Первая сцена фильма

Конечно же, вы можете мне не верить, но я офигительно разбираюсь в фильмах. Уже по первой сцене я могу практически точно сказать, хороший будет фильм или плохой. Это сразу ясно. Не со всеми конечно, но в общем да. Вот и друзья мои могут подтвердить. Если мне фильм не понравился, то смотреть там нечего. Еще в самом начале. Лучше встать и уйти. Я серьезно уверен, что все решает первая сцена. В большинстве случаев. Все понятно.
И ведь я опять пришел. На улице дождь. Асфальт блестит. А я пришел. Темно ведь. Народу немного. Хотя, в общем-то, достаточно. В этот кинотеатр я хожу почти каждый день. Он небольшой и цифровой. Не стал ничего покупать в баре. Еще до начала сеанса у меня уже было какое-то такое предчувствие, черт бы его побрал. Но я все же вошел в зал. Крохотный, в общем-то. По современным меркам. Уютный. Я уже привык к этому залу. Он как родной. Почти как дом. Часто приходится там бывать, и по большей мере возвращаешься и вообще идешь туда, когда тебе хреново. Знаешь, что там тебя пригреют, развеселят или расстроят. Меня это вполне устраивает. Я проталкиваюсь сквозь народ в моем ряду. Извиняюсь. Проход узкий. Всем приходится подгибать ноги, а мне постоянно извиняться. Особенно неудобно перед девушками. И их молодыми людьми. Усаживаюсь поудобней. Место отличное. Почти в центре зала. Все будет видно очень хорошо. Хотя обычно я сажусь с краю, чтобы можно было легче уйти, если что. А такое бывало и не раз. Зачем смотреть муть, если уже сразу понятно, что это муть? Ну серьезно? Я это терпеть не могу. У меня куча более серьезных дел, чем смотреть посредственный фильм. Вот как.
Загорелся экран. Все сидят и внимательно на него смотрят. Ну не все конечно. Компания передо мной, например, никак не может открыть пиво о спинку кресла. Куча суетливых движений…
Началось. Я тоже сижу.
На экране. Первая сцена.
Крупным планом руки. Какая-то музыка… Не нравится мне такая музыка. Слишком слащавая, что ли. Руки. Мужские. Царапина. Небольшая. Наверное, у него дома живет огромный котяра, который жрет с утра до вечера этот свой вискас и постоянно царапает своего хозяина. Мужские руки натягивают на тонкую женскую ножку длиннющий сапог. Лиц не видно. Девушка сидит на специальной скамеечке. Это магазин обуви. Идет примерка. Показываются только руки мужчины – продавца и ноги женщины – покупательницы. Мужчина начинает зашнуровывать сапог. Прямо у нее на ноге. Нежно. Там шнуровка по всей длине. Он шнурует и гладит девушку по ноге. Девушке это нравится. Он говорит ей приятные слова и гладит ее. У девушки на коленке родинка.
Крупный план лица девушки. Ей приятно. Она улыбается. Немного стесняется. Переигрывает.
Крупный план лица. Это третий участник сцены. У него суровый взгляд. Он не может оторваться от происходящего. На лице недовольство.
А девушке все еще нравится. Зашнурована только половина сапога. А продавец все говорит и говорит. Таким сладким голосом, аж противно. Но ей приятно. Вообще чувствуется какая-то чертова слащавость. Ее, по-моему, слишком много. Во всем: в движениях, в музыке, в лицах, в реакции сидящих в зале. Все смотрят как завороженные. Что-то будет.
Продавец начинает гладить ее волосы и говорить ей, какая она красивая. Тут третий не выдерживает, толкает его:
- Слышь ты, казлина казлиная, ты чего делаешь?! Отстань от моей девушки! А то я те ща устрою! – кричит он в порыве ярости. А девушка встает и начинает его успокаивать. У нее милое личико. И ресницами она так хлопает-хлопает. А продавец поднимается:
- Что вас не устраивает, блин! – опять подходит к девушке и начинает зашнуровывать дальше, поглаживая ее по коленке.
Третий просто звереет:
- Да ты чо не понял? Где тут у вас главный? Я те ща устрою! Пошли из этого гавеного магазина. – Он вновь отталкивает продавца, – и не лезь ко мне и к моей девушке, понял, казлина казлиная! - хватает девушку за руку – он шкаф, она маленькая, - и тащит к двери. И все с умилением смотрят на эту глупость.
Девушка с парнем выбегают на улицу. Там солнечный день. Она в одном сапоге, незашнурованном, а на другой ноге - туфель без каблука. Она останавливает его:
- Дорогой!
Подбегает продавец:
- Мы вас разыграли!
Девушка смотрит в лицо рассвирепевшему парню:
- Я хотела проверить, как сильно ты меня любишь.
Машины проезжают. Люди ходят. А эти трое занимаются такой ерундой. Я только сейчас это понял. Ведь ерунда же. Ведь так не бывает. Глупость все.
Тогда этот третий, парень ее, актер с тяжелым подбородком, ну слишком тяжелым для такой слащавой девушки и вообще такой слащавой сцены, смотрит на них двоих, а в глазах тоска. Крупный план. Общий план.
- Да пошла ты.
Бросает ее руку и уходит.
- Постой!
- Вы все не так поняли…
А он уходит.
Появляются титры. Смена мелодии. Смена плана. Все быстро-быстро. Название. Актеры. Но мне это все уже не интересно. Я, как и тот третий, встаю и ухожу. Скажу честно, ожидал большего. А зрители продолжают сидеть. Они тоже ничего не понимают. Им кажется, что им интересно. Я извиняюсь. Проталкиваюсь к выходу. Что-то крикнули вслед. А на экране уже другая сцена. Но какое это теперь имеет значение. И так все ясно.
Мне не понравилось все. Игра актеров. То, как снято. То, какой свет. Какой звук. Ну все. И ведь сразу стало понято, что фильм плохой. Что людям, сидящим в зале он тоже не понравится. Попозже. Через полтора часа. Они выйдут недовольными и разочарованными. Они-то, как и я, ждали большего. Но я ждал большего больше. Больше всех. Ведь этот фильм вызывал у меня такое восхищение. До. А вот так если взять и подумать – глупость это все. Мелочно как-то, скучно. Нет динамики. Нет красоты настоящего шедевра. Очередная посредственность. Я вышел из зала. Поднял воротник, как будто боялся, что меня кто-то узнает, и пошел домой. Один. Под дождем. А плевать! К черту это все! Я больше не мог смотреть это убожество. Поэтому я встал и ушел. Такой помойки я уже давно не видел. А главное ведь суть фильма была сразу понятна. И точно можно было сказать, что никакого интересного развития она не даст. Одно и то же! Одно и то же! Когда это все кончится?
Небо отражается в асфальте. Красиво, блин. Такие маленькие точки. Звезды на небе. Фонари на улице. Дождь. Столько всего красивого. Интересного. А там на экране. Никогда не удается показать людям, что ты видишь.
Я шел и понимал.
Это был мой фильм.