Болото и его обитатели. 31 из 52

БОЛОТО И ЕГО ОБИТАТЕЛИ

Книга о поиске истины там где ее нельзя найти
Книга о беспамятстве и возвращении памяти.
Книга о сорокапяти прожитых днях.


ГЛАВА 1

Я часто думаю над тем, кем смогу стать позже. Может быть в шестьдесят лет, сидя на скамейке и покуривая сигарету , все мои усилия и старания приобретут какую-то другую форму. Обозначатся четко до такой степени, что и сам я смогу их увидеть, как может быть вижу но не понимаю картину в музее или подростков на улице, одетых в странную и неудобную для меня одежду.
Четкость однако величина слишком переменчивая для зрения и не только для него. Всегда, но уже после взрыва, где то с периферии показываются не увиденные знаки и сигналы, не услышанными оказываются прозвучавшие слова, поэтому полагаться на нее, тем более питать надежду на четкость в старости наверно дело и совсем бесполезное.
Какая форма может ожидать меня и собственно можно ли ее найти прямо здесь и сейчас. Подсмотреть на лице продавщицы мороженого или увидеть в смятом рекламном проспекте, брошенном в парадной моего дома.
В свое время воображение людей смущали художники или поэты, иногда короли, теперь все чем мы пользуемся и живем можно увидеть по телевизору. Там есть все и для всех. С ним может отдохнуть и старый прожигатель жизни и женщин, в его экран уткнутся и поэт и художник, каждый найдет в нем свою жвачку, свое очарование и наркотик. Вряд ли кто-нибудь не только соглашался но задумывался над простотой этого изобретения.
Я смотрю за окно своей бетонной могилы и там мелькают образы несколько другие. Бог его знает сколько лет назад Я посадил эти деревья и наверно они меня переживут , жалко у них нет ни глаз ни слуха. Я для них всего лишь образ, нанизанный на время и потому наверно менее четкий , более быстродвижущийся в загадочном для них мире, в котором впрочем сами они живут. У деревьев есть чувства. Я подхожу к ним, разговариваю с ними, они впитывают мое тепло, мою редкую радость, когда из безумного потока повседневности я вырываю несколько минут или секунд и стою рядом с ними. Меня не смущает больше окно, я забываю про этаж на котором я живу, остаются эти неуместно зеленые великаны и карлики, тянущиеся к свету среди бетонных глыб, как никто из кажущихся счастливыми и , или грустнымиbжильцами их или жиличками.
Один чудак очень хотел сделать весь мир зеленым. Около его дома небольшая рощица из чахлых березок, их так много, так мало свете для каждой, что хочется чтобы нашелся тот кто срубит хотя бы половину и даст расти другой. Может тогда я приду и поговорю с ними.
Они притягивают меня к себе. Связь эта несколько затруднительна: я вижу их а они меня нет. И все же я представляю как они будут смотреть на меня, когда мне будет шестьдесят. Старый друг которого поджидает смерть и который не желает смерти другим, а дает жизнь.
Ноги мои к тому времени станут совсем дряхлыми. Верный признак тому, появляющиеся сейчас красные жилки сосудов около нолей. А корни деревьев будут гораздо крепче держать их чем мои ноги меня, поэтому я и представляю себя на скамейке, может с сигаретой ...
Начиная с моего дня рождения, который отметил я круглой датой я задумываюсь о корнях. Я знаю что они есть как есть сваи в старых домах, как жерловины метро держат полые корни тюбингов, как часть меня самого мои ноги и нервы. В детстве, той поре пока все еще четко и ясно. Памятны запахи и краски лета, где то готовясь к зиме в поле зрения появлялись санки и шуба. В общем каждому моменту времени соответствовали свои картины и пристрастия. Год воспринимался как жизнь целиком в просторе и лета и зимы и весны, первые дни которой свидетельствовали то ли о промокших ботинках, то ли о льду на берегу моря где играют в бадминтон горожане в плавках или купальниках. Мне кажется я не смогу уже точно вспомнить эти детские картинки.
Когда мы переехали на новую квартиру была поздняя осень. Я расстался и уже навсегда со своей детской подругой и частью любимых но очень старых игрушек и походы вдоль железной дороги с шумящими электричками, сменились прогулками по еще дикому парку. Что мне помнится особенно отчетливо это длинный барак авторемонтной мастерской около трамвайной остановки, горстки подвалов недостроенных домов, люди рубящие огромные деревья и свежий запах смолы. С той поры на моих коленях остались зарубки от длинной железной пилы, которой я допиливал остатки лип и тополей.
На противоположной стороне парка, среди новых домов, по выходным люди сажали новые деревья. Мне мазалось странным. Корни у деревьев были крохотными. Или я только сочиняю это. Нет. Память сохранила ямки с воткнутыми в них жердочками сое скудными листьями, меня удивляли появляющиеся ветки. Правда я никогда не задумывался над тем, что эти деревья перерастут меня. Теперь так и случилось. Их кроны не настолько обширны, их стволы не настолько широки.
Когда я стал постарше , то утратил интерес к деревьям. Меня стали занимать те , кто знал кто атакой . Так появился собственно я сам. Первые ю лет школы мое я было сплошной неурядицей боли и переживания из за школьных мальчишек. Это была потеря детства.


ГЛАВА 2

В детстве мне хочется верить что именно там, я был совершенно другим чем сейчас. Как охарактеризовать этот период. Когда тебе уже тридцать время соединяет не точки событий, а лишь твои воспоминания и случается так , что воспоминания и время не совпадают. Что -то из детства я вспомнил гораздо позднее. Что то видимо уже и не вспомню. Всю мою небольшую сознательную жизнь мне приходилось бороться с и детством и юностью. В юности как и моим сверстникам , мне казалось все абсолютно доступным, все давалось легко, неприемлемым было лишь то что не давало результат сейчас: институт, родители, девушки, которые не обращали на меня внимания. Уме гораздо позже все перевернулось с точностью до наоборот. Мой внутренний мир так охотно бросавшийся вдогонку за моими желаниями, превратился в юного старина. Я мог разговаривать с ним, он соглашался, я мог убеждать или доказывать, но как флюгер по ветру он поворачивался к обыденности и лишь смущал меня обещаниями и идеалами. Оставалась реальность, общество к котором пришлось прижиться, принять вид, надеть образ человека. Социум поймал меня на крючок и не хотел отпускать.
Он предлагал разные пути и варианты. Он всегда был за самое лучшее и светлое будущее, но наравне со всеми. Неважно кем были эти все кучкой духовных искателей, платящих деньги за еженедельные занятия или простыми ребятами, зарабатывающими деньги продажей очередного нового или старого продукта на рынок. У которых не было других целей как иметь перспективу и работать на нее.
И если для первых было разрешено и утверждено право собираться и собирать, то вторым построили клубы и магазины, дорогие кинотеатры и курорты, но разницы не было никакой. Оставалась третья категория людей, те к то вынужденно страдали, те у которых в жизни не получилось ни так ни сяк, но по официальной статистике они должны были выжить и поэтому жили.
Впервые когда я понял природу своих страхов и надежд, то увидел свои корни. Ростки под землей, протянувшиеся из детства, не сказать даже что понял, так случайно увидел, как старый курильщик, бросающий курить не первый раз, но никогда не задумывавшийся что такое для него сигарета. Никогда не державший ее подолгу в руне незажженной, не пытавшийся проникнуть в ее плоть, а человек лишь боровшийся с идеей без ее понимания.
Я узнал от себя о скоротечности одолевшего меня, заполонившего мои мысли и чувства, заполнившего мое тело бесконечными марками разной еды из магазинов, тихого и скромного монстра с детской улыбкой на лице.
Я попался на крючок неизвестному существу. Оно было похоже на недокуренную сигарету девушки с бутылкой пива на улице, и тан же приветливо как и сама эта девушка.
После первого курса института, недалеко у берега теплого моря я бродил по горам вместе с очаровательной девушкой. Немного позже я полюбил ее, целых полтора года моя уверенность росла и наконец исчезла. Она по прежнему оставалась в горах, а я был в пути.
Чем измерить пройденный этап времени, в какую корзинку минуть ворох событий. Только настроение подсказывает мне что плохо а что хорошо. А иногда я забываю о вершине и с покорностью смотрю себе под ноги и думаю о грязи под ногами. Слишком сложно увидеть питательную влагу земли, тянущуюся к тебе через корни.
Кто поливает твою землю. Или на чьей земле я живу. В книгах по истории мы читаем внешнюю канву событий. У каждого из нас должна быть своя собственная история.
Собственная история не всегда начинается вместе с жизнью, бывает она начинается вместе с событиями, незаметно но настойчиво изменяющими жизнь. Мы часто пытаемся найти такие события в чреве дня, нас преследует обыденность и все повторяется и случается так как и прежде.
Чистый теплый воздух лета, никакого представления о себе, несколько слабых стихотворений пред отъездом . В общем ничего особенного. Были ли у меня какие то идеалы? Нет. Не было. Чем же я тогда жил. Вот интересно. Наверно оставались только чувства и больше ничего. А в тематическое исправление ошибок. Они исправили мои ошибки и дали право ошибаться, как и эта девушка. Только вот она ничего не исправляла.
Что я могу вспомнить еще? Бесконечные прогулки по дороге, уходящей вверх, бесконечные спуски по все той же дороге. Как в посвящении горы я вспомнил спустя много лет, увидев свою собственную гору.


 
ГЛАВА 3

После своего дня рождения я стал сторонится слишком много. Я сторонюсь улыбающихся людей,  сторонюсь людей которые хорошо относятся ко всем.  Сторонюсь бесполезных знакомств и разговоров. Я долго был знаком с людьми,  которые слишком часто улыбались, смотря на меня.  Мне казалось они хотят мне хорошего.  Некоторые из них говорили о деньгах,  другие о внутренних возможностях и умные слова о жизни.  Как легко же все таки учить других.  Их личина это деньги или власть,  или вместе взятое.
Поэтому мне показалось нежелательным видеть смерть в чужих лицах. Для меня смерть стала отклонением от привычного ощущения себя.  Забытьем.  Ному то покажется странным как можно забыть себя.  Нет.  Забыть себя нельзя,  можно просто забыться.  И это наверно самое худшее.  У телевизора,  за газетой,  а в принципе где угодно.
Иногда я забывался до такой степени что полностью терял себя, я завидовал другим, которых не волновала утрата внутреннего мира и перевод его из вечного союзника в вечного спорщика.
Когда мы уходим то возвращаться всегда мучительно больно. Мы возвращаемся в старый дом, который как нам казалось был другом и уже не можем в нем отдохнуть от постоянных забот ни о чем и пустяковых волнений.
Что же делать?
Что поставить на кон для спасения от самого себя. Для своей старости , для этих дней. Что у меня есть, чем я готов заплатить за прекращение постоянного разочарования и   усталости . НИЧЕГО!
Что дал мне этот мир с опьяняющими лозунгами, которые смотрят на меня с рекламных табло каждый день и еще более страшными лозунгами, которые люди боятся произносить как боятся подумать о том что дикие звери в зоопарке с удовольствием позавтракали   если бы не решетка. Те принципы по которым мы живем, мне хочется назвать их внутренней рекламой, одной на всех, наша подноготная, наше дикое людоедство, облеченное в разумность и человеколюбие.
Я не смогу быть добрым без того чтобы   не видеть эти рекламы, эту солидарность   и равенство под знаком прогресса или духовных возможностей. И я не смогу сказать об этом другим. Ибо их уши и глаза давно поп пеленой рекламы "Кока колы4 и последними известиями из забытых и богом и прогрессом стран.
Сегодня и проснулся с чувством страха относительно себя самого. Время играет со мной злую шутку. Оно становится непоследовательным и связывает совершенно различные события, происходившие в разное время. Это время не подчиняется рекламным лозунгам и часам. Оно существует для того чтобы я понял и отбросил ненужное и оставил необходимое.
Я познакомился с другом пять лет назад, когда он окликнул меня, проходившего по лестничкой площадке к своей квартире. Мы оба удивленно посмотрели друг на друга и разговорились. Помню я был с какой то червоточиной в груди. Он спросил а я ответил, позже мы стали часто встречаться и проводили время в бесконечных разговорах преимущественно о моей жизни. Только много лет спустя я понял насколько он был прав.
Под кофе с соком и сигареты , в кухне, я падал стремительно вниз через внутренние опоры, сдерживающие обстоятельства и уже оказался в самом низу. Пустота наводила на меня рассеянность и давила отсутствием перспективы, хотя бы на несколько ближайших часов вперед.
- Что ты думаешь делать с девушками, - спросила мама. - Ты найдешь себе хотя бы одну. Подумай, разве так бывает, в твоем возрасте и без девушек.
Я автоматически закурил новую сигарету, снова хлебнул кофе из маленькой чашечки , рассеянно прислушался к работе сердца, на которое давил непонятный мне груз.
- Женщина, желательно должна быть с перспективой, - ответил я. - Если у женщины нет перспективы, хотя бы материальной она не сможет не изменять не направлять свою жизнь. При прочих равных условиях, считая что она достаточно обычный и приземленный человек. V нее должна быть квартира, родители, иначе какой винтик будет упущен и будет слишком много хлама в голове, с которым мне придется разбираться, а мне этого не хочется.
- Но по крайней мере можно найти человека, который не будет тебе мешать жить, -мама наливала себе все тот же черный кофе.
- Но и не будет помогать. В каждом человеке, а тем более в человеке с которым буду жить я должно быть собственное понимание жизни и желательно хобби или увлечение. Женщина должна иметь свое дело которое будет занимать ее время и будет давать ей свой опыт и свою уверенность или разочарованность. Быть вместе с сильной но не умной женщиной все равно что стоять рядом с огнем и не иметь возможности отойти.
- Может мы дадим объявление в газету...
Иногда я просматриваю кучу газет в своей квартире. Мне интересны абсолютно любые газеты, с объявлениями или без них. Иногда среди этой такой привычной и безликой жвачки, которую я читаю, социум отпускает меня с своего крючка и, углубившись над статьей о загадочном убийстве или о новом средстве для похудания мой разум неожиданно улетает в другое время и пространство. Возможно я бы нашел свое удовольствие разгадывая бесконечные кроссворды или смотря футбольные матчи по телевизору, как это делает мой друг. Я прятался бы среди дебрей бесполезной информации, внимал проповедникам от масс и там бы сочинял свою собственную историю, бросив демону глупости и бездарности кость. Возможно кто то из знакомых, увидев меня с газетой в метро удивился, а я только бы прятал улыбку и рассказывал о последних новостях за тысячи километров от моего города, среди людей с другим цветом кожи и говорящих на другом я зыке.

Может мой друг, точно также погрузившийся в море жвачки и пошлости, увидит мой крик, зажатый между строчками газеты в маленький печатный квадратик.

ИЩУ ЖЕНЩИНУ СТАРШЕ СЕБЯ УМНУЮ И КРАСИВУЮ ДО 40 ЛЕТ
ЛЮБЛЮ СИДЕТЬ ДОМА И ГЛЯДЕТЬВ ПОТОЛОК
ХОЧУ УМЕРЕТЬ СПОКОЙНО
МОИ ТРЕБОВАНИЯ:
мой адрес: Кросс Роад Авеню планета Земля
Меня можно найти по субботам в баре "Апрель"

В принципе я редко бываю в Апреле, но может быть я напишу ниже свой телефон.
Эй друг. Ты тот, кому приелась не только идеология и духовный поиск. Кто спрятался в бетонных и каменных каморках моего Города. Ты редко выходишь на улицы. Возможно, ты продаешь маргарин, как делаю это и я. Возможно, ты просиживаешь за монитором компьютера свои часы. Возможно, ты играешь на гитаре и сторожишь дом в пригородном городишке. Мне совершенно неважно, чем ты занят. Могу смазать Тебе больше, что если ты вор или убийца, меня совсем не будет это интересовать.
Если ты не любишь улыбаться, если в продуктовом магазине тебя начинает тошнить от прилавков, и ты с трудом сдерживая себя покупаешь еду себе на ужин.
Приходя, домой или на улице, ты слышишь биение своего сердца а иногда странный шум в ушах. И ты не променяешь свою жизнь на то, что твое предлагают другие. Ты знаешь, оставаясь одиноким, что не выдерживаешь этого. Иак мои сваи, твои сваи были вбиты в мягкий грунт. Мы с тобой вечные жители болотистых подвалов и когда приходит лето, то наши подвалы высыхают, да и только.
Родители купили нашу дачу в очень болотистой местности. Было очень удобно добираться, но совершенно не было возможности гулять. Все пути проходили между старыми торфяными карьерами, а потом дорога выходила в лес, где и начиналось само болото. Летом было до одурения комаров, а зимой по ночам близко стоявший от дома лес не наводил ничего кроме тоски, потому что стоял собственно все на том же болоте, когда то в этот поселок ссылали. Он стоял как гордый часовой торфяной промышленности чуть после сто первого километра.
Вся жизнь концентрировалась в самом поселке. Если посмотреть на него сверху, то прямые линии улочек напоминали бы огромные траншеи торфяных карьеров, заполненных водой, да в качестве местных достопримечательностей можно было указать несколько огромных карьеров, в которых ловили рыбу местные жители.
Это болото затянуло моего отца. Дачный дом использовался и в летний и в зимний сезон по той причине что оставить его было нельзя. Все созданное в нем для жизни в том числе и огромная собака требовали постоянного присутствия. Этот образ: дом на краю болота, стал с некоторых пор особенно понятен мне.
В одном из наших бесчисленных разговоров, друг сказал мне:
- Не пытайся выбраться из болота, когда сидишь в нем по уши.
В области своего болота, как казалось мне, я был реформистом, я кидал пристальные взгляды в небо, в погибель интеллектуальных идей относительно жизни лучшей и другой, а потом со скоростью футбольного мяча падал обратно.
Двенадцать лет подряд я последовательно расчищал все этажи своего дома. Мое любимое место было конечно же на крыше, но и когда я спускался, то на каждом этаже меня ждали или люди или дела. Еще несколько лет назад мне было за что уцепиться, меня не преследовала пустота лестничных пролетов и зияющие окна. Я мог пойти н любимой девушке, очутиться в кругу пьяных друзей, помечтать, поговорить со знающими людьми, меня вдохновляли разные идеи и теории. В общем, мне постоянно хотелось всякой разной всячины, и эти пустяки радовали и уравновешивали меня.
Теперь мне хочется кричать и плакать от абсолютной пустоты сверху донизу. Есть маленький кусочек неба, и есть мое болото, а между ними нет уже ничего.
- Почему ты не можешь занять нормальную жизненную нишу, - удивлялся мой друг. - Почему все время ты забираешься и падаешь и не хочешь остановится на месте, выбрав тот этаж на котором тебе будет комфортно.
Мы как обычно сидели на кухне. Пили крепчайшую заварку с сахаром. В моем письменном столе лежали тетрадки и блокноты, заполненные записями бесед.
И поздней ночью, все поняв в очередной раз, но без сил и понимания как это сделать я ложился спать.
Есть ли свобода в том, чтобы ездить на лифте между двадцать вторым этажом и подвалом. При прибытии закладывает уши, а вид сверху подталкивает меня и полету, но уже вниз. Правда врачи говорят о том что желание упасть с высоты как то связано с психикой человека. И это оправдание. Может быть желание забраться вверх тоже связано с психикой, а не с невозможностью жить внизу, ведь из окошек подвала мир практически не виден. Много миллионов лет назад в подобной сырости и темноте с редкими лучиками света, в глубине мирового океана зародилась жизнь. Бесконечная свобода ждала первых посетителей мира. Они были счастливы проблескам света, а со дна океана их согревали подземные гейзеры.
На улице было тепло, при сомнительном свете двухсотваттной лампочки , освещавшей кухню, мысли мои присоединились к океану мыслей, тому первоначальному, из которого мы люди эпохи разума и научных открытий черпаем силы, как некогда одноклеточное из пропитанного пищей мирового океана.
После двух просмотренных фильмов, кофе и сигарет, обозначилась все та же неизбежность. Не вдаваясь в подробные объяснения, себе я называл ее СПВ - синдромом повышенной нервозности. Голова гудела от роя мыслей, бурчал живот, нервно тряслись руки и тянулись к очередной сигарете. Ничто не приносило покоя.
Я был большим аккумулятором от неизвестной мне машины. С утра аккумулятор был в разряженном состоянии. Он не давал телу и уму необходимой энергии и поэтому они находились в состоянии относительного покоя. Тело, как известно из физики всегда стремится к состоянию покоя. Или e = mc2.
Постепенно энергия набиралась и ранее бездействующие системы приходили в действие. Огромные волны, достигавшие четвертого этажа, захлестывали в комнаты соленую воду. Мир становился большим океаном, прародителем жизни, зачем то мучившим меня новой эволюционной формой, при контакте с которой я был должен сам определить схожу я с ума или завтра утром буду в полном порядке.  Однако утренний порядок был ни чем иным как разряженным аккумулятором. Поэтому мои дни были обычно разбиты на части, постепенно мой лифт набирал высоту и медленно ехал вверх. Как известно движение есть развитие. Но есть движение, которое делает всю жизнь неизбежностью, это движение по вертикали.
Движение по горизонтали имеет свой смысл и свое окончание. Вы не можете оказаться дальше Луны и в любом случае вам придется заработать много денег для кругосветного путешествия.
Движение по вертикали не имеет принципиальных ограничений. Это движение в первую очередь в пустоту. Пустота где зарождается и гибнет жизнь.
Поздней ночью перед моими глазами проносились и улетали в пустоту белые хлопья света. Я лежал и смотрел на них, отчетливо понимая что у меня нет пока сил унестись вместе с ними. Мой аккумулятор был заряжен сверх меры , в пустоту уносились белые хлопья света, было очень тихо, биение сердца, шум дыхания как будто через металлическую трубочку подводной маски. Тело наполнялось неведомой субстанцией, твердой как камень, тяжелой как камень, я медленно превращался в камень с доисторических времен лежавший на пороге мира, на этой кровати, случайно оказавшийся высоко от земли.
Что я мог сказать себе. Был ли я свободен оставшись наедине с ночью и своим дыхание, со светом перед глазами, ослепительно белым, горящим как сигнальная ракета в ночи. Мне нечего было сказать. Мне хотелось понять свобода ли это или сон снящийся мне во сне, будет ли утро, я представлял стоящего посередине комнаты человека в длинной накидке. Он внимательно смотрел на меня, слушал мое дыхание, то останавливающееся, то возвращающееся н нормальному ритму. Прямо перед ним висели китайские колокольчики и шнурок с деревянной лопаткой, за которую ему нужно было дернуть. Сколько бы облегчения принес мне этот звук. Он был бы как свежий ветер, ворвавшийся в мою комнату, звеневший до боли в ушах. Адреналин гонщика на старте. Совсем не страшный человек, серый силуэт в длинной накидке посередине комнаты.
Я включил Джо Кокера, помылся и лег умиротворенно на кровать За окном мирно колыхался океан. Он как и я был поглощен более собой чем кем то другим. Раздавались голоса, темнело. Противно ныла спина. На столе в кухне валялась пачка недокуренного Кэмэла. Очень, очень тепло. Тело отдает последние остатки теплоты из душевой, скоро настанет холод и придется идти пить чай.
Сказываются остатки часовой беседы о свободе или скорее одиночестве. Я лежу здесь, можно назвать мою комнату серединой мира, потому что мне хорошо. Я не могу думать о чем то другом как о пачке сигарет, ноющей спине и музыке. Я ограничен своими возможностями, мои возможности ограничены мной. Лифт застрял на неизвестном мне этаже, где еще достаточно кислорода и есть жизнь. На всякий случай за моей спиной прикреплен маленький парашют.
Когда я падаю за моей спиной всегда есть маленький парашют. Самооправдания.
Грустная музыка жизни. Точки отсчета, соединенные в бикфордов шнур. Будет ли взрыв и выход из посторонних влияний. Я надеваю кислородную маску и резиновые ласты для последнего человека на Земле. Ведь океан куда более не исследован чем космос. Сегодня я купил звездную карту в книжном магазине. На ней изображены два полушария: северное и южное.
День прошел в суматохе, помню лишь несколько крохотных моментов: я сигаретой, я открывающий стекло боковой двери Опеля и я покупающий карту звездного неба.
Все корабли заканчивают свое плавание. Кто то в гавани, кто то в глубине моря. Мой корабль летучий голландец. Его ветры, слова близких людей, его мачты – не исполнившиеся детские желания, его паруса шоколадные конфеты из магазина кондитерских изделий. Я плыву по океану жизни. Более чем тридцать женщин даруют мне надежду снова найти родное плечо, на карте неизвестные мысы и острова, но я знаю что мое путешествие окончится в той же точке где я его начал. Земля всего лишь круглая, а три кита и иже сними давно ушли на покой, как на покой ушла свобода и любовь, оставив маски и призраки. Нет соединения между небом и землей. Есть огромный зияющий разрыв и белые люди как и их черные братья по жизни дышат одинаковыми земными легкими и думают одинаковыми головами. Никто не выше и не ниже. Есть более счастливые и менее счастливые, но никто уже не страдает по настоящему. Дикое нецивилизованное страдание осталось привилегией нескольких монахов, давших обет молчания, серийного убийцы, воспринявшего страдания других из за расстройства желудка, и тех кому земной воздух недостаточен, для кого кислород стал инертным газом, а не источником жизни.
Многие пытались сказать свое слово о жизни.
Я расскажу Вам о том, что бывает когда теряешь точку опоры, когда из движения по прямой жизнь превращается в движение по синусоиде. Когда теряешь хребет и пытаешься двигаться по течению и в один нельзя сказать чтобы уж совсем прекрасный момент понимаешь что никакого движения нет, а есть старение и забывание. Многие пытались построить вечный двигатель, одни обманывали, другие уставали но не сдавались. Вечный полюс напряжения. Макая разница северный ты или южный, ты все равно холодный и жестокий. Я магнит обращенный к тебе то отрицательным полюсом то положительный. Моя сила стремится к тебе или отталкиваться. Если тебя слишком много то я отворачиваюсь и лечу в бездну своего болота, спускаюсь в подвал без света, где мир виден через узкие зарешеченные окошки и мне становится легче.
Я по наивности закинул удочку в океан в надежде вытащить рыбку. Хлипкие берега моей родины имели какое то отношение к воде , и, назывались сушей. На крючок попалась маленькая серебристая рыбка и исполнила пару моих желаний. С тех пор я заядлый рыболов, но добыча попадается мне все реже и реже и я начинаю подумывать о том чтобы стать охотником. Океан слишком велик и для корабля и тем более для человека. Если выбраться с берега болота то наверное можно найти клочок суши или еще лучше опушку леса. Прихватить с собой ружье и поймать невиданного зверя.
Помню в детстве я стоял на берегу небольшой речки. в моей руке была удочка и я поймал одну маленькую серебристую рыбку. Это волшебство стало понятно мне через 25 лет. Я научился ловить рыбок без удочки. Я мог научить других погружаться в океан, дав предварительно им маску и ласты. Если ты знаешь что рядом с тобой есть друг, то тебе уже не так страшно.
Я знал старых и опытных рыбаков. Их лица были обожжены соленым ветром моря. Их душа огрубела от постоянной удачи. Кроме моря они не знали другого промысла. Море кормило их. Они говорили о море, жили морем, питались рыбой. На улицах их отличала странная походка, видная их коллегам издалека. Они улыбались и лицемерили тан искусно, загадывали морские шарады и решали ребусы подводных рифов. Вторыми были охотники.
В этот вечер я снова попал в мясорубку, может быть слишком много накопилось впечатлений за день, наверно впечатления глубоко проникли в меня. Грубо и глубоко. Два моих партнера вели разговор в китайском стиле. Мы проговорили ни о чем полтора часа. Позже я купил карту звездного неба в магазине и старательно вешал ее на стенку перед письменным столом. На этом все обрывается. На часах почти двенадцать часов. Выкурена вчерашняя пачка Кэмэла под Нэскафе. Завтра я приду вечером домой и дома никого не будет. Два коридора, три комнаты, шесть окон. Звездное небо на стене. Пачка сигарет, брошенная снова на стол. Точна отсчета. Нет. поплавок болтающийся на воде. Приманка я сам. Фосфоресцирующее солнце закатилось за разграфленный дорогами парк, оставив пару светлых облачков. Пора спать.
Тело, подвешенное на тоненькую ниточку так, что было легко. Остатки головной боли. На часах опять около двенадцати. Нестерпимо хочется курить, а сигарет нет. Яркая вспышка дня отражается в вечернем небе. Мак провалы в моей памяти отсутствуют воспоминания связывавшие сегодняшние события.
Теперь не хочется даже курить. Скучать привычное дело. Нет в конце концов ни сегодня ни завтра, а только мутная пелена сейчас, волнующаяся и желанная. Океан за окном постепенно стихает. Все время мне хотелось сделать больше чем я могу. Свободным расстаться с глодающими мои кости демонами страха и невозможности Путь всегда кажется слишком легким. Несколько призрачных нитей соединяли меня с миром, как казалось мне недавно. С годами эти нити стали канатами, сдерживающими бросок. Свобода это удовлетворенность тем, что есть в движении к тому что необходимо для наилучшего самочувствия.
Тайны мира и человека жили рядом со мной. Прятались среди разбросанных стихотворений, жили в любимых мной женщинах. Одного глотка всегда так мало. Хочется пить и пить. Что мне еще оставалось сказать самому себе. В течении нескольких последних лет я повторял себе одни и те же слова. Пару раз в год во время болезни ко мне приходили ненайденные переживания и я снова терял их. и так, с одними и теми же словами каждый день.
Я по природе свободный человек. Я не верю мистификациям и школам. Будь то школы социальные или духовные. Те, кто учат меня делать так как делают они становятся моими врагами. Их схемы это крик в пустоту собственной неполноценности. Точка отсчета всегда прилагается. Все опять переводится на деньги. Ведь каждая игра стоит денег. Любовь, ненависть, духовность, здоровье все они стоят денег и все они одинаково мне отвратительны. Я не готов платить за глупость, поэтому мои схемы бесплатны. Они рассчитаны на внутренние батарейки и ток в них течет по красивым разноцветным проводам, так как хочется ему, зажигая разноцветные лампочки желаний или гася их. Ведь батарейки всегда продаются в магазине, а теперь их можно купить и в продуктовом киоске
Свобода вот главное условие в жизни. Свобода от мелочей постоянно тревожащих и будоражащих меня. Эти мелочи сплетаются в мою жизнь и я не вижу просвета. Каждый шаг ведет меня к другому поступку и когда я знаю что буду делать дальше. Свобода это иллюзорная величина, потому что главная свобода это быть свободным от самого себя. Я хочу жить в лесу, где есть деревья, где под ногами сухая земля, где я могу гулять и размышлять на интересующие меня темы.
Большая несвобода ведет к свободе. Я многие года подряд изучал свою несвободу. Пытался ее анализировать и раскладывать ее по полочкам, мои тетради исписаны схемами, у меня есть графики взлетов и падений. Но мне всегда не хватает сил проложить на карте маршрут.
Карта, поле зрения, мои проблемы не стоят выеденного яйца или стоят. Если нет, то почему я постоянно пытаюсь решить не решаемое, обогнать время и события. Мир верно тоже движется по синусоиде. И я двигаюсь по синусоиде. Мир воюет и я воюю. Мы находима в непрестанной войне. Вонючее дерьмо прилипло к моей одежде и мне постоянно хочется мыться, мой внутренний мир вопит и воет, он сопротивляется как ничто другое. Его можно расплавить в мартеновской печи, но боюсь он сгорит вместе со мной. Мы постоянно делим территорию на которой живем, сторожим каждый свои принципы, вместе. Нет раздельно. Радуемся и линуем или по прежнему огорчаемся каждый по своему. Мы борцы. Мы войны. Он призывает меня к посредственности я вырываю его из тисков обывательской психологии, заставляю думать и анализировать. Сегодня он сухой и злобный старик, завтра наидобрейшие юноша в монашеских одеждах. Признаюсь я крайне надоел сам себе Как бессмысленная жвачка вертятся в моей голове записи из тетрадок, вечным граммофоном прокручиваются ежедневные желания от которых нет сил избавиться и иногда я думаю о том что мне может попросту расхотеться жить. Лет в сорок а может быть раньше, от пустоты внутренней, которая покажет пустоту внешнюю и пусть тогда бог оставит мне несколько людей которых я буду любить и не будет в чьи лица заглядывать, кого смущать неспешным разговором, о ком заботиться.
Может быть через десять тысяч лет мне удастся вынырнуть из водоворота событий, снять ласты и кислородную маску и выплыть на поверхность своего болота, а может быть я уже приподнялся над поверхностью и дышу зловонным воздухом.
Каждый рывок вверх, каждая попытка несут с собой все большее незнание. И разочарование. Пачка сигарет вновь брошена на стол. Недопитая бутылка Миллера. Звонок в дверь. Я одеваю одежду и иду босиком по пыльному полу коридора. За металлической дверью медленно появляется фигура старой подруги. -Ты босиком?
- Я спешил, только что пришел не успел одеться. - Проходи чудо гороховое. Ты как раз вовремя. Она проходит на кухню, где дымится недокуренная сигарета. Мы пьем яблочный сок , курим парламент и обсуждаем последние новости. Последние новости как последняя сигарета в жизни курильщика. Ничего нового. Та же жвачка, те же события но под другим углом, более острым или окрашенные в другой цвет. Глобальная информационная система пересекает мир через все его закоулки и помойки. Не остается ничего неисследованного, ничего скрытого. Кто то звонит тебе по телефону, кто то заходит в гости. Выкурены лишние полпачки сигарет. Настроение колдует свое. Ничего не меняется. Завтра утром меня начнет поедать все та же жизнь. Может быть я сделаю рывок и на ослепительно серебристой ракете унесусь высоко в небо. Страшной будет расплата.
- Купил новый приемник. Он заменяет мне телевизор. По крайней мере мне так кажется. - Я слушаю приемник, когда не смотрю телевизор....
Обывательская психология медленно берет свое. Ей хочется мне что то сказать. Я устало слушаю. Устало шучу. Устало курю, устало живу. Мне нечего сказать вам люди. Я сам в поиске. Я покупаю как и вы, ненужные вещи потому что они мне нравятся. Говорю ненужные слова и проживаю свою жизнь абсолютно бесполезно и вряд ли найдется человек, который мне докажет что от меня может быть хоть какая то польза.
Я кручу станции приемника, кручу мысли и события и мне все меньше хочется общения.
Должен признаться, в конце концов, сам себе, что уже неделю я пишу книгу. За это время я продал три тонны маргарина, два раза бросил курить, посмотрел десять фильмов и пришел в окончательное расстройство. От чего спрошу я себя сам. Да как сказать.
На улицах и зацвели и частично отцвели деревья. Это мое единственное мнение о лете. Еще-тепло. Завтра я сорву ветку сирени и засуну ее в бутылку из под пива. У меня будет маленький гербарии на столе. Это красиво?
Тем не менее, завтра еще не наступило. Завтра будет завтра, а когда будет завтра, то будет в результате тоже сегодня. Вот так. Ничего нового. Все старое. Пора юности отличалась умением смотреть вперед , С чем это было связано. Попытаюсь объяснить сам себе. Что из этого получится?
В юности вопросы которые я хотел решить лежали в плоскости моего понимания. Мне хотелось вылечить спину, мне хотелось вернуть утраченную любовь, мне хотелось стать необычным человеком. Можно считать что всего этого я побился. Мою необычность видят только другие люди, девушка с гор стала мне не нужна. В колонке плюсы теперь стоят минусы. Пустые двенадцать этажей. Крыша и подвал.
Я пытаюсь остановиться. Нажать на тормоза, чтобы не врезаться в стену.
В памяти остались обглодки вчерашнего дня. Вроде бы я должен был отдохнуть. Но выходные дни чаше всего полная противоположность отдыху. В выходные дни я очень редко отдыхаю. Я боюсь подходить к телефону. Боюсь очередных разговоров ни о чем. Боюсь встреч и приглашений, но более всего я боюсь себя. Моим аккумулятором некуда расходовать энергию. Они превращаются в магнит и притягивают н себе кучу повседневного мусора обыденности. Дальше по программе я исчезаю. Превращаюсь в фантома, терзаемого атаками пищевого и информационного мусора. В моей келье много всякой дряни. Еще больше ее я могу купить в магазине. Иногда мне кажется что пища которая продается насыщена вредными наркотическими веществами, которые по приказу правительства кладут на каждой фабрике. Которыми опрыскивают фрукты и овощи еще на грядках. Это галлюциногены. Я вижу мир в розовых очках химикатов сарделек , в голубой дымке парламента, в зеленом океане шипучки, может быть не бездна мирового океана породила людей. А смесь этих гремучих продуктов питания под бодрые ритмы радио или ужасающие крики мертвецов с той стороны телевизора, призывающие умереть и живых.
В моем холодильнике хранится атомная бомба следующих поколений, которая разорвет их на части почище Хиросимы или Нагасаки. Это будут люди составленные из частей. Одна часть будет хотеть одного, другая другого. А в целом - ничего. Мне не хотелось бы дожить до этой эпохи разрушения. Из плоских и цветных экранов телевизоров высунут свои морды телемонстры. Волна секса и насилия захлестнет мир. Насилия политического и информационного. Встряхивания последних остатков мозгов под шум барабанов. Всеобщий экстаз, огромная телетолпа, монстры и монстрики.
Последние люди прячутся в пещерах времен первых подвижников христианства. Людям нет места на планете. Их преследуют роботообразные сограждане, безликая информационно-пищевая глыба айсберга плывущего по вечной реке времени.
Только время и останется неизменным. Когда то оно служило богам, потом людям, теперь оно служит смерти. Может быть и в глубине пещер оставшимися людьми смерть будет цениться больше чем жизнь. Они составят хроники мира. Они будут пить воду подземных источников и есть мох и летучих мышей. Они затаятся в глубинах гор и всегда будут помнить о том что их жилище упирается в небо.  В небо реактивных самолетов и спутников. В небо служившее символом жизни.
Я пью крепкий черный чай, сидя в гостях. Много сахара, несколько длинных тонких сигарет. За окном первого этажа шумят отбойные молотки. В разговор вкрадываются обыденность и сонливость.
- Может быть ты объяснишь мне, - говорит старая моя подруга, - почему все происходит именно так.
- Потому что ты живешь в огромной иллюзии относительно тех с кем ты вместе. Эта иллюзия распространяется и на саму тебя.
В моей жизни не происходит ничего интересного. В ней нет перспективы. Я стою все время на одном и том же месте. Хожу по кругу. Если я выйду из круга, что будет если я выйду из круга. Я могу на несколько минут выскочить из круга. Могу протянуть руку к воздушному шарику. Могу кинуть удочку в океан и поймать маленькую рыбку. Могу снарядить корабль и отправиться в плавание. Но я боюсь больших волн и соленого ветра. Меня больше привлекает твердая земля, лягушки из болота, лес. Иногда цветы и лирика. В бутылке из под Миллера спряталась ветка сирени. Романтики я сторонюсь. Особенно романтики больших дорог. По моему в ней слишком много слов. Слова же нужны тем кто ничего не знает. Тем кто продает и тем кто покупает очень нужны слова. Если вы учувствуете в купле или продаже, я не хочу быть вам другом.
Когда и продавцы, и покупатели станут старыми. Их профили займут свое место на разменных монетах. Общество, может быть откует их счастье. Обществу все равно что продавать, а что покупать. Идеология монстра и ловушка для льва. Я хочу быть мышью. Я грызу маленькие дырочки в стенах своей бетонной могилы Я бросаю косточки своим привычкам и недугам. Мой внутренний мир стоит перед зеркалом. В руках у него помада, тени и бог знает еще какие косметические штучки. Он подстраивается под мои желания и, когда я бросаю косточку ему, говорит мне "ГАФ".
Через сто или двести лет. Мыши вымрут. Сейчас еще иногда попадаются львы, но львы умирают быстрее мышей. Маленькие чудеса электроники будут чутко контролировать, вымерять и посылать сигналы в соответствующие инстанции. Свобода будет огромной и одной на всех. Свобода покупать и продавать.
Маленькие потомки мышей спрячутся в подземные пещеры и там найдут того же бога, что и их предки львы. Снова зажгутся костры и свечи. Снова я буду встречать утро, завернутый в звериную шкуру. На стенах останутся наскальные рисунки: костры и тени людей.
История повторяется. Нет ни нового, ни старого под небом, и все проблемы истории не стоили бы выеденного яйца если бы жизнь была создана только для радости.
 
Продолжение с этого места
Три дня я ничего не писал. Где-то рядом со мной постоянно была пустота. Пустота явление объективное. Она прокрадывается сквозь щели тревог и разочарований. Она звонит по выключенному телефону. Она портит вечерний и дневной аппетит. Пустота это часть отсутствия перспективы и интереса к обыденной жизни. Заполнять пустоту это все равно что строить дом на песне. Подуют ветры и ничего не останется. Пустота для меня символ бесполезности потраченных усилий. Меня давно мучают подозрения о том что пустые двенадцать этажей это нечто большее чем созданный мною образ. Почему это происходит. Почему вообще я живу. Но кто я, который живет и кто я, который стремится сам не зная но к чему?!
За потолком моего понимания есть другая жизнь. Более легкая, толкающая меня и постоянному одиночеству. Одиночеству в смысле не только отсутствия других, но и отсутствия самого себя, пак центра и связующего звена между внешним миром и внутренним. Мир сам по себе и я сам по себе. Но как отделиться от тревог и забот. Я поднимаюсь еще одним этажом выше. Может быть это крыша, может быть это доселе закрытый этаж.
Сегодня ночью мне снились маленькие крысы. Они были ручными, но кусали меня и играли со мной. Ничего опасного в них и не было вовсе. Что снится мне. Хочу ли я быть атлетом, который как мясорубка пропускает через себя происходящее или кем я хочу быть.
Среднестатистический каждый обыватель смотрит в день 3 часа телевизор, читает одну газету и слушает радио. Я среднестатистический обыватель, который не вписывается полностью в этот ужасный канон. Обыватель, вылезающий из серого кокона и оглядывающийся по сторонам в поиске другой жизненной субстанции.
Я бегу, бегу от людей. Опасность для мира кроется в людях. Люди несут разрушение и усталость. Человек это центр космического хаоса. Огромный муравейник с небоскребами и лифтами. Один безликий канон для всех, когда безликости становится слишком много ее называют гениальностью или талантом. Обывательская психология правит миром, точнее мир правит обывательской психологией. Нарты звездного неба продаются в магазинах канцтоваров, компасы в спортивных. Некуда бежать. Все что можно изобретено. Некуда посмотреть. Не на кого посмотреть.
Меня мучает каждый день осознание собственного бессилия. Я ен могу пойти за консультацией к людям. Мне безразличны их слова, мне не нравится их жизнь. Слишком много слов и попыток. Жить в обществе обрекающем себя на большее понимание мира и духовность, все равно что попасть к дикарям, поверившим неожиданно в господа бога. Духовная иерархия подвижников страшна также как иерархия социальная или политическая. Берущие на себя право учить должны сначала вылезти из болота на твердую почву и взять в руки лопату, чтобы закопать свои эксперименты.
В иллюзии возможно пробуждение для рождения другой иллюзии. Смертельная опасность поджидает живущих для других. Я никогда не продам более никому свое право на свободу. На свой КРИК о радости. Никто не сможет доказать мне что прав, разве только своей собственной жизнью. Жизнь и есть единственное доказательство. Пойду пить чай.
Настойчиво шумели за окном машины работающие на стройке высотного дома. Ветер гнул в разные стороны деревья. Намечался дождь.
V меня нет любимого времени года. Но когда в очередной раз рвутся мои зимние ботинки, я вспоминаю о том, что скоро потепление. Только и всего что я вспоминаю. Лето пора зеленых деревьев и девушек в прозрачных юбках, через которые просвечивают узенькие трусы. На переходе н весне у меня день рождения. Через два дня, первого апреля день рождение у друга. Очередные переходы их ниоткуда в никуда без долгожданного удовлетворения.
Лето раскаляет предметы, раскаляет непокрытые головы, и люди иногда падают в обморок, не в силах бороться со светом. Лето привлекает бесплатным светом и теплом. Но меня лето ничем не может привлечь. Осенью мне становится тоскливо, мне кажется что когда тучи заволакивают небо, я начинаю видеть мир под пеленой. Вот единственное неудобство осени. Зима несет тьму и искусственный свет. После наступает мое день рождение.
На переходе от зимы к лету я ходил на курсы по таро. Меня сминало и колбасило. Было высокое давление. Я стал есть очень много мяса, но главное я попал в компанию людей с одинаковым хобби - таро. Мы улыбались друг другу и шутили. И я улыбался и шутил. Наверно это был самый ценный момент наших занятий - улыбаться и шутить. Пить растворимый кофе и курить. Что нас связывало - общее дело. Но нас связывал –человек, которому мы платили деньги. Думаю, в этом для меня и была загвоздка. Я платил деньги другу. Я не платил деньги за курсы. Я давал ему возможность жить немного лучше. На мое день рождения он не поздравил меня. Я ждал небольшого подарка вроде плюшевого мишки и открытку. Мне не подарили ни единого подарка, никто из них.
Шагая по улице к месту встречи, я чувствовал резкую боль в груди. Боль оставляющую меня наедине с собой. Закрывающую от меня спокойствие и других. Не было слов, не было логики. Я попал в иллюзию, я опять относился к людям как к себе, а они выжидательно раздавали мне улыбки и только.
Не верь тому кто улыбается тебе. Верь тем кто ругается и плюет тебе в лицо. Улыбка не стоит ничего, иногда оскорбление стоит большего - повторял я про себя.
мучительно осознавать, что лучший друг тебе тот, кто обливает тебя твоими же помоями и дает воды смыть их. Мне не нужны платные приспособления для жизни лучшей и переживаний более глубоких чем у меня есть. Мне не нужны костыли и я не возьму их хотя и нуждаюсь.
Есть ли добро помогать ближнему своему. Если добро в том что я даю ему схему. Его точка отсчета возможно более жизненна чем моя. Он еще не растерял остатки своего убожества и живет в гармонии с желаниями и возможностями. У него есть оплаченный комфорт. Три часа телевизора, жена и газета. Почему я должен мешать ему.
Я буду лучше мешать себе. Буду часами сидеть в кресле под шум музыки, под гнусавое хрипение телевизора, под телефонные разговоры. Свет будет падать в мои окна и солнце показываться, когда ему вздумается, иногда я буду ждать того, что никогда не случится. Такова моя природа.
Жизнь стала узенькой как мостик через ручей. Я зашел в кухню выкурил сигарету и почувствовал, что что-то не так. На глаза стала накатываться темнота, тело отказывалось двигаться. С темнотой перед глазами я обнял угол и стал медленно сползать вниз. Ное как выйдя в коридор, сделав несколько шагов, я медленно рухнул на пол. Я не знал чего хотеть. На полу меня скрючило, как еще неродившегося младенца, судороги пошли по телу и захотелось блевать. Темнота стала постепенно отходить. Мой взгляд уперся в светлый плинтус, вдоль которого свисали провода от музыкального центра. Я поднялся на четвереньки и медленно пополз по комнате. Было очень тихо, хрипело горло в такт приходившему воздуху, наступило временное перемирие с самим собой.
Я познакомился с ней под окончание рабочего дня. Она пришла из фирмы приятеля и, терпеливо дожидалась, пока уйдут все присутствовавшие. И я с удивлением думал о том что она вовсе не собирается уходить прямо сейчас. Поскольку объяснений у меня никаких не было мы просто пошли в кафе, и какие могут быть объяснения если не хочешь расставаться с женщиной прямо сейчас. Она казалась мне знакомой, я совсем не смотрел на ее Фигуру, а тихой задумчивости я внимательно слушал и говорил. Эти темы , давно забытые мной самим. Темы, на которые теперь знал ответ.
Чего же можно достигнуть вообще. Единственное за что стоит переживать и хотеть это удовлетворенность. Удовлетворенности выталкивающей из жизни, как выталкивается душа из тела, когда умираешь. Стул, стол, асфальт превращаются в однородную массу, мелькают рекламные щиты, мелькают фигуры людей. Но что то  пока еще не видно. Что то еще мешает. Нужно остановиться, завязать шнурок на ботинке и идти дальше.
Слабый ток течет по моим проводам, подключая меня к всеобщей схеме, и как весной разбухают почни, чтобы разорваться в листы, я жду разрывов и неисправностей, чтобы ускользнуть от контроля. Порвать телефонные провода, выбросить телевизор, потому что мне кажется что только в этом мое спасение.
Сегодня мне снился сон. я выкарабкиваюсь из тела. Я засыпал в мертвенной тишине и не заметил как заснул. Тело ненужный атрибут, взывающий меня к жизни. Я пробрался внутрь его, я поворачивался и елозил, потом сделал рывок и оказался снаружи. Я не увидел свет, я просто оказался в своей собственной комнате, наедине с ненужным телом наедине с темнотой.
На следующий день я ждал ее звонка до позднего вечера. Но всеобщая схема дала сбой. Длинные воспоминания не рождали объяснений и я медленно проваливался на дно неизвестного мне колодца. Вечером боль стала невыносимой. Каждая клеточка тела, каждая мысль заворачивали в темноту. Темноту без желаний, темноту оцепенения и смерти. Если там что то и происходило я невидел. Две банки пива спасли мне жизнь, я лег и проснулся через двенадцать часов. Еще две баночки пива, пицца, которая немного подгорела и никакой ясности.
Завтра я конечно увижу ее. мне не очень нужны ответы, ведь я хочу просто жить. Хочу жить и радоваться тому что живу. Радоваться шагам и дыханию, удачной сделке и дождю. Есть чуть соленый творог, вместе с консервированной фасолью и каждый день курить новый сорт сигарет, но я втянут в неизвестное мне дело. Непонятные мне переживания курочат меня как электромонтер распределительный щиток в доме. И я опять пью ледяное пиво и смотрю на орошенные на стол сигареты.
Рок опустился на мою жизнь. Я догадывался о том что нельзя шутить с собой без достаточной уверенности в необходимости шуток. Я был убежден в неполноте мира, я был уверен в том что стоит прорваться за пелену обыденности и там яркий свет. Я не готов к яркому свету. Мне нужно гулять по ночам. Ночью я окончательно схожу с ума и мне доступна и моя глупость и  мое непонимание. Ночь для меня так проста. Днем я другой. Я продаю маргарин, я бегаю по городу как сумасшедший, чтобы продать его еще больше. Я ем мусор из ларьков на площадках перед станциями метро. Я ничего не могу сказать о себе. Узенькие мостики разбегаются по городу. Город порос мхом и чахлыми березками, и тут и там раздаются крики из глубины зданий и переулков. Играет музыка, где основной ритм это биение барабанов и тарелок. Музыка для тех кто ест пищевой мусор, под козырьками магазинов и грязных кафе. В киосках как на выставке картин, мелькают приевшиеся с телерекламы названия продуктов, сделанных по последнему слову техники из вечно непортящегося дерьма. Около пластиковых туалетов сидят женщины неопределенной внешности и слушают целый день журчание пищевых клапанов и стук открывающихся дверей. Небо узким обрезком, который еще не заслонила реклама и зловонные испарения, уже без укора смотрит вниз.
Я в печали. Печали сновидения, невозможности проснуться и обрести долгожданную свободу. Свободу жить под маской благородной или обычной, свободу тихо спать и спокойно идти. Без спешки.
Мы встретились еще несколько раз. Голубое небо и тишина это то что я обрел вчера. Отступили все сложности и трудности, внутренний полет ожидал меня во всей полноте. Я готовился к этой встрече всю жизнь или я ошибаюсь. Чувство страха перед реальностью иногда заталкивающей меня в тюрьму, вот что мешало окончательно расслабиться и понять радость и принять радость.
Оказалось я прав. Слишком стремительное развитие событий непонятно нормальному человеку. Он ждет подвоха. Ему кажется это безумная схема, засасывающая его, разрезающая его принципы. Он хочет нечто большего, он боится и гневается. Что же я могу сказать ему. Что я могу сказать ей. Она права. Я быстр как ветер свободы, подхвативший меня.
Подарок жизни, завернутый в фантик, я раскрыл бумажку и там оказалась конфетка. Но я не буду бороться если у меня отнимут ее. Я мастер хитрых ходов, покоряющий сердце человека простыми фокусами, я мастер не дающий опомниться и я мастер, уходящий после представления своей дорогой. Моя дорога вместе  в окаемке зеленой травы и полоски неба. Моя дорога узкая тропинка. Я иду один и может быть буду вечно идти один, пока не перейду реку смерти и не обрету свободу. Абсолютно одинокое человеческое существо.
Если ты хочешь идти со мной. Твоя внутренняя красота, ты хранишь ее и для меня. Отбрось свою обыденность и порванный шнурок. Забудь про удовольствия и живи в радости, я смогу дать тебе больше чем люди, потому что давно забыл как низок человек. Мои слова бьют пулеметными очередями по твоей броне, мои тараны приготовились н оою. Сдавайся. Твоя крепость построена на песке, на мусоре пригородных помоек. Услышь мой крик.
Я буду любить тебя, как люблю истину. С провалами на дно, с кувырканием в болоте, с болью и обмороками. Но моя любовь все же будет иногда интенсивна как солнце и не превратится в удовольствие. Друг! Протяни руку помощи, не бойся меня. Я все еще жив. Я все еще живой.
Добрая фея. Мать всех женщин и тайна света , который греет как холодное пиво в ночи и взгляд ненароком. Открой стальные двери своего прекрасного дома. Дома жизни и того что непонятно мне. Распахни мою душу воздуху сухого леса и летнего дождя. Протяни руку помощи, пытающемуся выбраться из болота жизни. Ведь ты знаешь, я не барон Мюнхгаузен. Я не хочу верить иллюзиям. Я не продался за подачку, тем кто я кобы знает смысл жизни. Я все еще в борьбе со своей грязью и ничтожеством.
Прекрасная Дева в чистом обличье. Тобой движутся миры и пространства. Ты очаровываешь меня и отвращаешься от меня. Признаюсь, я так часто забываю о том что ты ЖИВАЯ. Прости меня. Ведь только ты знаешь о том как тяжело попасть на встречу с тобой. О том как тяжелая глыба моих повседневных дел покрывает меня свинцовым налетом убожества и усталости. Усталости, которая подобна тяжелому сну, сну без сил и успеха.
Ты Та которой я давно писал стихи. Ты та ,которую я любил и потом как подонок презирал за дар. Дай мне шанс, мой взгляд
Одиночество это поиск. Поиск в тишине и неразделенности самого себя. Что нужно еще отбросить. Как нажать тормоза и в наше время. Вот что остается понять. Когда меня тенят услышать человека. Позвонить, увидеть его является ли это правдой или я жалею себя и не даю себе покинуть свой мир иллюзий и помыслов. Вот в чем вопрос. Где грань, где мужество перейти через самого себя. Перешагнуть через границу отделяющую меня от меня. То что мне мешает насладиться тишиной, некая иллюзия или новый взгляд на мир, мир в котором есть моя половина. Какая она. Что я могу от нее ждать. Что могу требовать, может быть, я заблуждаюсь и ищу в темноте, может быть мо я иллюзия переходит всего лишь н иллюзии другой. Т ы2 Которая прячется во мне. Ты которая избегает меня. Когда же я подружусь с тобой. Я и поэт и художник, я тот который я . Которого ты сможешь поддержать в его экстазе и полюбить. Или у меня не хватит сил. Скажи мне, ответь в туманном послании мира, в отголоске моей тревоги, становящейся тоской.
Мы с приятелем целый вечер пили пиво, выпили много пиво и я стал также тосклив как и был. Могу сказать -не опьянел. Живое существо, каркас меня самого, бороздило просторы моего разума и ощущений. Оно не понимало что происходит и хотело лучшего. Оно говорило мне
-Ты выбираешь одиночество. Ты выбираешь самодостаточность. Ты выбираешь пиво и вино в почти двухлитровой бутылке. -Да! Но я выбираю и Тебя. Ты моя душа. Мой свет, несравнимый со светом электрической лампочки, несравнимы со светом солнца. Скажи мне почему ты подталкиваешь меня к любви и не даешь ее2929 -Я не даю тебе любовь, но я даю тебе эту чертову любовь. Забудь. Женщины это всего лишь твои музы. Бог и жизнь твои мать и отец. Что же нужно тебе еще?
-Мне нужна свобода. Свобода от себя и посторонних влияний. Свобода в смерти и жизни. Вот такая нужна мне свобода. Свобода от стада трахающихся кроликов и моей мышиной морали по этому поводу.
Есть что ответить тебе. О, загадочная муза. Я помню. Ты всего лишь моя смерть. Смерть на виселице или в раздоре и я поверь, люблю Тебя. Вот так.
-Ответь же мне. посланник 13 жизни. Неудачник в малом и большом. Ты мое соединение и поэзия. И ты -поэт. Что же ты опять желаешь от меня, я дала Тебе все что ты хотел. Немного горечи для отрезвления. Немного любви для понимания. Тебе осталось любить только саму меня . -Да это мне наверно только и осталось делать. Ты права.
после недели пива и вина я стал чувствовать себя совсем плохо. Девушка с которой я познакомился также внезапно исчезла как и появилась. Настроение было премерзкое. Жить без воспоминаний, без теплоты. Жить одиноким странником, слушающим шум ветра за окном. Что еще остается, я понял чем бы не заменялось мое одиночество, эта замена может быть и лучше чем само одиночество, но честное слово, в ней слишком много привязанности и боли, боли выталкивающей за пределы понимания себя, боли которая по настоящему больна. Я хочу боли без обстоятельств, хочу умереть как умирает бабочка при свете лампочки в ночи. Быстро и безболезненно. Я не сторонник операций и анестезии. Хирурги уже обезобразили мир красивыми лицами и длинными ногтями. Дайте мне мерзость и безобразие, убожество. Дайте мне все это как милостыню. Милостыню для прозрения и от жажды...
В тьме внутренних галантин, пак будто сама по себе складывалась моя философия. Рожденная болью, непонятной мне. Ибо в болоте редко бывает свет. И жизнь рождается через боль. Сколь скоро и сколько раз желаемое видится близким и доступным, как пьяная женщина. А потом исчезает. Моя философия это мой крик. Я хочу выразить этот нрин словами. Он был бы хорош немым, как детство, но у меня не тот уже возраст, чтобы молчать. Близится большой взрыв. Взрыв, разрывающий привычную оболочку скафандра и я верю тому, что это будет лично моим. Я не стану последователем или просвещенным человеком. Я не стану повторять как попугай чужие слова. Я не знаю зачем мне это нужно. Приятно пройтись с толпой в праздничных фейерверках. Но куда приятнее быть вообще без толпы.
-Что будет дальше? - спрашиваю я.
-Дальше ты будешь блуждать, пока твой разум не покроется сетью сомнений и не устанет вполне от обыденности- отвечаешь ты мне. -Что мне нужно еще?
-Тебе больше не нужно ничего. За чертой к которой ты так стремишься кончится твоя тюрьма.
-Где же эта черта. Почему так много проходит времени и кто я такой? Человек ли я вообще.
-Ты задаешь слишком много вопросов - отвечает Истина.
-Твое неведение намного прекраснее знания и следования чужому. Только в бесконечном споре с собой рождаешься ты.
-С кем же я спорю? Кого я убеждаю и кто сопротивляется мне! -Никто. Никто кроме глупости и нежелания, покрывающих тебя толстым слоем пыли. Все это пройдет. Уже не первый раз ты приходишь ко мне за советом и я говорю тебе. -Дай же мне обьяснений2
-Их нет. Твоя жизнь вот то место где ты задаешь вопросы и получаешь лтветы , а я всего лишь помогаю отвечать тебе быстрее. -Где точка пересечения. Где точка отсчета. Где смысл событий и вечное чувство неразделенности???
-Это и есть твое движение и ты сам. Твоя галактика на стыке божественных миров. Это и есть ты. Ты есть вопрос без ответа и ответ без вопроса. А я твое ухо и твой голос.
Остатки летнего града лежат на блюдце в холодильнике. Сегодня по сообщению из радио самая короткая ночь. Я не успею выспаться. За окном стихает почти ураганный ветер. Совсем недавно принесший град величиной с голубиное яйцо. Я выходил на улицу за пакетом молока и смотрел внимательно на стекла машин. Их не разбил град. Все осталось таким же как и было.
Что меня ждет. Ощущение тупика явственно давило на меня. Точно с невозможностью смотреть дальше чем находится собственный нос.
В полной несуразице и коктейле вытекал из недр сна сегодняшний пень. Не было ни точки отсчета не понимания, не было того за что нужно было зацепиться. День тек своей чередой и я выглядел как былинка несущаяся в урагане. я не мог подумать, не мог остановится, не мог вообще ничего кроме как есть пить и читать. В духовке готовилась вторая по счету пицца. На столе валялась пачка Кэмэла. С улицы дул прохладный ветер, а может быть воздух, про который кто то ГОВОРИЛ что он святой дух. Смысла не было никакого. Мне очень хотелось остановится. Лечь на кровать, упасть на кресло, утолить жажду крепчайшим чаем. Несколько бесполезных для сегодняшнего дня проблем МУЧИЛИ меня своей нерешенностью, приходили ко мне и становились в разные позы и я думал - Неужели именно из за них лето не может быть летом и пицца на моем столе больше напоминает картошку. Может не они являются виновниками отсутствия радости, может какой то крохотный приборчик во мне плохо работает и я не слышу нужную ноту. Может быть я остался всего лишь без друзей, или точнее с одним другом и решением всего и всея будет новая подруга или новая женщина. Может это мне нужно искать всего быстрее и поспешней?
Но я ищу и ищу нужную ноту. Я мучительно перебираю свою жизнь, раскручиваю неизвестные мне механизмы, разбираю их на детали. Я стремительно падаю и вновь поднимаюсь. Я живу, Я хочу начать
жить с самого простого. С желания денег и женщины. Мне кажется остальное у меня уже есть. Пусть это будет моим последовательным движением к тому чего я хочу в действительности.
Нан итог кажущихся мне бесполезными, но прожитыми годами этой жизни, я погружаюсь в себя и вижу тупик. Тупик черный и страшный, иногда маскирующийся успехом, иногда увязающий в ТУПОСТИ и усталости, но все тот же однобокий и черный.
В моей жизни многие люди говорили о духовности и смысле. Они казались мне учителями, знающими намного больше чем я сам, умеющими намного больше чем я сам могу. Эти встречи. Встречи последних трех лет, когда моя безысходность еще пыталась иметь хоть какой то смысл и любила жизнь . Мне хотелось иметь то что было у других. Их защищенность, их самомнение и их умение делать жизнь из черно белой цветной.
Я уважал раньше своих друзей. Друзей посвятивших как мне казалось свои жизни внутреннему прозрению, друзей пытающихся отойти от обыденности. Первой из них была женщина, которую я случайно встретил на диспуте, посвященном архетипам в жизни человека. Ее звали Лариса. Она настолько отличалась от окружающих, была добра и приветлива. Я писал стихи Ларисе полгода, очень редко разговаривал с ней по телефону, потом она пригласила меня к себе на работу и мы стали видеться почти каждый день. Ее высокий статус в определенных кругах совсем не смущал меня, а наоборот придавал больше сил для развития случайного знакомства. И мне удалось сделать то что я хотел. Вообще я всегда понимал о возможности сделать желаемое, просто внладыая деньги в развитие отношений и немного юмора и обаяния. Я шел на сделку с собой пытаясь понять непонятное мне. Пытаясь научиться от другого чему то важному. Деньги часто были моим единственным средством для общения. Сначала это были пирожные, потом подарки и цветы. Деньгами также были стихи и рисунки. Мои любимые рисунки из цветной пастели, часть моей души, которую я по неопытности тоже продавал. Чем больше я вкладывал тем казалось мне ярче связь, чище общение, больше времени проводилось в совместных разговорах и прогулках.
В итоге я влюбился. На это мне потребовалось полтора года. Ведь чем больше отдаешь чем больше мажется получаешь. И сожалению нет ни женщины моей мечты, нет моей мечты вообще, есть привязанность и жизни и любовь, создающая привлекающие меня образы. Как много скрывается за улыбкой святого и как мало скрывается за улыбкой человека.
Десять лет назад на квартире у приятеля музыканта я встретил сенсея. Такое прозвище я дал ему много лет спустя, надсмехаясь втайне над его внешней беспомощностью и равнодушием. Первые девять лет он казался мне воплощением моих принципов, пока я сам, под давлением Ларисы и компании не начал отказываться от них и забывать. Деньги влекли новые знакомства. Тихий облик сенсея и его ненавязчивая манера общения, лежали вдалеке от общепринятой манеры грубо шутить и кидаться эмоциями как актер на сцене. Ценным стало умение быть напряженным как гудение трансформатора. ходить на занятия стоимостью 100 рублей и разговаривать о том что нормальному человеку казалось полным бредом. Статус. Статус личный, статус социальный дополнились еще статусом духовным.
И больше ничего не произошло. Под лежачий камень статусов и наград вода не течет.
Жизнь похожа на синусоидальное движение. Все то что не подчиняется синусоиде подлежит уничтожению. Все то что выходит за ее пределы либо сгорает в небе, либо деградирует в обществе. Прямая линия невозможна также как невозможен мост через болото, потому что никому в голову не придет строить мост через болото, мост через болото, соединяющее континенты, которые тоже болото. Жизнь подчиняющаяся не ветру и аромату листвы, а находящая свой смысл в гниении и мутной воде.
Нет ничего помогающего выбраться, нет средств и нет спасения. Сам спасательный круг плавает только на поверхности и его не несут скрытые течения или рыбы. Поэтому я не пытаюсь выбраться из болота, не пытаюсь завязнуть еще глубже. Вот так.
Мы сидели на кухне, пили густой желтый чай и курили. Я представил себе густую дикую поросль, окружавшую каждого из нас. и лица и речи казалось побледнели. Мы были жителями одного болота, обступившего нас. Что такое солнечный свет из окна, что такое струи сигаретного дыма, поднимающиеся к потолку, это всего лишь мираж. Настоящими остаются водоросли и лианы и тина, случайно поднятая нами со дна,
Есть ли выход из этой мари. А если и есть то кто его знает? За окном на фоне голубого неба и зеленых деревьев, вплотную, пролетали небольшие птицы. За окном шумел трамвай и кричала машина, поставленная у обочины. За окном шумел город. Город собравший людей. Сейчас он был ничем не лучше любого другого города, на любом другом континенте. Он был маской. Маской надетой поверх безобразного лица. Маской из косметического салона. Глянцевым маникюром, обведенными яркой тушью глазами. Днем и ночью бригады в желтых жилетах чинили его дороги, латали подземные трубы, стригли под овал зеленые деревья. И только ночью и ранним утром появлялись мусорщики, выезжали на узкие дворовые пороги импортные новенькие мусоровозы и маленькие ФИГУРНИ везли к ним свою добычу в громадных пластиковых ведрах на пластиковых колесиках.
Город постоянно очищался от мусора. Он подкрашивал свою физиономию, наводил тени, кричал как губами ошметками рекламных досок и сверкающих витрин. Он обманывал меня своим великолепием, которое отваливалось от него как мятая скорлупка от вареного яйца.
Под маской шумело и гудело болото. Как свежим дерном накрывает охотник ловушку, так маска города накрывала клоаку. Когда я иду по людным местам, я вижу красивые лица, стройные фигуры, значащие лица, будто облитые воском и отполированные замшевой тряпочкой. Все жители города очень красивы, меньшая часть посредственны, остальные настолько безобразны что маска не скрывает их лиц. Люди в брюках, женщины в коротких юбках и на высоких каблуках. Последнее насилие, которое произведет надо мной город когда и я одену брюки, поглаженные в стрелочку и возьму под руку девушку в короткой юбке на высоких каблуках, многоэтажный город, со скрытыми от глаз подвалами. Город, в котором невозможно сразу провалиться вниз.
Город сдерживающий меня от провалов разнообразием дорог, капризами погоды, жерновами метро, перемалывающими а потом вновь выпускающими людей. Город пугающий меня спрятанными трущобами, ночными мигающими вывесками и тенями людей.
Я бы хотел как Диоген взять свой фонарик и выйти на улицу, я говорил бы, вслух и про себя как иногда это бывает, - Ищу человека, свободного от предрассудков. От морали общества и его пропаганды. Ищу чистого человека, не желающего погружаться в толпу, а если и погружающегося, то не смешивающегося с ней. Вообщем это всего лишь эмоции и не более. Конечно я никогда не выйду на улицу с настоящим фонарем, конечно найдется очень немного людей, которым я захочу сказать . И конечно это очередная моя болтовня.
Что меня ждет, если жизнь действительно не имеет смысла. Я заблужусь в перспективе, в горизонте невозможностей, или пойду на сделку с собой, докажу что остатки моих сил нужно тратить не на борьбу а на отдых с любимым человеком. Может быть я еще заработаю деньги. Больше чем сейчас. По крайней мере я хочу их заработать продавая картины своим друзьям или издавая свои стихи.
Я с каждым днем все больше устаю И с каждым днем себе я говорю Что время неизбежное летит И неизбежен миг и в нем тупик
Мне мучительно хочется выбраться из обжитого мной места. Найти компромисс и ускользнуть от самого себя. Мне нужна многоступенчатая ракета, космическая ракета для рывка. Каждая ступень это отрезок моей жизни и мои возможности. Я должен обмануть людей, я должен обмануть город. Я буду жить пока не кончится горючее в последней ступени. Я выйду в открытое пространство из которого уже невозможно упасть вниз.
Я учусь не быть прямолинейным. Только что я курил и разговаривал о жизни в деревне, потом я пойду писать стихи. Потом я проведу разговор по телефону как личный психолог и я радостно знаю что от этого в моей жизни ничего не изменится. Потому что смысл в смене направлений и сохранении вектора. Вектора, указывающего туда куда мне нужно наконец то придти. Вектора похожего на пунктирную линию разметки автодороги.
Моя многоступенчатая ранета растет из года в год. Скоро она полетит. Это время невозможно измерить часами или месяцами. Оно вечно и я верю в случай, верю в случайность, проходящего мимо меня человека, случайно нажимающего кнопку старта.
Жизнь движется по синусоиде, потом эта синусоида переходит в прямую, потом прямая уходит в небо. Поскольку жизнь прямая то в ней нет смысла. Смысл это трансценденция над целью.
День прошел суматошно. Вечером болело сердце из за бутылки выпитой нока копы. Событий не было, были случаи. Все прошло и утихомирилось.
я думал над тем что уже прошло тридцать и три месяца лет моей жизни. Казавшееся мне особенно четким немного до и после дня рождения стало опять расплывчатым. Как и обычно это со мной происходило в период дня моего дня рождения. Следующий я РКЙЙ период ПРИХОДИЛСЯ на осень, на сентябрь или октябрь месяц. Кажется, что то ПРОИСХОДИЛО зимой. Остальное время покрывала темнота. Я жил тремя периодами, жил выбравший из постоянной гонки и оцепенения а остальное время готовился, мечтал, вообщем валял дурака. Мне почему то всегда казалось что если в моей жизни произойдет хорошее событие то оно произойдет само собой. А УСИЛИЯ нужно прикладывать в том чтобы увидеть это событие. Я очень не любил людей, накрученных как проволока на палку. Жестких и с проволочной улыбкой. Таким был друг тарошник, Лариса и некоторые другие. Они не различали не добро не зло не хорошее не плохое. V каждого в глазах было по пятикопеечной монете.
Что же иногда надо чему то учиться и у таких людей, обстоятельства, только и всего. Главное меня не поглощали эти духовные упражнения и силы. Колбасило да и только. Я никак не мог понять какой смысл в познании собственных глубин, если чувствуешь себя нехорошо после этого. Чай пьешь целый вечер и куришь, а то еще хуже сходишь с ума как тяжелоатлет от держания над головой штанги. Однако и такая глупость в полном почете у некоторых увлекающихся. Макая в концов разница, одному нравиться белый цвет, другому черный или фиолетовый, это не значит что все любители фиолетового цвета должны устраивать общества созерцания цветных фиолетовых тряпок. Сколько можно УЧИТЬСЯ, надо жить.
На полках стоят книги, стихи, их создали люди. Все бы эти люди не поместились в моей комнате. А я не создал ничего, зачем мне думать, зачем говорить, чему учиться, я просто хочу оставить след в жизни. Если его кто то запомнит или увидит я буду благодарен этому человеку.
А так играет маленький французский приемник, наступает вечер. На столе валяется пачка Кэмэла. Да и только, еще две пепельницы. Одна моя, другая друга.
Как сложно вырваться из болота, сложно снять оцепенение и зажечь не свет болотных гнилушек, а настоящую лампочку. Некоторые исследователи болота связывают его изучение с изучением океана. Фрейд, Ницше, психо и прочее. Социо и прочее. Безликие скафандры и подводные лодки, влекущие еще больше на дно чем собственный вес. Яркие экраны телевизоров, люди уткнувшиеся с утра в чтении рекламных газет. Как это скучно. Но как самому не хочется поверить и увидеть.
Стремление к истине всегда непонятно людям, как и сама истина, но ведь и мне она непонятна, но я стремлюсь. Сплошные эмоции.
Стремление вообще странное свойство характера. Я всегда не очень сильно стремился и женщинам, Я всегда не очень сильно стремился к тому чтобы узнать то чего нет. Единственное верное решение для этого случая это стремиться к равновесию во всех делах. Равновесие это просто хорошее настроение, хорошее самочувствие Это то хорошее что есть в нашей жизни и то хорошее, которое я сам разрушаю боясь потерять его. Вот тан. Тоже дилемма.
Оптимистическое стремление к жизни это желание жить и не рассуждать о жизни слишком уж. Если я могу поднять другу настроение, то это то что и требуется от меня. Я боюсь изменять жизнь людей, застрявших в болоте. Они приходят но мне покрытые разноцветной тиной, с зелеными глазами лягушек. Могут ли вырасти крылья у лягушки? А могут ли вырасти крылья у человека? Н кто из них сильнее. Думаю что человек слабее всего. Он слабее болотных жителей, ему сложнее освободиться от тины. Его вместо рыб поедают обычные человеческие сомнения. Его солнце слишком высоко над водой, еще выше над лесом по которому он идет.
Что такое свобода? Что такое любовь? Я еще не научился повторять эти слова достаточно часто. Я хочу повторять их часто. Они будут висеть надо мной как меч судьбы, когда болото высохнет и зацветут первые цветы. Погаснут навсегда экраны телевизоров и смолкнет грохот музыки.
Накую тему я хочу развить в повествовании своей личной жизни. Может ли быть в ней много тем, или только одна. Пока не знаю. В пещерном городе, расположенном на скалах скрываются люди. Здесь сухой и жаркий воздух и вода находиться глубоко в окончании пещер. Кругом может быть пустыня, может быть город. Но что то остается еще кругом. Я смотрю оттуда вниз, я брожу по пещерам, я пью холодный источник. Я изредка встречаю людей. Люди изредка встречают меня, но в чем истинность этих встреч? Какое зерно я должен найти в них.
Каждый раз я отхожу от истины все дальше и дальше. И каждый раз я это всего лишь я, я лишь объяснение для самого  себя и такая же надежда. Только и всего. Тупик.
Мне хотелось бы объединить свои мысли в некую систему, не настолько безупречную насколько кажется безупречной сама мысль, но чтобы не осталось пробелов в том, когда я захочу сделать или сказать. Пробелов в отслоении текущего и отказе от посторонних влияний. Мак мне надели считающие меня придурком и потому просящие меня. Как мне надоели и другие. Прикидывающиеся овечками, но с безобразными лицами. Я все время упуская что то в повествовании. Кажется самого себя. Я главная пружина повествования. Псевдодуховность мое нормальное состояние.
Некоторые из моих прошлых "друзей" наверное хотели бы узнать, как я там... по ту сторону от духовных баррикад. Наедине со своей собственной жизнью в которую больше не вмешиваются влияния духовных иерархий и стригущих мира сего. Прошла пора доения и я остался в стороне. Мне вообщем то и здесь неплохо. Нет суровости совместных усилий, жесткости медитаций. Нет желания получить порцию крайне важной лапши. V меня остался полюс. Я стараюсь молчать о нем. Зачем кому то знать. Я и они. А они весь мир. От мала до велика. Вряд ли мне будет очень приятно почувствовать вкус денег в исполнении духовных учителей. Тот кто выше стрижет того кто ниже. И боги делают горшки. Остается найти покупателей на земле. А то что не все горшки сделал бог, об этом никто не скажет. Автографы проставлены везде. Возможно с помощью штампа. Остаются голые скелеты, тот кто имел теряет. Не могущие уйти не живут, а показывают через улыбки от которых мне хочется блевать и регалии.
ВОТ И ТУПИК ПОСТЕПЕННО РАССЕИВАЕТСЯ. Чужие тупики впрочем большая загадка для меня , как и свой собственный. В своем я могу зажечь свет.
Вчера меня тяготил вопрос направления. Часто я проезжаю полузаброшенную метеорологическую станцию. Она стоит на узенькой улице, где почти нет ветра. Наверху маленькая вертушка с флюгером. Что она может показывать. Накую температуру, какой ветер. Зловоние жителей улицы, красоту маленьких деревьев. Ветер дует вдоль улицы и не более. Вектор на графиках должен показывать одно и тоже направление.
Итак куда я иду. Я могу раскрыть десяток книжек, с подробным ответом куда нужно идти. Из 10 девять авторов будут дошедшими. Ауробиндо, Сатпрем, Мать, Аркадий, другие. Но мне не хочется доставать эти книги с полки. Пусть их читают другие. Не я.
моя новая знакомая говорит мне что у меня нет собственных мыслей и с этим я вполне согласен. Но не мешает мне ни наличии своих мыслей ни отсутствии собственных. Однако я хочу, нет, жду, появления нечто своего собственного, превосходящего мысли. V меня нет никакого желания называть это как то. Я и так вполне застрял в псевдодуховности, так чего же я могу ждать от себя. Вряд ли .
Я жду от самого себя выбора направления. Вокруг темно и руины прежних домов и дорог. Межгородские автобусы стоят без движения. Иногда здесь холодно, иногда здесь тепло. Больше не во что верить или это то чем я себя утешаю. Вот так. Мне очень хочется себя утешить какой нибудь мелочью, пустяком, чем то таким, радующим меня как сладкое в детстве. Однако пора зрелости не позволяет принимать подарки даже от самого себя. Она треоу
Выдержим из разговора с другом.
-Я притягиваю и себе несчастных людей. Все мои знакомые люди у которых есть проблемы, которые я пытаюсь решить. В этом процессе меня совсем затягивает, а люди потом начинают ненавидеть меня. -А зачем ты вообще пытаешься помочь людям. Достойны ли люди действительно помощи. Старайся держаться в стороне от помощи людям. В действительности они всю жизнь живут в дерьме и не хотят вылезать из него. Прийти к тебе поплакаться в жилетку еще не значит реальное желание решить свои вопросы. -Но мне хочется чтобы людям было легче. Я нам увижу человека кидаюсь ему сразу на помощь.
-А толку то от твоей помощи. Тебя просят не влезать в проблемы, а ты все равно лезешь. А -потом люди начинают тебя ненавидеть и бояться за помощь. Если у этого человека такая жизнь что он сам должен преодолеть свои сложности, зачем вообще ему помогать. Он же ведь не готов вести такой образ жизни как ведешь ты, чтобы вообще не было этих проблем. Ты ему нужен как отдушина для текущей ситуации, а потом он начинает поступать как всегда. И ничего не меняется, а тебе только становится хуже . Поэтому ты и притягиваешь таких людей. Все твои знакомые несчастные люди. Среди твоих знакомых нет нормальных людей. Тебе неинтересен нормальный человек, тан как нет проблем которые ты можешь решать. Старайся не раскрываться в общении. Не выпячивать себя ни с каких сторон. Старайся чтобы тебя воспринимали как обычного человека. Людям просто должно хорошо быть с тобой и все. Ты же как завидишь чьи то проблемы сразу просто оживляешься, поэтому для меня твое поведение прогнозируемо. Отходи от шаблона и тебе будет значительно легче жить.
-Та ****ь, который ты купил банку пива. Зачем тебе это было нужно. Предыдущая твоя *****! Ты знаешь я однажды чуть не подавился пивом, когда сидел и думал над тем что она скажет дальше. Помнишь как говорил дон Хуан Кастанеде. Если обычный человек идет по дороге и видит гусеницу, он остановится, поднимет ее и отбросит в сторону. Я же просто пойду мимо , раздавлю так раздавлю, обойду так обойду". Тан же и ты должен поступать, просто проходи мимо. Если ты действительно интересен человеку, он сам найдет повод для общения с тобой. Пусть люди сами решают свои проблемы всю свою жизнь. У них нет другого выхода, а у тебя нет другого выхода как перестать этим заниматься и перестать создавать себе иллюзию о ****ях.  Вот придет твоя новая девочка, по твоим рассказам это не *****. Так ты пойми если это не ***** тан ты еще больше впутаешься. Ну как же скажешь мне, ведь это хороший человек. А хорошему человеку надо помогать. Хватит работать душеприказчиком. Мне надоело вытягивать тебя из подобных ситуаций. Думай, наконец то сам над тем что ты делаешь. Окружающее тебя *****е держит тебя за придурка, а ты не видишь этого. - Что же мне делать!
-Живи своей собственной жизнью. Только и всего. Веди себя естественно и не лезь в человеку в душу, даже если тебя попросят. Смотри на то, как сам человек ведет себя по отношению к тебе. К чему он стремится в конечном счете. Из всего выуживай только то что тебе действительно нужно. Научись видеть человека заранее и прогнозировать его поведение. А проходи мимо большинства людей и даже не пытайся вникать в их жизнь. Вспомни сам кто нибудь тебе хоть раз помог из твоих тан называемых знакомых!? -Нет.
-А почему. Потому что либо им не нужно это было. Либо они не могли. Но ведь тебя даже никто не спрашивал:4Аркаша!Нужно тебе помочь?*
Я понимаю! Тебя бы спросили, ну поинтересовались. Ответили бы что помочь скажем не могут. Но назови мне хотя бы одного человека из твоих знакомых кто бы интересовался твоими делами. Таких нет! -Да.
-Возьми туже самую Ларису и Виктора/мастера таро, бывшего друга и учителя/. Чем они тебе помогли. Они все больше и больше загоняли тебя в свою систему и выкачивали из тебя деньги. Если бы не я вообще бы наступил такой момент, когда бы ты работал на Витьку. Ты кончил пять классов, и все! Научился тому, что тебе нужно и иди дальше. Нечего застревать в этом болоте. Нахер тебе это нужно. Влезание и вылезание из духовной колбы. Одно разочарование и колбасение. Вот ты сейчас займешь окончательно свою нишу на работе и тебя вообще не будет колбасить. Всегда бери от того, что есть торльно то что тебе нужно и двигайся быстрее дальше. Твоя основная задача сейчас социальная реализация. Ведь ты когда думаешь о маргарине на работе тебя перестает колбасить. Вот именно то о чем я говорю. А решая проблемы других ты попадаешь еще в большее болото и прежде всего сам. Другим то нахуй не нужно то что ты делаешь . Поэтому ты и продолжаешь общаться со всяческим ****ьем и расхваливать мне его.
Я понимаю когда медитация нужна для того чтобы вспомнить любимого человека, которого нет рядом с тобой сейчас. Но если ты будешь чувствовать себя хорошо никакая медитация тебе вообще не понадобиться. Твоя Лариса и Витя, конченые люди.
-Наконец то до тебя хоть что-то стало походить. Тебе уже тридцать лет. Пора бы было начать раньше, хотя бы определись, где для тебя белое, а где для тебя черное. А уже потом пойдут оттенки. Вот началась твоя работа, займешь ты свое место, будешь уважать себя вот тебе и точка отсчета. Сузь свое понимание духовности. Перейди на обычные нормы морали. Не надо плавать в космосе. Не надо залезать в свою медитацию, чтобы избавиться от того что тебе мешает. Все твои занятия на протяжении последних десяти лет прошли для тебя совершенно бесполезно. Ты ничего не вынес из них кроме того что научился медитировать. Помнишь как я с тобой и с Юлей встретились в магазине. Вы не расписались потому что умер дедушка, ну причем здесь твой дедушка которого она вообще не знала. Я тогда сказал Свете, что вашим отношениям ****ец. Начинай с самого простого. Имей свои принципы, и не надо думать о своей псевдодуховности. Не нужна она тебе сейчас. Вот ты общаешься с людьми. Сегодня ты пообщался со своей девушкой так , завтра по другому. Не надо думать, анализировать что и почему. Не надо подгонять человека под свой уровень, может быть сегодня ты выше, а завтра она будет на более высоком уровне чем ты. Просто общайся. Не пытайся из своей жизни сделать праздник потому что хорошо бывает не всегда, может быть в следующую встречу с этим человеком тебе будет в тысячу раз лучше. Не задумывайся над этим. Мало ли что происходит на данный момент. Вот возьми своего василеостровского приятеля Сашу. Ты четно знаешь. Вот вы встретились поболтали, он купил бутылку и свои колбаски, ты купил бутылку ил две или три, и ты ничего больше от него не ждешь. Все если ты пошел на общение с человеком все равно подспудно ты должен ставить себе цели общения. Ты должен получить от этого удовольствие. А уж на каком уровне это будет, это другой вопрос. Зачем тебе забивать себе башку решением чужих проблем. Тебе только кажется что ты знаешь, но кто дал тебе это право знать что ты знаешь. - Никто.
-Сам то ты куда нибудь поднялся, чтобы думать о других что они опустились и пытаться делать вид и решать их проблемы. Сам в болоте по самые уши сидишь. Тебе никогда перешить проблемы других. Никуда их заморочки от них не уйдут. Единственно что ты можешь сделать это созерцательно выслушать. И тебе будут по самую жопу благодарны. Больше от тебя ничего не требуется. -Помнишь как ты размышлял о том как тебе вытащить Анну из этого. Да ее и не надо вытаскивать. Она тебе руку откусит если ты ее будешь тащить. Подобному типу людей все хочется приобщиться к чему то высокому. по большому счету они считают таких людей как ты полудурками. Потому что им ничего не надо, и они считают себя значительно выше, но в тоже время им приятно общаться с тобой, потому что им хочется пообщаться, им хочется поделиться чем то а на самом деле ведь они живут своей жизнью. Они сами себе создают...Они эту грязь наматывают, они в этой грязи общаются и это их устраивает, может быть у них есть движение души выскочить оттуда, но ты понимаешь, дело то все в том, что в принципе даже если такое движение появится у кого то, что ты можешь предложить взамен. Ничего кроме своих чувств, своих эмоций. А кому они нужны? Это не тот товар который можно пощупать. Поэтому твой эмоции никому не нужны.
-Ты сам поймешь что ты нужен человеку. Не пытайся форсировать события .Это и есть то о чем мы с тобой ГОВОРИМ. Важно правильно чтобы ты определил именно отношение н тебе. -Все правильно. Раньше я об этом вообще не думал. Ты знаешь кажется единственное чему я научился за все свои десять лет медитаций.
-Вот ты сейчас только начинаешь нормально бороться за свою жизнь. Хоть чему то я тебя слава богу научил. Уже зачатки то появились. Ты сейчас борешься за себя, за свою жизнь. Итак ты будешь бороться во всем. Тем ценнее для тебя будут эти победы.
Тебе нужен человек который не только тебе нужен, но которому ты в первую очередь нужен. А уже как вы построите духовный мир, какой он будет, маленький или большой жест руками, потихонечку полегонечку вдвоем . Ты постоянно думаешь над тем нужно тебе или не нужно это. Взял, решил, нужно или не нужно и сделал. Все. Поучись сначала чистой физиологии, не надо требовать от женщины то чего она не может дать. Не думай о духовности и прочем. Это потом придет или не придет. Смотри на это проще. Это нормальная физиология. Сейчас это совсем в другой форме чем было раньше, молодость, молодость, только потом понимаешь что все это и не нужно было. Только потом понимаешь. Найдешь ты человека которого будешь любить
Еще па приезду он прочитал мне целую лекцию, в которой затронул около пятнадцати тем, интересных для меня с практической точки зрения, я понял свое незнание добра и зла, незнание духовности и пребывание в псевдодуховности, опасность раскрытия перед человеком без настоятельной на то необходимости.
Совершенная, безостановочная гонка должна рано сменяться успокоением. Это похоже на то как вместо книжных полон покупаешь целый шкаф. Все больше ситуаций попадало одномоментно в поле моего внимания, в любое время я мог говорить о работе, о сексе, о жизни. Читать стихи или ругаться матом. Это было чем то вроде замаскированного безразличия. Просто везде я стремился быть рыбой. Это было моим объединением моей разрозненной жизни и волнующих вопросов. На бумажке я рисовал направления, складывающиеся постепенно в систему со своим направлением. Это были вопросы: взаимоотношений с людьми, с женщинами, с работой, со здоровьем, с творчеством и другие, которые я бы не хотел обсуждать сейчас. Каждый вопрос предположительно имел в себе решение. Нужно было работать и понимать. Возможно когда я сложу вместе, пойму, мне удастся выйти из обыденности. и узнать что же это такое. Тот вопрос ,волновавший меня в форме неких неоформленных ощущений и переживаний, разрушавшихся под воздействием внешней среды, как сахар растворяется в воде. Ведь остались проблемы, остался каркас, меняются ситуации, я смогу ответить на большее количество вопросов, потом вопросы закончатся и везде как маленькие маячки будут ответы. При этом когда я думаю о жизни меня очень многое продолжает коробить. Мишура, дерьмо в котором живут люди отнюдь не символ для меня а прямая и видимая конкретика от которой очень сложно отказаться. Которую очень сложно понять, сней необходимо бороться или она сживет тебя со света, придумывать ходя и кричать от боли. Позже боль стихает и сменяется приступами гармонии. Гармонии с собой. Когда ни одна часть меня не рвется наружу не страдает и не мучается от того что не сожет решить сейчас. Очень часто я мучаюсь от тех проблем, которых нет сейчас. Я ведь и сам не знаю развития. Это какой то животный страх жизни. Я ищу свою силу, я продумываю ходы, играю в замысловатые шахматы и не хочу проигрывать. Какая же духовность заключена в исполнении своих служебных обязанностей. Это мое право и желание жить работать и любить, мир не любит слабых людей. Мир любит завоевателей. Только завоеватель знает категории добра и зла, совершенно недоступные для меня. Для меня недоступна в первую очередь моя собственная жизнь и все к чему я пока могу стремиться это к большему комфорту и спокойствию, идущему от большего количества работы и моего желания и возможности делать эту работу как можно качественнее и результативнее.
Если я начинаю смотреть на мир на людей, мне становится противно. Но я не хочу умереть от агонии, задохнувшись , поперхнувшись тиной, я хочу выйти на берег и по возможности встретить там людей, несколько человек. Будет вполне достаточно. Есть солнечные полянки, закрытые от моих глаз. Есть солнечные прогалины во мне самом. Иногда сквозь грязь светит слабый свет в людях. Но нет никакой возможности предложить им путь, идти собственно не куда. Все уже здесь. Как можно пойти дальше жизни. Дальше жизни и до жизни смерть. Если есть жизнь, есть путь, есть точки отсчета и опоры. Значит есть вероятность выбраться из болота, отряхнуться и пойти своей дорогой. А что мне еще нужно. Больше ничего. Я знаю, меня никогда не будут интересовать мелочные проблемы и занимать мелочные мысли, вроде того, как всю жизнь они занимают людей. Откуда я это знаю. Не знаю. И все. точка. Зачем мне об этом говорить. Не нужно говорить об этом. Остальных можно и нужно только слушать, И все. Больше ничего не нужно ждать от остальных.
Потому что что  можно ждать от людей. Все лишь иллюзии, или маленький и надежный социальный мир. который и мне нужно построить. Но меня будет очень сильно интересовать моя дальнейшая судьба.
Даже скорее не судьба, а собственное построение жизни, где для всех моих дел и стараний найдется своя ниша, и мне не нужно будет залезать в колбу а потом вылезать оттуда. Все вектора будут исходить из единой точки. Возможно придется отложить в сторону псевдодуховность, точнее то как я представляю для себя духовность. Все мои бесконечные попытки выбраться из хаоса, выстрелить себя в космос и посмотреть в небо. Но мне очень надоело падать сверху. Болото это моя большая резиновая подушка. Несколько скачков вверх и больше ничего. Мне не хочется спасения. Я не христианин. Я не ищу вечной жизни, я всего лишь ищу собственную жизнь. Моя собственная жизнь и есть спасение. И перед лицом своей глупости я набираюсь сил и теряю страх, какая разница как он выглядит. Я всегда понимаю что чего то боюсь. Прежде всего самого себя. И поэтому пытаюсь спасти себя в разных отвлекающих маневрах. Для кого то это общение, а для меня псевдодуховность. Для кого то эта псевдодуховность как для Витьки и Ларисы приобрела контуры жизни, то есть просто растянулась во времени. А решения нет. Ничего с ними как с людьми не происходит. Кто то нак сенсей попробовал отказаться от жизни и мало что приобрел, я же хочу понять жизнь. Мне нечего отрицать в самой жизни, но поскольку я живу в уродливом мире, я должен жить внешне по его законам. Иначе он съест меня, как друзья доброжелатели. Которые как волки в овечьих шкурах. Никто не мешает мне снарядить свой корабль и выплыть в океан этого долбанного социума. Только моей собственный страх. Значит если мне нужно это сделать, я должен это сделать. Напрячься и сделать. А не ползать в размышлениях о жизни другой, пока у меня нет этой. Вот она первая точка опоры. А точка отсчета в желании не забыться и двигаться дальше и дальше. Поэтому мой образ, образ меня в старости и зрелости, каким я буду, с кем буду общаться и в каком направлении будет двигаться моя жизнь для меня очень важны и нужны.
Меня часто по выходным мучает то что будет происходить у меня на работе, ноя должен понять это всего лишь мои мысли. Я должен работать, у меня уже есть план, а с обстоятельствами я должен сам справляться. Конечно важна помощь друзей. Но в конце то концов моя жизнь в моих руках и то как я перешагну следующую планку, а я смогу это сделать, зависит от моей организованности и понимания и целеустремленности.
Перешагивая эту планку только внутри себя, я попадаю в свою медитативную колбу и не более. Моя внутренняя планка должна совпадать с планкой внешней. Иначе я разрушаюсь. У меня могут быть цели никак не связанные с миром, но мои цели постоянно связаны с жизнь, поэтому я должен быть внимательнее. хотя меня часто посещает мысль о том что стоит отбросить несколько привычек мешающих мне и внутренне я буду таким каким я хочу, и несколько раз в год, с течением обстоятельств случаются такие дни в моей жизни и мне кажется я слишком часто вспоминаю о них и ничего не делаю. Для меня это феномен, имеющий объяснения но происходящий независимо от моего желания. Я хочу остановиться, хочу перестать искать. Сделать то что необходимо и не более. Все и так уже есть. Что же я ищу. Мне непонятно. Наверное человек ищет что то когда не может справится с тем что есть у него сейчас. Чем организованнее человек тем меньше ему нужно. Поэтому у жизни и нет смысла. Смысл может быть при нехватке чего либо. А состояние гармонии не несет в себе смысла. Оно либо есть либо его нет.

Если есть гармония, есть радость, есть удовлетворенность от происходящего. Важно не запутаться. Не наврать самому себе. Хорошо должно быть прямо сейчас, а не потом. И нет доказательств. Значит нужно еще раз отслаивать ненужные моменты мира, раскладывать все по полочкам, и все больше организовываться. Еще пять лет назад я мечтал быть поэтом и много писал стихов. Теперь это отошло на второй план. Я как бы немного отупел. Значит нужно опять желать и пытаться. За последние пять лет у меня все меньше остается из того что у меня было. Я все более становлюсь для себя обычным человеком и необычным для других. Вот некая дилемма которая мне непонятна. Но я никуда еще не поднялся. Я очень мало сделал из того чем Он мог гордиться, про что Он мог сказать: "Это у меня завершено. Это пройденный этап".Вот почему я хочу выйти из интеллектуального поиска и начать жить. Жить с тем что меня окружает. Любить и бороться за свою любовь к жизни и не быть простым созерцателем собственных слабостей.
Однако жизнь всегда движется по синусоиде. Только успокоишься и опять все начинаешь сначала. Сизифов труд который должен окончится победой и равновесием. Для этого нужно много работать. А работа тяжела и не всегда понятна, но с другой стороны случаются непредвиденные сложности, похожие на дзен буддийский коан. Сложности с грязью и ложью и со своей долей истины, обращенной ко мне, Пойму ли я о чем идет речь.
Периодически накатывала тоска по той самой духовности, короткие минуты прозрений, растворения в природе и себе. А потом наступала темнота. Темнота недоступная совести и понимания. Темнота зрительного зала, где я занавес. А зрители и актеры незнакомы мне. Как еще можно описать это переживание. Человек кто ты? Кто я в Тебе? Человек! Есть я и еще один человек. Мы находимся в постоянном споре, когда возник этот спор. Мы не понимаем ному из нас хорошо а ному плохо. V каждого из нас свои методы. Методы отдыха и симптомы усталости. Мы очень разные.
Один из нас постоянно страдает и жалуется. Другой неудачно пытается радоваться жизни.
В голову ничего не приходит. Сегодня я не курил два часа и неземное блаженство сошло на меня. Господи как мало нужно человеку. Когда это понимаешь, не знаю , чувствуешь, все таки жизнь перестает быть плоской и не зависит от событий, от настроения и дороги. Движется и движется по синусоиде и что из нее взять. Что же от нее взять. Убрать ненужные переживания и страдания, не зависеть от собственной глупости и медлительности, не зависеть вообще от ничего. Это однако фантазия. Как близко освобождение. Как близка смерть. Еще несколько раз по несколько месяцев и мне исполнится сорок лет. Одно событие в моей жизни в декаду, не более. Остальное сон, смерть, а потом смерть настоящее. Это не похоже на расцвет. Рассвет внутреннего мира, возможность ответить на любые вопросы для себя и сделать наконец то  что казалось непостижимым, но все же изредка мелькало в жизни. О чем я говорю? Слова бессильны. Там где кончается голубая дымка Есть красное солнце За порогом размышления и поиска Необитаемые планеты и звезды
Иуда идти и чего хотеть. Неизбежный момент отслоения ненужного и познания происходящего. Остальное слова. Я беру словарь, там много слов. В тенистой долине мне пока не видно деревьев, травы, лишь контуры. Пора идти ближе н свету.
Неделя выдалась совершенно сумасшедшая. Падали и падали цены на маргарин. Я ждал три дня пока во мне не созреет решение дальнейших поступков. Сегодня оно пришло. Три дня я бултыхался в темном молодце маргаринового одиночества и незнания своих возможностей. Теперь немного света. А казалось везде царит безысходность. Я долгое время стремился к безысходности внутри себя, создавал себе иллюзорный мир сожаления и невозможности и жил в нем. Я верил в одиночество и неприкасаемость. Теперь мне меньше хочется в это верить. Самым счастливым будет тот миг в моей жизни, когда я смогу остаться и наедине с собой и наедине с любимым человеком или другом. И больше чем быть мне не будет нужно. Все события, перемещения, впечатления уйдут на второе место. Но я буду очень очень живой. Вот к чему мне хотелось бы идти. Иначе жизнь представляется потерей возраста и живешь прежним ревенном, с притупившимися желаниями, с неудавшимися фантазиями и какой то любовью и близкой тебе женщине. Нет не хочу!!!!!
На улице, нет в мире, лето. Мир пахнет, цветет, льет дождик. Я не замечаю этого, мой блуждающий разум поглощен маргарином. НА прошлой неделе он был поглощен девушкой. Он как вампир сосет все то что ему доступно. И он мой враг. Он друг моей серой, сомневающейся части, друг Иуды Искариота, который вместо того чтобы поверить испытывал. Только у моих испытаний ограниченный срок годности. Неужели я так и не переживу ВЗРЫВ, рассвет, свободу от посторонних влияний. Не смогу полетать иногда в чистом и светлом небе. А мне бы так этого хотелось. Пройти через несовершенство, внутреннее уродство и упрямость. Может быть это просто сделать. Только вот от чего надо отказаться. Из под власти каких неведомых сил наконец то выйти и прозреть кан старый слепец.
Меня окружают незнакомые веши, незнакомые люди, непонятные слова. Я в трясине и завязи мира, откуда рождаются поэты и художники, а также камикадзе и герои. Сверху пробивается светлый лучик моих огромных духовных возможностей. СНИЗУ грязь и трясина. Пора выбирать и подниматься. Закатывать в гору камень своих желаний и отпускать его а самому уже не бежать.
И все таки кто я такой. Где же я сам. За экраном событий и происшествий. Я хочу остановиться в своем поиске. В принципе мне больше уже нечего искать. Я знаю что я должен сделать чтобы прекратить брожение по кругу. выйти из круга, вылезти из болота, перестать жалеть себя, слезть с плохого места. Но именно это место давало мне силы смотреть вверх и сквозь. Мои принципы, сдерживающие меня от пустоты развлечений и страданий, мои жизненные взгляды с их пугающей людей философией. Все это стена, отбрасывающая препятствия. Но это стена о которую я бьюсь головой. Я незаметно обойду эту стену и немножко исчезну. Исчезну и для себя.
Три месяца минуло с дня моего рождения. Скорее три дня. Очень много событий, очень мало понимания происходящего. Физическая усталость. В чем же я хочу себя убедить.
Мне уже не нужна девушка с которой я познакомился совсем недавно, мое мнение о чувствах это возрастающая прямая, множество охватывающее все большее и большее пространство взаимодействия. Так мне легче и как человеку удобнее. Непрерывность, ка непрерывна жизнь. Расставание приносит забвение, не понимание, разборку на части внутри себя для проверни верности. А части и красивые и жестокие. Прямая линия, уходящая в небо. Кривая линия спускается в болото из которого я пока еще не вылез окончательно, а лишь иногда прогуливаюсь.
Образы потеряли четкость. Краски померкли. Никотиновое отравление преследует меня, как обывателя пластинчатые плоские мысли. Я не лучше тебя обыватель. Мои мысли более возвышенны. Они ухватывают кусочек серого света. Они вибрируют вровень с невозможностью и болью, болью от невозможности. Мои идеи более глубоки, они пытаются охватить всю жизнь. И от этого обыватель ты ненавидишь меня. Нет ты не презираешь , ты готов меня убить прямо сейчас. Я источник твоего возмущения и боли. Но когда я упаду ты первым прибежишь поддержать меня и радости твоей не будет предела, как нет предела твоей глупости.
Впрочем и моей глупости нет предела. Но нет предела моему поиску, поиску мучающему меня. Поиску который я остановлю когда мне это будет нужно, может до взрыва а может после взрыва.
Но иногда мне все эти размышления кажутся полнейшей ерундой. Что особо ценного в моих размышлениях. Они предназначены только мне самому. Ведь там, за тонкой пленной обыденности, которую отказываются преодолеть люди, есть более неописуемое и радостное, не имеющее казалось бы к жизни никаких причин. И моя задача и цель, все таки когда нибудь ослепнуть для мира и прорваться сквозь эту пелену. Тогда я и успокоюсь.
Моей новой знакомой хочется постоянно назвать меня философом или психологом, то есть человеком, не имеющим отношения к жизни. Недавно в вечернем разговоре мы изрядно разругались с ней на эту тему. Все хорошее бывшее между нами исчезло в недовольстве. Еще несколько часов я думал над причиной, и нашел ее. Я отношусь к людям с которыми общаюсь очень индивидуально, мои отношения с ними также очень индивидуальны. Как будто я вижу индивидуальность в человеке. Я не позволяю себе сравнивать своих близких людей с другими и тем более говорить им об этом вслух. Если уникален я то уникальны и они. Не может быть ничего другого. Нет не только похожих людей, нет людей одинаковых. Но все мой друзья для меня бесконечно дороги.
Эта неделя была безумна. Безумна как беззубая женщина в рваной одежде. Мое настроение, мои мысли стали подчиняться неизвестному мне течению. Я отчаянно пытался выбраться из сожаления к самому себе и сегодня мне кажется удалось это сделать. Панцирь разрушился обнажив прекрасное тело. Очень интересно получается, когда тебя не тянет ничего вниз. Ты как воин со сверкающим щитом отражаешь атаки мира. Я помню когда я совсем не работал было очень много причин повергающим меня в плохое настроение и я точно также с ними мучался как мучаюсь сейчас с выполнением своей социальной реализации, поэтому мне кажется что у тех кто не работает очень много мучений. Мучения как дьяволы подстерегают нас на каждом шагу и нужно быть очень внимательным чтобы не подцепить эту заразу. На фоне работы я почти забыл свою девушку и уже не воспринимал то что она не очень хочет меня видеть. В конце концов ее проблемы и образ жизни, так смущающие меня, почему я должен на это реагировать. Разве в моих силах изменить казалось бы сильную ее внешнюю открытость и глубокое мысленрпание и непонимание значимости встреч потом. Потому я совсем не форсировал события. Наоборот я их терял. Почему я должен совмещать свой образ идеального или реального человека с этой женщиной. Меня тошнит от ее друзей, которых я и не видел. Меня пугает ее однообразие встреч , во время которых она протягивает мне руну и на прощание я ее целую в губы. Что это значит для нее я не могу понять .М Может быть это только формальность и не более.
Вот что я думаю по этому поводу, поэтому я верю в первый порыв. ЕСЛИ мне кажется тоя прав. Я помню ее тихую радость в первую встречу. Интересно кого она видела тогда во мне. ЕЕ компаньона по прогулкам и развлечениям или человека с которым интересно. Как часто я попадался на удочку быть человеком ч которым интересно общаться, но я же не душеприказчик, я только человек. Никто из тех ному помог я не захотел бы помочь мне. Наверно даже если бы я попросил. Кто бы спросил какие у меня проблемы и чем я могу помочь тебе их решить. Вот так. Поэтому мое желание ввязываться в проблемы других и помогать им после общения с этой девушкой начало меня настораживать. И одному мне хорошо. Вчера после разговора с ней у меня болело сердце, а сегодня не болит. В чем смысл и не хочу даже искать. В прекращение поиска и приземлении и смысл.
Смысл в разложении исходного по полочкам и построении следующей полочки. Светлой и высокой.