Вера и одиночество. 1 редакция

Первый шизоидный, или Вера и одиночество.

Ну что ж начнем. Конечно можно начать с банального описания – места действия или жизни главного героя или героев до начала основного повествования, но мы этот момент, пожалуй пропустим. Не ни малейшего желания так начинать. По правде сказать, совсем нет желания начинать, но это даже лучше для написания нижеприведенного текста. Итак, начнем.

1
Радио – Открываются глаза – еще почему-то темно – желание спать отсутствует, в наличии только желание сходить пописать и желание ни куда не ходить. Побеждает первое – я тут ни при чем. Разум работает исключительно на созерцание.
Автопилот зависает на непонятно откуда  взявшейся серой колючей стене, руки для амортизации удара выпущены не были, наибольший ущерб принимает на себя лицо – разум включается.
Я в каком-то замкнутом пространстве. Мозг генерирует непривычные импульсы удивления, вроде бы даже – с небольшими примесями волнения, затем берется за выполнение исходной задачи – сходить в туалет. Окон, или хоть какого-то их подобия тут, похоже, нет. Интересно куда это меня занесло… Вроде вчера не пил. Вчера…
Через некоторый неподдающийся точному определению промежуток времени глаза привыкают к отсутствию света. Я в достаточно большой комнатке, или в средненькой комнате – но не время для ассоциаций. Дверь у противоположной  стены от того места где я спал (на кровать, как оказалось это строение подходило только функционально) и где я в данный момент стоял. Рука протягивается – нащупывает ручку – не найдена – ладонь толкает дверь – ноль изменений – пальцы проникают в  за щель, из которой струится свет, делающий мои глаза небесполезными – внутрь дверь конечно же тоже не отворяется. Я заперт. Стучу – громко и долго, далее следует крик с просьбами открыть дверь чтобы сходить в туалет, затем безуспешные истеричные удары всеми подходящими для этого частями тела. Эффективность – нулевая.
Второй этап осмотра комнаты – проваливающаяся нога находит отверстие, которое обоняние идентифицирует как туалет. И плюс и минус. То что должно было из меня выйти – обосновалось на моей ноге, хорошо еще, что реакция не дала мне полностью погрязнуть в этом виде материи.
Желание номер один исполнено с небольшими потерями. Еще немного покричав и постучав по двери – просто для самоуспокоения и внушения себе того факта, что в ближайшее время сюда никто не придет. Я ощущаю какую-то странную нервную радость оттого, что сейчас меня никто не будет беспокоить.
Автопилот успешно преодолевает обратный путь до мебели на которой я спал… ну, во всяком случае, проснулся…

0
Генератор случайных мыслей запущен….

Смотри, куда ты попал
Вспомни что было тогда,
Когда ты себя знал –
И было это когда…

  …Синее небо, темно синее. Никакого движения, никакого изменения. Просто абсолютно чистое ночное синее небо со звездами и всеми прилагающимися атрибутами. Только… никакого движения. Взгляд неподвижен и впитывает в себя бесконечность – в какой-то мере приятное ощущение – на любителя.
Регенерация…
Возможные для отображения логически связанные мысли отсутствуют….
Оранжевого  не существует – это два цвета. Если меня больше чем один – меня не существует. Навскидку меня не меньше пяти…

2
Глупая и бесполезная штука – мысли. Сны – вообще бред.
Все же надоедает наслаждаться одиночеством и сном. Включается короткая память – загружается беспокойство и удивление. Долго так продолжаться не может. Может… Может я в заложниках, может в тюрьме, может еще сплю,  что кстати наиболее вероятно.
Стало светлее – поиск источника света. Источник света отсутствует. Тем не менее я четко различаю серое возвышение, на котором я спал, стены чуть светлее возвышения – учитывая отсутствия вспомогательных средств  интерьера – очень даже не плохое решение. Пол того же цвета, что и стены… Пол… абсолютно ровный… никакой дырки нет – ботинок не испачкан – оказывается… я спал в ботинках – на полу от моей деятельности -  тоже никаких следов – точно сплю. Бред какой-то.
…Тело начинает описывать круги по комнате (ноги затекли), ходить – приятный и полезный спорт. Так и аппетит нагуляю, во сне… А может, меня переместили в другое помещение… Все может быть. Мое любимое выражение с тех пор как я себя помню. Может оно и дало разумную жизнь моему телу и всему прилагающемуся в комплекте.
Главное – спокойствие. Порывшись в себе, я понимаю, что спокойствие – то что для меня наиболее характерно. Все будет хорошо (Хуже не будет). Когда ни будь выйду от сюда (если нет – то за мной похоже, наблюдают и я не один), не пропаду (может и пропаду, но это не принципиально).
Ложусь лицом к стене, закрываю глаза…
Открываю глаза – на стене – небольшой кран, который я похоже, не заметил – под цвет стены. Рука тянется повернуть ручку – вода льется на поверхность кровати, точнее капает. Я понимаю, что жутко хочется пить. Руки складывают ладони, наполняя их водой, затем направляются ко рту – рот открывается  (что было не трудно предугадать), вода оказывается, достаточно чистой. Рука закрывает кран, глаза (надо понимать и рот) закрываются, и что-то тянет меня вниз, почти физически, до это ощущаю…

0
Сон номер17895.
Начало.
…Падаю вниз. Ориентация в пространстве совершенно отсутствует. Просто где-то впереди направления моего движения видна большая надпись – “НИЗ”. Буквы чуть размыты. Багрового цвета. Определить расстояние невозможно. Трех мерность пространства полностью не дает о себе знать… Надпись быстро увеличивается, постепенно подо мной все пространство наполнено только частью буквы и… Я погружаюсь в багровый…

Нет, все предрешено, посмотри,
Все было и есть, все одно.
Ломайся, не тухни - гори –
Бесстрастно последнее дно.
И то, что связует пути,
Что в теле и внешне лежат,
Не даст не туда перейти,
Не примет шага назад.

…Боль пронизывает все мое тело, точное место, откуда она происходит определить нет уже не сил, не желания. Видимо около двух часов ночи – рассвет еще не скоро, дотерплю ли. Ноги из последних сил(возникает ощущение, что эти последние силы – нечто безграничное и издевающееся) переходят от одной двери дома к другой – на стук никто не отвечает. Странное и жуткое место. Душу пронизывает нестерпимая грусть за человечество и отчаяние за себя….
Конец.

3
Сколько я уже здесь? Я подношу руку к лицу ладонью вверх – на часах 14.35 вторник, 9 июля. Никаких ассоциаций в связи с информацией, которую мне предоставили часы. Вроде бы помню с среду, в начале июля собирался прогуляться по городу с друзьями – так давно не виделись... Было это или нет – в упор не помню, видимо я здесь уже как минимум пару дней. Мозг цепляется за воспоминания -  ничего для меня нового – возвращаю себя к действительности – необходим какой-то план действий, что ли…
Глаза просматривают окружность комнаты. Никаких предметов – теперь нет ни крана ни дырки – не верю, чтобы меня два раза переносили…. Хотя, в воду могли подмешать что угодно. Может меня просто хотят свести с ума?.. Нашли с чего сводить – губы трансформируются в улыбку.
… Время тянется нестерпимо медленно и непонятно, за пару часов я пару раз обошел комнату, изучил все углы, стены и прочие поверхности – никаких царапин и неровностей, я исправил это, нацарапав на стене напротив возвышения сегодняшнюю дату и свое имя – надпись с трудом, но все же видно с противоположной стороны комнаты. Я сижу и смотрю на свое творчество, постепенно темнеет, надпись становится все менее видна. Автоматически я ложусь и из-за отсутствия каких-либо мыслей теряюсь во сне.

0
… Я кошка. Я играю с клубком. Клубок огромный и разноцветный. Разматываясь, по полу бежит нить все время меняя свою толщину и цвет – от черных до белых и от красных до зеленых. Постепенно клубок уменьшает свои размеры.
  Когда я был маленьким – то любил наблюдать как мама вяжет или перематывает клубки.  Мне всегда было интересно, на что намотан клубок - я подсовывал маме разные бумажки, иногда что- либо писал на них, чтобы потом, когда-нибудь, когда я забуду что я там написано, мама размотала бы клубок и я узнаю его тайну…
Играть становится все интереснее, все больше во мне растет азарт и важность этого процесса. Когда клубок становится совсем маленьким, я понимаю, что и сам превратился в котенка. С последним ударом лапой я исчезаю вместе с клубком…

Все это чужие сны,
Все это чужие прозренья,
Но прозренья эти пусты,
Они – лишь измененья
На общем вечном пути…
И то, что раньше было
И как-то называлось -
Всего лишь мысли,
Которых не осталось.
На  общем вечном пути.

Дети очень часто интересуются – откуда появляются новые люди, но почти никогда не спрашивают – куда они пропадают… Похоже я начинаю это узнавать. Удары сыплются одновременно с ругательствами, нет возможности упасть на все отвечать, но я пытаюсь. Я еще на ногах… Так просто меня не взять… думаю…
Удары остановились… я осматриваю своих обидчиков, трое только что меня били, еще двое стоят в стороне, видимо они против насилия… Видимо они меня недооценили. Они о чем то переговариваются, мое состояние не дает понять – о чем. Вместо того чтобы бежать я стою как столб и смотрю, что они замышляют. Что будет дальше, я не знаю, я готов на все, мне уже все равно, страха больше нет. Остались только боль и злость, много боли и злости. Вдруг один из них поворачивается ко мне спиной, после чего резко разворачивается – в его руке нож, нож стремится в мою сторону. Я немного удивлен – почему тогда они не могли этого сделать раньше?.. Растерянность играет со мной злую шутку и я с трудом успеваю отскочить.
Второй удар точнее…

4
Я просыпаюсь от резкой боли. Боль имеет эффект постоянного потока ледяной воды – я моментально теряю остатки сна. Источник боли – живот, я поднимаю рубашку чтобы увидеть что со мной. На животе – чуть выше пупка глубокий порез, длиной около пяти сантиметров, крови абсолютно нет. Рана свежая, будто только получена… Удивление еще свойственно моему разуму, я в этом сомневался. Все поле зрения вновь заполняет темнота..
…Взгляд направляется вслед за опускающейся головой, рана на животе уменьшилась, боли уже почти нет… Рана, как будто уловив мое к ней внимание, начала зарастать, через пол минуты на ее месте  не было уже и следа, ни малейшего шрама.
Нет, такого не бывает. Это не может быть реальностью, но это и не сон…
Я начал вспоминать мои сны, постепенно разум начинает анализировать их последовательность… Ничего логичней, чем то, что я умер придумать я не мог…
…Взгляд передавал изображение стены напротив. Забавно, стена светилась, более того, можно было сказать, что она прозрачная, покрутив головой, я понял, что вся моя обитель была какой-то полупрозрачной оболочкой. А я … Взгляд направляется на приподнятую руку, сквозь руку я увидел пол, ну и ладно, это уже не было событием, просто подтверждение моей догадки.
Единственное занятие, в котором я видел смысл в данный момент – вспомнить, что же конкретно произошло.
Я умер, зарезан ножом какими-то уличными хулиганами, брел в полу живом состоянии по ночным трущобам и никто мне не открывал, такие они… все мы такие… Но я же был не один, с кем же я был? С друзьями, с Верочкой, может еще с кем. Вспомнить этого мне никак не удавалось. Оставалось только узнать это из снов, как это странно  не казалось, но я был почти уверен, что я узнаю, что все-таки произошло. Уже совершенно ничего не хотелось, не было почти никаких желаний, кроме того, чтобы понять, что случилось. Я лег и просто стал ждать сна…
…Нет, Вера точно была со мной – информация пришла из какого-то особо устойчивого куска памяти, это я теперь точно помню, что же с ней сделали… Уснуть было тяжело, воображение работало перебирая возможные варианты, много красного и боли, боли за другого человека.

0
Числа, как их много, как они многозначны порой и как они бессмысленны. Возраст – всего лишь число, почти ничего не значащее, но вот число один, символизирующее одиночество, казалась особо истощавшей среди других чисел – счастливой двойки, не желающей ничего видеть вокруг; безразличного нуля, ничего не желающего знать, среди прочих целых чисел, всегда готовых с сложению и радостно носящих всякую забавную чушь, даже среди калек дробных чисел, вечно пытающихся себя округлить, несуразно выглядящих и отвергаемых остальными.


Один. Плачут окна,
Потому что не могут открыться.
Молчу и слышу только,
Что не уйти, не пробиться…


Мрачно и сыро,
В воздухе мертвые мухи,
Мне как-то невинно и мило,
Не  появляются муки.
Свет капает ровно
Своим отраженьем на пол.
Капает ровно и плавно,
Плачу смиренно,
Как раньше не плакал...
Смотрю мирно на мир,
Искаженный присутствием слез.
Мир, что повсюду раньше был,
Что виденье несбыточных грез.*

- Пока, люди – добродушно улыбаясь и пожимая руки ребятам говорю я.
- Давай.
- Удачи.
- Увидимся, чувак – отвечают поочередно их голоса.
Мы остаемся вдвоем с Верой. Кажется я ждал вечность этого момента…
- Давай еще немного прогуляемся… - предлагаю я, так давно мы просто не гуляли.
Немой ответ и мы идем с ней под руку, тепло и заходящее солнце приводят наши тела в приятное расслабленное состояние, кажется, что больше ничего не надо. Мы просто идем вместе…
- Слушай, я тут вспомнила – мне надо кое что сделать еще сегодня, прости, как-нибудь в другой раз – постепенно комкая фразу произносит вдруг она. Я немного растерян, мы как раз проходим мимо какой-то станции метро… Так всегда.
- Ладно, раз уж так получилось – произношу я как всегда машинально после такого рода заявлений – удачи тебе.
- И тебе – уже уходя полуобернувшись кидает она.
Стою один посреди улицы. Мысли отсутствуют как понятие в принципе. Единственное, что приходит в голову погулять одному – спешить совершенно не куда.
Ноги машинально перебирают асфальт,  путь – одно из вечных состояний души…
В занятный район я попал. Странное предчувствие, очень странное. Я сбавляю темп и медленно иду, озираясь по сторонам. По обе стороны развороченного, как после долговременных боевых действий, асфальта дороги стоят угрюмые, неопределимого цвета пятиэтажки. Близко проходить около них опасно для жизни – балконы выглядят специально созданными для нападения на мирных пешеходов, невинно прогуливающихся в тени недружелюбных домов. К тому же, сверху, из окон, могут запросто выкинуть пустую бутылку из-под паленой водки, а то и, претендующий называться белым, холодильных, нашедший себе пристанище под окнами квартиры, в которой он провел всю свою полезную жизнь. Я не говорю о телевизорах, потерявших способность отображать те два единственных цвета, которыми они раньше радовали хмельных жителей – такой способ избавляться от телевизоров здесь почти традиция.
Хорошо, что еще не совсем скоро стемнеет, несмотря на всю свою самомнительную смелость, жутковато представлять себе эту улицу под властью холодного света луны.
После пары десятков минут проведенных в этом месте самопроизвольно появляется вопрос – как почти в центре города может существовать такое место, в течении десятилетий не изменяющееся, разве что балконы все более и более готовятся к десантированию на землю, дабы составить компанию прочим вещам, лежащим под окнами. Видимо, не один человек может представить, что здесь что-либо может измениться. Улица кажется безнадежно больной, но не желающей сдаваться, и, вопреки всему окружающему городу, продолжающей вести свое жалкое существование.

5
С ней все в порядке, в отличие от некоторых – мозг дивится собственному остроумию, хотя эмоции уже очень слабо дают о себе знать. Но почему, почему она вдруг ушла, зачем, зачем так получилось?.. Во рту присутствовала какая-то абстрактная, самовнушаемая горечь обиды, она ни как не давала мне полностью успокоиться.
Я открыл глаза. Странно, сразу после пробуждения это даже как-то и не пришло в голову… Я уже не в комнате с серыми стенами, стены стали почти прозрачны, впрочем, как и я сам. Тело слабо подавало признаки своего наличия, сразу не удалось понять его расположение, как будто я весь затек, лишь не было свойственной затекшим конечностям одеревенелости.
Иногда, в моменты депрессии я испытывал в чем-то сходное теперешнему состояние – полное отсутствие каких либо целей и желаний, но сейчас это совсем не удручало меня, скорее наоборот, казалось, что так оно и должно быть. Все, по сути, было не так уж плохо, так как того, что может быть еще хуже, я даже не имел возможности представить. Ну что еще теперь может случиться? Меня вполне устраивала здешняя обстановка, тем более, в меня откуда-то прокрадывалось чувство, что быть тут мне еще осталось совсем не долго.
Я просто лежал и, улыбаясь, тупо смотрел в потолок, время тоже стало каким-то прозрачным и еле ощутимым. Единственное, что не давало мне полностью обрести покой – два слова – Вера и почему… А так как понять этого я не был в состоянии и память отказывалась мне предоставлять объяснения, я в свое удовольствие предавался неспешным размышлениям.
А есть ли страх смерти в момент ее неизбежности, когда уже ничего не изменить, когда боль уже не имеет значения, когда вспоминаешь то, что с тобой было? Нет. Боишься лишь тоже, что она может наступить, а когда становиться ясно, что ее не избежать или что она уже почти наступила – страх проходит… А потом и совсем уже становиться в какой-то степени приятно от этого события, если, конечно, отбросить все земное и подойти к этому вопросу с новой точки зрения… В почти таком довольном состоянии я и начал блуждать в лабиринтах собственных мыслей.

0
Синее небо, темно синее. Небо безгранично. Я улыбаюсь, мой взгляд направлен ровно вверх, он постепенно сливается с небом. Теперь я вижу, что внутри меня такая же бесконечность. Мое тело колышется между двумя бес крайностями, находясь одновременно и тут и там.
Волны равномерно опускают и поднимают мое покорное тело. Иногда они колеблются чуть сильнее, но это не пугает меня, это даже приятно…

Тепло и тихо в обители забвенных.
На небе звезды, солнце и луна.               
И сквозь ручей их дней обыкновенных
Лишь изредка возникнет… лишь она…

В неспешном ритме дел второстепенных,
Мечтательно поднявши вверх глаза,
Глядят сквозь жизни прошлой пену
И робко вспоминают. И – в слезах…

Хороший день. Хорошее настроение…
Мы с Верой стоим и ждем моих друзей, они вот-вот должны подойти.
- Слушай, А… , а ничего что я с тобой, ты все-таки с друзьями встречаешься… - тихо говорит Вера.
- Нет, конечно – улыбаясь отвечаю я коротко.
- Может, я все таки пойду…
Я безмолвно отвечаю ей чуть нахмурив брови, затем лицо быстро приобретает обычное для сегодняшнего дня довольное выражение. Я сжимаю ее в объятьях и она быстро прекращает свое сопротивление, я целую ее губы…
- Подожди, я кое-что тебе должна сказать, это очень важно – чуть отстраним меня руками говорит она, на ее серьезность я не обращаю внимания, ничего плохого сегодня не может произойти…
- Потом  –  и она снова так приятно молчит в моих объятиях…

6
Кажется, все. Последний сон поставил все на места.
Я абсолютно спокоен, спокоен настолько, что могу провести вечность в покое, ничего не делая… Откуда–то из глубин сознания доноситься мысль, что я уже свободен и что ничто меня здесь более не держит. Я подхожу к двери и уверенным движением руки толкая ее, выхожу наружу…