Враг поневоле 6, 7

                           Глава VI Турнир

   Количество гостей, прибывших на праздник, превзошло все ожидания. Несколько сотен кавалеров и дам съехались в Иленополь ко дню рождения принцессы. И около двух сотен рыцарей вызвались принять участие в турнире за право попасть в кандидаты на руку принцессы. Пришлось составить целый график, в первом туре каждый претендент должен был выступить по три раза, и тот, кто побеждал в двух поединках, получал право на продолжение борьбы. После дневных состязаний устраивались пиры и балы, проигравшие утешали себя танцами и пышным пиршеством, а победившие копили силы для дальнейшей борьбы. Гости на трибунах потеряли счет поединкам, за результатами следили специальные герольды. К десятому дню турнира осталось около пятидесяти рыцарей, удачно выступивших и одержавших помногу побед.
   Среди них особо выделялся герцог Бруото, бывший жених графини Амелины. Граф Аротани официально расторг помолвку, как верноподданный короля, когда Дени отказался подчиняться своему сюзерену. Граф очень бы удивился, узнай он, что Амелина продолжает видеться с бывшим женихом, к которому никогда не испытывала нежных чувств.
   Кроме Бруото, были и другие рыцари, до сих пор не потерпевшие ни одного поражения даже в первом туре, где допускался один проигрыш против двух побед. Большинство рыцарей, оставшихся в списке к середине второй недели, были всем известными, прославленными войнами из знатных домов как Иллиаты, так и многих других стран. Но в турнире принимали участие и мало или совсем неизвестные дворяне из захудалых родов, а также было несколько рыцарей Зарока. Рыцарь, давший Зарок, не открывал своего имени и лица, до исполнения какого-либо обещания. Согласно правилам рыцарской чести, никто не имел права потребовать от рыцаря Зарока назвать себя. Часто рыцари Зарока давали обет молчания. Поскольку на турнирах можно было выступать под именем или под прозвищем, рыцарей Зарока узнавали обычно по изображению на щите, так или иначе с этим прозвищем связанным. Иногда оно сообщалось в письменном виде или через оруженосца.
      Сколько рыцарей Зарока
      Выступало на турнире?
      Может, мало, может, много.
      Нам об этом не сообщили, -
   распевал шутовские песенки Эрбино, музыкант двора Ее Высочества. В такой суматохе Иоланта только на пятый день праздника заметила отсутствие своего художника.
   –  Куда это запропал наш Карни, я бы хотела, чтобы после турнира он нарисовал по памяти какой-нибудь поединок, – сказала Иоланта, когда вместе с подругами занимала на трибунах свою почетную ложу.
   – Действительно, его нигде не видно последнее время, – пожала хрупкими плечиками Мальвия.
   – Если бы пропал я, вы бы и через месяц не хватились, – встрял из-за кресел дам Эрбино, юноша из обедневшего дворянского рода, однако ничуть не смущающийся своей не рыцарской службой.
   – Ты его видел? – спросила Иоланта.
   – Видел неделю назад, как наш безобразный служитель Прекрасного, кое-как взгромоздившись на лошадь, съехал со двора и потрусил в сторону Зерских ворот, – кривляясь, ответил Эрбино.
   – Странно, я и не заметила, что его нет так долго.
   Когда длинными зимними вечерами Карни развлекал маленькую компанию уморительными рисунками или остроумными эпиграммами в стихах на бумаге, его отъезды обращали на себя внимание почти сразу. Но он никогда не отсутствовал больше трех-четырех дней. Сейчас же, случайно вспомнив о нем, все тут же забыли о его существовании. Есть ли время думать о художнике, когда вокруг так много рыцарей.
   На двенадцатый день осталось шестнадцать участников. После восьми поединков определилось восемь победителей. В их числе оказались картенелийский принц Леони, герцог Бруото, герцог Датрэ, маркиз Инграно, барон Сарти, рыцарь Квэлл, рыцарь Наррато и один из рыцарей Зарока под прозвищем Рыцаря Верного Сердца.
   За последние два дня Рыцарь Верного Сердца привлек к себе внимание взыскательной публики. Когда претендентов было слишком много, трудно было запомнить, кто и как провел свой поединок.
   Король Родерико, хотел, было, объявить, что на этом можно и завершить предварительный отбор претендентов. Если бы проклятие Иллиаты не нависало над принцессой, и он мог выбирать из этих восьми, его бы вполне устроили как картенелийский принц, так и герцог Датрэ. Иоланта скорее бы остановила свой выбор на принце. Леони был молод, образован, не глуп, прекрасный танцор, и обладал достаточно приятной внешностью, хотя и был невысокого роста. Однако Родерико знал, что если здесь и присутствует тот таинственный защитник принцессы, о котором говорила Кенея, он мог не только не войти в эту восьмерку, но и вообще не принимать участия в состязаниях. Поэтому ни число, ни состав «победителей» не имели никакого значения.
   После завершения турнира претендентов, еще два дня должен был проходить турнир «во славу прекрасных дам». Но так как победители провели в этот день только по одному поединку, с общего согласия было решено еще раз разбиться на пары по жребию, чтобы осталось четверо лучших. Этими лучшими оказались принц Леони, герцог Бруото, маркиз Инграно и рыцарь Зарока.
   Иоланта не выдержала и шепнула отцу на ухо:
   – Папа, прикажи остановить турнир претендентов, а то будет не из кого выбирать.
   Все эти дни праздников она была весела и даже не особенно задумывалась об исходе состязаний. Теперь она всерьез испугалась. Она уже придумала испытание, которое, по ее убеждению, никогда не пройдет герцог Бруото, вряд ли осилит маркиз Инграно, но с которым справится принц Леони, правда, ее беспокоил рыцарь Зарока. Им мог оказаться кто угодно, как полный невежда, так и глубокий знаток наук или искусств. Не то, чтобы Иоланта вдруг воспылала страстью к принцу из соседней Картинелии, просто он был, ну, наиболее приемлемым кандидатом.
   Король распорядился начать турнир «во славу прекрасных дам».
   Все были этим вполне довольны. Женщины мечтали, чтобы и в их честь кто-нибудь поломал бы копья. Нельзя же все внимание сосредоточить только на одной даме, пусть и самой прекрасной. «Если ради принцессы сражались двести рыцарей, то почему за меня не могут сразиться хотя бы двое», –  думала каждая девушка и молодая дама.
   Не устраивало это одну лишь Амелину. Вечером на балу, она незаметно отозвала в сад бывшего жениха:
   – Делай, что хочешь, но ты должен остаться единственным претендентом, – потребовала она.
   По совету графини, Дени стал задирать юного принца Леони, которому еще не исполнилось двадцати лет. Он говорил во всеуслышание, хотя и не в лицо самому принцу, что юнцу просто повезло, тогда как его старшему брату – двадцатишестилетнему наследнику Картенелийской короны – удача не улыбнулась. А ведь всем известно, что на ристалище принц Албино и опытнее и сильнее брата.
   – Если бы жребий свел нас раньше, принц не попал бы в эту четверку, – хвалился герцог.
   Все это, в конце концов, достигло ушей адресата, и юноша был вынужден бросить вызов обидчику. На следующий день, перед началом обычного турнира пришлось снова продолжить турнир претендентов. Вторая пара – маркиз Инграно и Рыцарь Верного Сердца – согласились провести поединок между собой.
   За этими поединками Иоланта следила ни жива, ни мертва. Принимая происходящее всерьез, девушка думала, что решается ее судьба. Когда принц Леони, выбитый несокрушимым копьем Дени из седла, грохнувшись на землю, закричал при неудачном падении, принцесса побелела, как покрывало, спускавшееся по золотым кудрям. На этот раз юноше действительно не повезло, он получил тяжелый перелом ноги, кость была сломана в двух местах, что грозило ему пожизненной хромотой.
   Исход второго поединка уже, казалось, не имел особого значения. Дважды сшибаясь, противники оставались в седлах. И только на третий раз Рыцарь Верного Сердца сбросил маркиза с коня. 
   – Сэр рыцарь, – крикнул Бруото покидающему ристалище победителю, – может быть, сейчас и закончим наш спор?
   Молчаливый рыцарь Зарока не успел отреагировать на предложение.
   – Герцог Бруото, я запрещаю продолжать сейчас турнир претендентов, вам обоим будет предложено позже другое испытание, – осадил ретивость Дени король Родерико.
   Он видел, что результат последних боев, слишком расстроил Иоланту. Если Бруото уложит соперника, бедняжка решит, что ей всю жизнь предстоит мучиться с этим необузданным дикарем. Последняя мысль заставила короля нахмуриться. Еще совсем недавно мятежник Бруото считался врагом короля и королевства. «Враг поневоле спасет вашу дочь». Что могут означать эти странные слова? Уж менее всего в роли наследника короны Иллиаты Родерико хотелось увидеть Дени Фаскати. Но Кенея уверяла, что Иоланта будет очень счастлива со своим спасителем. Представить дочь счастливой рядом с дремучим герцогом иллиатский правитель не мог при всем желании. «Этого не может быть», – отмахнулся от непрошеной мысли Родерико. Кстати сказать, было еще неизвестно, кто мог бы выйти победителем в сражении двух последних претендентов. Судя по всему, рыцарь Зарока был действительно из лучших, и заранее судить о результате их поединка было трудно.
   Тринадцатый день праздника прошел не хуже предыдущих. Конечно, принц Леони был не первым, кто получил травму на турнире, без этого никогда не обходится. Поэтому скоро все позабыли о нем, и принялись обсуждать Бруото и рыцаря Зарока. Если о герцоге в обществе существовало давно сложившееся мнение, то личность другого претендента весьма заинтриговала всех присутствующих на турнире, как участников, так и зрителей.
   Балов рыцари Зарока не посещают, никто не танцует в доспехах и шлеме. Это создавало трудность планам Амелины. Рыцарь Верного Сердца не покидал своей палатки, за исключением участия в состязаниях, его оруженосец, явно картенелиец, занимался и обслуживанием рыцаря и обеспечивал связь с ним. Оставался только один путь.
   Четырнадцатый, последний день праздника, с утра выдался слишком жарким. Король сомневался, стоит ли продолжать сегодня турнир, и так столько копий переломали, что из обломков вторую ограду для дворца можно выстроить. Но были еще желающие прославить имена властительниц своих сердец, и Родерико дал знак начинать. 
   Два поединка состоялись без особых сенсаций. И вдруг герольд огласил вызов на смертный бой. Герцог Бруото, граф Фаскати посылал смертельный вызов Рыцарю Верного Сердца. Все ахнули от неожиданности. Запретить смертный бой был не властен даже король.
   – Да он с ума сошел, – ужаснулась Иоланта.
   Бруото уже ожидал соперника в полном боевом вооружении.
   – Рыцарь Верного Сердца принимает вызов, – объявил герольд.
   Присутствующие затаили дыхание. Смертный бой на праздничном турнире был крайней редкостью и вообще неслыханной дерзостью. Другое дело Суд Судьбы, как видно, герцогу понравилось разрешать спорные ситуации публичным убийством.
   В полной тишине протрубили трубы герольдов и соперники, а вернее враги, ринулись навстречу друг другу. В первый раз оба остались на конях, во второй – оба упали, но тут же поднялись и сошлись на мечах. При падении Дени потерял шлем. Они были одинакового роста и, видимо, обладали примерно одинаковой силой. Невысокий и не столь мощный в плечах принц Леони мог только порадоваться, что не его вызвал Дени на смертный бой. Искры летели в разные стороны, от звона закладывало в ушах. 
   Глядя на это смертоубийство, Иоланта безотчетно пожелала удачи безвестному рыцарю Зарока. Возымело ли силу ее неосознанное пожелание, или герцог совершил ошибку, а может быть, Рыцарь Верного Сердца оказался сильнее или искуснее, меч рыцаря достал горло соперника и с хрустом прошел сквозь него, почти отделив голову от туловища.
   Вздох пронесся по рядам зрителей, дернулась и закусила губу графиня Амелина. Герольды протрубили окончание поединка, и оруженосцы  потащили бездыханное тело прочь. Победитель стоял посреди ристалища, опираясь двумя руками на окровавленный меч. Принцесса остановившимся взглядом смотрела прямо перед собой, на глухое забрало, скрывающее лицо ее «суженного».
    «Ой, мамочка, кто же это такой?» – испуганной птичкой в силках метался в ее головке по-детски беззащитный вопрос.
   – Подойдите, сэр рыцарь, – обратился король к последнему оставшемуся кандидату.
   Рыцарь Зарока подошел почти к самым перилам королевской ложи.
   – Вы знаете, что по условиям турнира, это состязание было предварительным?
   Молчальник кивнул утвердительно.
   – Сейчас вы не готовы объявить себя?
   Отрицательный жест.
   – Тогда в доказательство вашей победы моя дочь вручит вам свой перстень, – решил Родерико.
   Иоланта поднялась со своего кресла, вопросительно взглянула на отца, затем сняла с указательного пальца левой руки прекрасный перстень с сапфирами и алмазами, перешедший к ней от Филианы, и протянула через перила рыцарю. Он сжал руку в латной перчатке, стараясь, чтобы драгоценность не выскользнула, поскольку кольцо было очень мало по размеру, и ухватить его как рукоять меча было весьма затруднительно. Потом рыцарь опустился на одно колено, а руку с перстнем прижал к сердцу. Когда победитель встал, Родерико сказал:
   –  Дополнительное условие вскоре будет объявлено.
   – Оно будет объявлено сейчас, – раздался низкий голос чуть ли не за спиной у государя.
   Все в изумлении обернулись на этот голос. Кто смеет перебивать короля? Только сам Родерико не шелохнулся, он знал, кто должен стоять за его спиной.
   – Чтобы стать мужем принцессы, нужно совершить великий подвиг – освободить Иллиату от проклятия. Ибо Судьба избрала королевскую дочь искупительной жертвой Фиобису, о чем по закону объявлено мною за год до рокового срока,  – мрачно провозгласил предсказатель Синего омута.
   Принцесса потеряла сознание.
   Девушки бросились приводить несчастную в чувство.
   – Увы, сэр рыцарь. Я вынужден объявить вам, что это условие  аннулирует ваши привилегии,  – сохраняя полное самообладание, снова заговорил король. –  Каждый, кто пожелает, имеет право вступить в борьбу с монстром Тирекийской горы. И я даю свое королевское слово в том, что руку моей дочери Иоланты и корону Иллиаты получит тот, кто спасет мою дочь, какого бы звания и рода он ни был, осужденный или изгнанный, дворянин или простолюдин, из ближних или дальних стран. Да будет так!


                           Глава VII. Ожидание

   Спустя три дня дворец словно вымер, разъехались по своим замкам знатные иллиатцы, а рыцарей из соседних королевств как ветром сдуло. Бесследно пропал и Рыцарь Верного Сердца. Остались только королевские советники, несколько придворных дам, да фрейлины принцессы. Иоланта слегла в постель. Только через месяц девушка немного пришла в себя. Оказалось, что за это время вернулся неизвестно где пропадавший почти три недели Карни, не покинул свою принцессу и весельчак Эрбино.
   Вскоре уехала Лисия, закончился срок ее помолвки с графом Биони, и девушка вышла замуж. Оставшиеся члены «кружка» приближенных принцессы, всеми силами пытались отвлечь Иоланту от страшных мыслей. А ей было очень страшно. Однажды она ни с того, ни с сего набросилась на Карни.
   –  Зачем ты снова рисуешь меня? – привыкнув к нему как к художнику и другу, Иоланта снова стала обращаться на «ты».
    «Это моя работа», – написал он на уголке холста.
   – Торопишься создать бессмертное произведение. Но ведь я скоро умру. Меня не будет, а твоя картина останется. Не хочу, не хочу. Уходи. Уходи совсем и больше не возвращайся! – со слезами кричала девушка.
    «Если Ваше Высочество прикажет казнить меня, я покину Вас на плахе, но не иначе», – быстро написал он.
   –  Карни, прости меня. Мне так страшно. Они все уже похоронили меня, кроме папы, девочек и вас с Эрбино. У меня оказалось так мало друзей. Мне сказали, что принц Леони проклинал меня за то, что сломал на турнире ногу. Надо же было сражаться за руку обреченной. Смешно.
    «Да, очень. Особенно для Бруото, ведь он потерял жизнь».
   – И этот рыцарь Зарока рисковал совершенно напрасно. А, ты его не видел.
    «Я слышал. Он должен вернуться. Вы не умрете».
   – Фиобиса победить невозможно, – она грустно покачала головой.
    «Кто знает. Не думайте об этом. Расскажите мне о графине Амелине. Что она делает во дворце?»
   – Почему ты спрашиваешь?
    «Она заказала мне портрет».
   – Она была невестой Дени Фаскати.
    «Знаю».
   – Наверное, граф Аротани хочет найти ей нового жениха, – предположила Иоланта.
    «Здесь?!»
   – Действительно, остались одни старики, да рыцари охраны из мелкопоместных дворян.
   Иоланта была права и не права одновременно. Гибель Дени огорчила Амелину совсем ненадолго, на те несколько минут, что прошли между его смертью и появлением предсказателя. Как только Иоланта была объявлена жертвой Фиобиса, Амелина вздохнула с большим облегчением. Она избавилась и от соперницы по красоте (неважно, что принцесса проживет еще около года) и от презираемого за глупость жениха. Хотя официально он уже им и не был, графиня знала, что просто от него не отделаться. Теперь она была совершенно свободной. Амелина не верила ни в какую бескорыстную любовь и не сомневалась в участи Иоланты. Но после гибели наследницы остается целое королевство и здравствующий король-вдовец Родерико, все еще красивый и полный сил мужчина немного старше сорока.
   Однажды зародившись, шальная мысль крепко засела в голове предприимчивой графини. Аротани как старый друг, конечно, не мог покинуть Родерико в его горе. Граф с дочерью переехали из своего замка на севере страны прямо в королевский дворец. Понемногу Амелина стала внушать отцу, что ей ужасно жаль несчастного короля. Скоро он останется совсем один, без жены, без детей. И некому будет передать корону, герцоги и бароны передерутся после его смерти и окончательно разорят королевство. Граф только вздыхал и соглашался.
   Скоро эти мысли показались Аротани своими. И он решил, что это у него родилась идея предложить свою молодую красавицу дочь в жены старому другу из государственных соображений. 
   –  Я думаю, что будет с королевством, когда прервется род, – завел как-то разговор Аротани. 
Дело было зимой, когда все волей неволей свыклись с мыслью о предстоящей смерти Иоланты, словно она была неизлечимо больна.
   –  Что же делать, мы можем только ждать. Родные не могут вмешиваться, так велит Судьба, – с горечью ответил Родерико.
   –  Спасти Ее Высочество не в нашей власти и не в наших силах, но вы можете еще спасти страну от смуты, междоусобицы и окончательного разорения. Ваше Величество, вам нужен наследник, королевству нужен наследник.
   – Вы советуете мне жениться?
   – Прошло почти девять лет, увы, нам не вернуть ушедших, – подтвердил граф догадку короля. – Пусть новая королева подарит вам сына.
   – Да. Я слишком любил Филиану, чтобы думать о другом браке. Но интересы королевства… Вы правы, пожалуй. Но нужно жениться на молоденькой, чтобы родился здоровый наследник.
   –  Ради продолжения законной династии и спокойствия государства я сам готов предложить свою родную дочь, – заявил граф.
   –  Амелину? Не пожалеете, граф?
   –  Вы окажете нам великую честь, Ваше Величество.
   – Что ж. Если моя девочка не вернется, мы обсудим это потом. Потом, Эрито. Корона обещана победителю Фиобиса. Пока есть надежда, я не нарушу слова.
   Вскоре каким-то образом слухи об этих планах просочились за пределы королевского кабинета. Говорят, что у стен есть уши. Но, скорее всего, источником их распространения была сама Амелина. Ее влияние при дворе росло, перед графиней стали заискивать придворные. Именно в это время Амелина пожелала заказать свой портрет Карни.
   Портрет был написан, но не понравился графине. Острый глаз художника подметил хищный блеск в глазах молодой интриганки, портрет выдавал тщательно скрываемую сущность коварной графини.
   –  Вы много себе позволяете, господин живописец, – ледяным тоном сказала Амелина художнику. – Не думайте, что вас будут терпеть здесь, когда не станет вашей покровительницы. Вам ясно? Лучше поищите себе место подальше отсюда. Пока еще есть время.
   Да, ему было понятно гораздо больше, чем полагала Амелина. Он видел, как накануне последнего дня турнира, графиня покидала шатер герцога Бруото. Теперь принцу Роберу стало совершенно очевидно, что за всеми действиями недалекого герцога стояла умная и беспринципная дочь графа Аротани. По поведению Родерико в момент объявления жертвы, он понял, что король давно знал о страшной участи дочери. Стоя на ристалище в доспехах рыцаря Зарока, принц Робер успел заметить многое из того, на что никто не обратил внимания. И обреченность в глазах короля, и ликование в глазах графини. Она тоже знала заранее. Откуда? Догадаться было не трудно. Граф Аротани – ближайший друг и советник Его Величества.
   Дни шли за днями, неудержимая колесница времени неслась вперед, и ничто не в силах было задержать ее бег. Наступила весна. Чем больше расцветало все вокруг, тем мрачнее становились обитатели дворца. Казалось, даже слуги превратились в печальные тени. Ажиана, Дамина и Мальвия почти не отходили от Иоланты. По ночам они часто плакали в своих постелях, но старались улыбаться и притворялись веселыми при подруге. Иоланта не плакала, она существовала словно во сне. Иногда принцесса оживлялась, когда девушкам, Эрбино и Карни удавалось втянуть ее в какую-нибудь музыкальную или поэтическую игру. После так ужасно закончившегося празднования семнадцатого дня рождения принцесса больше не брала уроков у профессора Беренито. Карни придумал несколько математических игр, они требовали большой сосредоточенности и отвлекали Иоланту от ожидания смерти.
    Немой художник стал не только центром и душой их маленькой компании, но казался Иоланте едва ли не лучшим другом. Как нелепо было когда-то сравнивать его с Рыжим Душителем, принцем Гирти. Высокий и статный, Карни с его красивыми карими глазами, пропорциональной фигурой, конечно, не был уродом от природы. Девушки давно признали это между собой. Его ужасно портил не столько шрам, сколько ярко рыжий цвет волос, этот шрам подчеркивавший и оттенявший. Но они все настолько привыкли к нему, что не замечали даже немоты. Принцесса и фрейлины из самых благородных и знатных фамилий королевства относились теперь к художнику низкого происхождения как к равному.
   Его непоколебимая уверенность в том, что монстра непременно кто-нибудь одолеет, очень поддерживала всех.
   – По-моему, он влюблен, – поделилась догадкой Дамина с Мальвей и Ажианой.
   –  Жаль, что он не рыцарь, вот где верное сердце, – согласилась последняя.
   Увы, восемнадцатый день рождения принцессы не подтвердил оптимизма художника. Не съехались рыцари, готовые не просто ради удальства поломать копья, но вступить в настоящую схватку. Праздничный пир больше напоминал поминальный. Единственное, что порадовало Иоланту, это приезд Лисии. Однако в эти дни настроение принцессы удивительным образом изменилось. Она стала проводить много времени в саду. Улыбалась цветам, гладила кору деревьев, выходила встречать рассвет и провожала закат. И все это без тени печали, со светлой радостью в каждом движении и взгляде. Она не отдалилась от друзей, наоборот, сама завлекала их в игры и даже сочинила несколько замечательных мелодий. По просьбе принцессы Эрбино написал к ним стихи.
   –  Нарисуй меня танцующей, пожалуйста, – однажды обратилась обреченная к Карни. – Ведь ты успеешь?
   И он успел. Это не было законченной картиной, но эскиз вышел великолепно. Иоланта парила в танце, едва касаясь земли, вся в порыве движения и радости.
   А на следующий день ближе к полудню земля загудела, пронесся порыв шквального ветра, пригибая деревья почти до самой земли. Во дворце появился предсказатель Синего омута.
   –  Пещера открылась, – возвестил он.

*     *     *

   Голос Барбатоша замер под сводами пещеры-кабинета. Завороженный мрачным повествованием Пьено не сразу отреагировал на окончание очередной главы душераздирающей истории. Повисло недолгое молчание, Барбатош наслаждался произведенным эффектом. Наконец, массариол зашевелился, заскрипел стулом и задумчиво протянул:
   – Ээээх. А я так надеялся, что они поженятся, а графиня угодит на завтрак к чудовищу. Вот здорово бы было!
   – Было бы, да кабы, – съехидничал Барбатош. – Ты забыл, что принц – тальвиец. Все равно им не дали бы пожениться, казнили бы без разговоров.
   – И впрямь, забыл, – почесал затылок Пьено. – Какая загвоздка. А что ж теперь, эта злыдня станет королевой?
   – Станет, не станет, но хочется ей очень сильно.
   –  Да. А тут еще чудовище это, – спохватился массариол. – Поедет рыцарь-то, то есть художник, то есть принц… ох, запутаться можно… поедет он принцессу спасать?
   – А ты как думаешь? – Барбатош даже удивился такому наивному вопросу.
   – Ну… вообще-то должен. Только очень уж он какой-то спокойный, как будто и не боится ни чуточки, – на этот раз Пьено смущенно потер мочку уха.
   – Может, боится, только виду не подает. Это дурак ничего не боится. Храбрость в том и заключается, чтобы страх преодолеть. А если наоборот, тогда трусость получается, – наставительно изрек Барбатош. – Устал я сегодня что-то, – пожаловался гном, – завтра уже все и напишу.
   Барбатош непритворно зевнул и потянулся, не вставая с кресла. Пьено понял, что обсуждение закончено, и сегодня лучше не беспокоить расспросами утомленного автора. Зато есть надежда, что завтра хозяин выполнит свое обещание, и он, наконец-то, узнает, что за монстр засел в пещере на Тери… Таре… Тире… как ее там? Одним словом, на той самой горе.