Как все...

Виолетта выкинула ноги из машины, дверь которой была открыта вышедшим ранее коллегой. Легко оттолкнулась и встала, распрямляя спину и гордо качнув головой, поправляя волосы. Скучающим взором она обвела здание и прилегающую территорию. Она была недовольна приемом встречающей стороны. Потому лицо ее не блистало привычной улыбкой рабочей жизнерадостности, а выражало легкое недовольство. Чувствовала она скорее раздражение, нежели просто недовольство.

Виолетта была сотрудником крупной рекламной компании, которая начинала свою деятельность в дебрях непонятного бизнеса на постсоветском пространстве. Несмотря на то, что рекламный бизнес не воспринимался психологией советского человека, несколько продвинутых умов создали прочный костяк фирмы, и благодаря своим светлым и нестандартным идеям компания реализовала несколько крупных проектов, позволивших ей в сопровождении шумного успеха подняться в бизнес-элиту города и надолго укрепиться в своих  позициях. Виолетта работала в компании почти с самого начала, и на фоне разросшегося молодого креативного штата сотрудников незыблемо относилась к разряду корифеев. Дама была довольно молода для занимаемой позиции, поэтому очень часто ей прибавляли лет пять, а порой и восемь к ее настоящему возрасту, делая поправку на должность и вероятность хорошей сохранности внешности женщины при современных средствах красоты. Сначала Виолетту такие прибавки огорчали, потом стали забавлять, а еще позже она стала понимать, что ей следует скромно умалчивать об ошибках партнеров-коллег-знакомых, так как ошибки их шли на пользу для бизнеса и ее репутации.

  К сегодняшнему дню компания, в которой работала Виолетта, стала транснациональной, разбросав свои офисы по пространству СНГ, странам Азии, прихватив и кусочек Европы. В функции Виолетты входит контроль бизнеса филиалов компании и сопровождение особо крупных проектов, предполагающих личное присутствие на проекте, а также привлечение необходимых сотрудников из головного офиса компании.

Питерский офис был одним из самых сложных. Всегда. С самого начала их присутствия в этом регионе. Питер никак не мог смириться, что он был подвинут с пьедестала творческой богемы и какие-то ребята из Урюпинска учат великий город ведению бизнеса. Да еще рекламного! Придумывают им идеи и рекламные проекты. Комплекс неполноценности питерской команды заставлял ее периодически устраивать мелкие саботажи в отношении представителей головного офиса. На один из таких случаев и попала Виолетта, потому и раздражение – такое же мелкое – поднималось у нее в душе. И было оно вызвано скорее не уровнем гостиницы на класс ниже обычного и не проблемами со служебным транспортом, а осознанием нарочитости этих «случайных» промашек. Правда, нашу героиню успокаивало то, что работать ей придется с коллегами из своего родного города, а после промозглого неприветливого города ее ждет яркий и жизнерадостный Киев.

Она любила этот город и любила людей, живущих в нем, любила его нестандартность, яркую, стильную и продвинутую публику, любила ночную жизнь, полную огней и свободы. Учитывая, что последние несколько месяцев она практически жила на работе, имея лишь по 4-5 часов в сутки на сон, то легкой поездки, в которой можно позволить себе расслабиться, Виолетта ждала с нетерпением.

Виолетта притягивала взгляды мужчин, на нее всегда обращали внимание: стройная, подтянутая блондинка, уверенная в себе, легкая в общении, слегка насмешливая. При знакомстве с ней у многих создавалось впечатление, что она высокомерна и пустовата, однако, выдержав первичную проверку, и будучи допущенными к приятельским отношениям, люди узнавали ее глубже, и тогда им открывался милый интересный собеседник, который сразу молодел на 5 лет от установленного офисного возраста. Она была интересна мужчинам, но предпочитала быть своим парнем в тусовке, а свои парни, конечно, не могут быть объектом желания. В зависимости от ситуации, время от времени ей приходилось надевать маску Снежной Королевы, когда за защитной оболочкой друга, кто-то все-таки разбирал женщину.

Опыт отношений с мужчинами привел ее к убеждению, что там слишком много грязи, и ей лучше держаться в стороне от этого болота, чем в очередной раз увязать в глубоких водах чувств. В ее жизни было немного историй, но каждые отношения, казалось, приходили навсегда, а потом возникала прочная стена непонимания и боли. Ее не раз предавали. Предавали друзья, предавали любимые мужчины. Последний роман горел, сиял, переливался чувствами и эмоциями, попытками жить вместе и предложениями руки и сердца. Закончился он захватом с поличным… с другой женщиной. Измены и предательства стали больной темой, и от того она сделала несколько шагов в сторону, чтобы не испачкаться льющейся грязью. Был промежуток времени, когда она готова была сломаться, когда хотелось катиться все ниже, чтобы избавиться от боли и осознания, что она «не в формате» (как это говорилось на ее профессиональном языке) этой жизни. Она знала, что ее принципы и нормы порядочности слишком высоки и оторваны от реалий жизни. Она уже не ожидала от людей соответствия ее стандартам, и потому решила отпустить от себя эту жизнь, повернуть направление ее потока и позволить ей плыть мимо себя. Она просто стала сторонним наблюдателем.

Исходя из этих предпосылок, вся жизнь Виолетты была направлена на карьерный рост, зарабатывание денег, позиций и уважения в компании и обществе. Ее устраивала загруженность на работе и периодические ночевки в обнимку с компьютером. Это давало ей чувство самоудовлетворения. Ей не нравились гулянки в кругу семьи или в тесной компании друзей, ибо все там дышало лишними напоминаниями о собственной личной неустроенности. На знаковые праздники типа День Святого Валентина или 8 Марта она старалась придумать супер-важно-срочную командировку, в которой не ощущалось одиночества. Так, в очередной раз, Виолетта сбежала от праздников в Питер.
 
В рабочей команде, прибывшей в богемный город, был всего один новый человек – молодой парень, на которого Виолетта поглядывала с некоторой опаской: мальчик не выглядел трудоголиком, да и сам процесс, похоже, не особо его интересовал. Его нахождение в Питерском офисе в первый рабочий день походил на праздные попытки взять себя в руки после ночных гуляний. Остальная команда была проверена и состояла из людей, готовых работать от рассвета до заката – ответственно и самозабвенно. Ко второму дню новенький показал таки имеющуюся у него базу знаний, и Виолетта успокоилась. Кроме того, парнишка оказался приятным в общении и заводилой в их неоднородной команде. Процесс пошел. Разобравшись со своей порцией работы довольно быстро, дама начала скучать в неприветливом и малоинтересным ей городе. Впервые в жизни она решила изменить план своей поездки и уехать пораньше. Эмоции, оправдываемые бизнес-решениями.

Киев встречал ночными огнями и дождем. Первый вечер, первая тусовка. Ребята-коллеги, рассуждения на темы бизнеса, новая информация, полезные советы. Работать в Киеве было приятно, намеченный план реализовывался без сучка, без задоринки, что очень радовало Виолетту. Подводя итоги каждого дня, она внутренне улыбалась собственной продуктивности, так как факт этот вызывал самоудовлетворение. Вечерний Киев сразил и влюбил девушку в себя. Свой родной город, который считался довольно продвинутым, после сравнения с киевским ассортиментом можно было считать только буднично-серым, в котором и народ из местного бомонда проигрывал по всем параметрам клубной молодежи города-очарователя, делая их бледными тенями, высоко ценящими свою несуществующую продвинутость.

Как истинный рекламщик, Виолетта сразу начала оценивать концепцию ресторанного и клубного бизнеса, столь развитого здесь. Таким образом, ночные кочевки из одного ресторана в другой и из клуба в клуб были для нее не только хорошей разгрузкой от работы, но и развивающей профессиональной базой, пищей для размышлений, материалом для будущих творческих исканий.
Так как Виолетта выработала устойчивую реакцию в умах партнеров и коллег на нее, как на «своего парня» и коллегу, то и получала к себе соответствующее отношение. Выбор мест отдыха тоже был соответствующим.
После того, как партнеры повели Виолетту в клуб, в который как выяснилось, местные бизнесмены ходят в поисках приключений, она призадумалась: не перестаралась ли с игрой в своего парня, если у мужчин даже не включилось в сознании, что их гостье такие приключения не подходят. Видимо, все-таки нужно быть немножко и женщиной. В этих раздумьях она сидела, развалившись на красном кожаном диване, лениво провожая взглядом особо интересные экземпляры или хорошо двигающихся девушек. «В родной Тьмутаракани танцуют лучше» - не без удовольствия отметила про себя Виолетта. Сама она не любила танцевать. Точнее, ей это нравилось, но позволить это себе она могла лишь в компании близких друзей. Когда она танцевала, она отдавалась танцу – полностью и самозабвенно. Танцевать для нее - было сродни занятию сексом, а заниматься им на людях - ….. В общем, в малознакомых, а тем более деловых кругах, она предпочитала скромно сидеть в уголке и общаться с коллегами.

Клубный данс отстукивал свой ритм, заставляя оставаться в формате и не позволяя расслабиться и прислушаться к ощущениям пьяного тела. Свои парни, в состав которых входила и Виолетта, снова пошли в разгул. Сегодня они посвятили себя барной стойке и плотно ударили по shot-ерам. Эксперименты с крепкими коктейлями дали хороший эффект, вся компания с трудом держалась на ногах. Умные мысли в диалогах  еще проскакивали, но их становилось все меньше. В итоге все решили потанцевать, и Виолетта благодушно поддержала компанию. Ее мало интересовало, что о ней подумают, и если уж они пошли в разнос, то можно было делать все, что душе было угодно. В образовавшемся кругу Виолетта танцевала сама для себя: ничего и никого вокруг не существовало. Как обычно, в целом мире оставалась лишь она, и она растворялась в потоках музыки и ритмов, однообразия и перемен, она позволяла звукам окутывать и обнимать себя, увлекая за собой то вправо, то влево так, что тело ее жило своей жизнью и двигалось, ведомое нитями музыки, а не здравым смыслом или отработанными движениями. Ее губ касалось дыхание мелодии, ее плеч касались пальцы ритма, в ее глаза смотрели огни прожекторов. Этот фантом заставлял ее чувствовать себя желанной и прекрасной. Когда компания перестала танцевать и Виолетта вышла из транса, в который была погружена музыкой, она увидела взгляды, полные удивления, лица, не сумевшие скрыть оторопь. Взгляды мужчин на Женщину. Виолетта спасовала перед этими взглядами. Столько лет она была для всех просто другом и коллегой, и за пять минут танца она разрушила создаваемое годами. Она скрыла свое смущение за очередной маской – насмешливой девчонки, вычеркнувшей из памяти предыдущие десять минут. Остаток вечера прошел  в той же расслабленной атмосфере, но каждый из присутствующих чувствовал внутреннее напряжение, словно несуществовавшая до этого дня струна вдруг туго натянулась и наполнила окружающую тишину густым вибрирующим звоном. Окончание вечеринки было облегчением для Виолетты, ибо ее натянутость, тщательно скрываемая ото всех, становилась невыносимой. Попрощавшись с друзьями и войдя в холл гостиницы, девушка вздохнула, отпуская от себя нервозность прошедшего вечера.

Виолетта оперлась на стену лифта, задумчиво глядя на себя в зеркало. Поднимающийся лифт тихо гудел, отражение в зеркале не хотело быть родным, а казалось каким-то чужим: чрезмерная доза выпитого спиртного давала о себе знать. Пустой коридор гостиницы гулким эхом разносил по этажу ее шаги, насмешливо напоминая ей о предрассветном часе возвращения. Такую усмешку коридора в Киеве она слышала каждую ночь, в такт ему насмешливо повторяя: «Ай-яй-яй, какая нехорошая девочка!». Сегодня Виолетта слишком устала и была слишком пьяна, чтобы умудриться что-то ответить коридору и его эху.

Повернув за угол, она увидела у дверей своего номера одного из провожавших ее приятелей. Виолетта замедлила шаг. Останавливаться было нельзя, но каждый следующий метр давался труднее предыдущего. Сердце поднялось комком к горлу и, казалось, стучало громче, чем эхо ее шагов. Она старалась держать себя в руках, чтобы ее метания не были заметны. Восемь метров от угла до двери номера показались бесконечностью. Наконец эта пропасть была преодолена. Она подошла к парню. Глаза в глаза. Затянувшаяся пауза. Недоумевающий взгляд Виолетты (в рамках новой роли непонимания). Цветы… зимой и посреди ночи… желтые тюльпаны…  Он шел ва-банк. Не думая о ее реакции и, судя по всему, даже не ожидая отпора, он приблизился к ней вплотную. Спина Виолетты оказалась подпертой злосчастной дверью. Он заставил ее почувствовать его тело, а потом его лицо зарылось в ее волосы: «Ты так двигаешься…»… Этот чувственный чуть слышный голос у самого уха… И все поплыло перед ее глазами… Странная волна безысходности, или скорее предопределенности накрыла ее с головой. Она безвольно опустила сопротивлявшиеся до этого руки, закрыла глаза и позволила ему сломать барьер. Она позволила прикасаться к своему телу, она позволила касаться ее губ и отвечала на его поцелуи. Она поплыла по течению его страсти, сама распаляясь все больше и добавляя силу и новые потоки этому течению. Они оторвались друг от друга лишь на минуту – чтобы открыть дверь номера – и все смешалось в одном сплошном хаосе: пальто, шарфы, цветы, обувь, одежда… Безумство во всем: в каждом действии, в каждой валявшейся вещи, в каждой мысли.

Утром Виолетта еле заставила себя проснуться и убежала на работу, подарив прощальный поцелуй полусонному мужчине. Таковы правила игры. Когда она вернется, его уже не будет.

Виолетта однозначно не хотела его видеть, она боялась, что не сможет смотреть ему в глаза, что неодолимое чувство стыда будет терзать ее и станет, кроме того, заметным всем окружающим. По иронии судьбы, вечером они снова оказались в одной тусовке. Сначала сердце затрепетало, но когда они встретились глазами, Виолетта в автомате блестяще исполнила роль «слегка знакомы». Эта роль ей не удавалась никогда, но тут… она восторгалась сама собой, в глазах сообщника стоял немой вопрос, видимо, он тоже не ожидал такой игры. И даже человек, который безумно желал ее уже несколько лет и безуспешно добивался, находящийся в этой же компании и тонко чувствующий Виолетту за долгий период их знакомства, не заметил ничего. Так как в Киеве было не принято сидеть долго в одном заведении, компания перемещалась несколько раз, естественно частями, меняя некоторые лица. За время перемещений «сообщник» забрасывал девушку сообщениями и приглашениями к уединению, Виолетте это было приятно, но также она твердо знала, что ей нужен тайм-аут. Потому, в переездах она договорилась поужинать с другими людьми, и по случайности, пришедшейся очень кстати, за ней заехали тогда, когда вся компания снова была в сборе, и она демонстративно покинула помещение, пообещав вернуться. Как это ни странно, чрезмерную заинтересованность ее отъездом проявил один человек. И интерес его Виолетту озадачил, ибо от этого человека такой реакции не ожидалось.

Итак, Виолетта получила свой тайм-аут. Правда, думать ей не хотелось ни о чем, и она последовала своим желаниям. Ее поклонник все-таки проверил, что она появилась у себя в номере. Это вызвало легкую улыбку. Она легла спать, и сон ее был крепким и спокойным. Следующий рабочий день не был загруженным, и у Виолетты было время на раздумья, но анализировать так и не хотелось, и не хотелось оценивать себя и свои поступки с позиции «что такое хорошо и что такое плохо». К обеду объявился ее поклонник с предложением сбежать, и Виолетта с удовольствием им воспользовалась.

Время прошло легко и ненавязчиво, прогулка по городу, ужин… Начали думать о планах на вечер и собирать компанию. Для того, чтобы свободно идти гулять, Виолетте нужно было завезти пакеты с покупками в гостиницу. Поднявшись в номер, они впервые за три дня снова были одни. Ничего не значащие разговоры и сборы Виолетты.
- Виолетта, скажи…., - его вопрос заставил ее поднять на него глаза, - …в ту ночь у нас не было секса потому, что мы были слишком пьяны или потому, что ты не хотела?
- Потому, что я не хотела… - честно призналась Виолетта.

Он приблизился к ней, обнял за талию, перебрал пальцами ее волосы и притянул к своим губам для поцелуя. Она отвечала ему и притягивала его в ответ для следующего поцелуя. Все было легко и просто, и оттого так свободно.

Когда он начал раздевать ее, Виолетта взмолилась:
- Пожалуйста, только не сейчас! Подожди! Я не смогу провести вечер в компании после ЭТОГО и делать вид, что ничего нет!!! – она говорила чистую правду. Не смогла бы.
- Ты меня хочешь? – он испытующе посмотрел ей в глаза.
- Хочу, - пристально глядя на него, не отрывая взгляда, ответила она. Так честно и бесстыдно она признавалась в своем желании впервые.
- Тогда мы никуда не пойдем, - он снова говорил это тем голосом, перед которым она не смогла устоять тогда перед дверью номера, - ты согласна?
- Да, – чуть слышно произнесла она. Конечно, она была согласна! Ничто более не имело значения, даже собранная ими тусовка, ждущая в клубе.
- Я скучал по тебе… - начал он, опуская ее на постель, но она прижала палец к его губам… эти слова были не искренни, но говорились потому, что должны были быть сказаны женщине в такой момент, а она не хотела сейчас игр и масок, особенно потому, что все шаги таких ролей она понимала с полуслова, с полушага…

 Все было так, как нравилось ей, словно он был настроен на ее волну. И не было ни смущения, ни волнения, словно это происходило уже сотню раз. Не было жадной торопливости, была лишь поглощающая страсть. Ее тело послушно отвечало его ласкам, и он затрагивал те струны, которые волновали ее более всего. Она была самой собой и делала то, что ей хотелось: брала и отдавала то и так, как желала.
Потом они блаженно валялись под теплым одеялом, болтали и смеялись. Она была приятно удивлена тем, что он заметил все заводящие ее прикосновения, этого обычно не успевали отметить мужчины, а она не умела учить. Слегка посмеялась над его мальчишескими подсчетами: количество раз, ее оргазмов. Спортивные достижения… Мальчишка!!! Она в свою очередь перебирала прошлое, вспоминая когда же у нее был секс последний раз перед этим?

Они спустились перекусить в бар, надев вместе с одеждой требуемые маски приятельских отношений. В баре они смогли просидеть ровно столько, сколько было необходимо времени на утоление голода, и просто взглянув друг на друга, встали с кресел и направились к лифту. За его закрытыми дверями они снова стали любовниками, жарко целующими друг друга, на секунды, отсчитываемые сменяющимися этажами. Долгий приятельский переход по коридору, и снова одни в стенах номера.
- Все было классно…
Она поморщилась. Снова реплика из роли.

Расставались они под утро, бесконечно долго целуясь на прощание у порога в пятнадцатый раз.

Утром за ней пришла машина, отвозившая ее в аэропорт. Утро было солнечным, после недели пасмурной погоды. Она подставляла лицо нежным лучам, на губах ее блуждала улыбка, она чувствовала себя спокойной и опустошенно-удовлетворенной. Она смотрела на пейзаж, бегущий за окнами. Смотрела в чужое небо, с плывшими по нему пушистыми и чужими облаками, на мелькавшие стволы чужих сосен. Она уезжала из чужого города и оставляла в нем чужого мужчину…

 
* * *

Виолетта всегда крайне болезненно относилась к изменам, расценивая их как самое страшное предательство. По этой причине дважды Виолеттой были разорваны ее серьезные отношения с мужчиной. Последнее расставание вынесло на свет столько грязи, что Виолетте в ее боли хотелось как можно глубже окунуться в грязь самой, чтобы не чувствовать своего мучительного отличия от этого мира. И сейчас ей хотелось чувствовать себя грязной, но не получалось. Ее неожиданный любовник был глубоко и счастливо женат, но и его она не могла считать ни предателем, ни сволочью, ни кем-либо еще. Она видела в нем просто нормального, приятного парня, с которым ей было хорошо. И ей не было стыдно за это. Просто встретились два человека, которые желали друг друга и не ждали в ответ ничего. Правда, ей все-таки пришлось прикрыться перед ним маской легкой циничности, ведь не могла она признаться, что у нее раньше не было романов с женатыми мужчинами, и не было ни разу в жизни секса «просто так», были лишь «отношения»

Виолетта усмехнулась вдруг заработавшему анализу. «Поздравляю, дорогая! Ты стала такой, как все… Добро пожаловать в настоящую взрослую жизнь…»

Она уезжала домой, а по радио чьи-то пальцы перебирали гитарные струны и философский голос Мягкова напевал:
       «.…та, у которой я украден
       в отместку тоже станет красть….»