Враг поневоле 1-3

                       ИСПРАВЛЕННЫЕ СКАЗКИ ГНОМА БАРБАТОША

                          Из романтического цикла «Невезучие принцессы»
                              (повесть третья)

                          Враг поневоле


   Барбатош нажал на пусковую кнопку системного блока и, ожидая завершения загрузки, привычно потер руки. 
   – Как бы все-таки назвать эту примечательную историю? Ммммм… сам я там не был, да и случилось это… хм… гм… Ну, да! Как было сказано в том пророчестве? «Враг поневоле…» Это верно, это отражает суть, как говорится.
   Вдруг по убеленному благородными сединами челу писателя пробежала тень сомнения:
   – А будет ли этот рассказ интересен моим читателям? А, кто не хочет, пусть не читает! Я же не заставляю. И потом, без него моя серия про невезучих принцесс будет какой-то незаконченной, что ли…
   Экран привычно озарился многоцветной картинкой с изображением тропического острова в бескрайнем синем-пресинем океане, сливающимся на горизонте с ярким лазоревым небом, гном зашел в систему и решительно щелкнул по кнопке «Создать».

                      Глава I. Предсказание

   Некогда в одном из миров было королевство, называвшееся Иллиата. Правили им король Родерико и королева Филиана. Они очень любили друг друга, но несколько лет у них не было детей. Потом королева родила дочь, и назвали они ее Иолантой.
   По случаю этого радостного события в королевстве устроили большой праздник, и народ веселился целую неделю. Улицы города были украшены желто-синими флагами и яркими голубыми, розовыми, желтыми, зелеными, красными лентами, всюду сыпалось конфетти, играла музыка, ночное небо над Иллирией расцветало радугой фейерверков. Булочницы и горшечники, цветочницы и зеленщики, белошвейки и сапожники, ткачихи и кузнецы, повитухи и представители других достойных профессий пировали и танцевали на площадях, пили бесплатное королевское вино за здоровье, счастье и долгую жизнь новорожденной и ее родителей.
   Много людей съехалось в столицу, чтобы поздравить короля и королеву. Королевский дворец сиял огнями тысяч свечей и благоухал запахом роз – любимых цветов королевы, которыми был буквально засыпан. Благородные рыцари и прекрасные дамы танцевали свои изящно-церемонные танцы, плавно переплывая из фигуры в фигуру, столы ломились под тяжестью жареных целиком на вертеле кабанов и оленей, гусей, начиненных паштетом из печени, куропаток с печеными яблоками, украшенных зеленью и прочего, прочего, прочего.
А где же знаменитые феи, которые должны подарить принцессе счастливую судьбу? Увы, дорогой читатель, никаких фей к тому времени в этом мире уже не осталось. Зато были мудрые предсказатели, умеющие читать будущее. Одна из них  –  великая отшельница Кенея, которая 20 лет не покидала своего одинокого дома в глубине Сельинского леса – также прибыла на праздник. Когда гости, наконец, стали разъезжаться, Кенея задержалась по просьбе короля Родерико, он хотел узнать у предсказательницы о судьбе своей единственной дочери. Молодой отец не стал говорить об этом супруге, которая была еще слаба и только раз вышла к гостям за все время празднования рождения дочери. Король пригласил предсказательницу в свой кабинет поздно ночью, когда королева и придворные уже давно спали.
   – Великая Кенея, – обратился король к мудрой старушке, – врачи произнесли свой приговор: Иоланта будет нашей единственной наследницей. Я хочу знать, что готовит судьба моей малютке. Как уберечь ее от возможных опасностей и где искать для нее счастья. Поведай, мудрая Кенея, что говорит твоя волшебная книга, о чем мерцают таинственные звезды?
   – Знание будущего не всегда во благо, мой повелитель, – предупредила предсказательница.
   Однако король настаивал. Кенея извлекла большую древнюю, еще пергаментную, книгу в кожаном переплете темно-коричневого цвета и, устроившись за дубовым королевским письменным столом, долго листала ее, пока Родерико шагал по кабинету из угла в угол. Кенея уже заранее уточнила час и минуту рождения Иоланты, что было очень важно для прочтения основных контуров жизни новорожденной.
   –  Теперь мне нужно посмотреть на небо, – сказала Кенея.
   Король лично проводил ее на одну из угловых башен замка, со смотровой площадки которой хорошо был виден звездный купол. Несмотря на возраст, Кенея сохранила прекрасное зрение. Она долго всматривалась в расположение созвездий, и что-то подсчитывала, шевеля тонкими сухими губами. Наконец, она сделала знак, что можно вернуться в кабинет. Там предсказательница еще полистала свою таинственную книгу, как видно сопоставляя написанное на пергаменте с начертанным на черном покрывале ночи.
   – Что ж, я готова, ваше величество, сказать то, о чем мой слабый разум способен судить с достаточной долей уверенности, опираясь на древние науки предсказания. Но тверды ли вы в своем желании?
   –  Да, великая Кенея, говори все, что ты узнала, – заявил король, уже подозревая, что предсказательница неспроста спросила о твердости его духа.
   –  Хорошо. Все говорит о том, что ваша дочь унаследует редкую красоту матери и, кроме того, вырастет очень умной и талантливой девушкой. Ей покровительствует созвездие Братьев Менестрелей, а значит, она будет прекрасно петь и играть на музыкальных инструментах, танцевать и неплохо писать стихи. Планета Когна повлечет ее душу к знаниям. Иоланта полюбит читать древние летописи и будет с удовольствием слушать наставления ученых мудрецов. Не думаю, что она достигнет больших успехов в искусстве рисования, но будет любить живопись и покровительствовать художникам, как и музыкантам и поэтам. Характер у нее будет мягкий, как у госпожи королевы, но более озорной и веселый. Она будет мила и добра, будет любить весь мир: цветы и звезды, ручьи и заснеженные деревья, соловья, поющего под окном, и большого лохматого пса, сторожащего ворота дворца, всех людей, кто будет окружать ее. Иоланта будет жить радостно, поскольку и мир будет любить ее за доброту, за ум, за красоту. Но красота принесет ей беду…
   Родерико вздрогнул. Слушая хвалебную речь предсказательницы будущим достоинством дочери, он внутренне расслабился, после всех славословий последняя фраза Кенеи прозвучала слишком неожиданно.
   – Какую беду? – оторопело спросил король.
           –  Как правило, красота, ум и другие достоинства способны вызывать в окружающих не только любовь и восхищение, но и зависть, злобу и ненависть. На жизненном пути твоей дочери будет стоять черная женщина, черная сердцем, не лицом. Завистница или, может быть, соперница в любви, точно сказать не могу, она будет всеми силами стремиться причинить принцессе как можно больше неприятностей.
   –  Если это самая страшная опасность, грозящая моей девочке, то я могу спать спокойно. Спасибо за предупреждение, Кенея. Я – король, и уж я сумею защитить мою дочь от какой-то там завистницы. 
   –  Рано еще меня благодарить, Ваше Величество. Я не все сказала. Не следует приуменьшать силу коварства женского сердца, снедаемого дурными чувствами. Но это действительно еще не беда, а только возможные неприятности, у кого в жизни их не бывает. Дело в том, что Иоланта будет настолько красива, как ни одна другая девушка ее возраста, она будет первой красавицей не только в Иллиате, но, возможно, и во всем подлунном мире. Понимаете ли вы меня, Ваше Величество? – с печальным вздохом спросила предсказательница.
   –  Откровенно говоря, мне не совсем ясна твоя мысль, мудрая Кенея, – чувствуя, как противно холодеют внутренности, ответил Родерико.
   –  Не может быть, чтобы правитель не знал особенностей своей страны, вам ведь известно предание о Фиобисе – проклятии Иллиаты.
   –  Ты говоришь о монстре Тирекийской горы?
   –  Да, Ваше Величество. Жизнь человеческая коротка и память ненамного длиннее. Жители Иллиаты живут, не считая годов, и уповают на то, что в их время монстр не проснется. Но что простительно неграмотным крестьянам, не пристало просвещенному государю. В книгах записано, что Фиобис просыпается ровно через каждые сто лет. Последний раз он просыпался 82 года назад, и если в записях нет какой-нибудь ошибки, спать ему остается 18 лет или около того.
   Родерико был человеком неглупым, и на этот раз он уже понял, какой бедой грозит Иоланте предсказанная необыкновенная красота. Сотни лет тому назад, один из королей Иллиаты поссорился с каким-то могучим колдуном. Никто сейчас не мог бы сказать, в чем заключалась эта ссора. Но видно колдун посчитал себя весьма оскорбленным. Он поселил в Оротонских горах страшное чудовище, каждые сто лет оно спускалось из своей пещеры, неся разрушение и смерть. Проходя всю страну с востока на запад, Фиобис разорял Иллиату, и никто не мог остановить его. Ни стрелы, ни копья, ни мечи, ни другое оружие не причиняли вреда монстру. И каждый раз он забирал с собой самую красивую девушку королевства и уносил ее в свою пещеру. В очередной раз, ожидая бедствия, несколько ученых мужей посоветовали правившему в то время королю издать указ, чтобы самую красивую девушку страны доставили к подножию Тирекийской горы, как только станет известно, что монстр проснулся и пещера открылась. Они надеялись, что тогда, возможно, страна избежит всеобщего разорения. Расчет мудрецов оказался верным. Красавица погибла, однако многие тысячи людей остались в живых, не были вытоптаны и сожжены поля, разрушены селения. Иллиата избежала участи, которой подвергалась каждые сто лет в течение четырех веков. С тех пор жертва объявлялась заранее, за год или два до ожидаемого события, ее высчитывали не столько по общему мнению, сколько по книге Судеб. Не всегда так уж легко определить, кто является первой красавицей, а кто второй или третьей. Ошибиться же было нельзя. И если в прежние времена пробуждение Фиобиса вызывало всеобщую панику и ужас, то теперь скорбь посещала какую-нибудь одну семью, друзей и близких несчастной красавицы. Красивая девушка, как правило, имела поклонников или жениха, но после объявления имени жертвы ей уже не позволяли выйти замуж, опасаясь гнева монстра. Однако никто не препятствовал влюбленному герою сопровождать свою возлюбленную к Тирекийской горе, войти первым в пещеру и сразиться один на один с чудовищем. Если бы кому-нибудь удалось победить монстра, все бы только обрадовались и, пожалуй, воздали бы победителю все мыслимые почести. Но, увы, ни один храбрец не вышел из пещеры Фиобиса.
   Все это король Родерико прекрасно знал. Но сердце отказывалось верить в то, что его единственная дочь, наследница престола обречена пасть искупительной жертвой Иллиаты.
   –  Я выдам ее замуж в шестнадцать, в пятнадцать лет, только бы этого не случилось.
   –  Не торопитесь с решением, Ваше Величество. С Судьбой играть опасно. Вам могут показаться жестокими мои слова, но это справедливо, что десятой жертвой (проклятию ровно тысяча лет) должна стать королевская дочь. Ведь именно ваш далекий предок король Тиргос навлек эту беду на свой народ, – заявила Кенея.
   –  Ну, уж нет. Это совсем не справедливо, не должна моя девочка отвечать за глупости далекого предка, совершенные в незапамятные времена, да и предок он нам не прямой – две династии уже сменилось, – убежденно возразил молодой отец.
   –  Пусть так. Вы правы, Ваше Величество. Гибель невинной жертвы всегда несправедливость. Однако в Книге есть особые знаки, они указывают, что на десятый раз проклятие может быть снято. Но победить Фиобиса сможет только герой, влюбленный в королевскую дочь, влюбленный бескорыстно и беззаветно. Я знаю точно, этот человек уже родился. Много условий должно быть соблюдено. Например, вы, Ваше Величество, должны будете объявить, что руку дочери отдадите победителю монстра, кем бы он ни был: рыцарем или крестьянином, торговцем или ремесленником, иллиатцем или жителем любой другой страны. Это обещание должно быть закреплено нерушимым королевским словом. И при этом победить сможет лишь такой человек, который пойдет на риск, только ради спасения жизни вашей дочери, не думая о награде и короне.   
   – Ты хочешь уговорить меня рискнуть и не выдавать дочь замуж раньше официального объявления жертвы. Верно, Кенея?
   – Да, только так избавится ваш народ от проклятия и угрозы, – утвердительно кивнула предсказательница.
   –  Это слишком жестокое испытание. А что, если тот, о ком ты говоришь, все же не объявится, или не выполнит условий и не сможет одержать победу? Много ли на свете людей, способных не думать об обещанной короне, – сомневался Родерико.
   –  Немного, но верьте мне. Есть человек с чистым сердцем, он еще мал, но вырастет благородным и храбрым. Трудно, очень трудно будет ему уничтожить Фиобиса, тут одной храбрости и силы не хватит, – вздохнула предсказательница, – но другой возможности не будет потом очень долго, может быть, никогда, повелитель.
   –  Я подумаю над твоими словами, Кенея. У меня ведь еще много времени. Что еще ты можешь сказать мне о судьбе дочери или об этом человеке?
   – Больше почти ничего. Если осуществится указанная возможность, и принцесса выйдет благополучно замуж за победителя монстра, они будут очень счастливы.
   –  Если я дам слово, то сдержу его. Разве кто-то может сомневаться в этом? – несколько высокомерно заявил король.
   – Да, но всякое случается. И победители иногда умирают от ран, полученных в выигранной битве. Кроме того, есть еще одно странное указание. В нем говорится, что только враг поневоле может снять проклятие Иллиаты.
   –  И как же это понимать? – удивился король. – Враг моей страны полюбит мою дочь и поневоле снимет проклятие? И я буду обязан вручить мой народ неприятелю? Не бывать этому.
   Про себя Родерико уже решил, что не будет ждать всех этих событий, а поспешит выдать дочь замуж пораньше за какого-нибудь подходящего по всем статьям кандидата. Нет, он не собирается нырять с закрытыми глазами в омут, не зная, чем все это может кончиться. Сомнительно, чтобы один человек, кем бы он ни был, сумел расправиться с чудовищем, с которым в былые времена не смогла совладать целая армия, а ведь в первые века проклятья, войска пытались сражаться с Фиобисом, но всегда совершенно безрезультатно. А если и сумеет этот таинственный «враг по неволе» спасти Иоланту, придется отдавать принцессу шут знает за кого, окажется женишок каким-нибудь деревенским кузнецом. Такой как раз и может полюбить бескорыстно, в отличие от благородных господ-рыцарей, каждый из которых всегда мечтает получить титул, более высокий, чем доставшийся при рождении, мечтает о большей вотчине, об очередной короне – баронской, графской, герцогской или королевской.
   Мысли отражались на лице короля. Предсказательница только с легким укором покачала маленькой седой головой.
– Напрасно, о, повелитель, надеяться перехитрить Судьбу. Не будет принцессе счастья ни в каком другом союзе. Стране будут грозить смуты, войны и разорение. Я предупредила, но решать воля ваша.
   – Благодарю тебя за все, Великая Кенея. Прошу только не объявлять больше никому до назначенного срока эту тайну. Я распоряжусь щедро наградить тебя. Дары отвезут в твой дом.
   –  Ну, что ж, и вам спасибо. Прощайте, Ваше Величество.
   С этими словами Кенея бесшумно растворилась в воздухе.
   Король никому не сказал о той части предсказания, которая касалась Фиобиса. Королева ужасно разволновалась уже известию о завистнице, которая когда-нибудь появится рядом с красавицей принцессой. Родерико старался уверить любимую жену, что какая-то там завистница может хоть умереть от собственной злобы, королевская дочь недосягаема для любых соперниц и недоброжелательниц. Родерико очень беспокоился о здоровье супруги, которое сильно пошатнулось после рождения дочери. Меньше всего он хотел пугать королеву мрачным пророчеством Кенеи. Первое время король почти постоянно думал о нем и мучался будущей проблемой выбора.
    Подыщет он дочери хорошую партию, посватается к ней принц или герцог, сыграют королевскую свадьбу. Тогда искупительной жертвой станет другая девушка, чуть-чуть уступающая по красоте принцессе. Вот и славно. Но ведь и у той девушки будут родители, а шанс победить монстра будет только у бескорыстно влюбленного в королевскую дочь. Значит, если кто и заступится за другую жертву, спасти ее все равно не сможет. И это будет повторяться снова и снова. В целом все эти соображения мало смущали короля, но вот слова предсказательницы о смутах, войнах и разорении страны всерьез заботили Родерико. Он не очень поверил в то, что его дочь может быть счастлива только с вероятным спасителем. Сам, женившись по большой любви, он не был сторонником насильственно-принудительных браков. Конечно, должны соблюдаться государственные интересы, но молодых нужно заранее познакомить и, может быть, создать условия, чтобы жених и невеста понравились друг другу. Король был очень интересным мужчиной, и их с Филианой справедливо называли самой красивой парой из всех венценосных союзов того времени. Окажется, например, спаситель урод уродом, не понравится Иоланте. Будет бедняжка рыдать, проклинать и отца и судьбу свою горемычную, а слова королевского нарушить невозможно, это значило бы уронить королевскую честь в глазах народа и соседей. Родерико до сих пор не мог забыть ужасной трагедии своего детства: его старшая сестра сбросилась с замковой башни, после того, как их отец настоял на ее браке с одним богатым и влиятельным герцогом, не удосужившись принять во внимание мнение девушки.  Уже больше пятнадцати лет прошло с тех пор, и отец Родерико давно скончался, оставив сыну престол, но забыть и простить той трагедии молодой король так и не смог. Волосы начинали шевелиться у него на голове при мысли, что когда-нибудь он будет вынужден навязать малышке неизвестного спасителя.
   Но вот прошел год, здоровье королевы несколько улучшилось, маленькая Иоланта встала на ножки и залепетала первые слова. Уже сейчас было видно, что девочка растет прехорошенькой. Огромные синие глаза и золотые кудри делали ее похожей на чудесную фарфоровую куклу, привезенную еще Филиане одним путешественником из очень далекой страны на краю света. Жизнь шла своим чередом, заботы о благе государства сменялись балами и празднествами, и король постепенно вытеснил мысли о предсказании куда-то на самую окраину памяти, решив, что еще не время изводить себя этим мучительным вопросом.


                           Глава II Дружба

   Минуло еще четыре года, маленькая принцесса подросла настолько, что начала учиться читать, играть на маленькой арфе и рисовать забавных человечков и смешные кривобокие домики. Иоланта знала много разных песенок, которые ей пели многочисленные нянечки, и с удовольствием исполняла их для мамы и папы. Девочка обожала слушать сказки и особенно стихи, легко запоминала и пересказывала всякие истории про великанов и гномов, леших и ведьм, колдунов и драконов. Она так звонко и заразительно смеялась, что вызывала улыбки даже у строгих придворных дам и серьезных министров. Конечно, как все дети, Иоланта иногда капризничала и не хотела слушаться старших, отказывалась вовремя кушать или убегала в темные аллеи дворцового сада, где ее долго не могли найти перепуганные нянечки и фрейлины королевы. Теперь у принцессы уже появились и собственные «фрейлины» - маленькие дочери знатных придворных, игравшие вместе с ней в прятки, догонялки, попрыгушки и прочие детские игры. Часы игр сменялись часами занятий, пение чтением, танцы рисованием.
   Иоланта также очень любила проводить время возле дядюшки Гаринати, дворцового садовника, когда он пересаживал цветы или подрезал разросшиеся ветви деревьев. Она задавала тысячи вопросов и узнавала столько интересного, что иногда ее никак не могли заставить уйти из сада. Придворные дамы очень возмущались таким неподобающим поведением принцессы: виданное ли дело, наследнице престола возиться в земле, возвращаясь во дворец в перепачканном платье и с грязными ногтями! Первая статс-дама даже настаивала на увольнении садовника. Узнав об этом, Иоланта побежала прямо к отцу, и, захлебываясь слезами и размазывая грязь испачканными ладошками по щекам, стала объяснять королю, что ничего плохого дядюшка Гаринати не делает, что он много рассказывает про цветы и травы, про муравьев, пчел и птиц, поющих в саду. И Родерико вспомнил слова Кенеи о том, что дочь его будет любить весь мир. Посчитав, что обитатели дворцового сада, конечно же, часть этого мира и такая часть, от которой не может быть вреда, он разрешил принцессе продолжать «занятия» с садовником и даже увеличил тому жалование.
   –  Она еще мала, чтобы заниматься историей и математикой, хватит с нее пока еще словесности и музыки. Но если ребенок любознателен, то и пусть узнает то, что в состоянии понять, – говорил Родерико Филиане.
   – Но, дорогой, зачем принцессе знать, как растут деревья? – возражала королева.
   – Затем, любовь моя, что Иоланта наша единственная наследница. Пусть знает, что без дождя фруктовые деревья не принесут урожая, а поздние заморозки весной, также могут погубить плоды. Может быть, ей придется самой править целой страной, лучше ей не быть в неведении от чего случается голод или крестьяне не доплачивают налоги.
   –  О, это слишком сложно для нее.
   – Сейчас, разумеется. Пусть пока любуется, как распускаются лилии и розы, – улыбнулся король.
   К сожалению, болезнь королевы прогрессировала. Глядя на девочку, Филиана все чаще задумывалась об устройстве ее будущего. Не доверяя заявлениям врачей, о том, что скоро непременно наступит улучшение, мать  Иоланты решила заранее подыскать для дочери хорошую партию. Перебирая в уме принцев и герцогов из ближних и дальних стран, королева пришла к выводу, что лучшая мысль приходит первой. Действительно, в первую очередь Филиана подумала о северных соседях. Тальвия была вполне благополучной, богатой и культурной страной. Тальвийская королева Пристиана приходилась очень дальней родственницей и подругой детства Филиане. Время от времени они обменивались частными письмами. Филиана знала, что ее подруга не столь счастлива в браке, как она сама, так как была выдана за человека на двадцать лет старше нее. Однако король Валерн всегда относился к молодой супруге с большим уважением, предупредительностью и сдержанной нежностью, он был широко образованным и поистине благородным человеком. Со временем Пристиана стала испытывать к мужу глубокую привязанность, рождение сына принесло им обоим большую радость. Принц Робер был шестью годами старше принцессы Иоланты. Филиана посчитала, что это самая подходящая разница в возрасте, большинство других «кандидатов» были старше или, наоборот, моложе, почти ровесники Иоланте.
   Королева Иллиаты пока не собиралась открыто заявлять о своих планах. Она задумала совершить путешествие в гости к старинной подруге, которую не видела уже больше десяти лет. При королевском дворе Тальвии жил знаменитый врач Дарине, и Филиана надеялась, что прославленный доктор поможет ей поправить здоровье. Написав об этом королеве Пристиане, Филиана вскоре получила радушное приглашение и отправилась в Тальвию вместе с дочерью.
   Маленькая принцесса очень радовалась этому путешествию, все вокруг вызывало ее детский восторг: бескрайние золотые поля, густые зеленые леса, широкие голубые реки. Целый месяц ехал поезд из десяти карет от столицы Иллиаты до столицы Тальвии. Наконец, королевский кортеж достиг цели своего пути. В Лоннерне – главном городе Тальвии – народ стоял вдоль улиц, радуясь визиту Иллиатской королевы – известной на весь свет красавицы. Каждому хотелось увидеть самую прекрасную даму мира, как говорили о ней повсеместно. Пристиана тоже была хороша собой, однако, молва отдавала первое место Филиане. Правда, многие потом говорили, будто былая красота иллиатской королевы поблекла, другие же отвечали, что это следствие болезни. Ни для кого не было особым секретом, что гостья из Иллиаты прибыла ради лечения у великого Дарине.
   Правители Тальвии встретили гостей торжественно и пышно, но королева Пристиана позаботилась, чтобы подруга не утомлялась, а спокойно поправляла свое здоровье. Взрослые представили друг другу принца и принцессу, и юному Роберу, хочешь – не хочешь, пришлось развлекать гостью.
   Жители Иллиаты и Тальвии разговаривали хотя и на отдаленно схожих, но достаточно разных языках, поэтому первое время детям было не просто понять друг друга. Иоланта знала несколько песенок и простых слов по-тальвийски от одной из своих нянек, наполовину тальвийки. Робер знал иллиатский намного лучше, поскольку королева Пристиана была иллиатского происхождения. Некоторое время дети чувствовали себя стесненно, пока не познакомились лучше и не научились восполнять недостаток словарного запаса жестами и другими им одним понятными средствами.
   Робер был темноволосым и кареглазым мальчиком с правильными чертами лица. Он был, пожалуй, чересчур серьезным и задумчивым для своего возраста, поэтому необходимость веселить пятилетнюю малютку сначала не привела принца в восторг. Робер учился у настоящего профессора математики, астрономии, астрологии, алхимии и философии Антуаса Дарине, старшего брата знаменитого врача Даниана Дарине. Кроме того, он серьезно занимался рисованием, имея явную природную способность к живописи. С художником мэтром Силоне мальчик изучал анатомию и теорию перспективы. Даниан Дарине иногда в шутку говорил своему брату, что его юный ученик скоро сможет врачевать не хуже самого доктора.
   Положенные часы были отведены гимнастике, верховой езде, фехтованию, рукопашному боевому искусству, стрельбе из лука и тактике боя. Юный принц так много занимался, что у него почти не было времени на беззаботные детские игры. Это несколько беспокоило королеву Пристиану, и она была рада приезду маленькой гостьи.
   Сначала Робер отнесся к девочке несколько высокомерно с высоты своего возраста и разнообразных познаний, но, выяснив, что малышка бегло читает по-иллиатски, неплохо играет на трех инструментах: арфе, флейте и клавесине – зауважал новую знакомую. Оказалось, что если он лучше знает строение человека, то принцесса отлично разбирается в цветах и травах. Кроме того, очень здорово было вместе качаться на качелях, лазить по деревьям, искать хитрющую малышку, которая так умела прятаться, как ни один из друзей-пажей маленького принца. Ее словарный запас быстро пополнялся тальвийскими словами, а там, где девочка не могла понять, а мальчик не знал иллиатского слова, Робер придумал рисовать маленькие смешные картинки, что получалось у него очень здорово на бумаге и на песке, да и на всем, что попадалось под руку. Конечно, не обходилось без ссор и размолвок. Время от времени Роберу надоедало играть с девчонкой, к тому же такой маленькой. И все же они, безусловно, подружились. Этот факт с удовольствием отметили обе королевы, они быстро договорились поддерживать эту детскую дружбу, имея в виду свои взрослые планы. Филиана и Иоланта провели в Тальвии почти три месяца, лечение у Дарине принесло иллиатской королеве большое облегчение. Даже долгая дорога домой, предпринятая уже в середине осени, ничуть не повредила здоровью Филианы. Когда королевы поделились своими планами на будущее детей с мужьями, и король Валерн и Родерико нашли эту идею вполне удачной.
   На следующее лето королева Пристиана с сыном приехала навестить свою милую родину Иллиату. С каждым годом дети все лучше находили общий язык, они уже переписывались на языке друг друга. Так пролетели четыре года. У них появились свои маленькие секреты. Робер рисовал уморительные карикатуры на профессора Дарине и профессора Беренито, учившего теперь Иоланту истории, стихосложению и риторике. Но больше всего доставалось важным придворным дамам и напыщенным кавалерам. Вместе они сочиняли шуточные песенки, если их содержание было вполне невинным, например, «Про рыжего кота дядюшки Гаринати», эти шедевры детского искусства исполнялись для взрослых, восхищавшихся талантами своих чад. В год, когда Роберу исполнилось четырнадцать, и он был посвящен в рыцари, а Иоланте – восемь лет, было официально объявлено о помолвке, которая должна была длиться еще восемь лет, до шестнадцатилетия Иоланты.
   Но год спустя резко ухудшилось здоровье королевы Филианы. Пристиана и Робер находились в Иллиате, куда тальвийская королева срочно вызвала доктора Дарине. На этот раз все усилия знаменитого врача оказались напрасными. Королева Иллиаты  скончалась. Девочка с трудом принимала безысходность жестокого слова «смерть», она долго не могла поверить в это непоправимое горе.
   А король Родерико словно обезумел от потери горячо любимой жены. Обычно рассудительный и здравомыслящий человек, впал в какое-то помрачение. Король вдруг обвинил в случившемся лечение Дарине и стал требовать у тальвийских правителей казни знаменитого врача. Королева Пристиана, глубоко скорбевшая о смерти подруги и всей душой сочувствовавшая горю короля и принцессы, пыталась образумить несчастного Родерико, но не добилась успеха. Он не желал понимать, что болезнь Филианы была неизлечима, а честный доктор продлил ей жизнь настолько, насколько это было возможно силами его науки.
   В результате король Иллиаты рассорился с северными соседями, дело едва не дошло до войны. Но хотя королевства избежали кровопролития, Родерико издал указ, по которому каждый тальвиец, попавший на землю Иллиаты должен быть схвачен и казнен как враг короля и государства. Помолвка Робера и Иоланты была разорвана.

                       *     *      *

   – Вот ведь беда, – Пьено в очередной раз пустил скупую слезу и быстро утер ее рукавом своей красной курточки. – Уже третья принцесса, и опять сиротка. Почему так, хозяин?
   – Гм? А ведь и вправду, какую героиню ни возьми… Это ты верно подметил. И Золушка, и Белоснежка, и Эльза, у которой было двенадцать братьев… Есть тут какая-то печальная, я бы сказал, трагичная закономерность…
   Барбатош замолчал, погрузившись в размышления о повышенной смертности среди женщин, дающих жизнь красавицам-дочерям. Пьено не рискнул нарушить его мрачную сосредоточенность и, подхватив поднос с опустевшим кофейником и чашкой, постарался удалиться, производя как можно меньше шума. Бес дернул его за язык, задать такой тяжелый вопрос. Ну, как хозяин от расстройства потеряет аппетит, или того хуже – вдохновение? Что такое это самое «вдохновение», массариол представлял довольно смутно, единственное, что он знал твердо – писателю оно совершенно необходимо. Когда Барбатош его терял (по рассеянности или еще по какой причине) и не мог долго найти (а от помощи он всегда отказывался, не стесняясь в выражениях), в пещерах начиналось такое… хоть сундуки с алмазами выноси. А о скором продолжении истории можно было и не мечтать.
   Но, к счастью, самого худшего не случилось. Неизвестно, к каким выводам пришел писатель в своих раздумьях, однако через час он снова потребовал кофейник. Когда Пьено принес кофе и йогуртовые пирожные, Барбатош бодро стучал по клавиатуре, нанизывая – по его собственному выражению – на свое вдохновение новые повороты событий.

 
                           Глава III Завистница

   Прошло еще семь лет. Принц Робер стал высоким, красивым и статным юношей. Он уже успел прославиться на рыцарских турнирах как Рыцарь Хрустального Водопада. Хрустальный Водопад являлся гербом Лоннерны, столицы и города, выросшего из родового замка Лоннеран, принадлежавшего королевской династии Тальвии. Робер Лоннеран редко терпел поражения в поединках на ристалище, и количество побед намного превышало количество проигрышей. Не прошли даром и годы упорной учебы у профессора Дарине: молодой человек рано стал проявлять государственный ум, подкрепленный  обширными знаниями в самых разных областях. Король Валерн ввел сына в королевский совет, где к его мнению прислушивались и старые мудрые советники. Отец очень радовался успехам сына, поскольку был уже немолод и страдал различными недугами.
    Сам Валерн уже не мог ходить в походы, поэтому, когда Тальвия подверглась нападению с северо-востока, тальвийское войско возглавил Робер. Недобрый сосед – горная Салиция, жители которой в основном промышляли охотой и войной, испокон веков доставляла Тальвии и другим, граничащим с ней культурным странам,  множество неприятностей. С детства изучавший теорию ведения военных действий под руководством опытных наставников, юноша блестяще справился с задачей. Воевать с полудикими салицийцами было совсем непросто, их жестокость не знала границ. Они не щадили ни женщин, ни детей, грабили и сжигали селения и небольшие города. Нападали неожиданно и из-за угла, всеми силами стараясь избегать честного открытого боя. И все же Роберу удалось обмануть противника и, заманив его вглубь провинции Линба, уничтожить одним ударом основные силы салицийцев. Армия Тальвии нагнала и разрозненные отряды врага, пытавшиеся увести в горы пленных и унести награбленную добычу. Жалкие остатки дикарей тальвийцы загнали высоко в горы, обезопасив границу на ближайшие несколько лет.
    Король Валерн вполне убедился, что передаст королевство в достойные и надежные руки. Не мешало бы подумать и о будущей королеве. Валерн и Пристиана очень жалели о неразумном поведении южного соседа. Слухи о необыкновенной красоте шестнадцатилетней принцессы Иоланты быстро распространились по близлежащим странам, сомневаться же в их достоверности не приходилось тому, кто знал покойную королеву и еще в детстве видел несомненное сходство дочери с матерью. Живой ум и разнообразные способности девушки также были известны тальвийским правителям. Но ничего не поделаешь, все связи с Иллиатой были порваны, даже торговля велась окольным путем через Картинелию. Приходилось думать о других вариантах. На примете у королевы Пристианы имелось несколько принцесс, но все они были еще почти дети, следовало подождать пару лет, чтобы понять, что же получиться из девочек-подростков. Не у каждой принцессы мать была первой красавицей своего времени, а взять сыну в жены дурнушку Пристиана, разумеется, не хотела.
    Однажды в начале лета принцу приснился сон. Робер вскочил среди ночи и, быстро одевшись, поднялся на башню в обсерваторию к своему учителю Дарине. По ночам в хорошую погоду профессор подолгу изучал звездное небо с помощью телескопа собственной конструкции. Принц нередко навещал старика Антуаса, чтобы понаблюдать за небесными светилами и поговорить о самых разных вещах, волновавших пытливый ум юноши. Поэтому само появление Робера не удивило профессора, а удивил его взъерошенный вид.   
    –  Что случилось, мой мальчик? – встретил юношу вопросом Дарине.
    –  Учитель, сейчас я видел странный сон и хочу попросить вас разъяснить мне его значение.
    –  Так-так, разве Ваше Высочество не умеет толковать сны? Ну, да ладно, свои сны всегда труднее объяснить, чем чужие.
    –  Именно. Мне снилось, что я стою у Южных ворот на дороге, что ведет через Сельинский лес к границе с Иллиатой. Сгущались сумерки, и у самого горизонта зажглась крохотная белая звездочка. Я стоял и не мог оторвать от нее взгляд, а звездочка поднималась вверх и увеличивалась в размерах, скоро она превратилась в сверкающий диск величиной с Луну, только цвет ее стал ярко-голубым. Тогда на диске проявилось лицо прекрасной девушки, шея, плечи, руки, словно невидимый художник набрасывал эскиз. Она протянула ко мне руки, и с губ ее слетело одно слово: «Защити». Тут я проснулся, словно кто-то хлопнул меня рукой по лбу, – рассказал Робер.
    –  И что ты почувствовал, проснувшись? – спросил профессор.
    – Я чувствую, что меня неудержимо влечет какая-то сила, я не могу оставаться здесь, я должен идти, куда меня позвали, учитель.
    –  Это верно. Когда Судьба посылает свой зов, бесполезно сопротивляться. Знаешь ли ты имя?
     –  Думаю, да. Хотя последний раз я видел ее еще совсем ребенком, я знаю, это была Иоланта. Вот только какая опасность может грозить королевской дочери?
     –  Кто знает, мой мальчик. Можно составить гороскоп, но для этого надо знать точный час и минуту рождения принцессы, чтобы добыть такие сведения понадобиться время, – развел руками астролог.
     –  Я не могу ждать, я должен ехать в Иллиату.
     –  Будь осторожен, если тебя узнают, ты погибнешь, – напомнил Дарине.
     – Да, последнее время я редко говорю по-иллиатски, акцент может выдать меня, придется поменьше открывать рот, – по-деловому заметил принц.
    –  Ехать лучше через Картинелию, – посоветовал ученый.
    –  У вас, учитель, есть там надежные друзья, мне понадобится некоторая помощь…
    –  Не волнуйся, мы добудем нужные грамоты и рекомендательные письма. Между прочим, твоя внешность никуда не годится, в Картинелии тебя хорошо знают, а Картинелийские торговцы спокойно ездят в Иллиату и не только торговцы. Тебя может узнать и кто-нибудь из друтейтских или франтоских рыцарей, к примеру.
    – Ничего, я кое-что смыслю в человеческой внешности. Поговорю с актерами, они помогут с гримом. Я прошу вас, Дарине, чтобы кроме вас и доверенных лиц, через которых я буду держать с вами связь, никто не знал о моих планах. Я не хочу, чтобы родители… беспокоились . Просто я поеду попутешествовать по свету, набраться опыта, посмотреть на дальние страны.
    – Конечно, мой мальчик, конечно. На очень дальние страны, – заговорщицки подмигнул ученику учитель.


                            *    *    *


    После смерти королевы Филианы король Родерико долго не мог прийти в себя, с трудом оправившись от потери, всю свою любовь он перенес на дочь, которая тоже очень сильно переживала утрату. Девочка стала гораздо более задумчивой и часто грустила. Первое время она часто спрашивала, почему ей нельзя даже переписываться с Робером, она не слишком понимала расплывчатые объяснения отца, но постепенно привыкла к создавшейся ситуации. Конечно, она не сразу забыла эту дружбу, но вспоминала все реже, и через семь лет после разрыва отношений между двумя королевствами, у Иоланты сохранились лишь смутные, отрывочные воспоминания, которые она не любила ворошить, потому что это напоминало о смерти мамы.
    Чем старше становилась Иоланта, тем больше думал король о предсказании Кенеи, и никак не мог решить, что же следует предпринять для блага дочери. Однажды он поделился своей страшной тайной с ближайшим другом и советником, с человеком, которому доверял вполне и безгранично. К тому же граф Аротани тоже был вдовцом и имел единственную дочь, двумя годами старше принцессы.
    – Не следует во всем полагаться на болтовню всех этих алхимиков, астрологов и прочих колдунов. Я верю, что угроза реальна, а вот спасения от какого-то безумно влюбленного героя я бы ждать не стал. Я прекрасно понимаю вас, Ваше Величество, в такой ситуации я бы немедленно выдал дочь замуж, – безапелляционно заявил граф Аротани, человек прямой и деятельный по натуре.
    – Да, вы правы, Эрито. Жизнь девочки превыше всего. Но если она никогда не будет счастлива? – снова сомневался несчастный отец.
    В любых других вопросах король принимал решения взвешенно (кроме случая с Тальвией), но быстро, и был тверд в своих намерениях, когда же речь шла о судьбе Иоланты, он словно становился другим человеком.
    –  Зато жива. Известно, что монстра Оротонских гор невозможно победить никаким оружием. А все эти бредни о силе любви – одни лишь старушечьи сказки, и больше ничего. Славный мальчик вырос у короля Валерна, я видел юношу на турнире в Друтейте года три назад. Немного опыта, и ему равных не будет.
    –  Об этом лучше не напоминайте. Сам не знаю, что на меня нашло тогда. Теперь уж поздно. Устрою, как принято, на ее шестнадцатилетние знатный пир, с балами и турнирами. Может и приглянется кто девочке. Дело молодое: потанцевали, стихи там почитали вместе, на охоту прокатились. Мне что из своих дворян, что из заграничных принцев и герцогов выбирать – все равно. Был бы человек достойный, не дурак, не проходимец, храбрый, но и, желательно, сведущий в этих модных свободных искусствах, а то ведь умница моя с воякой необразованным от тоски истает. С ее-то воспитанием. Да и королевством править – не только мечом размахивать. 
    –  Это дело серьезное, – согласился Аротани. – Граф Фаскати, жених моей Амелины, умом, правда,  не блещет, да у нее ума на двоих хватит. А вот короны не всякая голова достойна.
    Когда наступил шестнадцатый день рождения принцессы, король Родерико объявил грандиозный праздник, куда съехались гости из всех земель королевства и многих других стран, кроме, разумеется, Тальвии. Появление юной принцессы вызвало всеобщее восхищение. Еще год назад Иоланта казалась совсем ребенком, теперь же расцвела ее дивная красота. Одна лишь Амелина, дочь графа Аротани, кусала от злости свои алые губки. Она последнее время слыла первой красавицей королевства. Гордой восемнадцатилетней графине было очень горько сознавать, что отныне она отодвинута на второй план. Правда, никто не заметил дурного настроения одной из девушек, поскольку праздник был очень веселым, шумным и многолюдным.
    Принцесса много танцевала и с удовольствием присутствовала на ристалище, но король-отец не заметил, чтобы Иоланта отдавала предпочтение кому-нибудь из многочисленных рыцарей, участвовавших в поединках и танцах, многие молодые люди оказались и знатоками куртуазных ухаживаний. На празднике раздавался не только звон мечей, но также было много музыки и поэзии. Родерико видел, что его девочка вполне счастлива, но радуется она еще лишь как ребенок, впервые попавший на праздник взрослых, да еще ставший центром всеобщего внимания и поклонения. Королю не хотелось слишком торопить Иоланту с выбором. На его полушутливый вопрос, не присмотрела ли она себе жениха по сердцу, девушка только весело рассмеялась.
    –  Ах, папочка, мне и так хорошо. Вон сколько кавалеров, а выберешь, и останется только один. Скучно.
    И убежала играть в жмурки с фрейлинами и молодыми дворянами.
    У Родерико не хватило духа настаивать в этот раз. Хотя он и выбрал про себя нескольких возможных кандидатов. Призрак чудовища Тирекийской горы уже вставал перед королем, не давая покоя во сне и наяву.
    Расстроенная вернулась в свое родовое поместье юная графиня Амелина. Граф Аротани только здесь обратил внимание на подавленное и раздражительное настроение дочери, которое в пути он посчитал следствием усталости.
    –  Дитя мое, что с тобой? Тебе не понравился королевский праздник? Или кто-то посмел обидеть тебя? – спросил граф у дочери.
    – Они все, все обидели, меня, – неожиданно даже для себя самой разрыдалась Амелина, – разве вы не видели, никто не обращал на меня внимания, все комплименты и восторги только ей. Они больше не признают меня первой красавицей!
    –  Ты преувеличиваешь, девочка моя. Ты же все туфли станцевала до дыр, – резонно заметил граф.
    –  Все равно. Как они посмели… Почему они считают ее красивее меня? – не унималась Амелина.
    –  Потому, что это правда. Не стоит спорить с судьбой, дорогая.
    –  И вы тоже так считаете? – не поверила своим ушам любимая графская дочь.
    – Успокойся, красавица моя. Это не я так думаю, так говорят звезды, Книга судеб или откуда там еще берут свои предсказания ясновидцы. Еще при рождении принцессы Великая Кенея предсказала, что Иоланта обречена быть самой прекрасной девушкой на свете в страшный год, когда проснется Фиобис. И год этот близок. Так что не завидуй принцессе, дитя мое. Государь наш надеется успеть выдать Ее Высочество замуж до официального объявления имени жертвы. Потому и говорю тебе, Амелина, поторопись и ты со свадьбой, – поведал чужую тайну любящий отец.
    –  Неужели все это не сказка? – удивилась юная графиня.
    –  Фиобис – не сказка, а проклятие Иллиаты. Пока король еще не выбрал жениха для принцессы, он колеблется, поскольку Кенея наговорила, будто, если выдать указанную звездами жертву замуж, в стране начнутся смута и разор. Но, думаю, Его Величество не станет подвергать опасности жизнь единственной дочери.
    Амелина вытерла слезы обиды и внимательно слушала отца.
    – И я не желаю рисковать твоей жизнью, – продолжал граф. – Пойми, дорогая, и ты можешь оказаться на месте жертвы, если не успеешь выйти замуж раньше принцессы. Это приводит меня в ужас. У тебя есть жених, я беспокоюсь, что до дня, который ты назначила ему, остается еще почти год.
    – Мне нужно как следует обдумать ваши слова, – уже совсем другим тоном промурлыкала Амелина.
    –  Ты же у меня умница. И, пожалуйста, никому не говори об этом.
    –  Ну, конечно, папочка.
    Амелина действительно много думала, над тем, что узнала от отца. Она так разозлилась на принцессу, что изо всех сил желала ей угодить в пасть легендарного чудища. Для этого было необходимо не допустить свадьбы принцессы. К тому же сама Амелина вовсе не хотела занять почетное место искупительной жертвы. А торопить свадьбу с графом Фаскати ей хотелось ненамного больше, поскольку графиня испытывала к будущему супругу в лучшем случае легкое презрение.
    Да, ее жених был настоящим рыцарем, едва ли не лучшим на рыцарских турнирах, он доблестно сражался во время недавней войны за Люрским морем, где подверглась нападению одна из богатых приморских колоний Иллиаты. Мать-природа не обидела графа ростом и статью, крупные черты лица были слегка грубоваты, но мужественны и не лишены привлекательности. Десятилетняя разница в возрасте мало смущала Амелину, что ее действительно не устраивало в женихе, так это недостаток ума и светской образованности. Никакие занятия кроме войны и охоты с детства не увлекали графа Дени Фаскати, он очень не любил читать, а писал совсем плохо, с многочисленными ошибками и помарками. Поэтому граф предпочитал жить в своем замке и предаваться грубым развлечениям в своих собственных землях. В тот просвещенный век при дворе подобный тип выглядел уже слишком дико, поскольку был не способен поддержать беседу на модные темы о науках или искусствах. Однажды Амелина чуть не сгорела от стыда, когда три придворные дамы высмеяли графа за незнание того общепризнанного факта, что не Солнце крутится вокруг Земли, а наоборот.
    – Как, граф, разве вы не знаете, что великий астроном и математик Китерик доказал это сто лет назад? – прыснула одна из дам.
    – Никогда не поверю, что вся наша большая земля мотается вокруг маленького светящегося диска, – упрямо тряс головой знаменитый победитель рыцарских турниров.
    –  Да, что вы, сэр рыцарь, Солнце огромно, оно во много раз больше нашей планеты. Если вы желаете, мы можем произвести расчеты по книге профессора Крета, – убеждала другая весьма образованная поклонница математики и астрономии.
    Услышав о расчетах и книгах, Фаскати поспешил выкрутиться и скрыться. Вышло это неловко, причем дамы еще больше убедились в дремучей необразованности графа. Когда он скрылся, одна из них заметила:
    –  Граф Аротани нашел себе в зятья неподражаемый экземпляр, вот уж не думала, что в наше время рыцарь может не знать, что планеты кружатся по орбитам, а Луна отражает свет Солнца. Бедная маленькая Амелина!
    Амелина была уже не маленькой, ей было почти шестнадцать лет, и она слышала весь разговор, спрятавшись за мраморной колонной у стены зала. Вся сцена очень задела ее самолюбие. Она была ужасно сердита на родителей, решивших ее судьбу уже в раннем детстве, и всячески оттягивала дату свадьбы. Граф Аротани и сам не однажды пожалел об этом, учитывая красоту дочери, было ясно, что, войдя в возраст, Амелина могла найти себе и более выгодную партию. Она тоже понимала это. Глядя на себя в зеркало и замечая взгляды кавалеров, она говорила: «Ах, если б он провалился куда-нибудь сквозь землю, я могла бы выйти замуж даже за принца!» Одна лишь надежда вдохновляла ее:  после смерти бездетного герцога Бруото, Фаскати сможет претендовать на титул, правда, в числе с другими более или менее близкими родственниками.
Размышляя о пророчестве Кенеи, Амелина подумала, что старый герцог как раз находится при смерти.
– Смута и междоусобная война – вот что мне нужно!  – воскликнула, потирая руки и сверкая черными очами, молодая интриганка. При всей своей неотесанности граф Дени был искренне влюблен в красавицу-невесту и готов для нее на все на свете (кроме изучения книжных премудростей), хоть звезду с небес достать. Этим и собиралась воспользоваться Амелина.