Вадим Сыромясский. Мы с компьютером

Мы с компьютером
Ироническая проза

Переезжая на новое место жительства, дочь с зятем решили сделать мне царский подарок. Они подарили компьютер Pentium последней на то время модели, который держали дома для развлечения по вечерам увлекательными компьютерными играми. Это было неожиданное и впечатляющее осуществление американской мечты. Дело в том, что эту мечту я давно вынашивал в глубине души, не смея даже думать о возможности ее осуществления в ближайшее время. Мое материальное положение на тот момент не давало повода для такой дерзкой мысли. Но, с другой стороны, никому не запрещено хотеть.  И эта мысль неотступно следовала за мной. В результате я вынужден признать  правоту тех, кто утверждает, что назойливые мысли рано или поздно материализуются. Важно только их не афишировать.
Итак, празднично сверкающий, мирно урчащий и загадочно непостижимый своими интеллектуальными возможностями агрегат – в моем распоряжении! Обладание этой чудо техникой открывало дорогу еще одной, уже не американской, мечте. На протяжении двух десятилетий я вел дневниковые записи. Теперь появлялась возможность их самостоятельно напечатать и, с чем черт не шутит, издать. Завершив многолетний труд, я все больше укреплялся в мысли, что он будет интересен не только моим детям и внукам, но и более широкой аудитории. И, конечно, слегка щекотало авторское тщеславие.
По своей форме и содержанию мое творение отличалось от традиционных записей, привязанных к календарю. По замыслу предполагалось выявить закономерность течения собственной мыслительной деятельности в течение календарного года и влияния на нее природных факторов (времени года, фазы луны, парада планет и т.п.) и общественно-политической обстановки. Записи производились в форме сентенций, афоризмов и всяких законченных мыслей, которые приходили в голову в данный момент при сопутствующей обстановке в окружающем мире. Мне хотелось выяснить, насколько я поражен конформизмом и честен ли перед самим собой? Интересно было узнать, что скажет суд времени по поводу моих текущих заключений и оценок. Как я не убеждал себя, что все, что я делаю, предназначено для собственного потребления, с каждым шагом прояснялось, что на самом деле работа идет на  аудиторию. Чем дальше, тем больше автор старался  дать понять читателю, что сказанное есть продукт времени и сложившихся обстоятельств, несмотря на свое, как бы сказать, общечеловеческое звучание или сугубо личное мнение.
Сгорая от нетерпения приступить к работе по созданию оригинал-макета задуманной книги, я освежил свои знания в области элементной базы и принципов построения компьютерной техники, проштудировал популярное пособие для “чайников”.  Приручение зверя проходило успешно, через решение практических задач осознавались широкие возможности программы Microsoft Word, с трудом запоминалась английская терминология в наименованиях функций и опций. В процессе этой увлекательной работы возникало удивительное единение человеческого интеллекта и разумных действий со стороны этой бездушной, но наделенной умом машинерии. Когда текстовый редактор тактично обращал внимание на мои огрехи русской словесности и давал рекомендации, как лучше построить сложноподчиненное предложение, я опасливо оглядывался, не присутствует ли в комнате кто-то третий. Особенно я был признателен редактору за исправление непроизвольных ошибок и огрехов, возникающих в процессе набора текста, а также нашей манеры: “пишем, как слышим”. Если меня разбудить в два часа ночи и спросить, как пишется слово “суббота”, то я без запинки скажу: с двумя б. Но рука машинально напишет с одним. Наверное, когда мы имеем дело со словами типа прогресс, процесс, стресс, экспресс, пресс и кресс, наше подсознание дает команду исполнительному сознанию экономить на звуках и знаках. И чтобы выглядеть прилично перед нашим читателем, нужно относится  почтительно и с любовью к нашему электронному приятелю, который не допустит малейших отклонений от того, что заложено в его программе. А за то, что заложили в его программу не верно, он ответственности не несет. Лично я очень доверяю своему электронному помощнику, и когда он иногда допускает ляпы, я себе говорю: он же не классик русской литературы. В минуты вдохновения я воспринимаю его как живое существо и нежно называю его ПОЭТ. Что означает – предмет одушевленный электронный триединый (мыслит, пишет, читает).
Итак, мой первый опыт книгопечатания катился по прямой и светлой дороге. Каждая новая глава начиналась, как и было задумано, набранным крупным жирным шрифтом текущим годом. Затем следовали выделенные отступами законченные оригинальные мысли автора, иногда оттененные набранными затейливым шрифтом мыслями по тому же поводу выдающихся людей. Я не мог устоять от соблазна выделить каким-нибудь отличным шрифтом то, что казалось мне наиболее важным, игнорируя при этом указание учебника, что такие действия раздражают читателя. Следуя рекомендациям текстового редактора, я терпеливо разбивал некоторые сложные для восприятия предложения на более простые, облагораживал выражения, характерные “для просторечия и носящие экспрессивный характер”, боролся со своей привычкой менять местами качественные и относительные прилагательные. Так, программа контроля правописания считала, что фразу “прошлые сексуальные прегрешения Клинтона” правильно писать “сексуальные прошлые прегрешения Клинтона”. Где тут будешь спорить?!
Но от некоторых услуг текстового редактора все-таки пришлось отказываться. Он совершенно не владеет деепричастными оборотами и требует расставлять запятые, где попало. Я при этом с благодарностью вспоминал своего высочайшей культуры школьного учителя русского языка, который утверждал, что в совершенстве знает русский язык тот, кто владеет причастным и деепричастным оборотом. Видно, разработчики программы это не учли. Встречались и другие курьезы словесности. Так, программа требовала писать слова Клинтон и секс, как Клин-тон и сек-с, а фордовские автомобили, как мордовские автомобили, навешивание ярлыков предлагалось заменить на завешивание ярлыков.
Должен заметить, что отмеченные частности никак не омрачали нашего творческого сотрудничества с мистером Компьютером,  и с его помощью мой профессиональный уровень  по мере продвижения работы неуклонно возрастал. Когда уже была сделана значительная часть текста, я решил украсить начало каждой миниатюры красивой буквицей, выполненной в стиле древнерусской вязи. Внедренные на свои штатные места с помощью опции “Вставка” буквицы при форматировании текста ерзали, как черепашки при отливе,  и нарушали его общий строй. Теперь каждый раз, продолжая работу, я выравнивал нестройные ряды повествования и после этого двигался дальше.  Эти самые буквицы еще станут в будущем большой головной болью редактора университетской типографии, но все кончится благополучно, и читатели получат свое удовольствие.
В процессе создания печатной версии моего труда, меня слегка беспокоило одно обстоятельство. В итоговых оценках свойств выполненных разделов компьютер неизменно выставлял мне предельно высокие проценты благозвучия текста и обидно не высокие за грамотность. Помучавшись, я решил провести проверку на авторитетном источнике. Взял страницу из рассказов Алексея Толстого периода после революции и ввел в документ Word. Мистер Компьютер определил ниже среднего благозвучие текста классика, а его грамотность оценил в 12%! “Ага,– подумал я, – значит, мои дела не так уж плохи!”
Прошло уже около трех месяцев вдохновенного труда, и уже четко вырисовался контур будущей книги. За окном правил бал месяц март с его ослепительно ярким солнцем и голубым холодным небом. Работа спорилась с приподнятым весенним настроением. Почувствовав усталость глаз, я, не выключая аппарата, отправился на кухню передохнуть и выпить кофейку. Когда я вернулся через некоторое время назад, то моим глазам представилась потрясающая воображение картина. На установленном на столе рядом с монитором ящике процессора безмятежно возлежал наш любимец кот Барсик. Он сложил хвост калачиком на задние лапы, а на передние положил свою морду и томно щурился на мартовское солнышко. На мое гневное требование убираться к чертовой бабушке он лениво встал, выгнул спину дугой, развернулся и грациозно спрыгнул всеми своими четырьмя лапами на клавиатуру. Пробарабанив по клавиатуре, он дошел до края стола и спрыгнул на пол. На экран без содрогания невозможно было смотреть. На месте недавно стройного текста громоздилось беспорядочное нагромождение типографских знаков и обрывков фраз. Испытав состояние, близкое к летальному, я попытался прокрутить текст, питая слабую надежду, что внутри что-то сохранилось. Но, увы! Какая-то безжалостная рука сотворила этот печатный Содом и Гаммору: все годы были извлечены из текста и построились в шаткую колонну, все подзаголовки построились по росту, все цифровые данные сосредоточились на одной странице, все имена собственные стояли по алфавиту, обрывки фраз группировались по недоступному пониманию признаку.
Было ясно: извечный русский вопрос “кто виноват?” не стоит. Ответ на другой извечный русский вопрос нужно было искать. Начинать заново трехмесячную кропотливую работу даже при условии ускорения за счет приобретенного навыка было немыслимо. И я, не очень веря в свои возможности, попытался распутать этот клубок за счет интуиции. Риск – благое дело. Через неделю мы уже работали на восстановленном предприятии. И приняли все возможные меры предосторожности. Ввели функцию копирования на жесткий диск, законченные разделы копировались на внешний носитель, а на клавиатуру в конце работы одевался специальный чехол. Последнее, хочу заверить, хорошо служит для защиты клавиатуры также от пыли, шерсти и пуха нашего любимца.
Первый блин моей издательской деятельности в итоге получился великолепно – с поджаристой корочкой. Достаточно качественный электронный макет профессионалы от типографии превратили в хорошо оформленную книгу. Эту книгу я отвез на суд в самое авторитетное для меня место – родную школу, которая праздновала свое столетие. Там же состоялась встреча моего выпуска. Так как мы были почти ровесниками своей альма-матер, то встреча прошла на высоком эмоциональном и идейном уровне. 
Мы с компьютером не остановились на достигнутом, и со временем появились и вторая, и третья хорошо оформленные книги. И, наконец, мой верный электронный Санчо вывел меня в Internet на бескрайние просторы веб-пространства. Нас приютили и без лишних проволочек открыли авторскую страницу на популярном сервере. Меня поразили грандиозные масштабы этого вместилища национальной мудрости и интеллекта. Самиздат открыл шлюзы свободы слова и электронного само изъявления, и туда хлынул поток самодеятельной русской словесности наряду с произведениями профессионального толка. Только один известный сервер характеризуется такими непостижимыми сознанием цифровыми данными: произведений – 195564;  рецензий – 286803;  авторов – 23006. Разумеется, в этом сообществе немедленно возникло социальное, расовое и цеховое расслоение. Как известно, писатель – это человек, который тяготеет к монологу с читателем. И здесь, в сети, кажется, все получили желаемый выход к читателю. Но не все пишущие обласканы провидением. Одни получили от Бога чуткую душу и знание, о чем писать, но не ведают, как это лучше делать. Другие получили образование и знание, как квалифицированно писать, но не слышат зова сердца, о чем. И только немногочисленные третьи получили и то, и другое. И все попали в один информационный котел. Принятая в сети несовершенная библиотечная система учета и адресации, позволяет найти только известного вам автора и известное произведение по имени, названию произведения или характерным ключевым словам. Ну, еще можно вызвать пред ясные очи все, что поступило в прошлую среду. Поэтому у вас есть возможность зацепиться за случайного сетевого прохожего только в то время, когда вы светитесь в анонсе новых поступлений. В последующем вас смывает волна новобранцев, и вы благополучно попадаете в реку забвения – архив. С этим что-то надо делать. Наверное, умельцы в ближайшее время изобретут некий виртуальный невод, который позволит периодически процеживать литературный планктон в океане Самиздата и извлекать со дна залежавшегося там Стендаля. Предки наши “ходили в народ” и после этого создавали литературные шедевры и неповторимые собирательные образы народных героев. Нынешняя техника позволяет, не покидая рабочего кабинета, “сходить”  в самую гущу сетевой ярмарки талантов и напитаться от коллективной мудрости народной. И, обработав определенный пласт этой новой культуры, поднять на щит достойных и талантливых. Но как поднять и разбудить этих желающих идти в народ?
Блуждая в райских кущах Интернета , забрели мы с моим компьютерным поводырем в святая святых – элитный сетевой журнал изящной русской словесности. Преодолев природную робость и застенчивость, характерную для тех, кто создает что-то своими руками, послали по электронной почте пару своих рассказов. И где-то, через неделю по той же скорой почте получили такой, в общем, вежливый ответ от редактора.
“Уважаемый, и прочее. Сообщение ваше получил и прочитал. Вы пишите добротные рассказы. Текст любопытный, но неравноценный в своих частях. Надо бы кое-что сократить и подправить. Но я не имею для этого ни времени, ни возможностей.  В общем, публиковать ваш рассказ в журнале я не берусь, портфель сильно переполнен, и предпочесть этот текст другим я не могу. С дружеским приветом, и прочее”.
Ощущаете? Наш родимый бюрократ уже там, в райских кущах Интернета! То, что вы создали, заслуживает внимания. Но требует доводки. Я знаю, какой. Но занят. Можно было бы напечатать, но портфель переполнен. Теоретически можно было бы тиснуть вне очереди. Но с какой стати?!
Прочитав ответ, я сгоряча хотел послать… редактору бутылку горилки с перцем, но вовремя вспомнил, что эта интернет-услуга еще находится в стадии разработки.
Вот такие у нас с компьютером трудовые будни. Каждый раз, когда я беру в руку компьютерную мышь, возвращаюсь к мысли о величии человеческого гения, которое присутствует во всех его творениях от персонального Ноутбука до Глобальной информационной сети. Компьютер кардинально трансформирует мировую культуру. Читатель становится активным творческим субъектом. Работая над текстом, он может свободно его приспосабливать к своим потребностям и вкусам, как по оформлению, так и по содержанию. Так, работая над электронным текстом, он может скрыть на время все не существенные для данной работы места или извлечь для анализа все слова-паразиты из полного собрания сочинений В.И.Ленина. Сегодня уже реальна программа, которая по заданному алгоритму может обработать творения Бальзака, Флобера и Стендаля и выдать типовое руководство по объяснению в любви тридцатилетней женщины и восемнадцатилетнего юноши. Трансформируется само понятие книга. В ряду: свиток, тора, папирус, библия, картонно-бумажная книга появляется принципиально новый электронный носитель буквенно-символьной информации, которому еще не дали собственного имени. Как телевидение потеснило кинематограф, так компьютерные технологии вытесняют бумажное книгопечатание. Толстые фолианты в кожаных переплетах, книжные шкафы и полки, объемные книгохранилища уступят дорогу компактным, долговечным и много помнящим электронным носителям. А паразитирующие на книжном фронте мыши, книжные черви и микробы начнут вымирать и будут занесены в Красную Книгу, пардон, Дискету.
Теперь, когда завершается наш экскурс в прекрасную страну Электронию, остается дать имена преемникам бумажной книги. Нам кажется, что носитель буквенно-словесной информации, созданный посредством компьютерной технологии, мог бы называться БУКЭЛ, то есть, букварь электронный. По аналогии, НОТЭЛ – носитель звуковой информации и КАРТЭЛ – носитель изобразительно информации. Написание – исключительно Кириллицей. Инициативу в этом деле могли бы проявить мощные серверы, которые рассылают своим клиентам отредактированные блоки информации – настоящие БУКЭЛы.