Сказка о неразделённой любви

СКАЗКА О НЕРАЗДЕЛЁННОЙ ЛЮБВИ.
В одном доме жили-поживали вместе Выбивалка, Метёлка, Совок, Пылесос и Поло-вые Тряпки. Самый важный из всех, кончено, был Пылесос: он всегда сидел в своём углу очень важный и пузатый, считал себя гораздо выше окружающих и, даже  разговаривая изредка с остальными, всем своим видом показывал, что снисходит до их глупых и мел-ких проблем, пока у него выдалась свободная минутка. На самом деле Пылесос дружил со Стиральной Машиной, но видеться им удавалось не так уж часто, так что ему приходи-лось довольствоваться боле скромной компанией.
Половые Тряпки были настоящими трудяжками. Вообще-то вместе они никогда не сталкивались, но их хозяева так быстро отправляли на пенсию, что и Выбивалка, и Совок, и Метёлка привыкли говорить о них во множественном числе: слишком часто тряпки сме-няли друг друга, и сложно было уследить, когда на месте знакомой появлялась новая де-рюжка. С ними никто не успевал подружиться.
Метёлка всегда была немножко фифой, потому что большинство работы за неё вы-полнял Пылесос, а её хозяева использовали в основном на кухне, что она почему-то счи-тала более престижным, поэтому метла смотрела на Выбивалку чуть-чуть свысока, словно сочувствуя, что той нет доступа в лучшие места квартиры. Выбивалка годилась только на то, чтобы помогать во время генеральных уборок, когда дорожки и ковры выносили на улицу. Поэтому использовали её с остальными предметами, что порой заставляло Выби-валку чувствовать себя забытой и никому не нужной. Тем более что в последнее время Пылесос надувался важностью и мусором всё больше и больше и в конце концов  заявил, что  скоро Выбивалку вообще отправят на помойку он может прекрасно справляться с её обязанностями, так что хозяева перестанут выносить ковры на улицу во время больших предпраздничных уборок – они ведь делают это всё реже и реже!
Выбивалка так расстроилась, что даже не нашлась что ответить пылесосу. Правда, за неё начал было заступаться Совок (он иногда подлизывался к Выбивалке, чтобы та рас-сказала ему про улицу, где он ни разу не бывал, потому что его никуда не брали), но тут на него цыкнула недовольная Метёлка, и Совок испуганно умолк: всё-таки от последней он зависел больше – она давала и ему возможность заработать свой маленький кусочек хлеба, он жил тут только потому, что рядом была Метёлка, так что ссориться с ней было невыгодно. И Совок перестал отстаивать Выбивалку перед всеми, только поздно вечером, когда остальные уснули, он попытался утешить обиженную подругу.
Метёлка неспроста косо смотрела на выбивалку, и дело было не только в том, что ха-рактер у неё был задиристый и заносчивый. Метёлка не любила, когда её брали на улицу вместе с выбивалкой, во-первых, потому что боялась холода зимой и жары летом, во-вторых, потому что считала, уличные походы унижают её достоинство, ставя её на один уровень с Выбивалкой, которая только для того и годиться, чтобы прислуживать хозяевам на улице, где все могут на неё пялиться. А уж Метёлка-то вовсе не хотела, чтобы кто-то незнакомый, случайно на неё взглянув, позавидовал её красоте!
Но была и ещё одна причина, по которой Метёлка и Выбивалка недолюбливали друг друга. Звали её – Палас. Он лежал в главной комнате и был такой мягкий и пушистый… Неудивительно, что обе соперницы влюбились в него с первого же прикосновения. Про-изошло оно, кстати, одновременно – Метёлка познакомилась с Паласом именно в тот день, когда его впервые вынесли на зимний свежий снег, чтобы привести в порядок. До этого чести быть ему представленным удостоился только Пылесос, который, кстати, вовсе не разделял восторгов «этих пустышек» (так он называл влюблённых врагинь) по поводу «лохматого чудовища из гостиной», в котором вечно запутывались его колёсики.
Таким образом, у Метёлки не было шанса первой завоевать красавца Паласа, но она почему-то сразу же была уверена, что именно её он выберет. И, к ужасу Выбивалки, так и оказалось. Эта противная Метёлка даже не постеснялась сама задать Паласу бесстыжий вопрос, кого из них двоих он любит больше. И выбивалка ещё долго меняла свой милень-кий светло-зелёный цвет на темно-болотную краску обиды и унижения при воспоминании о том, что ответил легкомысленный Палас, обращаясь к Метёлке:
– Конечно же, милая, я люблю тебя! Ты такая ласковая, так нежно гладишь мой живо-тик и спинку, а  Выбивалка всегда дерется! – Выбивалка была уверена, что, если бы у Па-ласа и Метёлки появились в этот миг языки, они бы дружно высунули их, смеясь над нею.
Правда, обоих тут же одёрнула старая, почти потерявшая цвет и ворс Дорожка из при-хожей:
– Как вам не стыдно, негодники! Выбивалка работает не жалея сил, и уж побольше те-бя, маленькая кокетка, –  обратилась она к Метёлке. Дорожка тут же повернулась к Выби-валке и стала её утешать:
– А ты не переживай, милая, ты же такая работница, прямо как Золушка. Мне твой массаж так помогает, я всегда чувствую себя после него бодрее и моложе. Вот когда этот ленивый толстяк состарится, тогда и он оценит твои таланты, как ты того заслуживаешь. Но, сдается мне, – пробормотала напоследок дорожка, – найдётся кто-то, кто сделает это раньше.
Все эти уверения, однако, не очень-то утешали несчастную Выбивалку. И хотя она каждый раз давала себе слово не обращать внимания на иронические замечания Метёлки (Палас, правда, больше к ним не присоединялся) и старалась как можно меньше бить лю-бимого по роскошной шкурке, чтобы не сделать тому больно, Палас всё равно не обращал на неё внимания. С каждой встречей, которой она ждала с таким нетерпением,  Выбивалка переживала всё больше и больше. Она надеялась, что, если Метёлка перестанет ехидни-чать в её адрес, Палас рано или поздно поймёт, как самоотверженно она его любит. Но шли месяцы, Метёлка наконец успокоилась и перестала говорить колкости, а Палас ни ра-зу даже не поблагодарил Выбивалку за то, что та помогает ему сохранять свою пуши-стость и красоту.
И тут в доме появился новый ковёр. Собственно, это даже был не ковёр, а так, малень-кий Коврик, который положили в детской комнате возле кроватки хозяйской дочурки, чтобы ей было не холодно вставать по утрам босыми ножками на голый пол. Он был та-кой весёлый и смешной, этот ярко малиновый кусочек ворса, что понравился всем, начи-ная от самой девочки и заканчивая (подумать только!) привередливой Метёлкой. Правда, она, к её (да и всеобщему) удивлению на Коврик особого впечатления не произвела. На-оборот, каждый раз он старался рассмешить какой-нибудь забавной историей Выбивалку. И Коврик всегда радовался встрече с ней, в отличие Паласа, про который, не стесняясь его самого, Коврик сказал в первый же раз, когда их вместе вынесли выбивать:
– Может, я и не буду таким пушистым, как ты, но Выбивалка сделает меня мягким и тёплым, благодаря этому моя девочка будет радостной  самого утра, а значит, она подарит свои улыбки окружающим. Вот насколько больше добра и пользы принесёт моя, – тут коврик запнулся, но Выбивалка этого не заметила, потому что с радостью увидел, что на-конец-то Палас заинтересованно развернулся в её сторону, – наша Выбивалка!
В этот раз Палас не стонал и не охал, пока его чистила Выбивалка, и она подумала, что с помощью мудрой Дорожки и доброго Коврика она, может быть, всё-таки сумеет до-биться его расположения. Наивная, она не догадывалась, что Коврик влюбился в неё точ-но так же, как она сама влюблена в Палас, только доказывает свое чувство по-другому, желая ей помочь, как умеет. Он ещё и расспрашивал про Выбивалку Пылесос каждый раз, когда тот убирал в комнатах, но просил держать это в тайне. И Пылесос, жалея весёлого друга, не выдавал его тайну, впрочем, и так очевидную всем, кроме самой её причины и виновницы.
Если бы ещё не Метёлка… Правда, именно тогда, когда Выбивалка начала строить свои радужные планы, Метёлка как-то сникла и растеряла свою былую самоуверенность. Она становилась всё тоньше, словно заболела истощением, хотя никогда не садилась на диету (как это любили делать соседки по кухне – Пластиковые Банки для сыпучих про-дуктов, и даже Великан-Холодильник, и, конечно же, хозяйские Кошельки). Метёлка пе-рестала спорить с остальными друзьями и, словно понимая, что скоро отправится вслед за очередной Тряпкой-трудяжкой, стала гораздо добрее. Однажды, набравшись смелости, она даже попросила у Выбивалки прощения за то, что обижала её раньше. Так они поми-рились.
– Знаешь, не думай, что я из зависти пытаюсь тебя отговорить, – дала ей напоследок совет Метёлка, – но всё-таки зря ты влюбилась в этот расфуфыренный Палас. У него со-всем нет сердца! Он всегда клялся, что любит только меня, но я уверена, что когда я ис-чезну, он даже не сделает вид, что огорчился… Он никогда тебя не оценит. Посмотри лучше на Коврик – думаешь, он просто так смешит тебя каждый раз? Он такой хороший… Жаль только, – вздохнула Метёлка, – что я уже не увижу, как ты наконец обратишь на не-го внимание. Он будет так рад…
Выбивалка бурно запротестовала, не веря тому, что пытается втолковать ей недавняя соперница, а теперь – несчастная подружка. Но эти слова вспомнились ей спустя несколь-ко дней, когда старую Метёлку уже не взяли на улицу вместе с остальными (отныне она, как и мечтала когда-то, дорабатывала свои последние дни только на кухне). Вместо неё отправили новенькую, не знающую ещё толком, что и как надо делать, Щётку.
Палас, только увидев незнакомку в компании, начал шептать ей какие-то слова, так что остальные могли только догадываться, в то время как Коврик и Дорожка расспраши-вали Выбивалку, что же случилось с Метёлкой. Хоть особо её никто не любил, но всё-таки её исчезновение многих расстроило, и даже Коврик в тот день забыл о своих шутках. И ей, с удивлением отметила про себя Выбивалка, их очень недоставало! А поведение Паласа её просто возмутило. Неужели, спросила Выбивалка сама себя, всё это время я любила тако-го недостойного, беспамятного, такого неблагодарного?
Ещё грустнее ей стало, когда спустя несколько встреч Палас начал громко, не стесня-ясь, жаловаться всем на Щётку, которая не могла как следует его вымести, чтобы он оста-вался таким же пушистым. Да, думала Выбивалка, Метёлка оказалась права…
И наконец настал тот день, который она с таким нетерпением ждала когда-то. Палас сказал:
– Лучше тебя, Выбивалочка, никто обо мне не заботился. Ты у меня такая замечатель-ная!
Наконец-то Выбивалка дождалась признания от своего любимого. Но почему-то радо-сти она совсем не испытывала… Ей стало жаль Метёлку, с которой давным-давно они так спорили и ссорились и которой почти такие же слова говорил когда-то этот наглый, бес-принципный Палас. И ещё она увидела, как съёжился и побагровел Коврик, вспомнила, как горько в своё время было ей, и поняла, что сбылись слова и вытертой Дорожки, и ис-худавшей Метёлки: она встретила того, кто оценил её талант…
И, повернувшись к Паласу, Выбивалка громко, так, что услышали все окружающие, сказала:
– Разве обо мне ты должен говорить эти слова, пушистый Палас?! Разве не исчезнув-шей и забытой Метёлке ты обязан своей красотой? Ведь когда-то ты тоже не замечал ме-ня! Так зачем я понадобилась тебе сейчас? Я гораздо нужнее остальным, например, До-рожке. И… Коврику, – в этот раз она заметила радость того, кого считала только другом до недавнего времени, – Они всегда были мне настоящими друзьями, поддерживали, лю-били меня. Я принадлежу им. А ты не имеешь права называть меня своею! И хотя я и дальше буду заботиться о тебе, моё сердце отдано другим. А тебе стоит постараться, что-бы нашёлся кто-то, кто сумеет полюбить тебя.
Палас, не ожидавший такого ответа, поблек и словно полинял, а Коврик, наоборот, расцвёл радостным ярко-малиновым цветом, и все присутствующие, даже неопытная и неумелая Щётка, поняли, что красивыми вещи, как и людей, делает любовь…

Май 2004 г.