Слушающий

Фартучек с лого сети быстрого питания. Нелепый колпак под которым волосы собраны в хвост. Форменная рубашка скрывающая грудь – быть может очень красивую. Давно замечал что кассирши в супермаркетах или дешевых кафе выглядят одинаково. Даже  очень красивые девушки в нелепой одежде теряются а еще эта ужасная касса – ее магия губит любую красоту. Нажала одну клавишу – вот уже и волосы потеряли блеск, другую – глаза бесцветны, третью и губы ,такие алые с утра, как налетом покрываются серостью. «Хррррум» - говорит касса извергая из себя кусок бумаги с цифрами, в которых твой долг перед ее Хозяином, делает небольшую паузу и издевательски приписывает «Спасибо». Ты пробовал разобрать эту коробку с кнопками? Она пуста внутри, смотрит на тебя глазами девушки, касается ее пальцев выпивая силу и красоту, и вымученно улыбается губами своей рабыни. Похоже ее изобрел кто-то из учеников Азазеля, того еще изобретателя.
- Мне кофе. Просто кофе. Только не маленькая чашечка с крепким кофе, а что-нибудь побольше.
- Американо?
- Название мне не очень нравится. Но, что делать, вы же не будете переименовывать кофе из-за моей прихоти.
- Что-нибудь еще?
- Да. Улыбнитесь. – девушка поднимает голову, наши глаза встречаются. Я улыбаюсь первым, она запаздывает на секунду. Прекрасно. Хорошо что улыбку не включат в чек, я бы не смог расплатиться – она бесценна.
   Сейчас почти полночь – время когда фаст-фуды пусты. Днем за столами всегда сидят клерки, у которых нет времени ехать обедать домой. Точнее они думают что у них нет времени. Уверяют себя в своей исключительной занятости на работе. Самообман, в общем такой же как и то, что картофель-фри с гамбургером являются полноценным обедом. Днем по кафе бегают дети с мягким мороженым в руках. Они как стая птиц, также шумны и подвижны. Их матери пьют диетическую колу, и при этом едят пищу, назвать которую диетической не смог бы ни один врач, если конечно ему не платят представители компании, производящей эту гадость.
   Я беру свой кофе, еще раз улыбаясь девушке. Ищу глазами самый неприметный и уютный столик. Приходится выбирать между столом вне зоны видимости поваров и все еще улыбающейся девушки и тем, что не видно с улицы. Сажусь около окна, испытываю обманчивое ощущение уединенности, меня прекрасно видно нечастым прохожим. Я в освещенном аквариуме. Рыба, пьющая кофе из картонного стакана.
   Глоток. Кофе 100%. Он даже дважды стопроцентный – сто процентов ожоги нёба  и стопроцентно он сделан из пластика и различных отходов. Хотя скажите мне когда и где вы пили настоящий кофе в забегаловках? Ну же? Вот и я не помню... А память у меня прекрасная.
   Вообще я зашел не только за кофе, я жду и ожидая немного почитаю. Мне интересно что обо мне написали в недавно изданном справочнике. Каждый раз удивляюсь читая что-то про себя и братьев. Ну вот, название удручает сразу – «Мифология». И ведь это написал человек, которого через пятьдесят лет уже не будет на Земле, и вряд-ли еще через пятьдесят лет его кто-то вспомнит. Ну если только мы – описанные в его книге.
   «Рафаил - (евр. repha´el, "исцели, боже»), один из семи великих ангелов, ангел врачевания. Подробнее смотри архангелы.» Подробнее можно и не читать, ничего нового мне скорее всего не приписали. Так – обычный набор. Как максимум вспомнят что я не только лечил, но и калечил, во всяком случае по людским описаниям нашей ссоры с Азазелем. Ну уж и совсем в редких книгах напишут что я был известен и не христианам. Как Хаурват например. Или Асклепий. Имя конечно не главное. Если здесь и сейчас людям удобнее считать меня Рафаилом, так пусть считают, красиво звучит, вот только мне больше нравится когда меня называют Слушающий. ОН называет меня именно так.
А то, что люди считают меня целителем в общем верно, только я исцеляю не физические раны, а раны души. Но это совсем не ценят, ведь стоит вернуть зрение ослепшему, и ты чудотворец, а возвращение  надежды  отчаявшемуся никого не волнует, хотя это чудо несомненно более весомое и куда как более сложное.
   Хлопнула дверь – еще один поздний посетитель, его я и ждал. Я не знаю кто он, не знаю что он мне хочет сказать и не знаю обратит ли на меня вообще внимание, но тем не менее я все равно его ждал. Мужчина, лет тридцати. Бледный и с кругами под глазами – похоже хорошо знаком с бессонницей. Вот он проходит мимо меня, походкой человека на которого давит груз, тяжелый груз. Садится за соседний столик. Подавленно смотрит в окно, как будто он ждет появления кого-то, но знает что бесполезно, там не будет того, а скорее той, которая так сейчас ему нужна. Вот он обратил внимание на меня. Посмотрел мне в глаза. Самое время подойти.
- Добрый вечер, не возражаете если я пересяду к Вам, просто совсем скучно.
Он взглянул на меня, скорее даже сквозь меня, как через ледяную скульптуру.
- Да, - тихо сказал он. – конечно.
   Он делает вид, что ему безразлично мое присутствие, но в каждом движении, в каждом пустом взгляде в окно я вижу что ему необходимо поговорить. Не зря же я Слушающий.
И я выслушаю его.
- Какие то странные эти високосные года, вроде лето, а погода совсем не летняя, - я стараюсь как-то завязать разговор, конечно мне ничего не стоит прочесть его мысли, и узнать все и без разговора, но это не этично, и не интересно. И скучно – ангелы тоже скучают.
- Да. Сегодня как раз год, - отстраненно ответил мой собеседник
- Год? Извините не совсем понимаю.
- Да. Ровно год. Впрочем не важно, - наши глаза встретились, и я не знаю что он прочитал в моих, но в его глазах читалась боль. – Хотя, - продолжил он, - мне все равно нужно кому-нибудь это рассказать. Хоть первому встречному, я слишком долго ношу в себе все это.
- Да, вы выглядите как человек которому нужно поговорить, а я как раз тот, кто может выслушать. Пусть я и «первый встречный». Меня зовут Рафаэль.
   Удивленный взгляд.
- Редкое имя. Ваши родители видимо оригиналы, - знал бы он, кто мои родители. – Меня Артур.
- Что же, Артур, рад знакомству. Я слушаю вас.
- Я не знаю с чего начать, - Артур не врал, в голосе действительно были нотки сомнения, - год назад произошли события, приведшие к смерти троих человек. И двоих из них убил я.
   Даже я не мог предположить такого. Убийство тяжкий грех, и лишь в редких случаях я прощу человеку грех, облегчая его страдания. Но выслушать я обязан.
   Артур заметно побледнел.
- Да, прошел уже год, а для меня этот день как вчерашний, каждую ночь я просыпаюсь в холодном поту, и просыпаясь я слышу свой крик. И в этом крике есть и ее крик. Моей Марии, - он на секунду замолчал, закрыв глаза, и через мгновение продолжил, -  Как я и говорил это случилось ровно год назад….

***

- Артур, давай поедем на такси, у меня какое –то дурное предчувствие. Уже так поздно.
   Девушка вопросительно посмотрела на своего спутника. Поймав его взгляд поправила роскошные светлые волосы.
- Зайка, ну давай прогуляемся. Погода замечательная, мы сейчас через парк пробежим и через 15 минут будем уже нежиться в постели, а на такси в объезд дольше будет, да и где мы в час ночи поймаем такси? – улыбаясь сказал молодой человек.
- Ну как хочешь.
- Сильно, - рассмеявшись ответил Артур, - очень сильно хочу. Дома мы откроем шампанское, примем вместе душ и будем заниматься любовью. Всю ночь. Я люблю тебя.
- Я тебя тоже.
Они поцеловались, он обнял ее и они вошли в ворота парка.
   Старые парки больших городов похожи друг на друга. Дорожки, деревья, озерца, созданные человеком, все как под копирку. Прибавьте еще отсутствие фонарей и подвыпившие компании, размещающиеся на редких лавочках, и вы получите полную картину городского парка. Такой парк есть почти в каждом городе. И почти в каждом городе с наступлением темноты добропорядочные граждане обходят парки стороной, или проходят его как можно быстрее. Днем по дорожкам ,уворачиваясь от велосипедистов, бегают дети, собачники гордо ведут своих питомцев, молодые мамаши прогуливаются стайками, рассуждая у кого и когда вылез первый зуб. Ночью же  все меняется, парк открывает свою истинную природу, лишь для избранных и знающих. Его ночные жители выходят на прогулку. Не все. Некоторые выходят на охоту.
- Артур, мне страшно. Там дальше кто-то есть, - Мари остановилась придерживая спутника.
- Конечно есть. Молодежь выпивает, ничего страшного, я сам с друзьями когда-то так сидел, пугая прохожих. Все нормально, мы уже прошли половину.
   Нервозность Мари передалась и Артуру. Он заметил что из темноты к ним приближалось три силуэта.
- Стойте. Мы из охраны парка, - говоривший парень был явно за старшего. У Артура отлегло от сердца, все таки охрана это не подвыпившая молодежь, от которой можно всякого ожидать. Его немного насторожил тон, которым было сказано «Стойте», но все таки тон у полицейских и всевозможных охранников всегда одинаков, этакое превосходство над ближним.
– Ты куда окурок кинул? Что урны не видишь? – продолжил старший.
Его друзья придвинулись ближе, окружая Артура с двух сторон.
- Окурки нельзя так просто в парке кидать. Деньги доставай. Будем штрафовать, - старший неприятно ухмыльнулся.
- Какой штраф? И вообще покажите документы.
Удар справа  оглушил Артура, нападавший бил кастетом и удержаться на ногах после такого удара было невозможно. Он услышал лишь щелчок, это защелкнулись наручники намертво приковав его к металлической урне. Удары ногами он уже не чувствовал. Кровь из рассеченной брови заливала ему лицо. Один из троицы обыскивал его, а еще один держал Мари.
- Тварь!!! Ты чего с собой денег не носишь? Думаешь этой мелочи хватит на штраф? – крикнул главарь, ударив его ногой в лицо, - Ну тогда придется ей платить за тебя, ублюдок.
   Мари, которая никак не могла понять ,почему ее парня бьет охрана парка, лишь тихо всхлипывала. По ее милому лицу катились слезы.
- Э-э-э ребят, я пас. Одно дело деньги, а другое девка эта. Вы тут уже без меня как-нибудь, этот урод все равно с браслетами встать уже не сможет. Я лучше пойду к ребятам пива выпью, - сказал парень обыскивавший Артура.
- Ладно, беги, девчонка, - ответил третий и заржал.
А потом начался кошмар…

***

- Эти подонки насиловали ее на моих глазах. Насиловали мою Мари, мою зайку. А я бился не в силах ничего сделать. Я плакал, впервые в своей жизни по-настоящему плакал, слыша ее крики и их смех, - он закрыл глаза рукой, прогоняя от себя страшные воспоминания, и продолжил, - Она кричала мое имя. Хотела чтобы я помог ей, а я не мог даже встать… И тогда я поклялся убить их, чтобы мне это не стоило. С рассветом они наигравшись бросили ее. И она лежала в пяти метрах от меня, смотрела на меня пустыми глазами. Глазами человека у которого что-то оборвалось в душе.
   Артур сделал паузу, посмотрел на меня невидящим взглядом и продолжил.
- Нас нашла семейная пара, бегающая по утрам трусцой. Они вызвали полицию и скорую помощь. Нас увезли в разные больницы, я мечтал быстрее вырваться к Мари, а приехав к ней узнал, что Мари больше нет. Она выбросилась с окна. Умерла быстро, как сказали мне врачи. И вместе с ней умерла моя любовь. А я обещал найти этих двоих. И нашел.

***

   Шут и Капитан шли по парку. Уже стемнело и время было как раз для их работы. После того, как Капитан придумал эту шутку со штрафом, работать стало легче, многие сами отдавали деньги, даже не приходилось применять силу. А когда и приходилось, так и то веселее бывало. Шут вспомнил как здорово неделю назад они повеселились с девчонкой и уродом без денег и улыбка расплылась на его рябом лице.
- Че лыбишся, Шут?, - Капитан дал ему подзатыльника.
- Да вот, вспомнил как мы это девку продернули с тобой.
- А-а-а, да, ничего так у нее попка была.
Друзья расхохотались.
Через полчаса один из них пытался сжать разрезанную глотку, чтобы нормально дышать, а второй собрав вываленные кишки в руки сидел, прислонившись к той самой урне.

***

Слушающий стоял перед НИМ.
- Он убил их обоих, зарезал как свиней. И ,ОТЕЦ ,я простил ему этот грех. Ведь я правильно сделал?
ОН улыбнулся. Той печальной улыбкой, которую тщетно пытаются повторить иконописцы всей Земли.
- Да, мой мальчик. Ты же Слушающий, и должен был выслушать. Ты правильно сделал. Вот если бы ты понял все до конца, ты уже был бы Слышаший, как твои старшие братья.
- Отец?
- Сынок, ты простил ему тяжкий грех – убийство. И я бы сделал также на твоем месте. Но дай я тебе объясню как из Слушающего стать Слышащим. Ты отпустил ему не тот грех. Он не убийца.
- Прости Отец, - Рафаил стал на колени.
- Да-да, мой маленький, ты все еще ребенок. Он грешник несомненно, только не убийца, а трус и лжец. Он убежал тогда в парке, оставив ее одну. Жалко плакал дома, и лишь через два дня навестил ее в больнице. Она не захотела его видеть, она не хотела видеть никого. И бедная Мари убила себя. Не смогла жить со всем произошедшим. Твой же лживый собеседник изобрел всю эту историю, чтобы облегчить себе жизнь. И знаешь что, - ОН встал на колени рядом с сыном и прошептал ему, - не один ты поверил Слушающий, все верят, он и сам в это верит. Такие они – люди.