ТРИ ПО ПЯТЬ

ПРОЛОГ. СЧЁТ НА МИНУТЫ
Умопомрачительный праздник науки! В этом году он снова в Сан-Диего, как и три года назад («Вальс-Бостон в Сан-Диего»). И в Бостоне я побывал опять. А после - был Новый Орлеан, - ровно пять минут там.
- … «Пять минут – не так уж много!»
- … «А вы успеете?»
- песни и шутки далёкой молодости.
Хорошо ли, плохо ли, - даже на самолёт не опоздал. То-есть – опоздал, но сел на другой, с пересадкой, … - словом, - обошлось.  С тех пяти минут меня и закрутило "торнадой",  и кинуло вот в Сан-Диего, к бешеному взлёту страстных старческих эмоций.
Колебался долго, ехать - не ехать? Боялся, - за себя, за неё. Но великая Иринелл сказала: «Есть возможность, - надо ехать! О чём думать?!»
Праздник – неделя, а с дорогой (на колёсах: Техас – Калифорния) – почти две. В этом году этот праздник – имени *. Только и исключительно её имени.

ПЕРВЫЕ 5`
Километровые шпалеры плакатных докладов-стендов в Выставочном центре Сан-Диего... С часу дня у неё – два стенда, рядышком. С открытием, - пролетаю мимо - в отдалении и на скорости. Сверкнула молнией ярчайшая вспышка - она! Наяву! Полгода «чёрной дыры» разрыва! Через год после тех пяти минут, и прощания - в  щёчку. Да не могло этого быть! Чудес не бывает! – Грешен, я так и думал, - раньше. А она?  – Она - есть! Ура! Она – чудо, которое есть.
Разворачиваюсь, и по крутой спирали приземляюсь, досках в  пяти от неё. Здесь рядом, вокруг, – моя и её наука, любимая и прекрасная, как она. Вгрызаясь в работы, измочаливая авторов, медленно, стенд за стендом, приближаюсь к единственной и ненаглядной, богине и музе. Вот между нами - только одна «газета» (две?). Пытаюсь увидеть боковым зрением – её. Отвлекаюсь, увлекаюсь тем, на что смотрю, как бы смотрю, и горю изнутри – ровным синим пламенем… Медленно, очень медленно начинаю поворачивать голову налево… - Всё! Она!!! Нет, не у своего стенда, - рядом, в десяти сантиметрах! Смотрит как бы, куда и я.
- Здравствуйте (боже! И голос у меня не исчез!).
- Здравствуйте (тихо, без выражения).
Мгновение, остановись!!! Полгода небытия, смерти, и – жизнь! Чудесное, сказочное воскресение.
Дальше не помню, - невероятная концентрация эмоций. Из их тумана выплывает Суперстар, – столп этой науки. Последние десять лет, из тех 32, что я его знаю, он даже здоровается со мной. А сейчас, - при ней?… Да, - увидел, узнал, улыбается. Подхожу, – обнимаемся чуть не братски.
- Вот, - говорю, - удача, - а я искал Вас, хотел парой слов перекинуться.
- Как-же, как-же – отвечает, – пренепременно… Подождите только, я рассмотрю, что тут у них.
Скромно встаю в сторонку. Какое в сторонку! – тут же. В трёх-пяти, ну в десяти метрах от неё, блаженствую. Они с шефиней объясняют Суперстару всё-всё - в деталях. Для того и ездят на конференции, что б показаться большим людям... 
У меня – мыльница, - вдруг оказия выйдет для фото, - на этот самый случай. На каменных ногах приближаюсь к научной троице и шёпотом ей кричу: «Можно заснять?» Она вздрагивает, и резко в сторону – только для меня: «Нет!» Отдаляюсь, почти убитый. Через минуту – она около меня!!! Всё, - сейчас добьёт… Но, слышу: «Ладно, снимайте, такого кадра у меня ещё не было». Да можно ли это представить!? Взлетаю к потолку фотокорреспондентом: поймать – всё поймать! О! Мыльница – жуткая, кадров мало. И (!!!): про вспышку забыл!!! Включаю, дважды щёлкнул, - всё, - кадров нет. Теперь надежда только на бога – что б послал удачные снимки.
Суперстар общается долго. Я – таю и ликую рядом, в немыслимом восторге. Наконец, он закончил, и - ко мне. Рассыпаюсь соловьём, сыплю анекдотами. Мы хохочем громко, прямо на весь гигантский павилион и расстаёмся ещё большими друзьями. Я обещаю звонить, он – отвечать на звонки… Подхожу опять к ней, и – знаками отзываю в сторону. Она, - от неожиданности, - идёт со мной. Неправдободобно!
- Угадайте, о чём я с ним?
- ?
- Лет десять пытаюсь хлопотать, - *** для них пробить. Не ему скорее,... - другим, - супер-очень-достойным. Но без него, - сами знаете, - не суйся – баальшой авторитет! Если б договориться им друг с другом (все - из враждебных кланов), – был бы шанс. Чем я и занимаюсь... А фото – пришлю мейлом.
- ОК.

ВТОРЫЕ 5`
На следующее утро у неё ещё один доклад. Другая тема, и соавторы другие. Но её нет. С расспросами пристаю к юной китаянке, одной из соавторш. Работа – прелесть! Она это умеет. Ухожу (кружу, конечно, всего в сотне метров, не теряя стенда из вида). Час спустя, - она там, – весёлая и сияющая.  Устремляюсь ближе, - не «в лоб», конечно, чтобы не напугать. Но пока маневрировал, - исчезла. Всё. Потерял. На этом празднике народу – сорок тысяч. Встретить кого нужно – что иголку в стогу найти... Дрейфую – без цели и смысла, потерянный.
На сессии после обеда, - я опять у нашей с ней общей темы. Безо надежды на встречу. Просто смотрю работы… Вдруг,  - она! Рядом, как вчера. И опять я: «Здравствуйте!». И волшебный ответ.
- А можно поговорить минуточку?
- Так говорим уже!
И правда! Доводилось вам говорить с абсолютно безнадёжно любимыми после полугода полного разрыва? Холодеют руки и ноги. Нет, - не холодеют –мучительная и сладостная боль в кончиках пальцев, - особое свойство этого состояния.
- Вы покаяния мои читали? (Семнадцать мейлов – нуль реакций)
- Читала.
- А на мою литстраничку ходили?
- Ходила.
- А подарок ден-рожденный («Про ... Деда Мороза…» - аккурат к дню рождения вывесил)?
- Прочла.
- Я в полном восторге! - тихо, глядя ей в глаза, - хотите, - зарыдаю в голос?
- Ну-ну, полегче! Только не это!… А Вы, признайтесь, - великолепный актер?
- Какой актёр!? Полная искреность, абсолютная…
- Ну, - тогда ещё хуже!
И ушла, а я – пьяный от счастья. Хотя, последние слова смутили, повисли загадкой. До них я успел узнать, что она пойдёт вечером на приём к бывшей своей (и любимой) руководительнице. И напомнил, что завтра – шушинская встреча, как та, в прошлом году, на которой мы встретили друг друга.
…к «любимой руководительнице» она не пришла… Я пообщался с этой милой дамой, запомнившей меня, к удивлению, с прошлого года. Но музы не было...

ПОСЛЕДНИЕ 5`
Очень суетливо всё получалось. Была идея собрать всех русских на конференции – человек 300. А шушинцы хотели только своих. В результате – два места встречи, в разных концах огромного выставочного центра. Минут десять пробираться – сквозь толпу от одного до другого. Я встретил одних, поспешил к другим. На бегу – вижу друга её, с компанией местных коллег. Неуверенный, где кого искать, подскакиваю к нему: «Здрасьте! А где шушинцы?» Он, как в испуге, - отлетает от попутчиков (чтобы не слышали) и кричит мне фальцетом в лицо: «I don’t know! I have a different important business meeting today|*» Я ничего не понял – почему по-английски, когда его партнёры и не слышат? Почему нервно?
После двух пробежек (маятником!) между местами встречи – вижу её у шушинцев: стоят с давним моим коллегой, другом её друга. До Конференции коллега знал, что контакты между нами «невозможны навечно» (я просил его быть посредником, помирить нас, - она отказалась). После  первых 5` я уже видел коллегу и обрадовал, что «дипломатические отношения восстановлены». Подхожу, здороваюсь и начинаю светский трёп про «любимую руководительницу», с которой накануне, мол, мы все глаза проглядели, надеялись, что она подойдёт.
- Ну теперь Вы с ней знакомы больше, чем я!
И вдруг, изменившимся голосом, и тихо:
- Ни слова больше!
- Как? Вообще? Ни минуты?
- Да.
- Ну – я буду писать…
- Пишите! (С интонацией остапо-бендеровского: «Контора пишет!»)
В первую секунду мне показалось, что она, значит, теперь дружит с коллегой и перед ним ей неудобно, что она со мной вообще разговаивает. Но тут замечаю друга, видимо, - позже, чем она. Он появился на этой встрече, несмотря на только что произнесенную загадочную фразу. Она подчёркнуто радостно идёт к нему, и они весело разговаривают, - далеко от меня, - ничего не слышно. На фоне общего оживления («шушинцев» – человек 30; я активно и дружески со всеми общаюсь, хотя вижу только её) возникает идея тут же сфотографироваться. Выстраиваемся. Держусь от них подальше - на всякий случай, - чтобы ничего не испортить: очень хочется, чтобы была карточка, где мы опять вместе, - через год. Она улавливает моё желание (как ни далеко стоим мы друг от друга, - флюиды!) и резко и решительно выходит из строя, - далеко в сторону, чтобы не попасть в кадр. Душераздирающую сцену и не заметил никто, кроме коллеги моего да её друга. А удары – чёткие и сильные, - как будто каблуками в лицо, - вообще ощущал я один.

ЭПИЛОГ
На фото с Суперстаром она вышла ослепительно красивой, - это подчеркивают фигуры шефини и «маэстро». Я ей выслал картинку e-mail’ом. В ответ получил «спасибо» и  лёгкую шутку про *** премию.
Дней через десять, - на пару моих осторожных мейлов (один – с вопросом, нельзя ли позвонить переговорить про науку, второй – с картинкой с её редким и бесценным для меня именем, пришедшей почему-то ко мне со спамом из Сети), - получаю:
- Is this what you wanted to discuss with me about scientific matters?
Please, don’t send me all these things, because it makes me feel that your obsession with some ideas about me is not over yet. If that is not over, I cannot continue any communication with you.
Which is actually sad
Sorry, |**
*.

|* Я не знаю! У меня сегодня совершенно другая важная деловая встреча!

|** И это тот научный вопрос, который Вы хотели со мной обсуждать?
Не присылайте, пожалуйста, мне больше ничего подобного, потому что это заставляет меня думать, что Ваша одержимость определёнными идеями относительно меня ещё не прошла. Если она не прошла, я не могу никак  продолжать с Вами общаться.
Что в действительности печально
Сожалею,