Слушай зов предков

   Я много времени провожу в некой гостинице, жилом доме для гостей посольства. Некоторые номера переделаны и сдаются вольным бизнесменам – эдакие апартаменты; не очень похожие на офисы в прямом смысле этого слова, однако по-домашнему уютные и тихие, с хорошей энергетикой. Здесь приятно бывать, иногда даже можно поработать. Впрочем, это не комнаты гостиницы Англетер)
   Выходя из комнаты, надо нажать на чёрную кнопку домофона, подождать, когда раздастся тревожный непрерывный писк и сильно толкнуть дверь от себя. Слышатся негромкие металлические удары, фабричного свойства, и я вижу перед собой длинный, отделанный дешевым деревом коридор – явное наследие советской архитектуры и памятник ограниченности создателей интерьера.
   Каюсь, я часто выхожу покурить сигаретку. Каждый раз, в дальнем конце коридора, там, где расположены другие офисы, за большой зеленой пальмой в кадке, стоит она – привлекательного вида блондинка, в несколько короткой простой тёмно-серой юбке, с загорелыми ножками, с очаровательной грудью; сквозь белую блузку заметно кружево на белье. Почему-то чувствую, что она упругая и хорошо бы лежала в руке. Она стоит в пол-оборота и изящно курит длинные вог.
   Каждый раз, когда моя дверь открывается, она смотрит на меня. Иногда, немного строго. Иногда, чуть, может, заинтересованно. Но, чаще - отвлеченно.
   Я стал ходить курить чаще. Просто, чтобы немного понаблюдать за ней. Мной двигало естественное мужское любопытство. Так мы несколько дней и встречались во время перекуров – каждый в своём углу коридора. Вроде вместе, одновременно; но каждый сам по себе.
   Она сказала, - Ну, что?
Сиплым голосом я позвал, - Пойдём!
   Взял за руку и повёл её в холл, там круговая каменная лестница, мы поднялись наверх, на третьем этаже делали ремонт, всё в пыли, белом налёте штукатурки, нельзя дотрагиваться ни до чего, весь перемажешься.
   Мы перепачкались с ног до головы. Прижались к стенке – сначала её спиной, потом перевернулись - и моему пиджаку досталось побелки. Я схватил её руками за шею, привлёк; оттолкнул.
   Что-то запело в ушах. Зов предков. Я сжал её грудь, может, на мгновение ей стало больно, она выдохнула – я ликовал, давно к этому стремился. Это оказалось даже лучше, чем я представлял – сбилось дыхание. Моя рука скользнула под юбку…
   Она сдавленно молчала, ещё не отдалась вся, а я превратился в кончики своих пальцев.
Дикой, невероятной для мужского понимания женской силой самообладания она отстранила меня на огромное расстояние вытянутой руки и слабым голосом, одними губами, прошептала:
«У меня есть муж…»

Москва, 2002