думать...

… Думать, почему так, а не эдак. Препарировать свои чувства. Зачем? Чтобы потом, встречаясь с похожими ситуациями, знать, что думают и чувствуют другие. Какие у них ощущения, что они видят в ту или иную секунду…

Наплевать. Что они думают и видят. Ты видишь звездное небо – оно реально существует. Хотя, ты не можешь его потрогать, ты его видишь. А то, что они думают, даже увидеть нельзя, так нахрена забивать этим себе голову???

Чтобы понять. Чтобы чувствовать, что ты и они – одно целое. Что это пальцы одной руки. Прижми дверью один палец, ему будет больно. Разве обязательно прижимать дверьми каждый палец, чтобы поверить, что им будет так же больно?

А степень давления? Один ты прижмешь сильнее, другой слабее, качество боли будет разное. Это абсурд – искать общее в разном. Типизация – это рамки. А рамки - путь к шизофрении!

Шизофрения – итог. Отработанная резина обычно круто горит. Отработанное сознание начинает тебя согревать шизофренией. Это благо. Это костер в ледяной пустыне среди белого безмолвия, Лондона читал?

Лондон – пионер. Я всегда думаю о нем, когда приходится долбить головой стены. Я пою себе: «Как аргонавты в старину, идем мы, бросив дом…» и чувствую на лице колючую изморось и хлопаю заиндевелыми ресницами… У меня очень длинные и красивые ресницы, от мамы.

Мама красивая. Мама не стареет. Мама злая. Но. Когда надо, она всегда поможет, я это знаю. И мучаю ее, мучительно мучаясь в одно и тоже время. Как оторвать от себя кусок мяса и топтать его, не чувствуя боли? А ведь еще можно его пожарить и съесть. Мы едим своих родителей, ты знаешь? Они умирают не от старости, а от того, что не остается мяса и истонченные до предела, обглоданные кости становятся очень хрупки. Надо перестать давать себя есть, когда тебя находят особенно вкусным… Это Ницше.

Великий безносый! Несчастливец, родивший миллион белокурых бестий, сотни супергероев и сотни тысяч ублюдков. Академия профессиональный нищих – его порождение. Да что! Я пою ему гимны, когда принадлежу к первым, и крою матом, когда принадлежу ко вторым. Он – та статуя, которую без конца возводишь на пьедестал, и которая регулярно валится, погребая тебя под обломками. Ведь кто-то должен быть во всем виноват, почему не он?

Почему не ты? Почему ты не можешь быть виноват во всех моих паскудствах? В том, что заглядывая в себя, я обнаруживаю выгребную яму? Кто это сделал? Это не я! Я не могу произвести на свет столько смердящей грязи и гноя! Это ты, ты всему причиной! Я в это верю, потому что мне так легче. Потому что можно смотреть на солнце, напялив противогаз, и верить, что жизнь прекрасна. Я даже чувствую запахи, те, которые хочу чувствовать, и слышу лишь то, что хочу.

Пусть так. Но помни, на всякий случай, что я тоже в противогазе. Я защищен так же как и ты. Пусть иллюзорно, как ребенок, который прячется, закрывая руками глаза, но я не слышу тебя, и вижу лишь то, что хочу. По какому праву ты пытаешься стянуть с меня эту маску? Не честно наблюдать за нудистами в бинокль, ты пойди и разденься, и тогда рассматривай сколько хочешь, выставив на показ все, что есть у тебя. Ты требуешь красоты не обладая ею? Это смешно.

Смейся! Что это все так ненадежно, так зыбко, так колышуше-исчезающе вмиг. Как эти слова, как порождающие их мысли, как уходящий вникуда свет. Белая бабочка на угрожающих изломах неведомого, а вокруг пугающий мрак бездны. Разве бабочки долго живут? Жизнь – это недоразумение.

Скорее головоломка. Кубик Рубика, который не собрать без ЦУ.

Тебе жаль, что приходится просить у кого-то инструкций?

Нет. Мне хотелось бы их писать.