Армейские приколы

                Кто не был, тот будет.
                Кто был, не забудет.
                /Армейский фольклор /

119 парашютно-десантному  полку, и в частности, всему второму ВМО. А так же: Видинееву Игорю, Морозову Александру, Пасюте Алексею, Злояну Александру, Гапич Валерию, Левкину Олегу, Лисенкову Павлу, и всем остальным солдатам и офицерам, служившим там с 1992 – 1994гг. Посвящается.   

Большая часть мужчин, в нашей стране, служили, служат, или будут служить, в рядах доблестной российской армии. Тем, кто уже отслужил, будет что вспомнить, читая этот рассказ. Тем, кто не служил, будет что узнать, интересного. Вот я и решил поделиться впечатлениями от армии.
               
1. Полевой выход, день первый.
В батальоне царила неразбериха, и бардак. Готовились к полевому выходу. В моей спокойной жизни, на тот момент стрелка, тоже произошли серьёзные перемены. Как потом выяснилось в лучшую сторону. Меня перевели во взвод материального обеспечения, ВМО сокращённо, на должность повара. Так как я, среди прочих талантов, ещё и повар. И всё это произошло очень быстро и неожиданно. В общем меня, и ещё одного такого же бедолагу, по прозвищу Мороз, из пятой роты, спешно погрузили в машину ВМО и отправили в направлении временной дислокации батальона. В пути естественно знакомились более близко, так то друг друга знали. И в процессе разговора    мы с Морозом, узнали о прописке. Дескать, каждого молодого, пришедшего во взвод, дембель прописывает. Традиция такая у них во взводе. Хороша традиция, когда крепкий физически «дедушка» в грудь бьёт тебе со всего маху. Платон, он типа кочегаром у нас, нас успокоил.
- Не шкальтесь пацаны, он не сильно бьёт. – Мне он всего-то три ребра сломал.
Ни фига себе, не сильно. Ну да деваться некуда, и по приезду пошли мы получать прописку, во взвод. Осмотрев нас с Морозом, строгим  взором, старший сержант, старшина взвода, по прозвищу Трассер, сказал.
- Так ты за мной. И указав пальцем на меня, пошёл за грузовик. Там он  прочёл мне небольшую речь, о прописке, о её уходящих в древность корнях, о пользе её, и о том что в себя заключает сома процедура. Короче приготовился я к смерти, так как Трассер был килограммов на десять меня тяжелее, плюс к тому же боксёр разрядник. Когда он замахнулся, я и вовсе потерял надежду отделаться переломами. Удар, судя по замаху, был рассчитан кабана свалить. Но, не смотря на замах, удар оказался очень слабым. Оказывается, таким образом, проверяется, дух и моральная стойкость, новенького. Жестоко? Возможно, зато действенно, сразу видно кто ты и что ты. Ну мы с Морозом прошли тест на отлично. Я лично не боялся по одной причине, просто я уже точно знал, что помру во время теста этого. Да и войска такие, что страх проявлять просто не прилично.
А дальше начали готовить к действию полевую кухню. Так как мы дислоцировались на старом стрельбище (ради разборки которого мы там и оказались), то проблем с обустройством не возникло. Печку установили под навес, в беседку с плакатами учебного содержания. А рядом установили КУНГ (машина на базе ЗИЛ передвижной склад), вторую машину, ГАЗ 66 (в просторечии шишига). Платон сразу занялся растопкой.
Расскажу устройство полевой кухни, так как это имеет прямое отношение к рассказу. Печь состоит из: четырёх «шкафов» с каждой стороны по два. В них непосредственно устанавливаются котлы, в которых и готовится пища. Далее, сверху установлен топливный бак, от которого, идут два топливо провода, к форсункам, установленным под шкафами. Ну и выхлопная труба соответственно. И всё это чудо военной техники, инженерной мысли, установлено на колёса.
Приводится в действие, сей агрегат, следующим образом; в топливный бак заливается солярка, и с помощью автомобильного насоса, в баке поднимается давление. Под давлением солярка, из бака поступает в форсунки, где и воспламеняется. Форсунки разогревшись, выдают на выходе солярку в газообразном состоянии. И если форсунка погасла, то надо перекрыть подачу топлива, подождать, когда проветрится камера сгорания, и только потом снова запускать. Но Платон этого последнего пункта как раз не знал. В общем, завёл он печку, проверил работу форсунок, вскипятили мы чай на батальон, (правда, весьма неукомплектованный, всего пятьдесят человек, плюс три офицера). Поужинали то в части.
В общем, обосновались на новом месте, и вздохнули более легко. Вроде самое сложное уже позади. Рано обрадовались. Утром печка отказалась работать. Не работали обе форсунки, несмотря на все старания Платона, они  давали лишь жалкое подобие огня. Утро выдалось тяжёлое. Почти шестьдесят человек завтракали холодными консервами, и виноватыми в этом, соответственно были мы. И ведь каждый из них, поедая консервированную перловую кашу, вынашивал в голове план мести нам. И придумывал, самые изощренные способы расправы, один страшнее другого. Спасти положение мог только вовремя приготовленный обед. Причём я и Мороз, должны проявить всё своё кулинарное мастерство, дабы остаться в живых.
Так что Платон, взяв, в помощники меня и Мороза, занялся ремонтом. Нам в ремонте очень помогал Трассер, и другие дембеля и нашего взвода, Которые постоянно подгоняли нас подзатыльниками, и лёгкими ударами по спине, в область почек. Но лучшим помощником, нам был страх перед расправой от рук озверевшего подразделения. И обед был приготовлен вовремя. И какой обед!!! Жареная картошка с тушёнкой, борщ с огромными (по армейским меркам) кусками мяса. И густой, наваристый, и самое главное сладкий кисель. Нас оставили в живых, и даже благодарили, за столь классный обед, в части кормили похуже.
Так прошло три дня. Не служба, а праздник. Главное кормить вовремя солдат, и чуть лучше, чем в полковой столовой, и приятная жизнь обеспечена. Времени свободного валом, Лежи себе на травке, загорай, да поглядывай, чтоб еда не пригорела. 
И всё бы так хорошо продолжалось, если бы Платон знал тот самый последний пункт в работе с походной кухней.
Представьте себе раннее утро, солнце только собирается подняться на востоке, и окрасить мир своим светом. Но уже довольно светло, в низинах стоит туман, и тишину нарушает только мерно гудящая форсунка. Завтрак готовится, всё идет своим чередом, мы (повара и кочегар) дремлем. Тут шум форсунки меняется, и потом вообще пропадает.
-Погасла кажется. -Пойду включу-. Сказал Платон, и пошёл к печке.
Через несколько секунд, весь батальон, был разбужен ужасающей силы взрывом. И последующим за этим, громовым рыком комбата. – БАТАЛЬОН К БОЮ, В РУЖЬЁ.
Видать сработали, вбитые намертво ещё в Афганистане, рефлексы.
К чести бойцов, сработали оперативно. Быстро десантировавшись из казармы, через окна, заняли подобие круговой обороны. Почему подобие? Да потому что оружия то нет. Это сугубо рабочий выход. Но оборона и не требовалась. Просто Платон, не выключив форсунку, и не проветрив камеру сгорания, зажёг форсунку заново. А так как в камере образовалась газо-воздушная смесь. И при приближении зажженной спички, она естественно взорвалась. И глазам солдат и офицеров открылась следующая картина;
Печка, в результате взрыва, получив при нём не плохое ускорение, отъехала от кухни метров на тридцать. При чём, надо отдать должное военной технике, продолжала работать. Недалеко от кухни я и Мороз, с глазами как окуляры у противогаза. Сидим полностью обалдевшими. И полностью чёрный от копоти, как настоящий негр, сверкая только белками глаз, и ослепительной белозубой улыбкой, Платон. Выходящий из под навеса кухни.
Через несколько секунд, когда все разобрались в ситуации, раздался самый громогласный хохот. Смеялись, нет ржали все. Мороз, Платон, даже комбат ржал как пьяный боцман в таверне, услышав «пудовый» анекдот. Не смеялся только я. Плато вообще отделался лёгким испугом, а ведь просто это чудо, что он живой остался.
               
                20.03.05 г