хотите бразильские, хотите американские, мексиканские, австралийские, французские, а если вас пугает непроизносимость имен главных героев, то смотрите наши, российские.  Там наши имена. Но жизнь почему-то не наша. Смотрите и вы сможете на полчаса стать главарем мафии, казановой, миллионером, министром или кем-то другим. Да кем угодно. Они же все тоже плачут. На полчаса вы сможете хотя бы глазами и ушами ощутить, что значит настоящая любовь, злость, ненависть, страх, разлука. Вы наконец-то увидите, как хорошо ехать в дорогой машине, иметь дорогую мебель в шестикомнатной квартире с прислугой, как вкусен по утрам омар и вкус французской булки. Как больно и обидно брошенному псу. Нам покажут как ему бедненькому трудно и плохо на улице. Как будто мы сами этого незнаем. Но знать – это одно, а увидеть по телевизору – это другое, ведь телевизор говорит только правду, а наши глаза могут врать.
Мы выключаем телевизор и опять погружаемся в серые будни. И стремимся скорее добраться до пульта и опять увидеть все краски мира, как будто в жизни красок нету.
- Тьфу. Что за странные мысли лезут в голову? – Подумал я и щелкнул пультом.
Телевизор включился, а в мозгу вспыхнула еще одна нежданная мысль. – А где свобода? Где она, СВОБОДА ВЫБОРА?


                Ошейник


Полуистлевшая, она, раскинув ноги,
Подобно девке площадной,
Бесстыдно, брюхом вверх, лежала у дороги,
Зловонный выделяя гной.
               
                Шарль Бодлер

Она открыла глаза. Утро встречало Надежду летней жарой и яркими лучами солнца, ухитряющимися слепить глаза даже через разноцветный витраж. Девушка потянулась на мягкой постели, может быть, она и не была столь мягкой как у хозяев, но по сравнению с нарами общего барака была сказочно мягкой.
Все познается в сравнении.
Кровать представляла из себя грубо сколоченную и практически не отесанную конструкцию, с наброшенными на нее матрасом из мешковины, с набитыми в нее перьями и лоскутного тонкого одеяла. О подушке речи вообще не шло. Но Надежда радовалась и этому. Тело привыкшее спать на полу, который застелен прогнившей соломой или на жесткой, грубой лавочке без матраса и одеяла в любое время суток и в любое время года, просто нежилось в мягкости матраца и нежности одеяла. Но больше всего радовало, конечно, личная комната. Пускай, это была коморка, куда еле влезала кровать, но это была ее коморка, ну точнее не ее, но она была единственным пользователем.
Надежда встала, оделась и пошла умываться. Девушка улыбалась. Сегодня был день «или, или», как называла его она. Родители Нади были когда-то свободными, но бедными фермерами и вели свое хозяйство, которое могло лишь накормить и напоить их. Но это было до поры, до времени, пока владетельный герцог Архан не поднял налоги. Вот тут-то жизнь и покатилась под откос. Встал вопрос: или жить, или есть? Отдавая подати, ее родители занимали на еду у ростовщиков под бешеные проценты, что и привило их сначала в долговую яму, а после и в рабский барак. Они еще помнили запах свободы, когда у них родилась дочь, которую они назвали в честь надежды когда-нибудь выкупиться. Но надеждам не суждено было случится. Ядовитый мор, который завезли с новой партией черных рабов, сначала убил отца, а потом и мать свел в могилу. Надежда тоже чуть не умерла, но ей повезло. Медики к тому времени изобрели уже вакцину, и она попала в число рабов, на ком эту вакцину испробовали. Время после болезни побежало вприпрыжку. Оно бежало, а девочка росла. Росла, росла, да и выросла в красивейшую девушку, которой место не на плантации и рудниках, а в постели какого-нибудь чиновника или дворянина. Хозяин рабыни был с этим согласен и продал Надежду влиятельному герцогу Архану, выторговав у него при этом не только двойную цену, но и право торговать в его землях с половинной пошлиной, но чертовка того стоила, она была не только божественно красива, она была девственницей.
Герцог не был любителем поэтики и тонких любовных утех, так что в первую же ночь он просто навалился на тонкое тельце новой наложницы и просто, без изысков сделал свое дело. Надежда кричал, кричала не от блаженства и оргазма, как хотелось бы верить герцогу, а от боли и мерзости. После она сидела в кадушке с водой и оттирала свое тело от мужского пота и своей крови, но, понимая, что для этого она и куплена, Надежда постаралась свыкнуться со своей судьбой, так как другой альтернативы у нее не было. Через неделю она уже не кривила губки и не лежала бревном (после общения с такими же, как она наложницами), когда на нее взгромождалась дородное тело хозяина. Через какое-то время, ее уложила в постель жена хозяина. Отказаться она не могла, ведь жена хозяина – хозяйка. Сначала было противно, но потом ничего, привыкла, и даже где-то понравилось. Все-таки какое, ни какое, а разнообразие.
Дальше был начальник стражи, который ее изнасиловал и после пообещал лишить жизни, если она расскажет хозяину. Она не рассказала. Не потому, что побоялась угрозы, а потому что боялась гнева герцога. Что бы герцог сделал вольному, только бы выгнал с работы, да и то вряд ли, тем более что хозяин был несколько раз спасен, от смерти начальником стражи, а вот ей эта история могла сулить только плантации или рудники. А это только отдаляло ее от мечты, и кроме того, если признаться честно, она уже привыкла к хорошему питанию, теплой одежде и чистой комнате. Менять все это на чистое небо плантаций или каменные своды рудников, не было ни какого желания.
Скоро к начальнику охраны присоединились его подопечные, а дальше она начала обслуживать каждого свободного жителя этого дома, которые любили женский пол и не были импотентами. Несвободные нашли другой путь к ее телу. Они говорили, что любят ее и предлагали выйти за них замуж. Пару улыбок, намеков, встречаний рассвета и проводов заката и девичье сердце соглашалось, так как хотело любви и ласки. Но только она отдавалась, как мужчины переставали с ней общаться и начисто забывали свои обещания.
- Попользовался и хватит. Ты – дырка ведерная, и уж точна не та, какую я себе в жены хочу. – Был стандартный ответ.
Знали об этом все, весь дом, кроме одного человека. И этим человеком был ни кто иной, как герцог Архан. Толи бог смилостивился над Надеждой, толи судьба решила подсобить за все плохое, но…
- Дать тебе вольную, что ли? – произнес вслух Архан.
Она подняла глаз и посмотрела на хозяина.
- Да, не смотри ты так на меня. Дам.
- Когда? – Шепотом спросила она, не веря своим ушам.
- Через месяц. – Сказал он и игриво полез в ее лоно пальцем.
- Правда? – Спросила она и раздвинула ноги, что б хозяину было легче проникать в нее.
- Точно, точно. – Прохрипел он, целуя ее соски. – Через месяц. День в день.
И вот месяц прошел и наступил ожидаемый день «или, или». Почему «или, или»? Да потому что: или даст, или не даст. Были, конечно, еще «или»: или забудет, или передумает, но о других «или» думать не хотелось.
- Надька, вот ты где! – Орал младший охранник, - а я тебя по всему дому ищу. Тебя герцог завет, – он положил свою руку на ее талию, - уже днем хочется, ловеласу старому. А может ты сперва со мной? Ладно, шучу. Иди, я пока с Ледкой на сеновале покувыркаюсь. – Он хлопнул ее по заднице и заржал, - но ты не задерживайся, я ждать буду, - и он пошел на кухню, крича, - Леда! Ледка, где тебя черти носят?!
Ошейник, символ рабства, сдавил горло.
Герцог лежал на кровати, рядом с ним распласталась заплаканная девочка-подросток, которую Архан купил три дня назад. Внутренние стороны бедер и половые органы девочки были в крови.
- Возрадуйся Надежда! – Сказал Архан и махнул рукой.
До селе незаметный паж, скрывающийся до этого момента за портьерой, вышел из своего схрона и подошел к рабе. Чиркнул метал о метал, и ошейник слетел с шеи Надежды. Непривыкшая кожа шеи покрылась мурашками от соприкосновения с воздухом.
- Не благодари. Можешь идти на все четыре стороны, ты свободна.
Она поблагодарила хозяина и вышла из комнаты.
Через плохо закрытую дверь она расслышала его голос: Будешь такой же покорной как она, тоже получишь свободу, а теперь раздвинь ножки, и давай поиграем еще…
Его сладострастная речь еще продолжалась, но Надежде было уже все равно. Она была счастлива. В голове стучало лишь одно, слово «СВОБОДА»!
Здесь ей было нечего делать теперь, да и брать с собой было нечего, и она направилась к выходу прямо от опочивальни герцога, бывшего хозяина.
Бывшего.
Сладкий запах воли щекотал ноздри, травы сразу приобрели особенную стать, небо яркость. Вот она ВОЛЯ!!!
Вот то, о чем ей пела мама перед сном, о чем после говорила, плача, о чем уже она сама мечтала в своей комнате между тем, как ее лапали мужские руки, в честь чего она была названа.
Но…
Денег не было. Она просила милостыню или отдавалась за кусок хлеба и миску каши. Ее били, гнали, насиловали. Она скиталась в поисках крыши над головой, но никто так и не приголубил вольноотпущенную. Но судьба все-таки смилостивилась, и она нашла приют у бедного вдовца-фермера с тремя сыновьями. Девушка согласилась работать за еду и кров. Кормили ее сносно, а крышу выделили в сарае, услужливо постелив на пол прошлогодней соломы.
Вечером пришел старший сын фермера. Рыжий детина с заячьей губой и перекошенной рожей. Без разговора он уткнул ее лицом в сено, задрал подол и без предварительных действий грубо вошел в нее, хрипя и дыша в ухо чесночным перегаром.
Было омерзительно противно и больно.
Закончив свое дело, он заправился, крякнул от удовольствия и пошел спать в дом, предварительно шлепнув ее по оголенному заду.
Она осталась лежать, закусив губу и плача, тихо повторяя: Это ничего, ничего, зато свободна.
Скоро усталость взяла свое, веки налились тяжестью, и Надежда уснула. А снилось ей: маленькая, убранная комната, мягкая кровать с матрасом из мешковины и сена, чистая, умытая девушка, лежащая на этой кровати и мечтающая о свободе. И еще ей снился кусок ежевичного пирога, которым по воскресеньям угощали всех рабов. А еще Надежде снился голос менестреля, услышанный как-то на базарной площади….

Рабство мысли, рабство духа.
Мы рабы своих страстей.
И на нас, судьба – проруха
Точит ряд своих когтей.

Мы себя же приковали
В бездне, жизни благ земных.
Головы не поднимая,
Не увидишь сфер иных.

Нам давно уже все чуждо,
Что не дарит что-то нам.
Нам давно уже ненужно
Солнце блик и птичий гам.

Нас устраивает рабство,
Лететь к небу, нету сил,
Раз оно несет богатство,
Нам не нужна пара крыл.


                Выдох IX

- Да. – Прошептал я. – Виденья приходят все скромнее, а их переносимость становится все лучше и лучше.
Я вспомнил вчерашний день. Вчера я задыхался перед видением и еле мог стоять на ногах после. А сейчас: было видение, не было, непонятно. Просто отключился на какое-то время, да и не то что бы отключился, просто ушел в себя или куда еще, не знаю. Я даже где-то, на грани сознания видел и запомнил, что в это время транслировал телевизор. Яркие краски слезили глаза, а пожилой человек рассказывал, как тяжело было в советском союзе и как нам сейчас легко жить. Оказывается, мы сейчас хорошо живем. Выводы он делал исходя из количества автомобилей, компьютеров на руках у населения, из джинсов и кроссовок, таскаемых этим же населением на себе. Интересно, он вообще понимает, о чем говорит? Ведь количество машин бытовой техники и ширпотреба зависит не от уровня жизни, от налаженности их выпуска. Если вещь относится к хайтеку, то цена на него одна и выпуск такой продукции ограничен. Если же вещь уже перестала быть таковой, то и выпуск ее пущен на полную катушку и цена падает и значит, все больше и больше людей может ее покупать. Когда-то давно для покупки машины нужно было встать в очередь, а компьютер на столе больше служил для рекламы, чем для работы, но сейчас это уже привычные товары на рынке и их покупают и используют многие.
Еще он долго распинался про суды и следствия, но почему-то забыл сказать про оправдательные решения. Может он не в курсе, может он не знает, что при товарище Сталине оправдательных приговоров было десять процентов, а при современной власти – два? Забыл он еще сказать про падение, нет, не так, про обвал рождаемости. А это и есть самый правдивый показатель жизни населения. Зато он расхваливал строительство. Надо же, у нас выросли темпы строительства? Но по каким меркам ты судишь, госпадин-товарищ? По меркам горбачевской и ельцинской эпохи? Тогда да, согласен стали лучше жить и больше строить. А если судить по меркам сталинской и хрущевской эпохи, то нам еще пахать, пахать и пахать. То есть мы стали жить при демократии лучше, чем при демократии? Что-то как-то не вяжется со здравым смыслом. Возникает вопрос: Причем же здесь наше красное прошлое?
В общем, я не стал дальше смотреть и слушать этот из пальца высосанный бред и переключил канал. Точнее, не один. А если еще точнее. То занялся новым, но понравившимся людям, спортом, который достоин, войти  в олимпийские игры, как отдельный вид. Я занялся переключением каналов с задержкой на каждом не более чем по две секунды. Нажимай на кнопки и выиграй из всех видов зомбирования лучший. Инвентарь для этого вида спорта можно купить в любом магазине электротоваров. Он называется телевизионный пульт дистационого управления.


                Вдох X


- Доигрался – выдохнул я. Как в том анекдоте про путч, когда по всем каналам идет «Лебединое озеро», а на последнем канале сидит полковник и машет кулаком: Допереключаешься!
Батарейки в пульте выдохлись, а вставать и переключать вручную мне не хотелось. Лень матушка. Именно она родимая заставляет людей придумывать пульты для телевизоров и другие полезные вещи, которые позволяют делать практически все что хочется, не вставая с кресла. Создается впечатление, что и эротику с порнографией придумали ленивые. Это те, кому лень общаться с женщиной, ухаживать за ней и вступать с ней в соитие. Включил, помаялся, получил легкий кайф и вся недолгая.
На экране появилось лицо, узкое с небольшой лобной залысиной. Знакомое лицо, где-то я его видел. Ах да, это же человек уже не один год поздравляет нас с новым годом перед боем курантов. Это же наш президент. Ну, тот, кто обещал мочить плохих людей в туалетах общественного пользования. Это тот человек, который закрыл эйфорию по теннису и открыл по горным лыжам и дзюдо. У нас вообще спорт в России развивается скачками, в зависимости от увлечений президентов.
Показывали отрывок его разговоров с депутатами. Он говорил, что так нельзя и стоит пересмотреть закон и сделать его лучше.
Странно как-то, а когда он его подписывал, а он его подписывал, нельзя было его посмотреть и увидеть слабые стороны? Или без демонстраций бабушек, дедушек и льготников других возрастов у нас уже нельзя принимать законы? Или мы на народе тренируемся, как на кроликах? Пройдет и хорошо, не пройдет, так пересмотрим и поправим? И что самое интересное, так это то, что роль ангела-спасителя достается президенту. Это они изверги ошиблись, а он ненаглядный ошибку то и увидел и дал приказ, голосом громовым, да ударом кулака об стол, приказ на пересмотр, дабы народу ни в чем ущерба не было. Всем честь и хвала, президенту особенно. Все плохие, один он хороший. Круто, да?
У нас в стране, по-моему, как верховного не назови, а только правильнее его все ж царем называть. Ведь какой строй не возьми, а отношение к царю-батюшке все то же: он хороший, а все окружение – козлы, да сволочи. А присказку про то, что какая свита, такой и король,  у нас или забыли или не хотят знать. Что у нас делают первым делом, при приходе к власти? Экономику поднимают? Нет. Выбирают другой путь развития. Ведь его путь самый правильный из вех возможных.
Я здесь, недавно по телевизору парад майский смотрел. Так что-то меня в нем смутило в этом параде. Думал, думал и понял. Цвет флага и герб. Если заменить его, на красный и вместо орла вставить серп, молот и пшеничные колосья, то будет все как раньше. Единственное что, так это теперь участникам платят деньги, а раньше давали грамоты, но раньше и грамоты ценились дороже денег.
Надо восстанавливать все хорошее, что нам предки дали? А почему тогда не начинать все с восстановления заводов и промышленности? С побед на научном и спортивном поприще? Армию сделать, как раньше, что б уважали?
Почему у  нас все начинается с праздника?
От таких мыслей я даже вздохнул.
               
               

                Кесарю кесарево


Пролог.

Разговор 14 века на базаре.

- Совсем опричники обнаглели. Хватают неповинных людей прямо на улице.
- Царь-батюшка не знает, а то бы….
- Думаешь, не знает?
- Окстись, бес старый, конечно не знает. Знал бы, такого бы не было.

Разговор конца 19 века, по дороге на завод.

- Совсем буржуи зажрались. Тянут, тянут, последние жилы тянут. Все хотят платить копейки, но чтоб работали на рубль.
- Царь-батюшка не знает, а то бы….
- Думаешь, не знает?
- Да, упаси тебя бес старый, конечно не знает. Знал бы, такого бы не было.

Разговор начала 21 века. В очереди.

- Совсем новоруские задолбали. Из всех тянут, все продают, все и всех покупают, во власть лезут. А дума? Сидит и делает законы для себя. Не для народа. Для себя.
- Президент не знает, а то бы….
- Думаешь, не знает?
- Ты че в натуре, конечно не знает. Знал бы, такого бы не было.



Все началось в 199… или 200… .
Не помню.
Началось быстро, кто-то в Госдуме заметил: А не сделать нам срок президентства семь лет?
Он привел массу вроде бы полезных и нужных показаний к действию. Говорил, что семь лет это тот срок, который поможет сохранить все изменения и реформы до их окончания, не терроризируя общественность ненужными выборами, ненужными расходами, ненужными, нервными переживаниями, падением курсов и т.д.
Уговоров долгих не было. Весь законодательный аппарат, а он у нас в большинстве случаев пропровительственый, согласился. Президент тоже был не против. Лучше семь лет разом, чем на каждый четвертый деньги и нервы трать.
Решение принято.
Через семь лет.
Некий заседатель Госдумы: Предлагаю изменить срок правления с семи лет до пятнадцати, так как это повышает возможности президента и правительства провести реформы до конца и показать народу всю правильность избранного ими пути развития общества. Так же предлагаю изменить разовость избраний с двух на бесконечное так как, один, но избираемый народом постоянно президент лучше чем, постоянно меняющиеся и избираемые из-за безвыходности. Так сказать: Свинью на мыло менять только, терять время. Также предлагаю поменять название «Госдума» на «Вече», так как это искони русское название отождествляет нашу национальную сущность и сущность нашей демократической политики.
Предложение было встречено аплодисментами, принято единогласно.
Через пятнадцать лет.
- Господа, предлагаю. – Поднимается седобородый старец. – Предлагаю узаконить наследственную приемлемость власти, так как только хороший правитель может воспитать, исходя из своего опыта, в своем чаде все принципы и качества для его дальнейшего хорошего правления. И он не будет придумывать свое, а будет идти намеченным курсом. Так же он не будет воровать, так как его матиреальное положение не будет уже зависеть от занимаемой должности. Так же представляю проект о замене пятнадцатилетнего срока на бессрочный, так как нечего дестабилизировать народные массы выжившими из своего времени выборами.
- А я предлагаю,– поднялся молодой, но уже крупный предприниматель, - объявить о начале действия конституционной монархии и переиначить нерусское слово президент на славянский лад, исправив тем самым историческую ошибку совершенную нашими малограмотными предками в семнадцатом году двадцатого века.
- Царь?
- Да Царь!
Минута молчания, минута шепота, бурные аплодисменты, лес рук.
Решение принято.
Где-то через ….

- Предлагаю, изменить ограниченную, конституционную монархию на абсолютную и опричнину.
- Но как же права? Наши права?
- Да, какие права? Все, что Царь-батюшка захочет, он и так отберет, правда с помощью законодательных и силовых структур, что хочет, подарит, кому хочет. А так это будет законно и  без всех юридических проволочек и препон. Сами подумайте, лучше быть царевым другом и иметь во владении завод или поля, чем быть недругом и думать о правах рабочих и крестьян и постоянно бояться гнева владыки.
Молчание.
А ведь он прав.
Руки поднимаются вверх.

Конец двадцать первого или двадцать второго века.
Какая, в сущности, разница…
Звучит «Боже царя храни», вдоль дороги стоят люди в глубоком поклоне.
Царь-батюшка на охоту едет.




                Выдох X


                Слова…

Все те же люди и фасады,
Все те же музыка и фарс,
Все те же лица: жирны, рады,
Все так же в профиль и анфас.

Все там же –  сверху мавзолея,
Все те же речи, пыль в глаза,
Вот только флаг другой на рее.
Слова, слова, слова, слова….

Все те же юные колонны,
Парады, шум, «царя» хвала,
Машины, кожаны салоны.
Слова, слова, слова, слова….

А за фасадами разруха,
Страданье, голод, нищета.
Так жрите же до боли брюха
И говорите нам слова.

И мы словами будем сыты,
Нам ваши речи – пахлава.
Вы все холены и умыты.
А мы? Слова, слова, слова….

                Триколор


БЕЛОЕ облако власти безбожной,
(Молимся, каемся, снова грешим)
Тех, кто не видел и пыли дорожной,
Тех, кто кричит, что сейчас все решим.

СИНЯЯ нега безумия денег,
Что подчинила себе все блага,
Что не отдаст ни кому даже пфенниг,
Что так привыкла брать все за рога.

КРАСНАЯ кровь от работы и пота,
Руки в мозолях, в мозгах пустота.
Им прокормиться, одна лишь забота.
Праздник?! Гуляй, веселись басота.


Я с такими видениями скоро поэтом стану.



                Вдох XI


Дальше – круче. Экран замигал буйством красок. Показывали разнообразные новости. Теракты в России, теракты в Израиле, война в Ираке. Кровь, трупы. Помои жизни. Демонстрация здесь, демонстрация там, митинги, забастовки, природные катаклизмы. И не одной хорошей новости. Голова отказывалась верить, но глаза жадно внимали всему, что показывали.
- Из-за низкого падения нравов среди молодежи и отсутствия патриотизма в нашей стране, правительство хочет создать комитет по патриотическому воспитанию. – Сказал диктор.
- Дожили. – Ответил я телевизору, парадируя кота Матроскина.
Ну, надо же. Наше правительство задумалось о патриотическом воспитании. Может сначала надо бы показать людям то, чем гордится можно? Нет, это неинтересно, интересно воспитать патриотизм на пустом месте, руководствуясь только победами далекого прошлого. Да и рабочие места чиновникам создать. Кто обещал бороться с номенклатурой, бюрократией и коррупцией? Они и борются. Здесь закрыли, здесь прикрыли да сократили. Но не оставлять же людей без работы? Они же кроме, как руководить да бумажки подписывать ничего не умеют. Вот и открывают новые кормушки. А народ верит.
А может, есть они, патриоты в России? Ну, те, которые с плакатами стоят, да яйцами кидают? Может они и есть – патриоты своей отчизны?
Мы рвемся на улицу, рвемся к протесту,
Рвемся сказать: «не хочу», «я живой»!!!
Мы не такие, мы не из теста,
Что существует под властной рукой.

Мы говорим, не стесняемся правды,
Мы говорим: что в России не так.
Но получаем в ответ только травлю.
Вместо ответа – ментовский кулак.

Жирные, ленные, властные рожи
Тех, что законы сейчас создают,
Пообещали блаженство народу
И потихонечку кровушку пьют.

Им все равно на протесты народа.
 Самодержавная, лживая власть.
Кучка царящего, властного сброда
Сверху поплевывает, глядя на нас!
Может с ними нужно всего лишь поговорить? Навести диалог? Они же и являются народом, о нужности диалога с которым кричит правительство. Или нет? Или все же наше правительство считает, что народ – это те, кто владеет заводами и покупает футбольные клубы, а патриот – это то, кто орет весь день «Да здравствует товарищ президент!» и «Спасибо господину Путину за наше прекрасное детство!»?
Интересно, как может один и тот же аппарат управления стоять в церкви и просить отпущение грехов, обещая за это дотацию религии и культуре и спонсировать биенале на котором топором разрубают иконы и голуби какают на голову восковой фигуры Льва Толстого?  Страшно, действительно страшно становится жить в эпоху денег и войн. А вдруг кто-то нажмет красную кнопку не для защиты государства, а так, ради развлечения, чтобы показать сыну «офигительный салют»?
Я прикурил сигарету и затянулся, прикрыв глаза.



                Мысли на фоне взрывов
               
                Медленно, медленно хлорциан стелется
                И забивается под противогаз
                Каждому, каждому в лучшее верится
                Падает, падает ядерный фугас.

                Народное творчество на мотив «Голубой вагон»
               
                Смерч, смерч повсюду
                Нет, не сможет нас сломать
                Жизнь равна лишь чуду
                Чуда нет, а жизнь в твоих руках.

                гр.Мастер «Стихия»


                ***

 Я открыл окно. Воздух на улице был свеж и легок. Он всегда такой после дождя. Я налил чаю и сел на стул, закурил сигарету и уставился в окно. Мне некуда было спешить, не к кому было торопиться. Леха, последний из моих друзей, вчера взорвался на мине, хорошо так взорвался, не удалось найти ни одного куска больше пятнадцати сантиметров в диаметре. Я глотнул чаю. По горлу расслабляющее, заструился поток горячей влаги. Дым сигареты частично перебивал запахи сирени, черемухи и хлорциана. Наверное, ночью кто-то все же взорвал химический снаряд или детишки нашли химреактивы и баловались во дворе. Свежесть с улицы стала нестерпимой, и я закрыл окно. Тройной пакет бронированных стекол, перечеркнутых крестом приклеенных бумажных полос, хорошо защищает квартиру от запахов улицы. Я продолжал смотреть в окно. Где-то за вторым рядом пятиэтажек вспыхнула яркая вспышка, стекла дернулись и слегка задрожали. Я сделал еще один глоток чая. Хороший чай, «Бодрость», три дня тому назад на пять банок тушенки выменял, а то от морковного и смеси подорожника с липовыми листами уже изжога. На синем, синем небе (странно, сегодня, что ни одного пожар, ни одного торнадо?) показались две точки.
- Наверное, гравитолеты…- Подумал я и затянулся сигаретой.
Это действительно оказались гравитолеты. Причем, судя по бортовым рисункам, химкинские. Две стальные, летающие жабы с маленькими крыльями и тупыми носами резали синее пространство. Грация полета? Какая тут, к черту, грация. Эти летающие монстры летают только за счет гравитационного поля. Если их лишить этого поля, то эти кучи мусора никто не будет использовать даже как бункеры и временные укрытия. Они откидали свой груз на окраине и убрались обратно. Жаль, что они не залетают никогда в центр города, я бы потратил бы одну гранату, но сбил бы хоть одну такую машину. Но  там тоже не дураки сидят и понимают, что пролети они над городом и в них будут стрелять со всех ближайших крыш, а ведь так может и попасть кто. На дороге прямо под моими окнами шел бой. Два десятка бритоголовых отстреливались от «ментов» и сочувствующих им «чернозадники». Численное преимущество имели вторые, расклад шел три к одному, но вот стратегическим преимуществом владели бритоголовые. Они расположились за контейнерами и могли вести огонь по незащищенному никаким укрытием противнику. В проходе между двух сплошных бетонных стен, в полтора человеческих роста высотой спрятаться очень сложно. Но бритоголовые все равно отступали, «менты» давя их числом и не считаясь с потерями, лезли вперед. Все могло бы очень плохо закончится для бритых, если бы не дружеский БТР, выехавший за спинами «ментов» и «чернозадников», не открыл бы огонь. В какие-то минуты свое существование прекратили две городские группировки.
По развалинам соседнего здания медленно передвигались мародеры. Здание взорвали только вчера и сегодня, там еще можно было разжиться чем-нибудь ценным. Хотя можно было, наткнуться на ловушки, поставленные вчерашними посетителями здания, либо бывшими хозяевами квартир. Но пока все было в порядке, мародеры спокойно лазили по развалинам. Я тоже хотел к ним присоединиться, даже привстал в возбуждении, но сел обратно на стул. Стар я стал, для таких рейдов.
Раньше бывало, нацепишь противогаз, схватишь любимый калашник и штук пять гранат и рвешь к ближайшему взорвавшемуся дому. А там тушенка, сгущенка, чай и другие мелочи жизни, что особо для выживания не нужны, но очень высоко ценятся на рынках. Время было молодое, горячее. Тогда мы (мы – это группа хорошо знакомых друзей, готовых ради друг друга перегрызть чужаку глотку) не думали о старости, о покое и двух банках тушенки на неделю. Мы куражились и жили одним днем, но мне и сейчас не стыдно за те бесцельно прожитые годы. Мы ели тушенку и выбрасывали полупустые банки на радость бомжам, мы пили вдоволь хороший чай и даже иногда, водопроводную воду, если найдем, конечно. А иногда мы пили спирт. Вы когда-нибудь пили чистый спирт? Не ту бурду, самогонку, настоянную на рябине и каштанах, что продают «чернозадники», а именно спирт? А один раз нам удалось нарыть полторалитровый баллон чистой воды. Это когда два араба взорвали себя в продмагазине для «коттеджных». Боже! Кто-нибудь пробовал воду без хлорки, марганцовки, йода, натрия и ржавчины? Словами это не опишешь. Это был настоящий праздник, это был пир. Мы пили чистый спирт, запивая его чистой водой.
Я закурил еще одну сигарету. Две пули прошли на вылет весь стекло пакет в пяти сантиметрах выше моей головы.
- Черт.- Выругался я. – Опять стекла менять. Еще хорошо, что они бронированные. От трех маленьких дырок сами стекла не лопнули, но трещина в герметичности моего убежища появилась. Теперь будут слышны раскаты взрывов, вой сирен и по всей квартире будет витать запах хлорциана.
Как назло именно после моих дум по поводу дырок, кто-то рванул на улице химический заряд. Пришлось идти в коридор за противогазом. Все хорош противогаз, но единственный его недостаток – это закрытый рот. Не покурить, не поесть. Ну, ничего буду курить и есть в туалете, там дверь герметичная. Когда я вернулся из коридора обратно. То обнаружил, что стекла вообще нет. Куча осколков лежала на полу, рядом с неразорвавшимся минометным снарядом. Даже в противогазе около дыры такой величины я долго не продержусь, да еще меня может теперь снять любой снайпер, придется перемещаться в одну из комнат. Я закрыл дверь на кухню и залил щели герметиком.
Сняв противогаз, я вздохнул с облегчением и закурил.
Как-то я нашел в развалинах странную вещь. Это как я потом выяснил, была книга. Такая тетрадь, подобная тем, куда продавцы на рынке с помощью букв записывают долги и кредиты. Но это была не такая тетрадь, это была книга. Мне об этом сказал один уважаемый и ученый человек в обмен на легкую смерть. Книга от тетради отличается тем, что тетради нужны для записи каких-либо необходимых сведений, а книги для хранения информации, которая не является необходимой, но иногда бывает очень нужной.
Я затушил сигарету, надел противогаз и открыл окно. Ну, не нравился мне снайпер на ближайшей крыше. Я медленно высунул ствол автомата в окно и, не показывая направления, прицелился. Стрелять «на глаз» меня научил мой отец, когда был еще жив. Если долго, долго учиться держать какое-то оружие то руки потом самостоятельно, даже без оружия принимают нужную форму, а глаз так и ищет перекрестье прицела. Остается только научиться правильно, целиться и тогда можно прицеливаться, не наводя оружие, зная, что если нужно руки с оружием автоматически займут позицию под нужный ракурс.  Противник оказался хороший, не знаю, заметил он мои движения или нет, но ствол его винтовки начал двигаться в мою сторону. Поиграем?
Поиграем.
Я ждал, пока он наведет на меня ствол и прицелится. Я его понимал, он видел в прицел неподозревающего ничего человека, можно даже подумать, что он думал, что я ничего ни умеющий юнец. Так как, только не умеющий юнец может так открыто высунуться из окна и не заметить охотившегося снайпера. Я ждал. Он прицеливался. Долго. Долго для профи. Может это сменивший ориентацию, человек, который сменил родное оружие, на другое малознакомое? Хотя, какая, в сущности, разница? Взялся за гуж, имей бронежилет. Ну, наконец – то. Он задерживает дыхание, палей медленно и плавно ложится на курок…
Выстрел.
Двойной выстрел.
Я успел.
Спасибо тебе папа за науку. Выстрел всегда должен быть двойной. Если ты попал, то две пули это больший шанс отправить оппонента в могилу. Если нет, то какая разница сколько ты пуль потратил, мертвому пули не нужны.
Я закрыл окно и сел на стул. Помню, я, когда впервые взял книгу, у меня аж мороз по коже пробежал. Книга называлась «Третья мировая или деньги правят смертью». Там было много информации о старом мире, о том мире, которого мы не застали и которого не застанут наши дети и внуки. О том, как мир стал таким как есть, таким как его знаю я и все кого я знаю.
Я содрогнулся и сжался. Снаряд «тяжелого бронибоя» прошел мимо моего окна и разнес квартиру с права от моей. Да, старею. Раньше я бы заметил его, секунд за пять до подлета. 
Сначала я читал эту книгу для коротания ночей. Когда нас было много, мы выставляли патрули на ночь. Но потом мне даже понравилось. Это интересно знать откуда пошел наш мир. Интересно знать о войнах, которые люди, наши пращуры, устраивали из-за каких-то разноцветных бумажек с цифрами. Ну, разве это нормальные люди? Ну, я понимаю убивать ради еды, но ради какой-то бумаги…
Шум моторов привлек мое внимание, отстранив от философствования и воспоминаний. Шум нарастал, он шел сверху. Это явно была машина, а еще точнее гравитолет с перпендикулярной посадкой. Я сел на стул, приоткрыл окно, противогаз я не снимал, зарядил подствольник и уперся ногами в подоконник.
Пока гравитолет не показался, мысли опять полезли в голову.
Странные были эти предшественники. У них была еда, у них были дома, у них были законы, запрещающие обычному человеку убивать другого. Так как описан мир в этой, книге у нас описывают рай. И все это они бросили на горнило войны из-за того, что некоторые из них хотели запихнуть два куска в рот за один раз. Странные предки, я бы если бы жил в их время, был бы счастлив и ничего больше мне нужно не было. Благословен тот мир, где есть еда, питье и место где можно переночевать, не боясь и за это все не нужно воевать, это все ненужно отнимать у другого.
Гидролет завис напротив меня, и мы с пилотом уставились друг на друга. Он держал руку на гашетке, я на спусковом крючке подствольника. Что я сделал в следующий миг, он явно не ожидал, и его реакция на мое движение была замедленной, а я то, как раз и надеялся на это. Я выстрелил в кабину, одновременно отталкиваясь ногами от подоконника и падая на пол спиной. Запоздалая лента трассеров прошла аккурат над моей головой. Потом раздался взрыв и машина, дымя, пошла вниз на вынужденную посадку.
- Надо было же променять тот рай, на этот ад? – Подумал я. – Ну, хватит лирики и философии, а то так можно и до завтра не дожить.
Дом содрогнулся и сразу же содрогнулся еще раз. Я посмотрел в окно, там два танка расстреливали мой дом. Хорошо хоть с другого конца начали. Я резко схватил автомат, прицепил ремень с патронами и гранатами, надел разгрузку с набитой по карманам всякой мелочью, подхватил рюкзак с продуктами, химзащитой и спальником и выбежал из квартиры.
Пора искать себе новый дом.
До первого этажа я спустился по лестнице. Лифтом пользоваться не стал. Очень уж часто они заедают, а умирать в застрявшем лифте под обломками разрушенного дома, мне хотелось меньше всего. Не так я представлял себе свою гибель. Перед выходной дверью я остановился и натянул на голову противогаз, на всякий случай. Потом пинком распахнул дверь и опять же на всякий случай выпустил  в образовавшийся проем половину обоймы, после чего выбежал на улицу, мурлыча в противогазе свою любимую песенку...

Может мы обидили кого-то зря,
Сбросив сразу двадцать мегатонн,
Но горит и плавится давно земля,
Там где был когда-то чей-то дом.

Медленно, медленно хлорциан стелется
И забивается под противогаз
Каждому, каждому в лучшее верится
Падает, падает ядерный фугас...

Ну, здравствуй мой любимый город….

      

                Разрыв легких


- Все хватит! – Заорал я. Вскочил и ринулся в прихожую. Быстро одеваясь, я бормотал. – Вон из этой квартиры, вон от этого. У меня голова раскалывается от всех этих видений. Напьюсь до беспамятства или головой ударюсь о столб, может после этого пройдет этот дар.
Я уже практически уходил, когда зазвонил телефон.
Я подбежал, схватил трубку и закричал. – Да, я вас слушаю.
- Предупрежде…
- Да пошел ты, со своими предупреждениями. – Крикнул я и бросил трубку.
Но, не попал. Трубка так и осталась валяться на полу, издавая череду коротких гудков.
Я пулей вылетели из подъезда и…
И наголову мне свалился кирпич.
- Надо же, все видел: и богов, и дьяволов, и людей, а собственную смерть увидеть не смог. – Пронеслась в умирающем мозгу прощальная мысль. Скоро прибывшая бригада врачей констатировала смерть. Но некто так и не услышал в гуле ветра слова: Предупреждали же…
                Плачь

                Памяти книжных героев


Герой в живых остаться должен?
Но палец теребит курок.
Прости дружок, но ты низложен,
Прошел отмеренный твой срок.

Ты жил недолго, но эффектно.
Ты жил. Сейчас не обессудь,
В живых остаться некорректно
Другим ведь тоже нужен путь.

Другим ведь тоже жить охота,
Любить, терять, страдать и есть,
Работать до седьмого пота,
Сгонять с врагов коварства спесь.

Герой пойми. – Я понимаю. –
Ответил он. – Давай стреляй.
Обидно только, что не знаю
Есть ль для героев книжный рай.

Прости мой друг, и я не знаю,
На счастье или на беду,
Но если нет героям рая,
Поверь, мы встретимся в аду.

- Но коле так, стреляй дружище,
Но знай, тебя я жду в аду.
Биенье сердца, ветер свищет.
Стреляю и кричу: Приду!