Спустя 500 лет

СПУСТЯ 500 ЛЕТ

"Я живу в городе шакалов!

Я ненавижу этот город. Он красив, но мертвой красотой, в которой нет души.

А еще лет 20 назад он, город, был весьма своеобразен. Его любили и жители, и приезжие. Потому что в нем была душа – древняя, мудрая, человеколюбивая. В те годы если на улице вдруг падал человек, к нему обязательно подходили, старались помочь, потому что знали: упасть может не только пьяница, но и сердечник. И потому беспокоились, дышит ли, и вызывали "Скорую". И когда ситуация разрешалась, уходили молча и удовлетворенно, с чувством исполненного долга.

Сейчас, если на улице либо в транспорте лежит либо сидит без движения человек, первая мысль: "Это бомж, вонючий и, наверное, пьяный. Пускай им полиция занимается". Задавленные своими собственными проблемами, жители города очерствели. И ЛЮДЕЙ в городе остается всё меньше. А ШАКАЛОВ становится всё больше. Они захватили власть, здания и учреждения, рынки и магазины. Они вселяются в людей. Они питаются человечиной и плодятся со скоростью крыс, постепенно поедая душу человека, а с нею – и душу города.

Те из людей, что пока еще не перевоплотились в шакалов, постепенно, но неумолимо остывают, продавая либо навсегда теряя свою душу.

И город-монстр растет, как на дрожжах, растет его тело, его аппетит и его наглость. Гниют от бедности и насмерть замерзают в нем зимой "бывшие люди", которых город, не раздумывая, сломал, раздавил – потому что мешали, потому что не смогли либо не захотели превратиться в шакалов. Пухнут от жира и сытости сами шакалы, устроившие всю эту подлейшую "революцию" по свержению духовности и гуманной составляющей города. Едут по городу в иномарках существа с совершенно пустыми глазами и жестокими душами, которые и душами-то назвать стыдно! И растет час от часу внешняя, "стеклобетонная" составляющая некогда МОЕГО, некогда РОДНОГО мне города. И лишь древние его башни да стены вызывают ностальгию по давно, уж 20 лет ушедшим (неужели навсегда?) временам, когда город пробуждал добрые чувства и надежды.

Вот уличный рекламный плакат. На нем – распахнутые в мир (с претензией на страдание) женские глаза и кровь, струйкой выползающая из носа женщины. И призыв: "Защити свой дом!". Как? Да очень просто! Звони нам, в нашу охранную фирму – мы приедем и защитим. Ну, не бесплатно, конечно! Заплатишь 250… м-м-м… скажем, условных финансовых единиц. Нет, не "у.е." – помельче, но всё одно: 250 – это два-три дня скромной жизни целой семьи из трех человек. Ничего, поголодает твоя семья, зато мы приедем – и защитим!

В страшном сне не могло такое присниться в моем городе 20 лет назад! А теперь оно – в порядке вещей, потому что бал здесь давно правят шакалы. Они уже всюду, и душа города умерла, потому что ей не было спасения.

Те из людей, кто пока еще остается здесь жить, тоже обречены. Их разве что не убивают напрямую. Но шакалы давно уж мечтают избавиться от людей. И это рано или поздно произойдет. И тогда, наверное, шакалы начнут пожирать друг друга.

И КТО поставит памятник на могиле моего погибшего города, если людей в нем не останется?".

Остатки этого документа случайно обнаружили историки начала второй половины третьего тысячелетия. Ровно пять столетий пролежало письмо нетронутым. Что оно из себя представляло? Крик отчаянья? Глас вопиющего в пустыне? Или предсмертный вопль умирающего? Или то была просто подделка?

Ровно полтысячелетия тому назад…

И задумались историки 2505-го года: "Рукописи, говорили древние, не сгорают. А души человеческие?".

2.03.2005
Таллинн