За туманом

Третьи сутки мы были в море. Стояла поздняя осень и лед потихоньку подбирался к берегам, пытаясь сковать их в долгий сон.
На вечерней заре второй ночи мы встретили туман. Он медленно полз, накрывая собой палубы, сливаясь серым оттенком вместе с небом и морем. И вот в середине ночи корабль вздрогнул и двигатели стали. Все высыпали на палубы из теплых кают, полусонные и натягивая куртки, они бежали на мостик. В беспорядочном гуле разговоров слышался твердый и решительный голос капитана. Туман же тяжелыми космами полз по кораблю, словно живой.
Поначалу это беспокоило. Тяжкий и низкий гул трубы сотрясал округу, шумящий и сновавший туда-сюда персонал причинял неудобства. И этот туман сгущался все больше и больше, а фигуры людей словно превращались в призраков. Я плюнул на всех и вернулся к себе в каюту. Зеленая тоска лезла ко мне, и казалось, что застряли мы навечно.
Утром туман помаленьку рассеялся, и это значило, что дело не совсем безнадежно. Корабль снова двинулся, продолжая сотрясать округу громовым гудком. Отовсюду капала вода, собираясь в прозрачные капли. Но молочная муть все равно окутывала борт. Безумно хотелось рассмотреть что-нибудь вдали, а на глаза попадался матрос, стоявший на носу и куривший, выпуская кольца дыма, которые растворялись в серой пелене. В восемь вечера мы снова встали…
Словно прощаясь, гудок прогудел в последний раз и затих. По всему кораблю зажглись бортовые красные огни. Туман медленно сгущался, изредка проникая даже в каюты, через  полуоткрытые двери. Внизу вода беспокойно билась в борт. Словно устав от ожидания, пассажиры собрались в кают-компании. Легкая музыка и выпивка сделали свое дело, и народ гулял, забыв, что корабль стоит и неизвестно когда двинется. Всем было хорошо и приятно. Играли в карты, танцевали, хлопали пробками, официанты сновали туда-сюда. В один момент мне стало неспокойно и одевшись, я вышел на палубу. На небе не было ни облачка и на поблескивающем ковре из созвездий белела луна, освещая расстелившийся под ней туман, среди которого стоял темной тенью наш корабль.
Вывалив веселой гурьбой из кают-компании, народ стал расходиться по своим местам, и яркое помещение опустело, оставаясь наполненной дымом от сигарет, запахом женской и пустыми бутылками. Затем и она потухла.
Я остался один на один с ночным светилом, окутанный мягким белесым покрывалом, которое двигалось словно живое. Я не догадывался, что эта ночь мне запомнится навсегда.
Туман стал таким густым, что я даже не видел собственной вытянутой руки. Медленно поднявшись по трапу и облокотившись на перила, я огляделся: в гробовой тишине, корабль выглядел неестественным, словно сон. По палубам тянулись полоски воды, следы от туманных нитей, беспрестанно расползавшихся. Постоянное чувство ожидания не переставало покидать меня. Я поднял глаза и обомлел: из ночной мглы медленно надвигалась огромная тень, в которой угадывались очертания берега. Легкая дымка расступилась и обнажила потрясающий остров. Я в изумлении замер и боялся пошелохнуться, дабы не спугнуть неосторожным движением это чудесное видение.
Мрачный утес возвышался над побережьем, с него лил нескончаемый поток пенящейся воды, с грохотом падавшей в море. В серебряном свете луны я разглядел, что под утесом лежит лес. Он был необычайно богат на буйство форм. Здесь росли необычайные растения – красивые папоротники, мягким ковром закрывали основания высоких деревьев, ствол которых имел в обхвате не менее трех метров. Пиками они взмывали к недостижимому утесу. Это была картина из волшебной сказки, которая ожила и стала явью.
Среди немой и холодной красоты, застывшего великолепия растений, шума водопада прозвучал резкий крик. Растаяв в тишине, он повторился вновь. Луна опускалась все ниже к горизонту, и на ее фоне утес смотрелся очень эффектно. Вдруг на его вершине что-то пошевелилось. Не знаю, может мне показалось, но там словно сидело какое-то существо. И ещё больше я изумился, когда этот «мираж» расправил крылья и сорвался со скалы. Это был настоящий дракон! Сгибая воздух своими крыльями, он пронесся надо мной, поблескивая на фоне луны своим чешуйчатым телом. Длинный хвост неистово бил мощное тело, словно змея обвиваясь вокруг сильного туловища и мощных лап. Подлетев к кораблю он начал кружить вокруг него, разгоняя хлопья тумана, кольцом свернувшегося около острова. Гигантский ящер нарезал круг за кругом, и я догадался, что он рассматривает меня своими яркими зелеными глазами.
Резкий гул раздался совсем рядом, и так неожиданно, что я вскрикнул. Молодой матрос, уснув неловко упал, дернув при этом за шнур гудка.
Словно вихрь закружился туман, свиваясь все больше и больше, унося с собой и зеленоглазого дракона и мощный утес и чудесный лес, оставляя после себя лишь серую муть. Околдованный зрелищем, я шептал, словно во сне: «Этого не может быть». Мне вдруг пришла в голову ясная мысль: все что я считал важным, теряло смысл. Все чем я жил делалось незаметным и жалким. Я чувствовал себя ребенком у которого отобрали лучшие воспоминания.
Потухшие до этого фонари зажглись, озарив своим бледным светом лица спящих в своих каютах. «Может разбудить кого?»-подумалось мне, но быстро отогнал эту мысль. Ну кто мне поверит? В лучшем случае сочтут подвыпивши.
И вдруг ужасное и гнетущее чувство печали охватило меня. Думал я – что, в мире есть еще чудеса, что-то высшее, непонятное нам. В чем выражаются наши чувства, откуда берется вдохновение. Мне казалось, что я заглянул в нечто тайное, скрывающееся от чужих глаз. Но слегка поразмыслив, понял, что наоборот это предназначалось всем нам. Это высшее заглянула мне в душу и зацепило её.

На следующее утро я вскочил, быстро умылся, и одевшись выбежал на палубу. Яркое утреннее солнце ласкало золотыми лучами мое лицо. В нежно-голубом небе плыли пушистые облака. Легкий ветерок обдувал меня, принося радость жизни. Улыбаясь, я сидел на верхней палубе, и словно благодарил кого-то за все, что должны переживать мы все. И туман, и то что за туманом, казалось было дано лишь для того, чтобы я оценил свою жизнь и насладился ею сполна. И я наслаждался, а корабль мчался вперед, рассекая воды и заставляя их биться о борт.