Мой бедный Ной

У меня нет друзей. Не то, чтобы я совсем одинок – кот, похожий окрасом на голландскую корову – моя вторая половина. В количественном, естественно, смысле. Не так давно я окончил столичный языковой ВУЗ и сейчас гордо именуюсь преподавателем зарубежной литературы. Работа не ахти, приходится подрабатывать переводами, но все-таки какой-никакой стабильный доход, который позволяет мне оплачивать съемное жилье, покупать себе иногда витамины и рыбу для кота,и редко-редко выбираться в театр или в кино. Друзей, как я уже заметил, у меня нет. Подруги тоже.
На самом деле, преподавать сегодняшним старшекласникам литературу – дело неблагодарное. Особенно, зарубежную. Особенно, в нашей школе. Особенно – мне. Школа наша -  с физико-математическим уклоном. И будущие Кюри и Склодовские не утруждают себя стремлением  разбираться в том, чем отличается Гоголь от Пакемона. А  еще я краснею. И стесняюсь своих прыщей на лице. Поэтому, мои уроки – замечательный полигон для интеллектуалов, упражняющихся под  восхищенный смех одноклассниц (нужно же этим молодым жеребцам как-то пар после физкультуры выпустить. Насмотрятся-навоображаются. А тут я им с госпожой Бовари и ее забавным адьюльтером, потрясшим когда-то старушку Европу своей откровенностью и  вызвавшим цепь судебных процессов. Сегодня это все выглядит как кроманьонец в «Ли Куперс». У них же особой доблестью считается «взломать» платный порно-сайт и распространить пароль по всей сети на радость страждущим.).
Да, совсем забыл, они называют меня Ной или Ной Ноевич.Случилось это еще в сентябре, на одном из первых уроков.
- Скажите, а Вы Библию читали?
- Да, -  ответил я,-и не единожды.
- А как бы Вы библейским языком описали ситуацию, когда у женщины было несколько мужей и от них - четыре ребенка?
- Не знаю, вы – математики, вам видней.
- Очень просто. От каждой твари-по паре.
Класс заржал. А меня с тех пор стали звать Ной, а мой урок  - нытьем.
          Прямо с самого начала учебного года я с нетерпением жду лета. Чтобы сбежать от них. Я устал четыре раза в неделю чувствовать себя минером на минном поле. Без права на ошибку. Под прицелом сорока шести  глаз. Точнее, сорока четырех. Только в одних глазах я нахожу сочувствие, сожаление, понимание. Увы, молчаливое.
              Я очень люблю русское литературное зарубежье. Ходасевич, Георгий Иванов, Нина Берберова, Одоевцева, Бунин, Мережковский...И, конечно, Набоков. К счастью, время возвращения этих великих Русских к нам практически совпало со временем моего рождения, их стали издавать, у нас в институте даже проводилась научная конференция, где я делал доклад о творчестве Владимира Владимировича Набокова. А раньше, говорят, за Самиздат с их текстами сажали. Ну надо же до такого додуматься – судить читающих людей, как каких-то уголовников! Так вот, мои любимые авторы и должны были мне помочь объяснить этим безжалостным выскочкам, как они бесконечно дремучи.
- Господа, у нас грядет тема «Экранизация литературных произведений», и я планирую обсудить с вами фильм немецкого режиссера Фассбиндера «Отчаянье» по одноименному роману Владимира Владимировича Набокова. Нет возражений?
И вдруг, мой индиферрентный класс загомонил, как будто я нарисовал на доске редкий интеграл или дифференциал, я не очень понимаю, чем они друг от друга отличаются..
- Ной Ноевич, у нас другое предложение. Давайте вместе посмотрим «Лолиту» Стенли Кубрика и обсудим сам роман. Вы ведь говорили, что любите Набокова, а нас очень интересует Ваше мнение.
- Хорошо, друзья, с удовольствием.
На удивление, урок на этот раз прошел легко, и только после того, как прозвенел звонок, до меня дошло: «Катастрофа!!!» Как я попался на дешевую провокацию!? Как мальчишка!!! Они же высмеять меня хотят.Вот уж грех не вспомнить формулу американского правосудия: «Все, что Вы сейчас скажете,  может быть обращено против Вас». А ведь только вчера, на нуднейшем педсовете, директор рассказывал, что какой-то американский учитель показал школьникам свою обнаженную фотографию, и теперь находится под следствием, поскольку сразу шесть будущих добропорядочных граждан Америки на него заявили. А я,со своими интеллектуалами-головорезами, да «Лолиту» обсуждать?! Меня заберут в тюрьму прямо из класса! А ведь Долорес Грейс могла бы сидеть с ними за одной партой. Она чуть-чуть моложе,  и хотя в фильме героине пару годков набавили,  скандал был невообразимый, фильм даже не сразу попал в американский прокат. Сидела бы на месте моей молчуньи Доры другая нимфетка и разглядывала мои алые прыщи. Дора! Долорес! Да их же практически одинаково зовут! Тень Владимира Владимировича насмешливо погрозила мне пальчиком. И вдруг вспомнился прошлогодний шум вокруг якобы обретенной рукописи некоего малоизвестного немецкого автора, рукописи с одноименным названием и сюжетом. Даже некоторые особо ретивые критики пытались обвинять Набокова в плагиате. Но этого быть не может. Ведь все написанное им говорит о безусловном литературном таланте большого Мастера. Но никто из многочисленных исследователей Набоковского творчества  никогда не мог докопаться до точных мотиваций, даже если граблями, сделанными из Фрейда, прочесать «Лолиту» вдоль и поперк. А ведь все просто. Прочитав когда-то посредственный текст, загнал великий писатель свои неосознанные желания глубоко в подкорку, а потом, уже будучи знаменитым профессором, вдруг увидел в студенческой  аудитории Ее и понял, что единственный способ не совершить преступление – писать. Жену любил. И сына. И воспитывался в патриархальной дворянской семье с понятиями: честь – это честь, а верность – это верность. И писателем уже был известным.То есть, в реальной жизни ничего себе позволить не мог. Но и жить с этим не мог. Поэтому роман и полыхает то страстью животной запретной, то любовью, ради которой  жертвы бесконечные.Одна женитьба на этой закомплексованной мамаше чего стоит, и как он ее с наслаждением под колесами размазывал – она же страсти мешала, если бы машина ее только травмировала, Гумберт Гумберт бы ее сам на дороге добил, собственными руками. Но как написать о таком?! А одно слово – «нимфетка» – многого стоит. Все исследователи о бабочках говорят, а мне оно русское слово «конфетка» напоминает. И просто так все: «Конфетку хочешь? Хочу-у-у-у-у!» Кто бы мог подумать, что через каких-то полвека после Набокова, мои ученицы , просто болтая на перменке, будут цинично обсуждать общешкольного «Алена Делона»:
- Знаешь, а у него член обрезан.
- Ну и как, ему это не мешает?
- Просто конфетка...
- Сосательная?..
И они обе покатились со смеху.
        Конфетка! Вот оно – ключевое слово современного эротизма – яркая обертка, сладкое содержимое, и никакой работы ума и сердца: развернул, попользовался, выбросил. Вот о чем я буду говорить этим пресыщенным тинейджерам, говорить убедительно, вдохновенно,доказательно. И надену костюм, потому что теперь, когда я думаю о Доре, джинсы-предатели выдают, что я о ней думаю.