Неприличное слово жизнь. 3. все для зои

Много чего утекло с тех пор. Уж не буду рассказывать, как я выбрался от Семена Аркадьевича, как пересел на следующей остановке, потом пообедал в пельменной на ст.м. "Пролетарская" и выпил в рюмочной на Герцена, потом упал в яму в Ясеневе.
Я знаю, что жизнь многообразна, что не следует унывать по разным пустякам, что рано или поздно, каждый получит по заслугам. Но я ведь спешу, ведь некогда мне рассматривать преждевременные закаты и многообещающие рекламные ролики про кофе и аспирин. Я должен получить все, что причитается мне в этом секторе вселенной, в этом микрорайоне, отдельно стоящем; стоящем в глубоком, дремучем лесу у маленького, но почти живописного озера. Утром здесь раки, вечером утки. В полночь всплывает голубая луна, и возвращаются белые лебеди. В час ночи я люблю садиться на бережку и прикармливать лебедей остатками от утренних раков. Нет, лебедей не ловлю, не жарю их на вертеле: я ими любуюсь. Вот в такие минуты подчас и забываешь о том, насколько быстротечна жизнь, насколько она неравнодушна к тупиковым ситуациям, как боится дать тебе всплыть на поверхность, оторваться от преследователей. Краткие, удивительно тихие часы провожу я за созерцанием. Поэтому, бля, и не высыпаюсь совершенно.
Он вошел весь подтянутый, красный, с перевернутым лицом. Таким я его и представлял. По-военному весенним, по-взрослому лысоватым, говорливым. "П" взрывное, "Г" фрикативное. Речь стабильная, пульс как у космонавта. Дыхание, как у водолаза, ботинки, как у альпиниста. Милый парень, добрый друг.
- Кто ты, зачем пришел так поздно? Так поздно, что уже ничего исправить нельзя; что уже опали листья и ничего в прошедшем мне не жаль.- Громко, чтобы слышали обе мои секретарши, чтобы не верили, будто я испугался этого щекастого с ремингтоном через предплечье, РГП в кармане сказал я.
- Что сказать тебе, чтобы ясно стало? - Ответил посетитель, разжевав раритетную московскую жвачку "Клубничка". Потом он тихо выстрелил три раза в потолок, включил огнемет и вопросительно посмотрел мне в пока еще мои пока еще карие глаза.
- Ну что сказать. Скажи, что в детстве тебе больше всего нравилось ходить со взрослыми мальчишками за овраг, куда позднее приходили старшие девчонки. Тебе нравилось курить вместе с ними, обзываться матом и печь картошку, плавить свинец и олово, чтобы залить в формочки: сердце, череп, буква "Л". А потом, на спор ты залез в форточку Димона Снигирева, когда он с родителями ушел в кинотеатр "Ракета" на "Лев готовится к прыжку". Взяли тогда немного, мало: пачку сигарет, двадцать пять рублей, съел четыре сосиски, запили трофейным тоником. И что взамен. Детская комната милиции, конная милиция у метро "Динамо", сначала протоколы, потом допросы, затем этапы, перегоны. Сегодня тебе 33, положение критическое, ситуация безвыходная. Угадал?
- Нет, - отрезал чужак.
- Ладно. Тогда ты бывший астрофизик. Открытие, ледовый метеорит, несшийся на Землю, но в результате твоих исчислений, отклонившийся на пару сотен миллионов километров и растаявший по дороге. Проснулся знаменитым. Вечером напился. Опять проснулся знаменитым. На этот раз сел за руль, поехал к шестому гастроному за коньяком. По дороге не со зла переехал старушку. Был суд: адвокат пьяница, судья в безнадежном климаксе, приговор - шесть лет. Теперь вот, надо жизнь заново начинать. Верно?
- Не верно. Не угадал ты. А я - твоя жена Зоя. А ты что подумал, обоcрался небось? - с этими словами такой до этой минуты милый человек снял камуфляж, поменял ботинки Доктор Мартинс на туфли Гуччи, достал букетик ландышей и действительно стал похож на мою жену Зою, о которой я как раз и забыл.
- Ну, отвечай: почему у тебя две секретарши и подземный бар. Почему продавщицы ходят в нижнем белье, а табельщица вся в коже. Каким образом тебе удалось залучить на роль главного бухгалтера плеймэйт журнала "Пентхаус", почему в ушах твоей уборщицы мои бриллиантовые сережки, которые я обронила два года назад на Рижском взморье? И главное, почему в твоем винном магазине нет ни одного грузчика-мужчины?
Вот как бывает. Вот об этом я и говорил. Такие перевороты истории. Некогда опомниться. Кто бы мог подумать, что моя жена, которую я видел последний раз вчера вечером, появится внезапно в таком укромном, отдаленном от моего дома месте. Все ведь было сделано, все предусмотрено. Ан нет.
Теперь придется ехать в Южную Африку - набираться алмазов у местного населения. Чтобы в очередной раз въехать в свой микрорайон на белом коне, со щитом в руках. И тогда подлая Зойка не посмеет и слова сказать. Она вообще заткнется, когда в самый разгар праздника, когда шурин Сергей и тесть Алексей заведут на кухне обычную свою песню про Зоя, Зоя, кому давала стоя, и подгорит в очередной раз торжественная курица-индейка - тогда внесет черноликий курьер в скромное наше жилище бриллиант размером с то самое яйцо. Зоя упадет в обморок, Сергей и Алексей запрутся от неожиданности в сортире, и у меня, наконец, выкроится редкая минутка съездить в мой любимый винный магазин, поговорить от души с рабочими. Вот, что надо было сказать новоявленной Зойке в тот момент - и я сказал. До сих пор не жалею ни секунды.