Чита Дрита

   
 Чита Дрита

                (подмосковный городок)

Ваха Дилижан всю свою сознательную жизнь прожил в подмосковном городке под названием Клин. Правда, жил он там ещё в те, довоенные времена. Но и сейчас в наше время городу Клину есть, чем гордиться и похваляться. Пивзавод там присутствует знаменитый, подбадяживали конечно же и там пиво, но знатоки говорят, что не сильно и только самую малость, в отличие от других пивзаводов. И Пётр Ильич Чайковский одно время там дислоцировался, где немало музыкальных шедевров творил, одно «Лебединое озеро» чего стоит. Японцам оно сильнее всех нравится, те, как услышат его музыку, так сразу же застывают на месте, а потом свою японскую продукцию начинают делать ещё более высокого качества.
Сядет, бывало, Пётр Ильич  за рояль, поставит на него ящик другой,  свежего пива, махнёт  бутылочку пятую, и ему грянет тут муза! Коснётся он нежно клавиш рояля, а после… Пожалуйста - шедевр родился!  Петр Ильич с головой погружался в полную экспрессию и такие элементы в композициях «наворачивал», что до сих пор душу захватывает …
Может, так это было, может, не нет… Нам неведомо! Но факт то, что – всё это было.
Ещё много достоинств есть в этом прекрасном, древнем красивом городе, раскинувшимся на высоком берегу благородной речки Сестры.

Но вернёмся в те страшные военные годы, когда там звучала совершенно другая музыка, типа – «Вставай страна огромная, вставай на смертный бой…». Голос диктора Левитана тогда чтением сводок «Совинформбюро» сильно доставал и угнетал фашистских захватчиков. Хоть русского языка они не знали, но всё равно от мыслей неотвратимой и неминуемой гибели (так сильно передаваемой интонацией голоса знаменитого диктора в его речи) их пробирало, коробило, косорылело и выворачивая нутром наизнанку. Мурашки по ним бегали, а сон совсем пропадал. Говорят - решили они Левитана первого повесить, как только Москву  возьмут. Но решить-то решили, да беда вот – Москву-то не взяли. Видать не воины оказались, может быть, выдохлись, может быть, руки у них были коротки. Маршал Жуков, добрая ему память, правильно тогда оборону в столице организовал и поставил. Но как бы с Москвою там ни было, а Клин  немцу оставить пришлось…

Ваха уже был в преклонных годах. В своё время он слыл революционером, после до самой пенсии продолжая работать по-Ленински, в сторожевой службе охраны, которую местные жители  меж собой почему-то величали интересным словом – «дубарня», а её работников, стало быть – «дубаками». Но  началась война, и сколько он не просился на фронт,  его не брали по старости. А взяли опять на прежнюю службу в ВОХР (военизированная охрана) и выдали винтовку трёхлинейку ещё с тех  резервов  белогвардейской армии.

Враг тогда был под Клином, а Ваха на дежурстве. В Москве он сторожил  какой-то там склад тылового довольствия. Сторожил он его с толком, со знанием дела, а не так, лишь бы время прошло. Видать, по-другому тогда было нельзя.
- Да не возьмут они Клин! Да что ты? Да не дадут им Клин взять! Степенно убеждал Ваху начальник караула перед концом его смены. Ваха сдал смену и с облегченной душей, после слов начальника,  поехал на пригородном поезде к себе домой в свой родимый Клин отдыхать на целые сутки вместе с трёхлинейкой, согласно разнарядке. Или же раз****овке, так  бойцы охраны тогда называли разнарядку между собой.
Так Ваха был мужик ничего, хоть и с мухоморным характером, но всё ж, его зубы от старости пока что не стёрлись. По закалке он был из тех самых коней, которые тащили за собой телегу, он был ещё с той, революционной закваской.
Ваха сел с Ленинградского вокзала в пригородный до Клина, достал леща со столь уже редким, в то военное время пивом, и погрузился размышлениями в суть бытия.
Вообще, Ваха любил поезда и думал, что советские поезда – это самые поездатые поезда его времени. Пригородный тронулся,  Ваха отвлёкшись мыслями  глянув в окно, увидел промелькнувшую надпись  - «Не сдадим врагу родной Клин!». А потом увидел и другую – «Бойся женщин и воров и военных шоферов» но  как бы там ни было, он пропустил всё это  мимо сознания. В глубине души он сомневался, что Клин удержат и врагу не сдадут. Уж больно горячо и тяжело приходилось его душе при виде всех этих оборонительных сооружений, которые по мерее приближения к Клину становились всё реже и реже.
- Да. Вот такие вот, шайбочки – шаёбочки – думал про себя Ваха под равномерное постукивание колёс. - И что там будет дальше, одному Богу известно…
А тут ещё или лещ оказался несвежим, или же пиво просроченным,  живот у Вахи стало неимоверно крутить всё сильнее и сильнее, и он уже стал глазами сверлить отхожее место (туалетов в пригородных тогда не было,  как и сейчас, наверное). И он тянул до Клина с мыслью, да поскорее бы уж…

На конечную станцию Клин поезд прибывал по расписанию. Ваха уже было, собрался выходить с мыслями о насущном… Он  просто не знал, что Клин немцы только что взяли.
Клин немцы взяли, а поезда ходили… ещё какое-то малое время. Поезд остановился. Ваха первым выскочил из вагона с огромным желанием рвануть в пристанционный туалет, но тут понял, что напоролся. На платформе его пригородный уже встречали немцы.  Голубоглазые и белобрысые немецкие ребята стояли с засученными до локтей рукавами, с автоматами наперевес и громко смеялись, показывая пальцами в сторону Вахи. А Ваха тем временем мелко трусил прямо на них. И вот ближе разглядев старого мужика в выцветшей форме с допотопным ружьём, они засмеялись ещё громче.  Ваха онемел,  остановился и стал думать, проходить ему мимо немцев… или не проходить. Фашистов наяву он ещё никогда не видел. А тут ещё живот сильно крутило, да так всё не вовремя…
- «Руссиш зольдатн!» - загалдели те, когда боец военизированной охраны уж совсем близко обозначил себя своим нечайным присутствием. Так Ваха познакомился с немцами, так сказать, нос в нос. Бравые немецкие парни со смехом отобрали у старика Вахи винтовку, оторвали ему оба погона, и хорошенько наподдавав, напоследок сбили его с ног. Ваха упал, глухо громыхнув старыми мослами об поверхность на перрона. Ему было больно, горько и обидно.
Никто не знает, о чем он в этот момент думал. Одно понял точно, что ему никакого туалета уже  не видать.  Терпение лопнуло… всё свершилось тихо, быстро и не заметно, в один миг. Может быть, телу Вахи и стало легче в этот самый момент, но душе  - нет! Он чуть-чуть полежал, и вдруг увидел другой пригородный поезд с надписью Клин – Москва… Вскочил в него в самый, что ни на есть последний момент. Поезд плавно тронулся и Ваха поехал обратно в Москву. Туда,  где где-то там, вдали… Мерцал  таинственный штаб обороны. И Москвы, и, наверное, города Клина…

По дороге в столицу удары судьбы стучали по нему, как по рельсам колёса.
- Да что ж я так освинел? Да как же немцы меня так подсидели? - бились в его голове  скрупулезные мысли.
Он ехал в Москву без винтовки, без погон, притом,  прикидывая, что ему будет дальше, и что выпадет.
А выпасть ему могло только одно. Встреча с работниками НКВД и совершенно безнадёжные оправдания.

До Москвы Ваха доехал без осложнений, как понял, с последним довоенным пригородным. Впрочем, на Ленинградском вокзале туалет исправно работал, хотя ему было уже всё равно.
- Ну, ё тыть, попал! Думал про себя старый Ваха.

Вскоре он сидел весь скукожившись перед лейтенантом НКВД под такими вот «развлекушками».
- Ты где ружьё потерял, сволочь?! И почему  бой не принял предатель!? - неистова орал лейтенант и махал руками прямо перед лицом Вахи Дилижана. - Я тебя сейчас оформлю на моральную подчистку лет эдак на десять в лагерях! - продолжал он так яростно орать на Ваху, как будто бы это он - Ваха, Клин сдал.
И тут Ваха нутром понял и почувствовал, что он  далеко не победитель в этом разговоре.
Ваха, вспомнив все свои революционные заслуги, вдруг взорвался перед сопляком и мальчишкой офицером НКВД.
- А ты то чего здесь сидишь штаны протираешь!? Со мной стариком воюешь!? Глянул бы я на тебя!? Там на платформе в Клину!? Как бы ты там затряс  своими штанами!? Поди, наделал бы в них!? Я ведь старик! Мне терять и бояться-то нечего! -  с плеча рубанул Ваха. - Посмотрел бы я на тебя, как бы ты  перед ними Читу Дриту бы танцевал!? Про пистоль бы свой позабыл! А то орёшь на меня в своём кабинете? А я в твои годы на коне шашкой махал, советскую власть защищал! Тут Ваха встал, и гордо вышел, направляясь обратно к себе на работу…

Нет, не случилось то, что должно было произойти. К его большему удивлению из НКВД Ваху выпустили без пропуска. Его не догнали, морду ему не набили и страшные лагеря его миновали. На работе ему  выдали  другое ружьё. А он старик  тыловик, в глазах таких же, как он сослуживцев стал героем, схлестнувшись с врагом так сказать, тет-а-тет.

Ваха в своей жизни  и после войны ещё долго вспоминал тот курьёзный случай, правда, умалчивая о последствиях леща с пивом, каждый раз заканчивая свой рассказ словами:
- Вот такая была, понимаешь ли, Чита-Дрита…

            Андрей Днепровский – Безбашенный.

                12 июня 2004г